Mou > Игры > Assassin's creed 1926. Противостояние.

Часть 3. Гамбит. (2/2)

Assassin's creed 1926. Противостояние. Emicia 435850K

- Так, кто этот тип?! – Артур вскипел в одну секунду, выпрямляясь и впиваясь бешеным взглядом во француза.

- Джер! – Голос Кейт прозвучал одновременно с вопросом Артура и вонзился в пространство резко словно оплеуха. Лицо ее, спокойное по обыкновению, сейчас было напряжено, а каре-зеленые глаза метали молнии.

Джером усмехнулся:

- Я только хотел сказать, что довольно непредусмотрительно отказываться от помощи, находясь в таком положении. К тому же, Кери, - д’Артуа повернулся к девушке и холодно продекламировал, - думаю, ты понимаешь, тот факт, кем является этот итальянец прямо говорит о том, что дело не может находиться в ведении исключительно «Острых козырьков» семьи Шелби. – Он повел рукой в сторону мужчин.

- Лука Чангретта наш. – Процедил сквозь зубы Артур, наклоняясь над столиком вперед. – А ты… - Его указательный палец дернулся в сторону француза, но Томас остановил старшего брата, придержав его за плечо.

- Вы так беспокоитесь о моей семье, мистер… простите, не запомнил… – Взмахнул пальцами Том после небольшой паузы, наклоняясь вперед. – Это трогательно. – Он кивнул в такт собственным словам, медленно опуская взгляд с Джерома в пол. – Интересно, а за свою, вы переживаете так же? – Мужчина поднял взгляд обратно и ледяные глаза схлестнулись со стальными.

- У меня нет семьи, мистер Шелби. – Спокойно произнес Джером, пожимая плечами.

- И, кажется, я понимаю, почему.

Француз уже собирался ответить, но его остановил Джейкоб:

- Предлагаю успокоиться. – Фрай немного повысил голос и встал со своего кресла. – Никто не оспаривает, господа, что дело с семьей Чангретта долг семьи Шелби. По законам чести и крови. И мы никогда не оспорим этот факт, - старый ассасин грозно посмотрел на Джерома. – Однако, мы не предлагаем решить эту проблему за вас. Мы лишь хотим предложить помощь, поскольку, как уже показал опыт, итальянцы в Бирмингеме имеют в своих союзниках весьма серьезные силы. И, для того, чтобы уровнять возможности мы предлагаем свои ресурсы. Думаю, мистер Шелби, вы не откажетесь выслушать наше предложение?

Томас молчал, оценивающе глядя на старого ассасина.

На миг в его взгляде мелькнуло уважение.

Шелби наклонился вперед и оперся о стол, вызвав скрип кожи и дерева. Никогда еще лакированная столешница не казалась Кейт такой маленькой. Томас устало вздохнул, на миг позволяя себе человеческую реакцию. Его лицо сразу переменилось, став менее жестким, более живым.

- Хорошо, мистер Фрай. – Тихо проговорил он, - я выслушаю ваше предложение.

- Вам знакомо имя Альфонсо Капоне?

Кейтлин подняла глаза на старика и перевела его на Шелби, во взгляде которого с удивлением заметила на краткий миг мелькнувшее…

Удовлетворение?

Девушка сплела пальцы в замок и слегка качнула головой.

- Разумеется. – Осторожно проговорил Томас, снова откидываясь в кресле.

- Уверен, что вы также осведомлены о том, что клан Капоне находится в не совсем дружественных отношениях с семьей Чангретта. – Джейкоб прошелся по помещению, замирая за креслом Кейтлин.

- А вы, вероятно, осведомлены о том, что я осведомлен, мистер Фрай, прошу вас. Ближе к делу.

Ассасин усмехнулся.

- Хорошо. Я знаю, что вам отказали в аудиенции. – Старик немного помолчал и добавил. – Могу помочь все устроить.

- И что же вы хотите взамен?

- Только, чтобы вы устранили Луку Чангретту и остатки его семейки убрались из Англии.

Томас потер нос и усмехнулся, бросая быстрый взгляд в высокое окно.

- Интересно. – Хищная улыбка на миг высветилась на его лице. – То есть вы хотите помочь мне решить мои проблемы и получить за это… ничего. Я не верю в благотворительность, мистер Фрай. Джейкоб. – Легким кивком головы Томас обозначил точку в своем предложении. – У всего есть цена.

Фрай усмехнулся, но лицо его оставалось серьезным.

- Все верно, мистер Шелби, но так случилось, что наши интересы совпали. Вы хотите убить Чангретту, я хочу, чтобы он умер. Поэтому я и предлагаю вам помощь. И мне выгодно, - Джейкоб подался вперед, - чтобы это сделали именно вы.

- Именно я? – Томас холодно рассмеялся, и что-то опасное звериное затаилось в его глазах, когда он посмотрел на ассасина. – Почему? А если это сделает, например, Артур, м? – Он с ухмылкой на лице, не разрывая взгляд, качнул головой в сторону брата, который с немым удивлением наблюдал за разворачивающейся сценой и сразу же подтянулся, прижимая пальцы к губам и слегка потирая их, когда услышал свое имя. – Что тогда, мистер Фрай? – Тихим шепотом спросил Шелби, снова подавшись вперед. – Спрошу еще раз, зачем вы мне помогаете?

- Затем, чтобы показать людям, стоящим за спинами семьи Чангретта, на чьей стороне «Острые козырьки». – Старик опустил голову, а затем вновь устремил взгляд на Шелби.

Томас хмыкнул.

- Что ж. Достаточно честно. – Мужчина встал со своего кресла и Артур поднялся вслед за ним. – Я подумаю, мистер Фрай, над вашим предложением.

- Всеми нюансами по организации встречи займется Кейт. – Быстро проговорил ассасин, немного повышая голос. – Лично. Вам не придется думать о том, что информация станет известна посторонним.

Какое-то время Томас обдумывал его слова, но вскоре кивнул:

- Хорошо. Но информация уже, - он посмотрел на Джерома, - известна посторонним. Прошу прощения, я должен идти, меня ждет губернатор. Всего доброго господа.

Кейт едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза, видя, как Фрай с трудом прячет довольную улыбку. Старый лис.

Дождавшись когда Шелби покинут помещение, Кетлин бросила на друга испепеляющий взгляд:

- Если бы я тебя не знала всю жизнь, подумала бы, что ты идиот.

- О, Кери, - мужчина расплылся в довольной ухмылке и его стальные глаза замерли на лице девушки. – Ты такая наивная… Неужели ты не видела, что этот твой англичанин просто играет с вами? Он не идиот и пришел именно за тем, что вы ему предложили. Уверен, он даже благодарен мне… - Француз поджал губы и с важным видом сделал еще глоток. – Я сэкономил ему время.

- Я сейчас не об этом. – Голос девушки прозвучал ровно, но за спокойными интонациями легко слышалось раздражение. - Он бы все равно принял наше предложение, - холодно проговорила Кейт, мысленно все еще злясь, - но вертеться бы ему пришлось самому, а так, ты, мой любезный друг, - она встала, касаясь ладонью его плеча - положил голову в волчью пасть. – Слегка сжимая пальцы Кейт наклонилась и прошептала французу на ухо. – Он сожрет тебя на обед.

С этими словами девушка быстрым шагом покинула библиотеку, оставив Джерома одного.

- Bon appétit, - усмехнувшись, пожал плечами д’Артуа и опрокинул в себя стакан виски. – Это будет даже интересно.

- Том, подожди… - Томас остановился и обернулся. Ему навстречу, быстро сбегая по ступеням крыльца, приближалась Кейт. На плечах ее было наброшено пальто, а на кудрявые волосы успели опуститься снежинки. – Я хотела сказать спасибо. – Девушка замерла перед ним. – Джер бывает невыносим, не держи зла на него.

- Все в порядке.

- В общем, спасибо, что пришел и я… - Она немного стушевалась. – Я рада, что ты выбрал наше предложение. – Девушка кивнула совершенно серьезно и спокойно глядя ему в глаза.

Мужчина пробежался взглядом по миниатюрной фигурке и едва не затерявшись в бездне ее зрачков, качнул головой.

- Я выбрал тебя. Не ваше предложение. – Прямо ответил Томас, не видя смысла отпираться от очевидного. – Тебя, Кейт. – Он замолчал, следя за тем, как на ее лице сменяется весь спектр чувств, которые она не успела скрыть. – Иди в дом. – Наконец устало произнес он, после недолгой паузы, сжимая пальцами отвороты ее пальто и запахивая их от ветра. – Живо. Не хватало тебе еще заболеть.

Кейтлин не ответила, лишь молча и как то судорожно кивнула и повернулась, чтобы уйти.

Мороз коснулся его лица вместе с легким ароматом корицы и миндаля.

Когда миниатюрная фигурка девушки скрылась за дверью особняка, Томас направился к машине.

Джером снова наполнил бокал и, прихватив бутылку, вышел из библиотеки, направляясь в гостиную. Взгляд его мазанул по окну и он замер, чувствуя как сердце его превращается в камень. Янтарная жидкость снова обожгла горло. Мужчина стиснул губы и нахмурился, не отводя взгляда от двух людей, стоящих под снежной вуалью.

Отвернулся он не сразу, стягивая с плеч пиджак, расстегивая ворот сорочки и вновь касаясь губами стекла, обжигая их о виски. Серый жилет, удобством которого он наслаждался с самой покупки этого костюма, сейчас отчего-то неприятно сдавил туловище. Расстегнув и его, Джером тяжело опустился в кресло, касаясь длинными музыкальными пальцами лба.

Он много тренировался. Прошел длинный путь, чтобы стать тем, кто он есть. Думая о погибшем наставнике, разрабатывал каждый мускул, каждую клеточку своего тела, чтобы стать боевой машиной. Настоящим орудием мести. Он убил многих и эти убийства, контракты, научили его одному: он рожден для битвы. Для войны. Для того, чтобы быть ассасином. В своей среде он заработал серьезную репутацию. Жестокий, опасный, неуправляемый. Таких, как он называли палачами – безжалостными, беспринципными машинами смерти. Таких, как он презирали и боялись в том числе и сами ассасины. Но именно благодаря таким как он, французское Братство смогло уцелеть в годы раскола.

И Джером заплатил эту цену не колеблясь, соглашаясь с тем, что никто и никогда более не смог бы увидеть в нем ассасина, таким, каким он должен был стать.

И лишь один человек принимал его таким, какой он есть и не отвергал. Пусть, в сущности, так и не смог смириться.

Этим человеком для него стала Катрин. Наверное, поэтому, в глубине души он ощущал свою уязвимость перед ней. Свой страх. Только она знала его настоящего. Знала, через что ему пришлось пройти, чем пожертвовать, чтобы спасти свой народ, Братство, других ассасинов, не дать окончательно разрушиться тому, что ценой своей жизни оберегал человек, который дал ему все – свободу, веру в себя. Жизнь.

Который стал ему ближе родного отца.

Но, смерть Андре во многом определила его судьбу, и в глубине души Джером понимал то ужасное, что никогда не осмелился бы назвать вслух.

Не Андре, а его смерть подарила ему свободу.

Но, наблюдая за тем, как англичанин смотрит на Катрин, а она ловит его взгляд в ответ, он почувствовал холод в груди и треск скованных им ребер. Видя, как губы Шелби трогает на миг едва заметная улыбка в ответ на улыбку девушки, как, теплеют его глаза при взгляде на нее, Джером сильнее, чем прежде почувствовал, что жалеет себя. Жалеет о том, кем он стал. И проклинал свое одиночество, на которое сам же себя и обрек.

Погруженный в собственные мысли, он не сразу распознал легкие шаги за спиной.

- Жером, ты здесь…

- О-о, Keri! Давно не виделись! Comment ça va?– На лице Джерома расплылась пьяная ухмылка и он, задорно усмехнувшись, качнул бокалом, едва не расплескав его содержимое. – А ты знаешь, этот виски весьма неплох…

- Да, вижу дегустация прошла успешно… - Девушка с напряженной полуулыбкой, сложив руки на груди, все же подошла ближе к креслу, где сидела мужчина.

Джером широко улыбнулся и негромко рассмеялся в ответ.

- Да… дегустация… Я дегустирую виски… Томас Шелби дегустирует… тебя. – Выпятив и поджав губы, наигранно разорчарованно, констатировал француз.

- Джер. – Кейт сжала пальцами переносицу. – Ты…

- Кстати, - не дав ей договорить вставил он, - ты ведь знаешь, зачем я здесь. Oui? Заче-ем, - растягивая слово, он усмехнулся, - приехал сюда, м? – Мужчина немного неуклюже поднялся из кресла и подошел к секретеру, на крышке которого стояла наполовину пустая бутылка того самого виски. – Ты ведь зна-аешь… Все-все знаешь, ты ведь такая умная… Но почему то делаешь вид, что не замечаешь… не понимаешь…

- Жером.

- Oui, ma сherie?

- Я не поеду с тобой. – Кейтлин подняла на него глаза, обхватывая плечи руками, - не могу.

Мужчина усмехнулся, и, скользнув большим пальцем по губам и бросив на девушку быстрый взгляд исподлобья, спрятал ладони в карманы брюк и, слегка покачнувшись, медленно подошел к ней.

- Pourquoi?– Он облизал губы и шагнул ближе, становясь вплотную, и голос его сорвался. Он шептал тихо и вкрадчиво, выпуская на девушку облако пьяного дыхания и аромат дорогого парфюма. – Que faire ici, hm? Pouruoi rester? – Опьяневшие глаза бегали по ее лицу, а массивная фигура застыла возвышаясь горячей глыбой. – Зачем тебе вообще все это? Я не понимаю… - он отвернулся от нее, опуская глаза, - мы… - мужчина резко вскинул голову, всматриваясь в ее глаза, - мы ведь можем вернуться. Начнем сначала, Кери… Восстановим Братство… мы… - Шептал он тихо.

Но Кейт не отступила, она посмотрела мужчине в глаза и, положив ладонь ему на плечо, произнесла:

- Pardonne-moi, mais je ne peux pas…

Джером поджав губы, еще какое-то время смотрел в ее бездонные карие глаза, а затем кивнул сам себе, отступая на шаг.

- Так значит твой ответ…

- Нет.

- Нет… нет, значит… Хорошо. – Пробормотал он себе под нос, а затем выпятил подбородок и с чувством заговорил. – Вот, смерть пришла, но сон мой не прервался! – Вскинув руки громко скандировал он, - о, что за буря, поднялась в душе! – Слова яростно срывались с его губ, пока мужчина, хватая пиджак со спинки кресла, небрежно набросил его на плечо, удерживая пальцами левой руки за ворот. Пьяно покачнувшись он двинулся спиной к выходу из гостиной, продолжая громко декламировать и размахивать свободной рукой. – Мне снилось: по безрадостной реке, угрюмый лодочник, в стихах воспетый, повлек меня в обитель вечной ночи... – Тише закончил он, склоняя голову, смерив Кейтлин взглядом с ног до головы, – как скажете, госпожа. – И с этими словами Джером поклонился и, шатаясь, ушел на второй этаж, цепляясь за перила чтобы не упасть.

Его слова все еще кричали в голове Кейт.

Девушка, сложив руки на груди, молча смотрела ему в след. На ее камнем застывшем лице не дрогнула ни одна жилка. Губы были плотно сжаты, тонкие пальцы вдавились ногтями в ладони, а в голове, разными голосами, уже не живыми, но мертвыми, все еще звучала эта прощальная ода.

Ода смерти.

Джейкоб нашел Кейт там же, в гостиной, где примерно с час назад ее оставил Джером.

Наглый лягушатник все никак не шел у него из головы. Любитель дешёвых драм, чертов артист... Паршивец здорово наломал дров, теперь Шелби стоят на ступеньку выше, а не наоборот, как он планировал. Чудом будет, если все это дерьмо удастся оставить в портках этого недобитого регента. Однако, отточенный годами и опытом ум подсказывал, что чуда ждать не стоит. Старик тяжело вздохнул и с любопытством покосился на девушку, сидящую в кресле возле камина и изучающую какие-то документы.

В задумчивости он перевел взгляд в окно, рассматривая зимний пейзаж, раскинувшийся за окнами, но, затем, все же приблизился к Кери, садясь в соседнее кресло. К ней у него тоже были вопросы.

- Что читаешь? – Если не знаешь с чего начать – начни с очевидного…

Девушка ответила, не поднимая глаз:

- Даниэлла привезла документы, принадлежащие тамплиерам, что удалось добыть через одного из аббатов в Вене, бывшего врача. – Она говорила медленно, одновременно продолжая читать. – Он предполагает, что артефакт необходимый тамплиерам – это Грааль. Чаша Эдема, если быть точной. – Кейт посмотрела на старика, задумчиво почесав лоб.

- Судя по твоему голосу, ты не согласна с ним. – Поджал губы Джейкоб, глядя на Кейт исподлобья.

- Я не знаю. – Девушка нахмурилась и взмахнув пальцами, поправила юбку платья. – Согласно легендам Священный Грааль, он же Чаша Христова, даровал бессмертие всякому, кто, цитирую: «изопьет устами своими из него воды живой», - прочитала Кейтлин, возвращаясь к бумагам, что сжимала в руках, ведя тонким пальцем по строчкам, - но, по сведениям, полученным мной из Рима, у тамплиеров уже есть Грааль. Они добыли его несколько лет назад…

- Да? – На лице Фрая отразилась досада и, нахмурившись, ассасин озадаченно посмотрел на девушку.

Кейт кивнула.

- Череда странных смертей членов Римского клуба привлекла внимание Жюли. – Пояснила она, - и, как полагает Рори, это может быть связано как раз с тем, что, несмотря на то, что тамплиеры уже получили Грааль, у них не получается пользоваться его силой. – Джейкоб скептически изогнул брови и ассасин поспешила пояснить. – В Евангелии есть момент, - она подалась вперед, - когда, апостолы приходят к Иисусу и просят его разрешить им сидеть по правую и левую сторону во царствии его. На это Он отвечает им, что они должны будут испить чашу, которую Ему предстоит испить и будут крещены крещением, которым Ему предстоит креститься, но решать, кто будет сидеть по правую, а кто по левую сторону от Него, может лишь Отец Небесный. Таким образом, значение «испить Чашу Христову», означает буквально приобщиться не только к его бессмертию, но и к его страданиям. А если точнее, то обрести бессмертие можно только через страдание. Эта частица обладает силой, овладеть которой может лишь достойный. – Подытожила девушка.

- Интересно. Похоже, в Римском клубе ни одного «достойного» не нашлось… хоть где-то хорошие новости. – Медленно и в задумчивости проговорил старик, смахивая с рукава рубашки невидимую соринку. – Ну и чем определяется это «достоинство»?

Кейт пожала плечами и снова заглянула в бумаги

- Не знаю. – Честно ответила она и пробежала взглядом еще несколько строк.

- Вот за это я и не люблю все эти истории с артефактами и предтечами. – Проворчал старик. – Никакой конкретики, сплошная абстракция. Как у вас с Иви только терпения на все это хватает, - тяжело вздохнув, проговорил он, замолкая на некоторое время. Пальцы на его сухих жилистых ладонях поочередно то сжимались, то разжимались. – Выходит не Чаша Господня… - Задумчиво протянул мужчина, вновь бросая на девушку странный взгляд, наблюдая за тем, как она, поджав губы, растерянно кивает ему, не отрывая глаз от бумаг. – Звонил Томас Шелби. – Осторожно произнес Джейкоб с любопытством, снова исподлобья и будто бы невзначай, продолжая изучать Кейт. – У них есть новости, и я пригласил их сюда.

- Хорошо. – Отстраненно произнесла девушка и устало зевнула, прикрывая рот тыльной стороной ладони, а затем вновь возвращаясь к перекладыванию листов бумаги.

Фрай смерил Кейтлин внимательным взглядом с ног до головы и, слегка склонив голову на бок, как то невесело усмехнулся.

- Кейти, прости меня за вопрос, - девушка подняла на него вопросительный взгляд, - но… какие отношения связывают тебя с Томасом Шелби?

Ассасин медленно, не переставая смотреть на него, отложила бумаги и, скрестив руки на груди, произнесла:

- Ты ведь имеешь в виду нечто вполне конкретное? – Голос Кейт звучал совершенно спокойно и, пожалуй, даже равнодушно. Она быстро распознала невысказанное предположение в его вопросе, но даже виду не подала. А вот Фрай, стоило ему встретить ее глаза, от чего-то устыдился. – Сугубо деловые. – Все так же ровно закончила ассасин, возвращаясь к документам.

- Ладно, девочка, прости старика. – Старый ассасин поерзал на своем месте и в примирительном жесте поднял ладони. – Просто не думал, что тебе удастся завербовать их. – Честно признался Фрай, пожимая плечами и разводя руки в стороны, все же чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы. – Я надеялся на обычную сделку, но похоже, что ты смогла сдвинуть с рельс этот проржавелый локомотив.

- Боюсь все совсем не так. – Кейт нахмурилась, делая на полях бумаги какие-то пометки карандашом. – Шелби считают меня чокнутой, Джейк. – Она поморщилась, на миг поднимая глаза на старика, и взмахнула ладонью, вновь возвращаясь к бумагам.

- Я уже говорил тебе. Если бы это было так, его бы здесь не было. – Отмахнулся Фрай. – К тому же, Кейт, Шелби не обычные крестьяне. Времена изменились. – Мужчина смачно затянулся, выпуская из трубки первые колечки ароматного дыма. – И если Аудиторе достаточно было вытащить из петли бедолагу, обиженного власть имеющими, чтобы получить его с потрохами, то нам с Иви приходилось зачищать целый район от тамплиеров, прежде чем мы могли донести до народа, что мы им не враги. Люди всегда уважали силу. – Старик с нескрываемым удовольствием растянулся в кресле, на мгновение погружаясь в воспоминания. – Ну и боялись ее, конечно. – Кивнул он сам себе. – Но Шелби уже власть имеющие, к тому же не дураки, и силой обладают немалой, - кончиком трубки он указал на девушку, - но, что сложнее, они упертые цыгане и чтобы подобраться к ним, нужно было постараться. Я рад, что у тебя получилось, но все же, прости старику его любопытство, как тебе удалось? При последней нашей встрече, о чем-то подобном можно было только мечтать. – Джейкоб наклонился чуть ближе, упираясь локтями в колени. – Что ты такое сделала, чем заслужила доверие самого короля?

- О, ты не поверишь, но это целая наука заставить людей доверять тебе. – Голос ее звучал с оттенком равнодушия, а карандаш все также мелькал в тонких пальцах. – С такими мужчинами, как Томас, самое главное – это признание их превосходства. Подчинение, но не явное. – Кейтлин на мгновение устремила на старика прямой взгляд. – Заставить его думать, что у него есть шанс управлять тобой. Ну и, конечно, - она повела ладонью, переводя взгляд в пустоту, - эмоциональная связь. Заставить его верить, что ты искренна – самое сложное. – Голос ее зазвучал глубже и ниже. Девушка медленно сложила листы и закрыла папку, а потом подняла глаза на Джейкоба. – Нельзя лгать, - она покачала головой, так и не разрывая зрительный контакт, - но и раскрытие всей правды может привести к провалу. – Девушка замолчала, продолжая удерживать свой взгляд на лице ассасина, следя за тем, как меняется его мимика. А затем Кейт рассмеялась, за несколько секунд разрушая атмосферу легкой таинственности. - Ну а если серьезно, это я у тебя должна спросить. – Хмыкнула она, вмиг меняя интонации и, сцепляя на сложенных коленях пальцы, вновь откинулась назад, задорно сощурив глаза, - что такого ты сказал Томасу, что он, проявив незамеченную за ним ранее любезность, примчался ко мне на следующий же день после твоего отъезда, м? – Все с той же легкой усмешкой спросила девушка. – Он мне не сознается, так может, ты расскажешь?

- Кхм… - Джейкоб кашлянул и опустил глаза, возвращаясь обратно вглубь кресла.

Он как-то странно посмотрел на француженку и, сдвинув брови, пробежался взглядом по ее лицу. Он не был готов ответить на этот вопрос. Не был готов десять лет назад, не готов и сейчас. Вместо этого ассасин положил трубку обратно в рот и заятнулся, выпуская на свободу новые кольца дыма:

- Удвоил ставку по сделке. – Проговорил он немного сдавленно, сквозь зажатую в зубах трубку. – Деньги, милая, в его мире стоят на втором месте после силы. Рядом с жестокостью.

Вечер опустился на поместье довольно быстро, как и полагается зимой. Кейтлин замерла возле окна своей комнаты, в задумчивости наблюдая за тем, как опускаются на карниз снежные хлопья. Они искрились в чуть желтоватом свете от ламп и медленно и размеренно падали одна за одной. Одна за одной. В камине, в соседней комнате уютно урчало пламя. Она повернула голову, отходя к стене и пробегаясь глазами по знакомым линиям и отметкам на картах занимавшим практически всю левую половину ее кабинета. Ее ладонь, чуть дрожа, замерла возле одной точки, подписанной вручную.

Верден.

Дыхание Кейт на миг сорвалось, а большие каре-зеленые глаза закрылись. Рука сжалась в кулак. Справиться с внутренней тревогой было непросто, сердце в груди стучало с перебоями, то быстрее то медленнее. Этот небольшой кровяной сгусток то сжимаясь, то расправляя свои кожаные стенки не давал ей покоя. И в такие минуты она жалела, что организм человека устроен сложнее, чем у машины.

В такие моменты, оглядываясь назад, она понимала, как наивно было полагать, что она сумеет победить сама.

Ассасин отвернулась от окна и прошлась по комнате, замирая перед каминной полкой, устремляя взгляд на знакомые фотоснимки. Беря в руку портрет родителей, осторожно проводя пальцами по родным лицам.

Кажется, что она должна была привыкнуть к этому за столько лет. Но тьма здесь… хоть она и борется с ней, все равно разрастается, становится сильнее, нависает над ней. Можно притворяться, что ее нет, отворачиваться, но она рядом, всегда, хоть и невидимая. Тьма там, где она уязвимее всего. И она как будто знает, сколько этой девушке нужно света, чтобы видеть ее удушающую мощь.

Кейтлин тяжело вздохнула и мотнула головой, пытаясь вернуть себя в реальность. Еще немного и стекло, заточенное в узорчатую винтажную рамку, треснет в тонких пальцах.

Она чувствовала, что тьма приближается, желает ее жизни. Она изголодалась по жизни, как стая волков на охоте, она не останавливается. Никогда.

Лишь громкий стук в дверь вырвал Кейт из пучины раздумий. Она вскинула голову и, поставив фото на место, быстрым шагом подошла к проему, распахивая створку и натыкаясь взглядом на Даниэллу. Француженка, увидев ее лицо, прошептала нечто похожее на «ну вот опять» закатила глаза и тут же по-хозяйски потеснила подругу, чтобы деловито осматриваясь, пройти в комнату.

- Кери, скажи мне на милость, ну почему всякий раз, когда я собираюсь проверить, как твои дела, сразу натыкаюсь на твою унылую физиономию, м? – Она развернулась к девушке лицом и потрясла указательным пальчиком перед носом. – Признавайся, ты это специально, н-да?

Кейтлин усмехнулась и закрыла за подругой дверь.

- Что случилось, Рори?

- Non, non, non. Это я тебя хочу спросить. Что случилось, Кери? Ты сама не своя после встречи с этими англичанами. Этот стриженый петух что-то наговорил тебе?

- Что? – Казалось, девушка только сейчас окончательно выплыла из собственных мыслей. – Какой петух, ты о чем?

- Об этом Ше-ельби… - наигранно протянула Рори, беря с каминной полки череп и с любопытством рассматривая его. – Вид у него был такой, словно кто-то очень сильно его разозлил.

- Да, например, Жером. – Кейт прошла в кабинет, останавливаясь возле стола и начала раскладывать документы по бумажным папкам.

- О, ну тогда все понятно, - беззаботно произнесла она, легко качнув головой, - почему вдруг в воздухе повеяло уби-ийством, - закончила француженка, нараспев произнося последнее слово, и сделала страшные глаза, красноречиво шлепая черепом о полку.

А затем, сложив руки в замок за спиной, Рори заглянула к Кейтлин и с любопытством заскользила взглядом по кабинету, останавливая его на правой стене.

Огромная карта мировой территории была нарисована вручную. На ней подробно обозначены все города и, даже, крупные поселения, реки, водные каналы и переправы, сухопутные и железные дороги.

- Что это? – Рори с любопытством указала на места, где цветными булавками были сделаны отметки. Девушка склонила голову на бок, изучая. Кейт отвлеклась от своего дела и подошла, останавливаясь рядом с подругой.

Большая часть булавок приходилась на территорию Европы и как ни странно – Китая и Палестины, чуть меньше в Америке и Советском Союзе, еще несколько в Индии. Большая часть пометок были красного цвета, чуть меньше – желтого, который практически не встречался в Азии и на востоке. Зеленые только в Германии и Англии.

Помимо булавок здесь были вырезки из газет, фотографии, записи.

- Джейкоб научил меня этому методу. – Кейтлин тепло улыбнулась. – Карта мыслей, дворец памяти. Отличный прием, прекрасно систематизирует информацию. Вот здесь, - она указала пальцем на красные булавки, - места, где активнее всего действовали тамплиеры в последние годы и до настоящего времени. Это, - палец переместился на желтые, - ассасины, точнее те места, куда мне удалось их направить, зеленые…

- Бирмингем… - Прочитала Даниэлла, так и не отрывая внимательного взгляда от карты, одобрительно покачала головой. – Действительно удобно, очень наглядно. А это… - она перевела взгляд на вырезки статей, записи и фотоснимки.

- То, без чего все это, - Кейт обвела рукой всю карту, - становится бесполезным. Отчеты, планы, мысли… всех. – А встретив удивленный взгляд подруги, повторила. – Каждого из тех, кого я направила в Европу, Россию и благодаря Джейкобу – в Азию и Америку. От Иви есть сведения из Индии и Хашемитского королевства. Монголии, Палестины.

- С ума сойти… Всех? Это что и мои письма тоже здесь? – Рори подошла к пачке листов приколотых красной булавкой в верхнем углу карты, от которых тянулась нить к Вене, Праге, Будапешту, Берлину… - Берлин… здесь больше всего, и не только мои. Это значит?.. – В глазах француженки мелькнул ужас, она сразу все поняла, Кейт и не нужно было ничего говорить.

Но Кейтлин не стала озвучивать то, что сама боялась предполагать. Пока это только тенденции и гипотезы – не более.

- Пока это значит, что тамплиерам по какой-то причине крайне интересна Германия. – Скупо сообщила она и пожала плечами.

Взгляд, который на нее бросила подруга, красноречиво говорил о том, что она ей не поверила, но Рори была умной девушкой и больше вопросов задавать не стала. Вместо этого француженка снова прошлась по кабинету, останавливая свой взгляд в углу левой стены.

Лицо ее мгновенно побледнело.

- А это?… - Чуть повышая голос, она подошла ближе, чтобы в следующее мгновение отступить. – Non… ma cherie… non…

- Даниэлла с болью посмотрела на подругу.

Вся стена от пола на три метра до потолка тоже была заполнена картами. Картами боевых действий, записями, фотоснимками с полей сражений и главных действующих лиц, по углам, так же как и на первой, уже увиденной ею карте, были воткнуты письма с пометками. Собственноручно подписанные командованием восточного фронта маршалами Жоффром, Петеном и генералами Кастельно и Манженом, все планы, снимки и записи были также аккуратно соединены тонкими красными нитями.

- Спустя столько лет, я думала… Боже… – Мягкая ладонь Даниэллы легла на плечо девушки, вместе с брошенным на нее осторожным взглядом.

- Нет, Рори. – Кейт, отстраняясь от прикосновения, говорила твердо, и сложив руки на груди, она спокойно посмотрела сначала на подругу, а затем вновь повернулась к стене. – Это не безумие. Ты не понимаешь. – Она покачала головой из стороны в сторону, словно не в силах отвести взгляда от этого зрелища. – Этой мой долг перед семьей. Матерью и отцом. Я должна знать, что случилось в тот день, - жестко декламировала Кейт, - кто участвовал в операции. Почему он сам, лично отправился туда. Кто его попросил? Только найдя ответы на эти вопросы, я пойму как погиб мой отец. Кто убил его и уничтожил мою семью. Кто разрушил Братство. – Кейтлин повернула в сторону подруги взгляд, который Рори никогда не замечала у нее. Даниэлла невольно вздрогнула. – Потому что, кто бы и что не говорил, но началось все. Именно. Там. – Ассасин с силой, до побеления кожи, несколько раз ткнула пальцем в карту боевых действий. – И я узнаю, что именно, чего бы мне это не стоило.

***

Франция. Окрестности Вердена.

23 октября 1916 года. 19:56.

Грохот канонады затих, сменяясь оглушающим, звенящим молчанием. Артиллерийская подготовка, продолжавшаяся двое суток, остановилась. Последняя попытка германцев вернуть утраченные позиции разбилась вдребезги о французское упорство. Они еще не знали, что завтра 24 октября 1916 года в два часа пополудни пять их сухопутных дивизий и двадцать четыре штурмовых отряда будут разбиты и отброшены на несколько километров от линии фронта. Успех объединенной армии союза Антанты во время битвы на Сомме и Брусиловский прорыв, совершенный русскими во многом определили исход войны. Эти же операции поставили точку в бессмысленной кровопролитной бойне, длившейся почти год возле самого упрямого городка за всю историю Третьей республики.

Но солдаты еще не знали об этом. Со страхом и ужасом, изможденные, раненные они ждали того самого подкрепления, о прибытии которого было объявлено еще месяц назад. Но вместо сводных полков и штурмовых бригад, вместо корпусов с артиллерийским огнем, до них добралась лишь часть дивизии. Потрепанная. Разбитая. С разорванным на клочки полковым командиром. С трудом вырвавшаяся из «котла» близ небольшой деревушки под названием Дуомон.

Тишина бывает разной. Предвкушающей, когда встречаются глаза и слышен лишь надрывный стук сердца, а затем ее горячее дыхание первым опаляет губы. Тишина бывает угрожающей, когда чернеющая за лесом гроза, словно Божья десница в любой момент может обрушиться и смести своей широкой дланью с земли все живое, словно крошки со скатерти. Но, сейчас тишина была задумчивой. И вот, глядя на сумеречное, осеннее небо сквозь прорезь в штабной палатке, и выдыхая в него горький дым, Томас не думал о том, что будет потом, после войны. Он думал о том «зачем» для него будет это «после войны». Надорванный шальной пулей китель топорщился на плече в разные стороны выцветшими грубыми нитками, а грязные, сбитые пальцы с поломанными и потрескавшимися ногтями дрожали, удерживая крохотный огарок от сигареты. Теперь они дрожали постоянно. Это случилось после того обвала, когда земля заполнила рот, нос, уши. Ее кислый привкус преследует его до сих пор. Наверное, поэтому он похудел так сильно.

А вы смогли бы есть землю каждый раз, когда берете в рот кусок хлеба?

«После войны»… Еще год назад он ждал этого. А сейчас, оглядываясь назад, понимал – ожиданий не осталось. Они умерли вместе с ним. Погребены в тоннелях под вражескими линиями, лишь изредка пробуждаясь во снах под звон кирок и лопат, раздающимися за тканью походной палатки. Они мешали спать ночами, разрывали болезненную дрему днем, навязчиво шептали проклятия в уши. Сводили с ума. Он не мог больше шагать в общем строю, потому что огромная масса человеческих тел, трущихся друг о друга плечами, напоминала ему тот завал, а бессвязный шум голосов – грохот разорвавшегося снаряда.

- Шелби? – Властный трескучий голос заставил юношу невольно выпрямиться. Черный окурок, выпал из дрожащих пальцев на вытоптанную жухлую траву под сбитыми мысами сапог. Он сжал ладони в кулак.

Томас обернулся, сталкиваясь лицом к лицу с низкорослым человеком, его голова едва доставала ему до плеча. Он не знал, как его зовут, но широкое гладкое как помидор лицо, поросячьи глазки, смотрящие сквозь презрительный прищур, и холеные усы выделяли в нем власть и высокомерие, а явный акцент – француза.

- Сер?- Шелби, приподняв подбородок, через силу заставил себя напрячь ноющие от усталости и бессонных ночей мышцы, вытягиваясь, как полагалось при прибытии начальства. А то, что этот натертый помидор явно был одним из них, сомнений не возникало.

- И это все хваленое подкрепление союзников? – Губы штабного высокомерного засранца презрительно изогнулись. – Все, что осталось? Je vois, les allemands ont adore le petit dejeune anglais – Нараспев точно стихи проговорил он и хохотнул. Его взгляд сместился на Шелби и слегка приподняв верхнюю губу, он кивком головы пренебрежительно дал знак, что Томас может расслабиться, – вольно, soldat. – Мужчина отвернулся к группе людей, стоящих в другом углу просторной палатки, приспособленной под полевой штаб.

Шелби вызвали сюда чуть больше пятнадцати минут назад, с просьбой доложить о положении войск союзников. Линия фронта с осени проходила от восточных границ Третьей республики до северо-востока, пересекая реку Марна, два крупных лесных массива и форты Дуомон и Сувиль. Сувиль удалось отбить на прошлой неделе, но Дуомон германцы оставлять не желали, обороняя его жестоко и яростно как важный стратегический узел еще с начала мясорубки. Стоя на пересечении крупных дорог, с него открывался прямой путь на Верден. Армии союзников, после битвы на Сомме удалось пройти немного вглубь территории, захваченных противником, но германцы взяли в «котел» несколько сводных полков в составе дивизии. Десятая саперная насчитывала несколько десятков тысяч солдат, но лишь один ее полк, отбитый, отрезанный германцами смог вырваться из «котла». Их осталось двенадцать. До войск же Третьей республики добралось всего шесть. И будь он проклят, но Шелби вытащит своих ребят.

Томми помнил траншеи, заполненные человеческой кровью по уздцы лошадей, он видел, как взрывами снарядов сносило головы, руки и ноги, превращая тела людей в мясной фарш. Германцы шли, не останавливаясь, как в первые дни противостояния. Их штурмовые отряды сменяли артиллерию, артиллерия сменяла штурмовиков. Пулеметные очереди приходили на место рукопашной схватке солдат и наоборот. И теперь этот маршал – холеный, отъевшийся, презирающий всех и вся, лениво тянул нараспев свою речь. Томми давно понял, что не хочет сражаться за таких как он, сидящих во дворцах, отожраных, богатых сволочей, для которых не существует обычных людей, таких как он и те двенадцать ребят, которым удалось прогрызть себе путь через германские глотки. На лице англичанина застыло непроницаемое выражение. Нет. Это не они презирали таких, как он. Это он презирал их. Всех без исключения, потому что они ничем не отличались друг от друга, словно была отдельная национальность для этих штабных, политических и знатных мешков, одинаково набитых дерьмом, амбициями и презрением.

- Мой маршал, часть войска союзников ведет бой в районе реки Марны, - выступил вперед один из генералов, от которого и поступило приглашение в адрес Томаса. Высокий и высушенный точно бобовый стручок, Жорж де Базелер сделал шаг вперед, тем самым призывая всех собраться за длинным столом, установленным прямо по центру палатки. От синхронного движения полковых командиров, штабных офицеров и генералов, командующих остатками войск, вздрогнула и качнулась висящая на проводе электрическая лампочка. Свет кругами заплясал по замкнутому пространству, бросая жуткие блики на лица собравшихся. Помидорный маршал, недовольно наморщившись, пальцами придержал ее и тут же, словно от одного его взгляда, чудесным образом на столе ровно по периметру обширной карты боевых действий появились масляные лампы. – Германцы взяли в «котел» дивизию англичан здесь, в перешейке Марны и Маас, - он указал пальцем на карту, - у русских на линии Станѝслав – верховья Прута с лета изменений нет. Но Юго-Западный фронт Брусилова надежно держит свои рубежи, что дает нам надежду, что русские и дальше продолжат оттягивать на себя германские силы. Однако сейчас важно другое, по словам этого юноши - Базелер обратился к Томасу, жестом приглашая его подойти к столу, - германские войска замечены в районе деревни Дуомон, расположенной севернее форта. – Его длинные пальцы напряженно уперлись в карту. – И эта, совсем неутешительная новость, господа, дает нам возможность предполагать, что германцы планируют окружить Верден, продвигаясь по северо-западному направлению, - генерал рукой провел линию, - навстречу своим войскам, ведущим бои с войсками союзников в районе рек Марна и Маас. Это даст им возможность не только окружить город, но и ударив с флангов по союзнической армии, разбить наши последние надежды на благоприятный исход кампании. Шелби, - Выпученные рыбьи глаза и сухое лицо генерала вновь обернулись к Томасу, - не могли бы вы сообщить подробности о нынешнем положении войск союзников, а также о расположении вражеских полков, что вы заметили, пока прорывались из окружения?

- Часть моего полка взято в плен, сер. Их держат здесь, - подойдя к столу, сухо начал Томас и ткнул пальцем в карту. – Возле форта Дуомон. Пока мы прорывались из «котла», видели, что вот здесь, - он провел пальцем левее от нынешней линии фронта, в точности повторяя рубеж оставленный германцами чуть больше года назад, – и здесь, – ткнул чуть правее от крепости, – у германцев сосредотачиваются довольно внушительные силы.

- Сколько? – Вопрос прозвучал откуда-то сбоку.

- Навскидку, - Шелби качнул головой, поджав губы, - около двенадцати отделений пехоты, сер, усиленные гранатометчиками. – Взгляд его ярких голубых глаз метнулся вверх. - Еще мы видели у них пулеметы и огнеметы, их держат в арсенале возле форта, - Томми указал на небольшое строение, обозначенное на карте. – Скорее всего, есть и разведчики…

- Мой маршал… - Начал было Базелер, но был остановлен резким взмахом ладони.

- То есть у нас от четырех до шести штурмовых групп, усиленных разведкой и артиллерией. – Хлопнув ладонями по бокам, проговорил помидорный маршал, его усы топорщились в разные стороны и он, сам того не замечая, нещадно дергал из них пучки волос. Глядя на его раскрасневшееся лицо, Томас начал догадываться, кто стоял перед ним. Жозеф Жоффр – командующий всеми фронтами Третьей республики. Это о нем тихо шептались между собой французские солдаты, с опаской и осторожностью косясь в сторону сопровождавшей маршала делегации. – В резервных эшелонах у этих крыс, я уверен, припрятаны сюрпризы для нас. После идиота Фалькенхайна, они не допустят больше таких ошибок, как весной… А этот пес Гинденбург тот еще прощелыга, безо всякого мыла залезет в причинное место. Наступать будем завтра. Пойдем навстречу этим германским свиньям.

- При всем уважении, мой маршал, мы не можем наступать завтра… - Лицо безымянного дивизионного генерала, наспех перебинтованное с окровавленным пятном на лбу, пошло красными пятнами, и капли пота проступили на нем.

- Контрнаступление в таких условиях обречено на провал… - Жорж де Базелер жестом остановил раненного генерала, подаваясь вперед. – Без подкрепления и пока форт Дуомон находится в руках германцев, мы…

- Об этом я позаботился Базелер, - отмахнулся от него маршал Жоффр и кивнул головой в сторону одного из углов палатки, жестом подзывая кого-то.

Томас, как и все присутствующие, обернулся, только сейчас замечая, что все это время в палатке находилось еще несколько человек. Они стояли совершенно бесшумно, за все время, кажется, даже не шелохнувшись. Но после слов маршала, из тени, отделяясь от группы из шести странно одетых людей, вышли двое. Один из них, судя по погонам – очередной генерал, а второй… Шелби вообще не был уверен в том, что понимает, кто этот мужчина.

Высокий и подтянутый, военная выправка навсегда развернула крылья его широких плеч. Весь его образ источал силу, упорство и большие неприятности. Одежда мужчины чем-то похожая на то, во что были одеты люди, стоящие за его спиной, являлась такой же необычной, как и сам человек. Она, словно яркое противоречие фигуре и образу, явно подчеркивала, что этот таинственный незнакомец не имеет никакого отношения ни к военной службе, ни к офицерскому или рядовому составу. Он скорее напоминал наемника, хотя и здесь Томми не мог с уверенностью утверждать. Скользя взглядом по его образу, Шелби с несвойственным ему любопытством изучал примечательные детали.

В высокие сапоги с усиленными металлом мысками были заправлены темно-синие штаны из плотной ткани с клепаными нашивками на коленях. Их ровно на половину закрывала свободно распахнутая военная шинель черного цвета, которая пусть и была похожа, но отличалась от тех, что у обычных солдат. На поднятых вверх отворотах воротника и проглядывающем крае подкладки виднелись стальные вставки, напоминавшие примитивную броню. Сквозь распахнутый край шинели проглядывала простая белая сорочка, расстегнутая на несколько верхних пуговиц, обнажавшая крепкую шею и ровный загар. Манжета правой руки мужчины, расслабленно скрещенной на груди с левой, была обернута плотным кожаным наручем, а на широком поясе со множеством кармашков, угрожающе сверкая, переливался ряд отточенных ножей. Точно оскаленная звериная пасть, они хищно поблескивали в неярком свете от масляных ламп. Правую ладонь неизвестного сжимала перчатка из грубой кожи, а на левой была надета иная, поблескивающая чешуйчатыми металлическими вставками на фалангах и костяшках пальцев. Томас поднял глаза, желая лучше рассмотреть этого странного человека, но взгляд его уперся лишь в глубокий капюшон, скрывающий всю верхнюю половину лица неизвестного.

- По поручению штаба, генерал Кастельно собрал специальный отряд, главной задачей которого является обеспечение успешного проведения завтрашнего контрнаступления, утвержденного на той неделе главой Французского государства, маршалом Петеном. – Слегка приподнимаясь на мысках, властно и деловито проговорил Жоффр. Голос его забирался на высокие интонации, что вкупе с опасливым взглядом, которым он косился на неизвестного, в полной мере выдавали его волнение и даже страх. – Ноэль, просветите пожалуйста присутствующих о сути операции.

- Будет лучше, мой маршал, если это сделаю не я. – Кастельно слегка качнул головой, отступая в сторону и пропуская вперед своего спутника, а затем обернулся к нему и вежливо произнес, - Андре, прошу.

Мужчина выступил вперед и, сняв с головы капюшон, положил ладони на стол и тихо заговорил на английском. Голос его, несмотря на это, был слышен, как показалось Томасу, даже в самом дальнем уголке лагеря. Глубокий и низкий, в нем ощущалась такая же сила и уверенность, как и во всем образе. Лицо, с правильными чертами было спокойным и не выражало никаких эмоций, только глаза были невероятно живыми. Каре-зеленые, глубокие, они не были глазами взрослого мужчины, но скорее глазами мальчишки. С легким ироничным прищуром, они внимательно осмотрели всех присутствующих, чуть дольше задержавшись на Шелби.

- План прост, господа. – Начал он, ткнув пальцем в карту и ведя по линии дороги от военного лагеря до самого форта. Темные волосы, остриженные на военный манер, прямыми прядями упали на лоб, когда опустив голову, Андре склонился над столом. – Я и мои люди выступаем сегодня ночью. Движемся вдоль главной дороги и заходим отсюда… - Он указал на одну из стен. Томас тихо хмыкнул, но удержался и промолчал, спокойно стоя в стороне, он видел, как дернулась голова наемника, словно это его действие не прошло незамеченным. Но мужчина тем временем продолжил без пауз. – Главная цель – склад оружия и планы германского командования относительно наступления, которое они планировали совершить завтра в районе форта Дуомон.

- Операция слишком рискованная, мой маршал. – Генерал Базелер выступил вперед. – Я думаю, что начинать ее так поспешно, значит обречь на провал…

- При всем уважении Жорж, - подал голос Кастельно, расправляя указательным пальцем свои пышные усы, - вам не о чем беспокоиться. Эти люди достаточно хорошо подготовлены, чтобы справиться с подобной задачей.

На мгновение повисло молчание и когда Жоффр открыл рот, его перебили.

- При всем уважении, сер… - Томас не узнал звук собственного голоса. Он понял, что заговорил только когда поймал с десяток пар глаз, направленных на него. Шелби нервно сглотнул, но постарался сохранить спокойное и уверенное выражение. Отступать было поздно и, возможно, это был единственный шанс спасти его ребят. Неизвестный наемник тихо хмыкнул, но, отступив от стола, снова сложил руки на груди и явно приготовился слушать. Юноша подошел к столу и, склоняясь над ним, покачал головой, – это невозможно, здесь, - Томми ткнул пальцем, куда недавно указывал мужчина, - вам пройти не удастся. Стена, - он отошел от карты, пальцами все же опираясь о стол, для уверенности, - высотой почти триста футов, а под ней обрыв, еще столько же. Но даже если у вас получится каким-то чудом взлететь, то вот здесь, прямо за стеной находится крепость, в которой не меньше двух сотен германцев, которые поднимут шум до того, как вы успеете высадиться со своими людьми. – Томас взлохматил пятерней волосы, отступая еще на шаг и, наблюдая за кислыми лицами генералов, он уже начал жалеть, что вообще открыл свой рот.

Молчание затянулось.

- И что вы предлагаете? – Вопреки ожиданиям в голосе странного незнакомца не ощущалось ни раздражения, ни надменности. Лишь заинтересованность, словно он решал, достоин Томас внимания или нет.

- Можно зайти со стороны деревни. Здесь в стене крепости есть небольшой лаз и…

- Деревня под контролем германцев. – Раздраженно заметил Базелер.

- Если двигаться тихо, то можно решить и эту проблему. – Складывая на груди крепкие руки, хмыкнул тот, кого представили как Андре. – Или вам нужны германцы под боком во время контрнаступления?

- В Англии вероятно солдат может приказывать генералу. – Резкий трескучий голос прервал мужчину вместе с презрительным взглядом, брошенным в сторону Шелби. – Но мы, Господь свидетель, находимся во Франции и здесь, я не допущу подобного… А вы… - генерал смерил наемника высокомерным взглядом и более не скрывая своего пренебрежения, произнес, - я, простите, даже не знаю, кто вы и какое отношение имеете к французской армии, - Жорж в презрении изогнул свои тонкие губы.

- Франция – страна свободы, генерал Базелер. – Тон Андре, напротив, отличался спокойствием и выдержанностью. И Томас бы даже поклялся, что слышал в нем ироничные интонации и усмешку. – Она первой стоит в списке основных ценностей. А я тот, кто следит за тем, чтобы эти ценности соблюдались.

- Достаточно. – Голос генерала подскочил на несколько октав, усмешка в тоне наемника, вероятно, не укрылась от его слуха. – Думаю, ты можешь идти, Шелби. – Жорж Базелер выпрямился, расправляя свои покатые плечи, явно готовый стоять на своем до последнего. – Дальнейшее обсуждение не касается рядового состава. – Он бросил на Томаса такой же взгляд свысока, каким недавно одарил наемника. Затем он обернулся в сторону собравшихся.

И Шелби, уже собравшийся покинуть военный совет был остановлен направленным прямо на него пронзительным взглядом каре-зеленых глаз. Наемник еле заметно покачал головой, призывая его остаться. И, повинуясь этой немой просьбе, Томас шагнул в сторону, останавливаясь у входа. От чего-то именно это человек вызывал в нем доверия больше, чем вся французская армия. Мужчина сложил руки на груди и приготовился слушать.

- Мое мнение, господа, мы не можем полагаться на волю случая, что неуправляемой кобылой скачет по краю обрыва, таща за собой повозку с динамитом. – Скривив рот и неспешно растягивая слова, произнес тем временем генерал. – Наше положение не настолько плачевно, чтобы прибегать к помощи солдат вольного найма. – Он отправил еще один презрительный взгляд в сторону наемника, на что тот лишь усмехнулся. – Проведение контратаки невозможно, без тщательной подготовки. Люди устали, - он опустил голову, - у нас всего один шанс, но если есть желающие взять на себя ответственность и доложить главе республики о гибели ни в чем неповинных солдат, тогда я готов предоставить ему слово. – Сухощавое лицо генерала пошло красными пятнами, а вязкая слюна застыла в уголках тонких губ, когда он поочередно посмотрел на незнакомца в капюшоне и генерала Кастельно. Следом, взгляд Базелера обратился к маршалу, и он заговорил тише. – Мой маршал, солдаты вымотаны, еще одной мясорубки им не пережить. Одна ошибка и германцы возьмут Верден без особых усилий. Свыше трехсот тысяч жизней, мой маршал, - тихо проговорил он. Повисла еще одна пауза, после которой голос генерала звучал совсем глухо и не то чтобы уверенно. – И посему мое мнение, господа, мы должны отступить.

Над столом пронесся гулкий ропот. Не все собравшиеся готовы были поддержать такое предложение и Томас их понимал.

- Генерал Базелер. – Неизвестный не шевелился и говорил совершенно спокойно и твердо, но по его плотно сжатым губам было понятно, что за стальной выдержкой и стеной воли прячется настоящая буря. – Я возьму на себя ответственность за эту операцию.

- Вы?! – Сухощавый генерал едва не задохнулся от возмущения. – Да кто вы такой?! – Жорж де Базелер даже подпрыгнул от распирающего его негодования буквально выплевывая гневную реплику. – Вы не офицер и даже не солдат, вы… - Монокль выпал из его века и он с трудом поймал его в воздухе. – Вы… кто вы такой вообще, чтобы позволять себе что-то подобное?!

- Человек, который готов бороться за победу Франции в этой мясорубке. За людей. – Твердо декламировал он. – За свободу. – Он кивнул головой. Впиваясь немигающим взглядом в генерала Базелера. Теперь его необычные глаза выглядели жутко, в них словно загорелось черное пламя. – За равенство и братство. – После паузы, говоря жестче. Тон его стал ровнее, но не утратил уверенности, приобретая характерные властные интонации. И Томас с каждой секундой все более убеждался в том, что этот человек определенно был совсем не тем, кем показался вначале. – И я, и каждый из моих бойцов готов идти на смерть ради этого. – Властно продолжал Андре. – Еще до рассвета в штабе будут планы германцев, и, если вы все же решите отвести войска, у вас будет время сделать это. – Мужчина помолчал немного, оборачиваясь в сторону офицеров и генералов, затаив дыхание внимающих каждому звуку его голоса. Андре, складывая руки в замок за спиной переводил свой взгляд с одного на другого. Твердые губы сжались в тонкую линию, а на лбу пролегла вертикальная складка. – И, если месье генерал сомневается в наших навыках, он может в этом убедиться лично. – Глаза его опасно блеснули. Шелби, все это время стоявший в стороне вдруг понял, что человек был совершенно серьезен. Он говорил без ложных амбиций, уверенно и спокойно. – Однако решение остается за вами, маршал. – Наемник повернулся в сторону Жоффра. – Только прошу вас не забывать о том, что будет, если германцы встретят ваше отступление теми резервами, что припасены у них в форте Дуомон. А если вы все же забыли, думаю, этот солдат, - мужчина кивком головы указал на Шелби, - сможет многое рассказать о том, что вас ждет. Так что не торопитесь отпускать его, господа генералы.

На лицо наемника вернулась тень от капюшона, и он отошел на шаг от стола, над которым снова зашелестел шепот, однако на этот раз в нем отчетливо ощущался дух единства и общего согласия. Маршал, почувствовав это, качнулся с пяток на мыски, и, окинув взглядом собравшихся, помял губы. Усы его, лишившиеся в недавнем времени нескольких изрядных пучков волос, зашевелились, когда взгляд на мгновение метнулся к Тому. На красном лбу выступили несколько капель пота, он поочередно переводил свои маленькие глазки с одного генерала на другого.

Жозеф Жоффр тяжело вздохнул и нахмурился, опуская глаза.

- Действуйте. – Тихо проговорил он в сторону наемника, стараясь не смотреть на Базелера, который широко распахнул свои рыбьи глаза и рот, а его и без того сухое лицо, стало еще тоньше. Маршал хотел было сказать еще что-то, но, видимо передумав, развернулся на каблуках и поспешил удалиться. Вслед за ним вереницей потянулись еще несколько человек, пытавшиеся кто громко, а кто в пол голоса что-то спросить. Впрочем, их гомон довольно скоро стих, оставляя после себя все ту же позвякивающую тишину, нарушаемую лишь шумным дыханием Жоржа де Базелера.

Генерал долго смотрел на оставшихся, а затем, так и не найдя слов, сжался, вновь приобретая форму сухого стручка, и покинул место собрания. Когда его шаркающие шаги стихли в вечернем стрекоте цикад, доносившемся с улицы, а в палатке осталось всего трое, Андре снова шагнул к столу и, склонившись над ним, посмотрел на Томми из-за складок своего капюшона.

- Отлично. – Он решительно выдвинул вперед подбородок, и в голосе его зазвенел азарт. – Но прежде чем вы расскажете о том, как попасть в форт, ответьте на один вопрос. – Лицо его в миг стало серьезным, утрачивая то мимолетное выражение радости от победы. Андре бросил быстрый взгляд на генерала Кастельно и, получив едва заметный кивок, потянулся ко внутреннему карману. – Нам известно, что ваш полк относился к десятой саперной дивизии. – Из складок шинели показалась фотография с изображенной на ней молодой женщиной. – Скажите, не встречалась ли вам эта девушка? Она должна была присоединиться к вам на границе. – Взгляд мужчины застыл на лице Томаса. Шелби перевел взгляд на фото, откуда на него смотрели прямо и испытующе внимательные глаза. – Вспомните, встречалась ли она вам? – Томми отрицательно покачал головой и оба его собеседника тяжело вздохнули, переглянувшись. Когда Андре снова заговорил, голос его звучал на порядок тише и в нем отчетливо слышалась осторожность. – По нашим сведениям, - он взял короткую паузу, - в настоящее время эта девушка находится в германском плену. Ее имя Лидия Фрай.

Предыдущая страница Список Никто