Часть 3. Гамбит. (1/2)

1</p>

Зима была холодной…</p>

Тихий шепот, навязчивый, настойчивый, нескончаемый, как кошмар, в котором он находился. Увяз, словно косточка в желе. Его стальные холодные пальцы прутьями опутали горло, забрались сквозь приоткрытые губы в рот, разрывая челюсть на части, проникая в глотку шершавыми морозными прикосновениями, отбирая дыхание, голос. Звуки вылетали изо рта неоформленным мычанием, хриплыми стонами. Сны, вылезая из головы, застывали на лбу испариной вязкой, липкой. Крутили голову, словно в бреду. И вдруг в этой тьме, таком знакомом кошмаре очертания. Ее. Неясные, нечеткие, но вполне понятные. Вначале он радуется, зовет ее по имени. Она оборачивается. Улыбается. Идет навстречу. Но следом…

Вот смерть пришла, но сон мой не прервался…

Громкий хлопок, тихий вскрик и он сам кричит от ужаса. Кричит громко, держа в руках ее окровавленную голову, исступленно шепча ее имя.

Томас проснулся. Глаза, яркие, голубые, холодные распахнулись, обнажая радужку и колодцы зрачков. Грудь его тяжело вздымалась, ходя ходуном, выпуская из тюрьмы ребер хриплое дыхание, влажное от скопившейся в горле слюны и слез. Он резко моргнул, вдыхая рвано и судорожно, стараясь вернуть себя в реальность. В спальню, в постель под тяжелым покрывалом, в тело, потное и дрожащее. Томми не сразу понял, что кто-то тряс его за плечо. Он снова зажмурился и вновь резко распахнул глаза, в миг возвращая себе контроль над телом, садясь, опуская замок дрожащих сплетенных между собой пальцев через колени на голени. Каждая мышца в теле незамедлительно отозвалась на это движение спазмом и ноющей болью.

Шум и звон в ушах стихли, позволяя сосредоточиться на реальности. Томми переместил взгляд направо, к окну. Тяжелые шторы на нем были всегда распахнуты. Чтобы он мог раньше увидеть рассвет, который снова стал ему необходим после смерти Грейс. Сейчас, расчерчивая пространство на ровные косые квадраты, сквозь готические пикообразные арки струился свет прозрачной луны.

Мужчина перевел взгляд на часы, поблескивающие на прикроватной тумбе. Половина шестого. С момента нападения прошло уже несколько часов, но Артур так и не объявился.

Картина ночного кошмара резкой контрастной вспышкой мелькнула в мозгу. Словно грубая вставка на киноленте его подсознания: громкий выстрел, крик Кейт и ее бледнеющее смертью лицо в его ладонях, с которых водопадом стекала кровь. Стуки кирок и лопат за стеной, по обыкновению перемежающиеся с тихим голосом Грейс и ее неясными очертаниями сегодня обрели новую форму.

Дрожащие пальцы легли на веки, закрывая, прижимая, затем поднялись выше, стирая пот. Кислый привкус во рту напомнил о навязчивом желании закурить.

Он не сразу почувствовал худую ладонь на своем плече. Том вздрогнул и дернулся, за что получил луч яркого света, искаженный цветным плафоном бра. Мужчина сощурился, прикрывая ладонью лицо и различая теперь знакомые очертания Элизабет, он медленно достал руку из-под подушки вместе с пистолетом. Кольт со стуком лег рядом с часами на тумбочку. Пара долгих мгновений и один пытливый взгляд, болезненный, от него хочется спрятаться и Томас сам не замечает, как отворачивается. Женщина переместилась в постели, садясь, так же как и он, но с противоположной стороны, лицом к нему.

- Снова кошмары? – Голос ее звучал глухо, так, словно она плакала. Томми нахмурился, и сделал над собой усилие, чтобы снова обернуться и всмотреться в ее лицо, сквозь резь в глазах.

- Кошмары? – Он сам хрипел и потому, поспешил прочистить горло, в недоумении уставившись на женщину перед собой. Скользнув ладонями по лицу, растирая, мужчина взлохматил пятерней волосы, бросая более внимательный взгляд на Лиз.

Сквозь узорчатую ткань покрывала она, повторяя его собственное движение, обхватила колени, прижимая их к груди, и бретелька ее ночной сорочки соскользнула вниз. Томас в задумчивости проследил за этим с каким-то странным оцепенением.

- Ты кричал. – Тихо произнесла она, немного подаваясь вперед, чтобы устроиться удобнее и бросила на него еще один затравленный взгляд, тут же опуская глаза обратно к сцепленным пальцам. Тонкие фаланги сжались, заметно побелев и мужчина, заметив это, снова поднял глаза к лицу женщины.

Томми нахмурился, вглядываясь в высокие скулы и нос с небольшой горбинкой, поднялся выше, подмечая, наконец, чуть покрасневшие белки глаз и припухшие веки. Дыхание перехватило и что-то неприятное заворочалось за грудиной. Раздражение скользкое и злое своими длинными щупальцами потянулось к сердцу, обхватывая его в липком горячем объятии.

А в следующий миг он отчетливо понял, что хочет, чтобы Лиззи ушла. Исчезла. Внезапно, все, что было связано с ней, перестало быть важным. Томас даже удивился этому, впервые осознанно наблюдая подобную мысль и даже попытался убедить себя в обратном, но все что ему удалось, так это впасть в еще большее раздражение, которое рисковало ухудшить, похоже и без того паршивую ситуацию.

Вместо ответа мужчина сдавлено промычал нечто неопределенное, бросая на женщину быстрый взгляд, и потянулся к тумбочке, где рядом с часами и кольтом лежал портсигар. Щелчок зажигалки, огонек пламени и дым приятной тяжестью наполняет рот, горло, легкие. Выдыхая густое облако, он понемногу начал ощущать, как голова обретает ясность, а уставшие мышцы расслабляются. Том еще несколько раз затянулся, скользя ленивым взглядом по комнате, и стараясь при этом не задеть им Лиззи.

И словно почувствовав его настроение, женщина тяжело вздохнула и, уткнувшись лбом колени, спросила:

- Кто эта Кейт? – Мужчине показалось, что он ослышался, сердце неприятно ухнуло где-то под ребрами. – Ты звал ее… - Еще один глухой удар и Томас уже не может отвести взгляда от ее глаз, которые женщина подняла на него. – По имени несколько раз. – Теперь понятна причина слез. Он ощутил себя как в детстве, когда самый страшный секрет вдруг всплывает наружу, вылезает на поверхность, точно черви после дождя, чтобы стать всеобщим интересом и поводом для обсуждений.

- Это неважно. – Быстро ответил он, снова затягиваясь, понимая, что ведет себя как глупый мальчишка, пытающийся отрицать очевидное перед взрослыми, которые с молчаливой снисходительностью и укором смотрят на него сверху вниз, как бы говоря «мы и так все знаем, бессмысленно отпираться, малыш».

Почему-то ему стало смешно.

Глядя на улыбку на губах Шелби лицо Элизабет исказила гримаса отчаяния, которую она не успела скрыть. Или не захотела.

- Она очень помогла мне, Лиз. – Зачем-то объяснил он, тяжело вздохнув. – Вчера. Вот и все.

- Помогла? Но в чем? – Женщина вопросительно изогнула брови, приподнимая их, и во взгляде ее стало меньше печали и чуть больше надежды. – Ты мне ничего не говоришь, не рассказываешь и я…

Томасу стало тошно. Он поспешил отвернуться к окну, разсосредоточенно и хаотично скользя взглядом по зимнему пейзажу, и снова затянулся, впуская горький дым в легкие.

- Решить один вопрос, касаемо сделки. – Он выдохнул. – Я говорил тебе на прошлой неделе.

Лиззи поджала губы, было видно по ее лицу, что она хотела знать больше, но спросить не могла. Не хотела терять иллюзию, боялась расстаться с ней, хотя понимала всем сердцем, что теперь даже она, эта крохотная эфемерная надежда, грозила рассыпаться на куски.

Томми продолжал молча курить, молясь про себя, чтобы этот разговор был окончен. У него у самого не было ответов, и посему, спроси Элизабет еще хоть что-нибудь, он точно сломается и что еще хуже – сломает ее. А этого он никак не хотел. Слишком много эта женщина сделала для него и для Чарльза за последние два года. Слишком многим он был обязан ей.

Обязан ли?

- Томми, скажи… - Голос Лиззи дрогнул, нарушая на миг воцарившееся молчание, словно больше всего на свете она боялась задать тот вопрос, что мучил и терзал ее. Томас замер, подспудно, каким-то невероятным образом понимая, что она хочет знать. – А ты… - в глазах мужчины на миг мелькнуло недоумение и он вопросительно изогнул бровь, снова заставляя себя включаться в их разговор. Больше всего на свете сейчас он мечтал ошибиться. – Скажи… ты… любишь меня?

Повисла пауза, во время которой Том отвернулся, крепче сжимая в зубах дымящуюся сигарету. Мышцы его челюсти на миг рельефно проступили под кожей. Он не смотрел на Элизабет, но ответ можно было прочитать за секунду до того, как лицо его превратилось в каменную маску. И Лиззи смогла это сделать. Что-то в груди ее болезненно сжалось и разорвалось. В надежде она пыталась убедить себя, что ошиблась, настойчиво ища его взгляд. Тело мужчины напряглось и застыло, он очень долго не смотрел на нее, а когда его обжигающие холодом ледяные глаза вернулись к ее лицу, по спине женщины пробежал озноб.

- Пока я здесь. – Твердо произнес Том, сбрасывая пепел прямо на пол. – С тобой, – он пальцами указал в сторону Лиззи, – в этой постели. Ты не должна задавать мне таких вопросов. – Сигарета с шипением затухла, сжимаясь гармошкой и роняя обрезки табачных листьев, от соприкосновения с деревянным столбиком кровати.

Женщина с трудом проглотила комок, застрявший в горле. У нее не хватило сил выдержать его взгляд. Она отвернулась в сторону, захотелось одеться. Одеться и уйти, но сил у нее снова не хватило. Проклиная себя за слабость, Элизабет еще раз посмотрела на Томаса, но он, избегая ее взгляд, поднялся, вставая с кровати, и отошел к окну.

Холод, сочившийся сквозь щели в раме, струился по полу и лизнул босые пальцы ног, едва Томас отогнал себя на безопасное расстояние, замирая в одном из подсвеченных бледным светом квадратов на полу. Время тянулось очень лениво. Снова захотелось курить, но для этого нужно было вернуться туда, откуда он сбежал. Слушая тишину за своей спиной, мужчина понимал, что обернувшись, увидит то, от чего так старательно дистанцировался. Но от чего на самом деле Томми старался сбежать, он понять не мог. Ладони снова прижались к лицу, растирая резкими движениями. Луч света мазанул по глазам и мужчина резко вскинул голову. Далекий свет фар показался ему спасительным маяком, а шорох шин по брусчатке внизу – гимном освобождения.

Но едва Шелби обернулся, как грудь его сдавило тисками. Ноги стали чугунными и словно приросли к полу. Мужчина сглотнул и сжал кулаки. За эти дни многое поменялось в нем, словно душа его, наконец, решила вернуться в тело и теперь, по хозяйски сбрасывала к ногами белоснежные простыни, которыми было укрыто сердце. Обнажая. Но сделала она это руками совсем не той женщины, что сидела сейчас перед ним. Не той, что так много отдала ему, настолько, что себе, вероятно, ничего не оставила. Раздражение утихло в тот же миг, когда Томас осознал это. Ему стало жаль ее. Он знал, что этим чувством оскорбил бы Лиззи, но ведь ей не обязательно об этом знать.

Каким-то чудом он нашел в себе силы вернуться к постели и, потянув женщину за руку, мягким касанием уложить ее голову на подушку. Его пальцы пробежались по темным шелковым волосам, поглаживая, успокаивая, а губы мягко коснулись виска и мокрых от слез щек.

- Спи Лиз, мне надо идти, - прошептал он, в невесомом поцелуе касаясь влажных дрожащих губ. Он укрыл ее одеялом, оставляя одну ладонь на плече.

Женщина подняла на него взгляд полный надежды и, мужчина заставил себя встретить его. Еще раз скользнув ладонью по ее волосам и прошептав еще одно тихое «спи», Томас поднялся. Он быстро натянул брюки и, поправив подтяжки, сунул ноги в домашние туфли и вышел из комнаты.

Она ждала, но он не обернулся.

Элизабет Старк была умной женщиной, и, Томас Шелби знал это. Он уважал ее, ценил и до недавнего времени думал, что она может стать той, с кем не в тягость провести остаток жизни.

До недавнего времени Элизабет тоже так думала, но сейчас, закусив зубами край подушки, она беззвучно рыдала, проклиная свое глупое сердце, а заодно и ту, по чьей вине оно рассыпàлось вдребезги.

Фигура Артура в тусклом свете одной единственной лапочки под потолком выглядела довольно гротескно. Лицо его и одежда покрылись тенями, обостряя черты. Мужчина обернулся на скрип двери и отошел в сторону, пропуская младшего брата вперед. Он расправил пальцы и сжал их в кулаки, слушая эхо от скрипнувшей кожи перчаток. Бедолага, которого они с парнями подобрали в одном из переулков, где напали на Томми, вздрогнул и сжался, бросая затравленный взгляд на братьев Шелби.

Томас, спрятав одну ладонь в карман брюк обошел Артура, останавливаясь рядом, и пальцами второй руки скользнул по губам, внимательно вглядываясь в щуплого паренька сидящего на стуле посреди небольшой подвальной комнаты. Свет на мгновение мигнул, оставляя взамен лунный луч, пробивающийся сквозь узкое оконце под потолком.

- Известно, что с остальными? – Томми перевел взгляд на старшего брата.

- Если ты о людях Чангретты, то те, кто остались, вряд ли смогут что-нибудь рассказать. - Артур слегка склонив голову, проговорил в пол голоса. - А бобби своих растащили почти сразу. – Он, приподняв подбородок, качнул им в сторону сжавшегося паренька, - этого не заметили, потому что он был в переулке. – Мужчина помолчал немного, бросая на брата взволнованный взгляд. Он несколько раз открывал рот, чтобы заговорить и только на третий смог сделать это. – Томми… если началось то, о чем я думаю, то нужно…

- Подожди, Артур. – Спокойно и холодно проговорил Шелби-младший, доставая из портсигара сигарету и зажимая ее в зубах. – Все не совсем так, как мы думали. У нас будет время обсудить это, но сперва, я должен кое-что спросить у нашего гостя… - С этими словами он вцепился глазами в юношу, буквально ощущая как его тело затряслось.

Это не укрылось и от взгляда Артура:

- Осторожно, - хмыкнул он, - у бедолаги сломана челюсть, так что советую не напирать на высшую математику и не задавать сложных вопросов.

- Это вы его так? – Снова спрятав руки в карманы брюк, Томас перекатил сигарету из одного уголка рта в другой.

- Нет. – Артур хмыкнул. – Говорю же, таким нашли его в переулке неподалеку от того места, где у вас случилось свидание.

Младший брат сощурился и, наклонившись, внимательно всмотрелся в опухшее и покрытое синяками лицо полисмена. Он не помнил, чтобы отделывал кого-то вот так.

Мужчина прошелся по подвалу, в задумчивости следя за тем, как его собственная тень перемещается в бледном свете луны, проникающем сквозь все тоже узкое оконце, расположенное под потолком. Обхватив ладонью спинку одного из стульев стоящих у стены, он рывком поднял его и, поставив ровно перед растерзанным констеблем, сел. Парень испугано отпрянул и шаткий стул, на который его усадил Артур, жалобно скрипнул в ответ.

Томас, перекинув ногу на ногу, обводил спокойным и оценивающим взглядом человека перед собой. Констебль невольно вздрогнул, столкнувшись с его глазами. Нет, будучи полисменом, он не раз встречал преступников, бандитов и гангстеров и был немало наслышан о том, на что способны эти звери. Каждый из них мог по праву считаться конченым психопатом. Но о человеке по имени Томас Шелби слагали легенды. И в Бирмингеме каждый, кто хоть раз имел дело с ним или с его «Острыми козырьками» говорил то, что раньше вызывало у юноши лишь ироничную усмешку. Младший констебль Магуайер никогда не считал себя суеверным человеком, но смотря в эти глаза и не имея ни сил, ни возможности отвернуться, жалел о том, что связанные за спиной руки не дадут ему повторить жест, что так часто совершала его бабуля, когда, крестясь, вспоминала времена лондонского потрошителя.

И теперь уже не хотелось смеяться над теми, кто говорил, что оказавшись рядом с королем, единственно верным считалось лишь одно. Встать на колени и склонив голову произнести несколько заветных, определяющих судьбу слов: «Да, мистер Шелби». Дрожь пронеслась по телу, а вспотевшие и связанные за спиной ладони вмиг стали холодными. Тобби Магуайер издал сиплый тонкий вздох и, глядя в ледяные глаза, в которых проявлялось нечто совершенно конкретное, с ужасом убедился. Вотчина Шелби – смерть, жестокость, власть. Конкретный мир. Сегодняшний мир.

- Чей был приказ? – Тихо и немного хрипло произнес Томас, чуть склоняя голову на бок и затягиваясь, разрушая звенящую тишину, что успела прочно укорениться в пространстве.

Констебль вздрогнул еще раз и заерзал на своем шатком стуле, так и не понимая чего ему больше хочется: сесть ровнее или отодвинуться подальше от этого человека.

- Главного инспектора Уильямсона. – Язык с трудом слушался, а открывать рот было мучительно больно, поэтому слова произнесенные юношей утонули в общем месиве нечетких звуков, но, казалось, Шелби понял его. Мужчина молча кивнул, подтверждая свои догадки.

- А кто приказал ему?

Парень пожал плечами и мотнул головой, стараясь делать это как можно более медленно, чтобы не потревожить разбитую челюсть.

Томас переглянулся с Артуром и заговорил на неизвестном цыганском наречии. Тобби мог бы понять немногое, его мать была наполовину цыганкой, но он был смертельно напуган и единственное, то сейчас могло уместиться в его голове, так это мысль о том, как жаль, что он не успел пригласить Сидни на свидание. Волна паники внезапно накрыла его.

- Убьете меня? – Молодой констебль, ассиметрично скривил рот и тут же сдавленно зашипел от боли и закашлялся, орошая слюной вперемешку с кровью проглядывающую сквозь распахнутую ткань кителя сорочку.

Томас Шелби молчал, снова задумчиво наблюдая за ним. Невозможно было догадаться, что он при этом думал. Словно этот человек мог потерять родного брата сегодня утром и взгляд его оставался бы таким же непроницаемым и холодным.

- Я позволю тебе жить. – Наконец произнес Томас, обращаясь к харкающему кровью констеблю, - но, разумеется, не бесплатно. Тебе придется пошевелить задницей и достать для меня кое-что.

- Что? – С трудом ворочая переломанной челюстью, хрипло спросил полисмен, и вязкая кровавая слюна заструилась вниз по его подбородку.

- Информацию.

***</p>

Ленивое зимнее солнце медленно и вяло светило, переливаясь за ветвями деревьев, с трудом выглядывая из-за них сквозь плотный настил облаков. Даже оно, казалось, никуда не торопится. Вековые сосны и стройные остролистные клены, обильно припорошенные снегом, укрытые им, словно снежной периной, спали, мерно дыша лёгкими под порывами ветра.

Расплатившись с кебменом и вернувшись в дом, Кейт сразу проследовала в гостиную, где, судя по заливистому смеху, царило непривычное оживление. Даниэлла, в совершенно несвойственной ей манере щебетала без умолку. Ее звонкий голос доносился из глубины гостиной, откуда в ответ раздавались не менее воодушевленные реплики Фрая. Судя по всему, старик был рад, такому энтузиазму со стороны француженки и ему явно льстило ее внимание. Это Кейтлин поняла сразу, едва оказалась в комнате.

- Месье Фрай, вы просто обязаны побывать в Пари. Вы наверняка не знаете, но у нас в штабе Братсва сохранились уникальные фрески, принадлежавшие самому графу Мирабо! И-и… - кокетливо протянула девушка, - согласно легенде они до сих пор хранят тайну местоположения пропавших сокровищ Мари Анутанетт! – На высокой ноте закончила она.

Джейк хохотнул и покачнулся с пяток на мыски, отходя от картин, украшавших одну из стен в гостиной, с которыми, по всей вероятности, он и знакомил Рори до прихода Катрин.

- Королева была богата, мадмуазель, это истинно так, но боюсь, я уже стар для таких приключений…

- Ох, бросьте-бросьте, ни к чему эта скромность, я уверена, что вы…

Кейтлин перевела взгляд на Джерома, по чьему виду было понятно, что он крайне рад, что перестал быть предметом внимания, но и сам был немало удивлен необычному поведению Даниэллы. Прервать этот поток неприкрытой лести и совсем несвойственного Рори энтузиазма смогла Беатрис, бесшумно появившаяся на пороге гостиной.

- Комнаты для месье д’Артуа и мадмуазель Прудон готовы. – Вежливо проговорила она, скупо улыбнувшись.

Рори тут же встрепенулась и, пообещав Фраю вернуться в самое ближайшее время, мягко виляя бедрами, подплыла к Кейт.

Девушка обхватила подругу за локоть и повела на второй этаж, Джером следовал за ними, но едва оказался у дверей заготовленной для него спальни, тут же поспешил скрыться в ней, состроив Кейт страшные глаза. Девушка бросила непонимающий взгляд на подругу, но Даниэлла лишь ухмыльнулась, провожая взглядом мужчину, и шепнула Кейт на ухо:

- До сих пор дуется на меня.

Кейтлин удивленно приподняла брови:

- Что-то стряслось?

- Оh, ma cherie, это же мужчины… Им разве нужен повод? – Хихикнула она и мягко обхватила пальцами плечо подруги.

- Кстати о мужчинах, как там поживает герр доктор Фройд? В Вене ты ведь остановилась у него? И как тебе работа в качестве его ассистента?

- Сomme ci, comme ça, ma cherie.<span class="footnote" id="fn_32787406_0"></span>Но, одно могу сказать точно, я пожалела об этом тут же. – Фыркнула француженка, скорчив недовольную гримасу. – Mon Dieu<span class="footnote" id="fn_32787406_1"></span>, дорогая, ты бы видела, как живет этот недоделанный Дон Жуан. Ты бы видела, что творится в его доме! Святые угодники, я так скучала по Paris и по Полю… - Даниэлла картинно взмахнула руками, - поверь мне на слово, - она назидательно оттопырила указательный пальчик, - со всем тем барахлом, что распихано по его appartement<span class="footnote" id="fn_32787406_2"></span>можно смело открывать мусоросжигательный завод. Чтобы найти нужный документ или сделать выписку, понадобится год, не меньше!

- Вероятно у него слишком мало времени… Слышала он стал очень популярен, его метод…

- По-моему, он просто неряха. – Поджав губы подытожила девушка. – А это оправдать сложно, ma сherie.<span class="footnote" id="fn_32787406_3"></span>Запомни, если у мужчины бардак в кабинете, значит у него бардак в голове. И, если убрать комнату труда не составит, то вот здесь, - она красноречиво постучала пальчиком по виску, - навести порядок сможет только специалист. В общем, я не знаю, - она пожала плечами - что находят в нем дамы. По мне, так его коллега доктор’ Юнг куда более пр’ивлекателен. – Даниэлла остановилась, деловито уперев ладони в бока и огляделась по сторонам. – Eh bon, ou est ma chambre ?

- Пойдем, - махнула рукой, в сторону коридора Кейт и осторожно, как можно более незаметно, мыском туфли прикрыла дверь в свою комнату, подмечая про себя, что сюда пускать Рори пока не стоит. По крайней мере, до тех пор, пока сюда не наведается Беатрис.

Полчаса спустя Кейт, с подносом наперевес, на котором дымился кофейник и позвякивала пара фарфоровых чашек, молочник и вазочка со свежей выпечкой, осторожно постучала в комнату подруги.

- Oui-oui, allez-vous…<span class="footnote" id="fn_32787406_4"></span>

Кейтлин улыбнувшись вошла, сразу демонстрируя Даниэлле поднос, но та, сощурив глаза, лишь отмахнулась, возвращаясь обратно к распаковке своего чемодана:

- Ты-ы меня на это не купишь.

- Рори… - Кейт поставила поднос на столик между гарнитуром из двух кресел и мягкого пуфика.

- Не-а. Давай-ка, - она захлопнула дверцу шкафа и, сдув с лица выбившуюся прядь волос, уперла ладони в бока. – Садись и начинай. – Даниэлла чинно прошествовала к креслам, совершенно по-хозяйски садясь на одно из них.

- Есть какие-нибудь новости? – Ассасин послушно опустилась в кресло и потянулась к чашкам, подавая подруге.

- Я купила себе новое платье. – Довольно улыбнулась девушка, принимая из рук прибор, и пухлой ладошкой расправила складочки на юбке. – Даже два. Кстати и тебе одно привезла, в прошлом месяце в Вене прошла неделя моды и…

- Дорогая, я…

- И я не смогла пройти мимо витрин. – Пропуская вопрос мимо ушей, как ни в чем не бывало, говорила Даниэлла. – А полтора года назад, когда я была в Праге, то прикупила несколько чудесных картин. Они не поместились в багаж, их пришлось оставить год назад в Риме, а в Мюнхене пол года…

- Даниэлла…

- Тебя ведь интересует что-то конкретное, Кери, иначе ты бы не отправила меня на два года au tour dе l’Europe,<span class="footnote" id="fn_32787406_5"></span> – Картинно надломив бровь и чуть повысив голос, проговорила француженка. – Между прочим, за эти два года, я виделась с Полем всего trios fois.<span class="footnote" id="fn_32787406_6"></span>И в этом целиком и полностью твоя вина.

- Рори…

- Я два года не была дома, Keri. – Выпятила подбородок Даниэлла и в голосе ее послышалась обида. – Я два года не видела тебя, свою лучшую подругу и вот когда мы встретились тебя опять интересуют дела! – Выпалила девушка на одном дыхании.

- Ты и еще двадцать три ассасина. – Медленно и тихо проговорила Кейт, чувствуя, что подруга всерьез расстроена и обида не напускная. – Я тоже давно не была дома. Но такова наша обязанность, наш долг перед Братством. Перед людьми. Я очень соскучилась по тебе и Господь свидетель, я была бы бесконечно счастлива, если бы эти два года ты провела в Париже под боком у Поля. Но Братство превыше всего. Мы давали обет.

Округлое личико Даниеллы медленно утрачивало грозные черты, вновь становясь милым и добродушным. Подруга опустила глаза, а потом хихикнула, - ладно, я тебя проверяла.

Кейт нахмурилась.

- Ладно-ладно. Национал-социалистическая партия Германии набирает силу. – Даниэлла поудобнее устроилась в кресле и закинула ногу на ногу. – Политику я не люблю, Кери, ты знаешь, но об этом говорят чуть ли не в каждой пивной Берлина и Мюнхена. – Она отпила из чашки, с удовольствием прикрывая глаза. – В Праге все тихо, как и в Будапеште. А и кстати, я встретилась в Риме с Жюли, она передавала привет, у них там тоже пока все тихо, правда, - Даниэлла нахмурила лоб, - она была несколько обеспокоена настроениями dans le gouvernement.<span class="footnote" id="fn_32787406_7"></span>К их «дуче»<span class="footnote" id="fn_32787406_8"></span>и по совместительству premier minister поступают все более смелые, но опасные подозрительно-дружественные шаги со стороны некоторых лиц в Германии. Elle allait t’ecrire.<span class="footnote" id="fn_32787406_9"></span> – Девушка сделала еще один глоток кофе.

- Спасибо… Да. – Кейтлин постучала пальцем по подбородку. – Ее письмо я получила на той неделе, пока не точно, но поведение отдельных деятелей канцелярии приобретает множество черт схожих с политикой Муссолини.<span class="footnote" id="fn_32787406_10"></span>Выглядит тревожно, словно то, что происходит в Италии, лишь репетиция… Если германские националисты придут к власти, это будет начало нового мирового порядка, но пока у меня недостаточно сведений, выводы делать сложно, а после провала Вайолет, у нас больше нет права на ошибку. – Кейт задумчиво качнула головой, - а что Вена?

- А я сразу говорила, что эта авантюра ни к чему хорошему не приведет. Дать такой контракт новичку, p-ph! C’etait la grosse erreur.<span class="footnote" id="fn_32787406_11"></span>Еще повезло, что ее успели вытащить, а то мадмуазель Гибсон<span class="footnote" id="fn_32787406_12"></span>определенно ждали катакомбы под Ватиканом, да-да. – Авторитетно заявила подруга, указав пальчиком в пустоту. – А на счет Вены, - Рори сделала очередной глоток и со стуком поставила чашку на столик, - год назад, все было тихо, - ее пальцы преплелись в замок на скрещенных коленях и она немного подалась вперед, - но в определенных кругах уже начались разговоры.

- По всему выходит, Орден готовится выступать… – Кейтлин немного нахмурилась.

- Брось, пока об этом говорить рано. – Поджав губы, Рори отмахнулась и подняла со стола чашку, отпивая в задумчивости, а потом твердо произнесла и покачала головой. – Такой информации у меня нет.

- Мы должны быть начеку. Надо выяснить, что именно ищут в «Абстерго».

- На этот счет у меня уже есть кое-какие мысли. Но…

- И лучше бы начать делать это сейчас, - многозначительно произнесла Кейт, погружаясь в собственные размышления. – Сдается мне, все это может развернуться не самым лучшим образом. – Через несколько секунд молчания тихо подытожила она, - после войны Германия получила серьезный удар не только по бюджету и ресурсам, но и по самолюбию. Они этого так не оставят, поверь.

- …но я не хочу думать об этом сейча-ас. – Как ни в чем небывало закончила подруга, нараспев растягивая последнее слово. – Excuse-moi<span class="footnote" id="fn_32787406_13"></span>, но я хочу отдохнуть с дороги, все разговоры завтра, если хочешь иди и мучай Жерома своими вопросами или вот, - с этими словами француженка поднялась и, порывшись в своих вещах выудила из саквояжа толстую бумажную папку, - изучай, а от меня, пока я не высплюсь как следует, ты и словечка не дождешься. – Отмахнулась от нее Даниэлла, хмуря брови, тем самым ясно давая понять – дальнейшие обсуждения вести не намерена.

Кейтлин молча приняла этот отказ, в глубине души пребывая в не самом веселом расположении духа. От радости по приезду подруги не осталось и следа. Привезенные Рори новости были не просто неутешительными, они были опасными. И одно она поняла совершенно точно, если в ближайшее время, лет пять или шесть, в Германии найдется человек, способный повести за собой массы людей, мир ждет самая страшная встряска за последние двести лет. И первая мировая война покажется в сравнении с ней заурядной уличной дракой.

Хуже всего было то, что на свете есть сила, которая могла бы поспособствовать этому. Кусочки пазла начинали складываться. Теперь Кейтлин начала догадываться, зачем тамплиерам мог понадобиться артефакт предтеч.

***</p>

Зима была холодной. Вторая ее неделя выдалась особенно суровой. Декабрь, словно взаправский хозяин, все более важной и уверенной поступью вступал в свои права. Цепкая стужа и вьюжные вихри, ближайшие соратники суровой зимы, ее самые усердные подмастерья все крепче день ото дня сковывали Бирмингем. Толстой цепью они обвязывали его тощие окраины и могучие кирпичные стены центральных улиц, щедро осыпая их снегом, пушистым покрывалом ложащимся на крыши домов. Они гнули до скрипа ржавое железо фонарей и пели свои заунывные песни на органе многочисленных заводских труб, возвещая тем самым скорый приход Рождества.

Его дух уже начинал пропитывать морозный воздух, замирая чуть сладковатым ароматом возле пекарен, становясь едва терпким и пряным неподалеку от бакалейных прилавков. Там, среди ровных рядов колбас, выставленных, словно солдаты смотровым строем, громоздились тушки индеек всех возможных размеров. От небольших, предназначавшихся для скромных столов и поистине исполинских размеров для тех, кто мог позволить себе встречать главный праздник в году на широкую ногу.

Будучи ребенком, Томас любил Рождество, и, пусть в тайне от всех, все же надеялся на чудесное исполнение своих скромных желаний. Вера пропала со смертью матери, она словно заблудилась во влажном взгляде, полном спутанных мыслей неизвестного старика, в тот день, когда его сухие и дрожащие губы произнесли без сомнений понятные Томми, но в то же время незнакомые слова.

Ее больше нет.

Поднимая воротник шерстяного пальто, того самого, что несколько дней назад едва не было изрешечено пулями итальянцев, Шелби шагнул в стылое утро. Минуло больше трех дней с тех пор, как Томас вернулся домой, покинув поместье на Саттон-Колдфилд. При иных обстоятельствах этого времени ему бы хватило с излишком для того, чтобы выбросить из своей головы все ненужные детали и заполнить ее куда более полезной информацией. Как, например, та, что содержалась в конверте из плотной вощеной бумаги, что он сжимал в своих пальцах. Но, отнюдь, к его глубочайшему сожалению, голову его крепко заполнили мысли о совсем ином пусть и более приятном, но куда более беспокойном, как оказалось на деле, предмете.

Дверь в подсобные помещения центрального отделения Скотланд-Ярда города Бирмингем, захлопнулась за его спиной, тихо скрипнув напоследок. На лице Томаса застыло хмурое выражение, пусть об этом мог бы догадаться только тот, кто хорошо знал его. Например, Артур.

- Ну и? – Старший брат, отлепив свое плечо от кирпичной стены узкой тупиковой улочки, куда выходил черный ход, и, отправив щелчком пальцев в сторону ближайшей грязной лужи выкуренную сигарету, подошел к нему.

- Нужно ехать к Кейт. Я позвонил, они нас ждут. – После непродолжительной паузы произнес Томми. Да, именно она была тем самым постоянным гостем в его голове. А с тех пор, как несколько минут назад он побеседовал с юным полисменом с разбитой челюстью, в одном из потайных уголков отделения Скотланд-Ярда, к мыслям о ней добавилось еще и тревожное беспокойство. А избавиться от него не представляло никакой возможности, пока в поле зрения Томаса не появится мисс Вон.

- Они?

- Приехал Фрай, но это даже и к лучшему.

- Зачем нам ехать туда? – Артур искренне удивился. – Какое отношение эта странная компания имеет к Луке Чангретте?

- Никакого, - Томас спустился по лестнице и быстро зашагал из тупика в сторону улицы, где оставил автомобиль. – Они никакого, но он, похоже, как-то связан с теми, кто интересует их.

- И каким это образом? – Шелби-старший поравнялся с ним, на ходу кутаясь в шерстяной шарф и совсем как мальчишка пряча в него нос от холодного ветра.

- Понятия не имею, поэтому нам и нужно поехать туда. Они не должны совать свой нос в это дело. Ни она, ни Фрай.

Артур хохотнул.

- Да, так они тебя и послушали… - Мужчина тихо посмеялся, отворачиваясь. – Хорошо. И как ты собираешься это провернуть?

- У меня есть кое-какие новости на счет Уолтера Крю. Информация, которая, я уверен, ей нужна больше, чем проблемы с Чангреттой. И со мной.

- Это?..

- Тот тип, который хотел заключить с нами сделку от лица «Абстерго».

- И что это дает?

- Не знаю и знать не хочу. Поэтому отдам все это ей, с небольшим условием. – Угрюмо бросил младший брат, поворачивая на улицу из переулка.

- Какого черта Томми, мы продолжаем лезть в это дерьмо? – Устало пробормотал Артур после тяжелого вздоха. Он шагнул вслед за братом на широкую улицу, прижимаясь ближе к стене дома, пытаясь спрятаться от грязных брызг, вылетающих из под колес проезжающих мимо машин и колясок. Это вопрос носил больше риторический оттенок и мужчина подтвердил это, доставая из шарфа подбородок и выпуская в пасмурное небо облако горячего дыхания. Взгляд его уныло и обреченно застыл в пустоте. – До сих пор не могу понять, как мы так вляпались во все это… - Он остановился возле машины, ожидая, пока младший брат откроет дверь.

Томас смерил его все тем же хмурым взглядом и, не говоря ничего, повернул в замке ключ и уселся на переднее сиденье.

- Нам нужны варианты. – Сказал он, наконец, после почти получасового молчания, когда автомобиль вырулил на проселочную дорогу, оставляя за спиной городские улицы. – С Чангреттой нам нужны варианты.

- Я думал, мы уже нашли варианты. Голд неплохо справился на похоронах Джона…

- Аберама псих, Артур. – Томми тяжело посмотрел на него и отвел взгляд в сторону дороги, поворачивая руль. – А Чангретта… Твою мать, я уже ничего не понимаю. Если этот засранец нашел союзников в лице этих крестоносцев или сам один из них, здесь нужно что-то по серьезнее одного боксера и наемника.

- Ты все-таки веришь во все это?

- После того, что случилось три дня назад, я могу сказать, что поводов для сомнений у меня все меньше.

- И что ты намерен предпринять?

- Мы уже кое-что предприняли с Полли… Теперь выход за тобой.

- За мной?

- Да. Но для начала нам нужны варианты, я же сказал.

- И что это за варианты?

- Пока не знаю, но мысль есть. И, если Джейкоб Фрай не растерял своей хватки, он сам предложит один из них… - С этими словами Томми ухмыльнулся.

- Твою мать, Томми, я… - старший брат всплеснул руками. – Какого хрена ты не можешь объяснить все по-человечески? Я ничерта не понял! Ты же не хотел, чтобы они лезли…

- Артур… Артур. - Томас остановил машину у обочины и повернулся к старшему брату и опустил ладонь ему на затылок, сжимая и прижимаясь лбом к его лбу. – Послушай меня. Доверься. Доверься мне. Я все тебе объясню, но не сейчас. Хорошо? Сейчас мне нужно подумать.

Ему самому с каждым днем становилось все сложнее понимать, что происходит. Крестоносцы, какой-то их Орден, Чанретта заявившийся из ниоткуда под руку с полисменами, завод… Надо договориться с губернатором о встрече… Так еще и теперь эта женщина! Шелби был зол и в большей степени на себя. Он, всячески старавшийся избегать душевной привязанности, в особенности после смерти Грейс, внезапно осознал, что каким-то образом упустил тот момент, когда между ним и девушкой, с которой он был знаком чуть меньше месяца, протянулся крепкий, толщиной с кулак металлический трос, схвативший его за яйца. В обычной ситуации, с обычной женщиной, он бы действовал по вполне простому и незамысловатому сценарию.

Но, что делать с Кейт, он не понимал.

Томас завел мотор и тронулся с места. Его ждал особняк, утопающий в холодной зиме.

***</p>

Библиотека Саттон-Колдфилд представляла собой зрелище весьма нетривиальное, но довольно увлекательное для тех, кто оказался здесь впервые. Например, Кейт, когда первый раз пришла сюда, долго не могла привыкнуть к тому, как могут сочетаться между собой, казалось бы, абсолютно не подходящие друг другу вещи. Сейчас, когда яркий свет потолочных светильников, безусловно необходимый в самый разгар пасмурного зимнего дня, озарял просторное, но отчего то казавшееся неприбранным пространство, незамедлительно создавалось впечатление, что ты попал в пещеру Али-Бабы.

На морщинистых и толстых персидских коврах, оттенками от темно-бурого до коричневого, от пола до самого конца трехметрового потолка высились книжные полки из черного дерева, заставленные томами самых разных мастей. Здесь были и древние фолианты, слой пыли на которых определенно был нужен для того, чтобы добавить к их древности еще пару лишних годков, и современные издания, поблескивающие новенькими кожаными переплетами и совсем тоненькие брошюрки, многочисленные свитки, перехваченные атласными лентами...

На небольших столиках, расставленных аккурат перед огромными, высотой до потолков панорамными окнами, высились горы карт, придавленные чудаковатого вида фигурками непонятной формы, выполненными из все того же черного дерева. По всему, довольно просторному, несмотря на заполненность, помещению высились шаткие башни из разнокалиберных томиков, а в углах расположились ящики, из которых выглядывали диковинные африканские маски. Завершали все это великолепие расставленные повсюду в хаотичном порядке безнадежно переполненные стеллажи.

Томас и Артур, едва перешагнув порог этого помещения, синхронно задрали головы, с любопытством осматриваясь по сторонам.

Джейкоб, на правах хозяина, пригласил их к мягким кожаным креслам и дивану, умостившихся рядом со старинным ручной работы глобусом.

- Сегодня утром, я посетил Скотланд-Ярд. – Зажав в зубах дымящуюся сигарету произнес Томас, опускаясь в предложенное кресло и стряхивая пепел в чернильного оттенка пепельницу, стоящую на невысоком лакированом столике перед ним. Из конверта, что он сжимал в руках все это время, на деревянную поверхность, стуча, а иногда и подпрыгивая, посыпались разнообразные предметы. Звякнула о столешницу небольшая связка ключей, несколько монет небольшим номиналом, портсигар, часы, кожаный плоский кошель для хранения документов и несколько клочков бумаги. – Это вещи Уолтера Крю. Точнее то, что удалось достать. – Пояснил мужчина, легким кивком головы, указывая на гору предметов.

Кейтлин, усевшаяся напротив, рядом с Джейкобом, подалась вперед, рассматривая вещи. Ключи, монеты и портсигар ее мало интересовали, она аккуратно отодвинула их в сторону и разложила перед собой остальные предметы, ища, как показалось Томасу нечто конкретное. Он смерил девушку взглядом, в котором, за толстым слоем льда пряталась все та же заинтересованность. Мужчина, понимая, что бесполезно бороться с собой, отмечал все легкие движения рук и сосредоточенный взгляд, с каждой секундой наполнявшийся какой-то странной поволокой, словно Кейт пыталась до мельчайших частиц разобрать то, что держала сейчас в руках.

С любопытством она повертела в ладонях часы на толстой цепочке, а затем взяла в руки кошель. Шелби обратил внимание как, едва заметно вздрогнуло ее тело, облаченное сегодня в темно вишеновго оттенка простое домашнее платье из плотной тяжелой ткани. Как сглотнув, она повернула предмет в руках и слегка прикрыла глаза, всего лишь на краткий миг. Но и это показалось ему необычным.

Открыв кошель, девушка не обнаружила ничего кроме документа, удостоверяющего личность и тогда присмотрелась внимательнее, в тоже мгновение подмечая непросроченный шов. Все собравшиеся внимательно следили за тем, как в следующее мгновение, тонкий пальчик подцепил лист полупрозрачной папиросной бумаги с вензелем почтового отделения и вытянул его из небольшого потайного кармашка.

Томас с интересом посмотрел на Кейт. А она подняла глаза, оборачиваясь на Джейкоба, и тихо проговорила:

- Он отправил кому-то посылку в день своей смерти. – Задумчиво произнесла девушка, изучая листок. – Можно выяснить кому и куда… я думаю, мы с Рори займемся этим завтра. – Фрай утвердительно кивнул, в одобрительном жесте сжимая ее плечо. Кейтлин повернулась к Томасу. – Есть ли неподалеку от того места, где нашли мистера Крю почтовое отделение?

- Есть. Совсем рядом, на Норт-стрит. Но на твоем месте, я бы обратил внимание еще вот на это. – С этими словами Шелби, перегнав сигарету в угол рта и сощурившись, выудил из общей груды и протянул Кейт небольшой клочок бумаги, увидев который девушка с любопытством изогнула бровь.

Она внимательно прочитала то, что было написано.

- Известно, что это за место? – Ассасин вернула Томасу листок, на котором ровным подчерком был выведен адрес.

- Оно располагается в западной части города. Возле окраин. Рабочий район.

Девушка бросила еще один взгляд в сторону Фрая.

- Нужно проследить за ним. – Коснувшись пальцами сухих губ, произнес старик, забирая листок из рук девушки.

- Уже. – Хрипло ответил Артур и прокашлявшись, поерзал на кресле, устраиваясь удобнее. Кажется ,он до сих пор пребывал под впечатлением от увиденного, ибо они с Томасом очень тщательно перетрясли все эти вещи, перед тем как отдать их, и он никак не ожидал, что девчонка сможет найти что-то, что не удалось обнаружить им. – Пока там все тихо.

- Все это, - Томас небрежным жестом обвел разложенные на столике предметы, и направил на Кейтлин свой пронизывающий взгляд, - я отдам лишь с одним условием, Кейт. – Медленно проговорил Томас. – Ты и твои люди не лезете в дело с Чангреттой. Это исключительно наша проблема. Надеюсь, это понятно.

Кейт уже открыла рот, собираясь ответить, но ее прервал тихий кашель, раздавшийся со стороны двери.

- Мисс Вон, прошу прощения, вы нужны. – В проеме замерла Беатрис. – Вас просят к телефону.

- Это срочно? – Девушка нахмурилась, переводя взгляд на женщину.

- Боюсь, что да, мисс. – Спокойно произнесла камеристка.

- Прошу прощения, господа. – Извинившись перед мужчинами, она поднялась со своего места и ровным размеренным шагом покинула библиотеку.

Джейкоб уже собирался открыть рот, как заметил какое-то движение за стеллажами. И больше всего на свете в это мгновение, когда вслед за негромким шорохом из-за столпов пыльных фолиантов медленно и вальяжно, будто бы нарочито небрежно, входила фигура, он молил Создателя о том, чтобы это был не…

- Oh! Bonjour, messieurs…<span class="footnote" id="fn_32787406_14"></span>- мужчина, улыбнулся широкой белозубой улыбкой, запуская пятерню в свои светлые волосы и поправляя запонки на манжетах, расстегнутой на несколько верхних пуговиц белоснежной сорочки. – Прошу прощения, не имею привычки подслушивать, но предмет вашей беседы заинтересовал меня… позволите? – С этими словами, он, одернув жилет и перебросив пиджак через подлокотник кресла, по-хозяйски расположился. – Ну-с… Наверное нужно представиться. – Еще одна улыбка, но больше похожая оскал зверя, исказила его правильные черты лица, а серые глаза со стальным отливом внимательно пробежались по братьям Шелби. – Мое имя Джером. – Он помолчал немного. – Джером д’Артуа. Скромный гость этого дома, как и вы, полагаю, мистер…

- Томас Шелби. – Коротко кивнул Томас, смеривая равнодушным взглядом вынужденного собеседника, он повернулся к Джейкобу и как ни в чем не бывало продолжил. – Я надеюсь, мистер Фрай, с моей просьбой не возникнет проблем. – Сухо констатировал он, собираясь подняться.

- А проблем с чем, простите? – Вскинул голову наигранно заинтересованно спросил француз.

- Мистер… - Шелби немного сощурился, возвращаясь на место.

- Д’Артуа…

- Вы ведь француз, верно? - Мужчина кивнул в ответ, и Томас поймал это движение собственным кивком. Он расслабленно устроился в кресле, закинув одну ногу на другую. – Я бывал во Франции и не раз. Вы из Парижа?

- Из Марселя.

- Город у моря… - с мимолетной улыбкой проговорил Том не сводя прямого взгляда с ассасина. - Чудесные места. Хороший воздух. Что заставило вас покинуть это райское место?

- Там многое изменилось, - парируя ответил Джером. – В особенности после войны. Вы ведь были на войне, мистер Шелби?

- Что вы хотели, месье д’Артуа? – Холодный голос Фрая прервал его. – Если вам нужна помощь и вы заблудились, я попрошу Альберта или Беатрис проводить вас до вашей комнаты.

- О, нет-нет, отнюдь, - Джером покачал головой и изобразил на лице любезное выражение, - я кажется, как раз нашел то самое место, где должен находиться. Помните как у Шекспира… когда средь молний, в дождь и гром мы вновь увидимся втроем… - Продекламировал с выражением он, подавшись вперед и бурно жестикулируя. – Вы англичане, ведь любите Шекспира, - он вновь раскинулся в кресле и ухмыльнулся шире, продолжая, - так вот, если я правильно понял…

Вернулась Кейт как раз в тот момент, когда, по всей вероятности, находиться там было наиболее опасно. Об этом ей сказал грозный взгляд Джейка, который цеплялся, казалось, за все предметы в помещении и его напряженная, застывшая в кресле фигура, которую девушка заметила сразу же, стоило ей открыть дверь. А затем Кейтлин замерла, уткнувшись взглядом в объект всеобщего недовольства – Джерома. Вначале она приняла его за обман зрения. Отражение, которое возникает, когда ты слишком сильно сжимаешь веки. Но, очевидно француз был вполне реален. Как и то, что пришел он сюда, вероятно, не так давно.

Оставив попытки ответить себе на вопрос о том, как именно и зачем он здесь появился, девушка торопливо проследовала к своему креслу.

Судя по всему, мужчины уже познакомились и более того, уже успели прийти к взаимному неприятию. Подтверждая это, оба Шелби бросили короткие взгляды на Кейт и, если в глазах старшего явно горело удивление смешанное со злостью, то спокойствие на лице Томаса и отстраненный взгляд несли в себе угрозы куда больше.

А д’Артуа тем временем продолжал, приняв появление Кейтлин как нечто само собой разумеющееся. Он коротко кивнул ей и продолжил свою речь, как ни в чем не бывало. Сжимая в пальцах бокал с виски, он в своей небрежной манере говорил вполне спокойно и расчетливо.

- …люди мессера Чангретты, как и он сам, разумеется, сами по себе являются проблемой. Проблемой, с которой у вас не получается справиться самостоятельно. – Лениво растягивая слова проговорил Джером, бросая красноречивый взгляд на Томаса. – Я ведь правильно понимаю, мистер Шелби?

- А вы наверное хотите предложить свою помощь? – Спокойно спросил мужчина, приподняв брови.

- Возможно, потому что вы нуждаетесь в ней. Простите мне мою бестактность, - губы француза растянулись в ехидной улыбке, - но для этого есть основания, ведь ваша самостоятельность уже, - француз выделил последнее слово, - стоила жизни вашим близким. Разумеется, вы можете отказаться, - д’Артуа покачал головой, разводя руками в знак отступления, - если, конечно, вы, мистер Шелби, не решили еще немного проредить свою родословную…