Засохшие цветы (1/1)

— Смотри какой веник классный.

Папайрус вскидывает скептически бровь. Кажется, это уже начинает входить в привычку, виноват ли в этом Санс, Папс еще не решил. Поэтому он стоит, комфортно для себя скрестив руки на груди и облокотившись плечом об угол стены. На лице Санса бескорыстная и глуповатая широкая улыбка. Он глядит на чуть мятые золотые лютики и веточки лаванды в своих руках, обернутые простой бумажной упаковкой, светло-коричневой и тоже мятой.

— В мусорке нашел, — хвастается он, игнорируя удивленно-ошарашенные глаза брата и его брови, постепенно ползущие вверх.

Папс моргает несколько раз, мысленно напоминая себе, что его брат — идиот, и что ему не стоит удивляться на каждое его действие. Он успокаивающе вдыхает и жмурится, прикладывая пальцы ко лбу, явно чтобы скрыть свое выражение лица. Или чтобы скрыть Санса из поля зрения.

— Я подумал…

«Не может быть!» — хочется выкрикнуть Папайрусу. — «Не верю!». Но он лишь обреченно качает головой. Сансу, в общем-то, не особо важно, как на это реагирует брат.

— …Ну, я когда его увидел, подумал: ха, какой-то неудачник решил, что он хорош.

«Ооо, ну ты то явно лучше этого неудачника».

— Выкинутые букеты — это жалко. Но вообще-то, я позлорадствовал над тем, кто его выкинул, и мне стало лучше. Поэтому я решил, что он не особо бесполезен. А ты жаловался, что у нас гостиная выглядит скучно. Так что, считай это букетно-конфетным периодом, — он подмигивает, кидая цветы на тумбу и стряхивая снег с головы, ероша отросший ежик волос.

Взгляд Папса стекленеет с каждой секундой, и он, кажется, достиг высшей степени отчаяния. Ему бы хотелось, чтобы на самом деле все было так: Санс выдумал это абсурдную тупую историю, потому что внезапно захотел добавить романтики. Только вот, Санс ненавидит романтику, а Папайрус ненавидит цветы, и Санс это знает. Папайрус ненавидит цветочные подарки, огромные вырвиглазные букеты, которые с усилием держишь в руке (может, ради этого и стоит отдать должное его тренировкам: держит букет со сто одной розой без малейшего напряга, ха). Цветы стоят в вазе, отживая несколько жалких дней своей жалкой жизни, вянут, сохнут и рассыпаются от малейшего дуновения ветра — бессмысленно; бессмысленный подарок. Сухоцветы — другое дело. Возможно даже принесенная из мусорки (прости господи) лаванда. Это минималистично, незатратно, стильно.

Папс размеренным осторожным шагом подходит к мятому букету цветов и крутит его малость брезгливо.

— Напомни мне потом отучить тебя рыться в мусоре, — он вытаскивает веточки с лютиками, чтобы отправить их в мусорку, чтобы не возиться с завядшими цветами через пару дней. — Любишь цветы? — внезапно интересуется он, не отрываясь от букета. Лицо его не меняется.

Санс стягивает с себя куртку.

— Не, слишком много болтают.

Папс отвлекается на его привычное довольно-расслабленное лицо, и хмурится. Он невольно напрягается, пытаясь распознать: фальшивая это расслабленность или нет.

— Уж ты болтаешь не меньше.

— Меньше, — Санс уверенно хмыкает и пропадает вспышкой, чтобы ею же появиться у себя в комнате.

Папайрус пытается сосредоточиться на сухоцветах, которые получатся из лаванды.