3. (1/2)

Утреннее солнце, не успев загореться над крышами домов, тут же скрылось за высокими темно-серыми облаками. Небо словно заволокло туманной дымкой, от чего и без того пасмурное настроение приобретало характерные унылые черты.

Джером поднял повыше воротник пальто, пряча лицо от холодного ветра, бросившего в лицо горсть снега. Он быстрым и ровным шагом двигался по обледенелой брусчатке, а его серые глаза внимательно ощупывали улицу и людей, бредущих навстречу. Вокруг сновали немногочисленные прохожие и каждый из них, сам того не ведая, подвергался тщательному анализу и проверке.

Он осторожно обернулся, осматриваясь, и получил еще один плевок колючей снежной пыли в лицо. Ассасин нахмурился, а в следующее мгновение, когда высокий и довольно тучный господин закрыл его своей широкой спиной – исчез. И если бы хоть кого-нибудь из немногочисленных посетителей этого района интересовал мужчина в дорогом сером пальто, он бы непременно перебежал ту самую улицу и, в беспокойстве озираясь по сторонам, остановил одного или двух неторопливых прохожих, а затем, чертыхнувшись, растерянно взлохматил непослушную кудрявую шевелюру. Эта шевелюра была бы очень похожа на ту, что всего несколько дней назад обрамляла растерянное лицо официанта кафе на Елисейских полях.

Джером из-за стеклянной витрины небольшого магазинчика наблюдал за тем, как хмурым взглядом скользит по сторонам молоденький парнишка, и, если бы не примечательная внешность, то д’Артуа не признал бы его, пусть сознаваться в этом было нелегко даже самому себе. С каждым днем ассасин все отчетливее убеждался, что дело, в которое вмешалась Катрин с легкой руки Джейкоба Фрая, не такое уж и простое, не смотря на все заверения, что он получил от девушки в ее первом письме по прибытии в Бирмингем. А сейчас, его широкая ладонь, с аккуратными пальцами, мимолетным, успокаивающим жестом скользнула по ткани пальто, за которой, во внутреннем кармане лежало письмо.

«Мисс Даниэлле Прудон» – было выведено на нем ровным и немного резким подчерком.

Джером снова нахмурился, понимая, раз Катрин понадобилась Рори, то дело принимало весьма скверный оборот.

А юноша за окном, проявляя невиданное упорство, все так же продолжал беспокойно обшаривать взглядом прохожих и заглядывать в немногочисленные на этой улице магазинчики. Д’Артуа устало вздохнул, с жалостью подмечая, что до почтового отделения ему оставалось всего каких-то пара кварталов. Ища запасной выход он обернулся, внимательно осматривая помещение, а чрез мгновение взгляд его замер на молодой француженке, с поджатыми губами, вглядывающуюся в ценник черного, мужского кроя, шерстяного пальто, очень похожего на то, что было на нем самом. Женщина так сильно вцепилась в бумажку своими тонкими пальцами, что казалось, будто одним своим видом хочет стереть с нее пару последних цифр. Девчушка, держащая свою мать за подол юбки, большими глазенками с любопытством следила за Джеромом, будто спрашивая, отчего мама никак не выберет подарок отцу на Рождество.

Решение пришло само. Мужчина, расправив плечи, медленно и вальяжно, осматривая предлагаемую магазином продукцию, подошел к вешалам с пальто. Черными, двубортными и несомненно дорогими.

С каждым мгновением юноша понимал все более ясно, что сел в лужу. На лице его, молодом и раскрасневшемся от мороза явно и отчетливо начинала проявляться паника. Он в надежде дернул на себя дверь последнего магазина на этой улице, но оттуда, чуть не сбив его с ног, выбежала веселая малышка, тянувшая за собой отца и мать. Тихо посмеиваясь, мужчина принес ему свои извинения, подхватывая дочь на руки, и поправил широкополую шляпу, скрывающую половину лица. Девочка тут же вцепилась тонкими пальчиками в его плечи, укрытые черной тканью пальто, и дружное семейство, негромко переговариваясь, скрылось за ближайшим углом.

Убрав с лица растрепавшиеся волосы, парень хмуро дернул на себя дверь и, поправив полы короткой куртки, скрылся внутри.

Через четверть часа Джером, смахнув несуществующую пыль с плеч своего нового двубортного черного пальто, уверенным и быстрым шагом прошел вглубь почтового отделения и замер перед стеклянным окошком. Молоденькая светловолосая девушка приветливо ему улыбнулась и мужчина, достав из-за пазухи конверт, протянул ей.

- Bonjour, madmoiselle.<span class="footnote" id="fn_31165876_0"></span> – Глубоким мягким голосом проговорил ассасин, слегка изогнув губы в улыбке, и девушка, взглянув в его серые глаза, поняла, что пропала. – Une lettre à Vienne, s’il vous plaît.<span class="footnote" id="fn_31165876_1"></span>

***</p>

- Госпожа! – Голос Беатрис грозной волной пронесся по дому, стоило Кейт шагнуть на первую ступень лестницы. – Вы… - казалось, еще немного, и женщина буквально задохнется от возмущения. Глаза ее метали молнии, а праведный гнев норовил выплеснуться прямо через край стальной выдержки.

Кейтлин виновато потупила глаза и повернулась лицом к камеристке. Она надеялась, что успеет проскочить незаметно, но, похоже, все ее навыки рассыпались в прах в столкновении с вездесущностью Беатрис.

- Беата, я…

- Вы обещали мне, мадмуазель, что будете вести себя благоразумно. – Строго продолжила женщина. – Вы обещали беречь себя, вы не здоровы, вы совсем не даете себе восстановиться… Ваши… Вы… Ваши родители… - она словно задохнулась на миг и тихо, но твердо закончила, - подумайте о том, что сказала бы ваша мать, Катрин. – На мгновение в уголках глаз камеристки, помимо досады, застыли слезы, но быстро исчезли, прячась за железным занавесом хмурого взгляда.

В повисшем молчании громко кричали только часы.

- Прости, - девушка, наконец, шагнула ей навстречу, снимая с головы шапку и выпуская на свободу непослушные кудряшки, она старалась не обратить внимания на тупую боль в сердце после последних слов женщины. – Ты бесконечно права, но я… - Кейт на мгновение замялась, подбирая слова, а затем, отбросив в сторону все попытки, просто обняла ее, крепко прижимаясь к груди Беатрис. – Прости, Бет, но я не могу иначе. – Она отстранилась, - а сейчас, прежде чем ты продолжишь, я должна кое-что сделать.

С этими словами, протиснувшись мимо все еще сердитой женщины, девушка поспешила в гостиную где, открыв ящик секретера и достав оттуда чистую бумагу с чернильницей и перьевой ручкой, а затем пододвинув к себе ногой стоящий рядом стул, села и принялась писать. Быстро и сосредоточенно она выводила слова. Их было немного, но суть проста – тот, кто охотился за ней, лично знал Джейкоба Фрая и теперь, ей нужно было понять – кем именно он являлся.

Едва закончив излагать имеющиеся факты, девушка спрятала бумагу в конверт и, поставив на нем пометку «сверхмолния», поднялась. Раненное плечо все еще саднило, и Кейтлин болезненно поморщилась, стаскивая с себя рваный тренч. Это не укрылось от взгляда Беатрис, вновь появившейся точно из под земли и уже с готовностью принимавшей пальто и шапку в свои руки, пусть и не без плохо скрываемого отвращения.

- Не выбрасывай, - проследив за ее взглядом, попросила Кейт. – Они мне еще пригодятся, и я прошу, не делай такие глаза. – Она усмехнулась, - стирать тоже не надо, - быстро добавила девушка, а прежде чем женщина успела открыть рот, чтобы возразить, вручила ей конверт. – Я прошу, отправь это письмо Джейкобу. Оплати сверхсрочную доставку и договорись, пожалуйста, на почте, чтобы ответ принесли сюда сразу при получении, как можно скорее. – Девушка вручила документ камеристке и та, молча кивнув, приняла его. – Это очень важно. – Проговорила Кейтлин уже ей в спину.

Беатрис лишь изогнула бровь и кивнула, не поворачиваясь.

Она все еще дулась, но Кейт, знала, что ее доброе сердце скоро оттает.

Проследив за тем, как женщина покидает гостиную, ассасин тяжело опустилась в кресло. С сапог ее прямо на светлый ковер стекал таящий грязный снег, но на данный момент она этого даже не замечала. Слишком важными казались полученные сведения. Джейкоб позаботился обо всем, она знала, что он учел все детали, но вероятно, призраков прошлого у старого ассасина намного больше, чем у кого бы то ни было, и как скоро они решат выйти на свет – лишь вопрос времени.

***</p>

Когда на следующий день Томас заглушил мотор возле припорошенного снегом и сливающегося по цвету с пасмурным небом особняка, голову его забивали такие же невеселые, как и царившая за окном его автомобиля погода, мысли.

Их визит с мисс Вон в транспортную компанию, на его взгляд, был слабой зацепкой. И чем больше мужчина об этом думал, тем более убеждался в этом. Однако за неимением иных вариантов приходилось довольствоваться тем, что есть, и довериться Кейтлин, поскольку на данный момент она являлась единственным подходящим ключиком к толстому навесному замку, что удерживал двери всех тех странных происшествий, произошедших в его городе и жизни за последние несколько недель.

Шелби в задумчивости постучал пальцами по рулю и нахмурился. Каждая встреча с этой девушкой приносила ему ответы, но и рождала в голове сонмы новых вопросов, каждый из которых был сложнее предыдущего. И большей частью они были вызваны самой мисс Вон и тем, за что она, с ее же собственных слов, так отчаянно сражалась.

В обычное время его бы не интересовали подобные пустяки. Он не стал бы заполнять свою и без того забитую голову всем этим, без сомнения, мусором, сосредоточившись лишь на том, как бы поскорее получить свои деньги, контракт, снизить ставку на экспорт в Ирландию… Но это было до знакомства с Кейтлин и до того, как он узнал о том, что она является дочерью спасшего его человека. А такие долги надо возвращать, этому его научила жизнь. Безусловно, он проверил слова Фрая, но выяснил лишь то, что и так сообщил старик. Отец Кейт, Эндрю Мартин Вон, и в самом деле погиб во время верденской мясорубки. Его тело, так и ненайденное, не было возвращено безутешной семье, а вдова, Элизабет Элен Вон, урожденная Фрай, умерла почти спустя лишь два месяца после известий о гибели мужа.

Когда все подтвердилось, эти известия не вызвали в нем той ожидаемой тяжести, что ведет за собой любая информация и пристегнутая к ней толстой цепью ответственность. Думая об этом, он вспомнил ненароком, как его бабка, старая цыганка ромà, всегда любила повторять, теребя в руках колоду потрепанных карт: «…как причудливо тасуется колода…».

И действительно, как причудливо…

Но, растеряв за свою, пускай и не долгую, но весьма поучительную и тяжелую на руку жизнь веру в пресловутое добро, доблесть и честь, Томас не хотел и не мог признавать эти качества в других людях, считая, что за любым подобным убеждением, альтруизмом и бескорыстием всегда скрывается личная выгода. Не верил еще и потому, что знал, самая страшная сила не та, что названа безграничной, а та, которая действует для всеобщего блага. Он столкнулся с этим на войне. Он видел это много раз по ее окончании.

На мгновение в висках надрывно застучал пульс и мужчина откинул голову на спинку сиденья, прикрывая глаза. Может ли оказаться благо, преследуемое мисс Вон, куда бόльшим злом, чем то, что по ее словам представляет «Абстерго»?

Он не знал.

Но наблюдая за тем, как ровным и спокойным шагом, от особняка к его машине, приближается девушка, решил – он не спустит с нее глаз до тех пор, пока она не сядет на поезд до Лондона и не покинет Бирмингем, навсегда уходя из его жизни. Жизни, в которой он устоялся и с которой смирился. Где нет места всем этим вопросам, отвечать на которые ему лично было уже слишком поздно.

- Судя по вашему взгляду, меня ждут серьезные вопросы, - легко и ненавязчиво прогоняя мрачные мысли из его головы, улыбнулась девушка, устраиваясь на переднем сидении рядом, - добрый вечер, мистер Шелби.

- Добрый вечер, мисс Вон. Вы проницательны, этого не отнять, - отворачиваясь от ее внимательного взгляда, задумчиво проговорил мужчина, заводя мотор и трогаясь с места. – Но, что поделать, вы – загадка для меня. А загадки, признаться, я не люблю. – Честно ответил он, пожимая плечами.

- Что ж… - Кейт поджала губы. – Тогда спрашивайте.

- Стало быть, любой вопрос? – Приподнял брови Томас, выворачивая с подъездной дорожки и уезжая прочь через ворота особняка, - даже если это что-нибудь личное?

- А вы действительно хотите задать мне именно такой вопрос, мистер Шелби? – Спокойно, но, все еще легко улыбаясь, спросила девушка.

- Смотря, как вы к нему отнесетесь. – Парировал он. – На самом деле, Кейт, я сколько не думаю, никак не могу взять в толк, как такая девушка как вы может быть связана со всеми этими событиями. – Ровно проговорил Шелби, не отводя взгляда от дороги, движение на которой из-за снующих прохожих и скопившихся автомобилей оставалось довольно плотным. – И раз уж мы заключили сделку, мне необходимо знать с кем я имею дело. Простите, но вы совсем не похожи на человека, который среди своих родственников имеет кого-то вроде Джейкоба Фрая. А вся эта история с таинственными корпорациями, мечтающими поработить все человечество, с мумиями и охотой за древними…

- Артефактами, - подсказала Кейт, когда мужчина на мгновение замялся.

Томас кивнул, не поворачиваясь.

- Артефактами. Больше похоже на фантастический роман. Скажу честно, я не верю во все это, мисс Вон.

- Тогда почему вы решили помочь? Вчера я не стала об этом спрашивать, но раз уж зашел такой разговор…

Томас нахмурился. Говорить Кейтлин о ее отце он не собирался, по крайней мере – пока, хоть тот единственный день из сотни суток мясорубки, он не смог бы забыть даже если бы захотел, как и того человека, что спас ему жизнь. Ему, и еще дюжине солдат, оставшихся в живых от всей его дивизии.

- Из уважения к вам, мисс Вон, и к тому, во что вы верите. – Уклончиво ответил Шелби.

- Но вы не верите. Причем же здесь уважение?

- Не верю, вы правы. – Кивнул Шелби, поворачивая руль. – Но на данный момент, это не так уж и важно. По правде, я просто хочу знать, с кем работаю. И если быть честным до конца больше всего мне не понятно, и я не верю в то, что вы хотите мира и сражаетесь за свободу, которая в наше время всего лишь иллюзия. Репутация вашего дедушки, простите, так вообще довольно далека от представлений о всеобщем благополучии. Предполагаю, что его прошлое не загадка для вас. – Мужчина на мгновение взглянул на нее. – При прочих равных, я знаю также, что люди могут оправдать любой свой гадкий поступок самыми, что ни на есть благими целями, иногда осознанно, а иногда обманывая себя. Черт возьми, да каждая мразь прикрывается этими постулатами о всеобщем добре и благе. – Он помолчал, ожидая, что девушка захочет прервать его, но она молчала, внимательно наблюдая за дорогой.

Или слушая.

- И чем больше мразь, тем более благие у нее цели. – Жестко и прямо закончил он.

- А к себе вы как относитесь, мистер Шелби? – Тихо спросила Кейт после нескольких секунд молчания. К нему она так и не повернулась.

- Стараюсь быть тем, кто я есть. Ни больше, ни меньше. – Ровным голосом ответил Томас, - пусть это и не делает меня меньшей мразью, в сравнении с остальными. Потому что, в конечном итоге, если что-то выглядит и пахнет как говно – не стоит сомневаться, что это оно. Можно даже не пробовать.

- Так и что же вы хотите знать обо мне? – Спросила она, тяжело вздохнув, и брови ее вопросительно изогнулись. – Разве ваши люди не достаточно хорошо изучили мое досье?

- В вашем досье нет ничего из того, что я успел увидеть за то короткое время, что мы знакомы.

- Выходит, вы тоже проницательны? - Усмехнулась себе под нос девушка. – И хотите проверить, подтвердятся ли ваши догадки?

- Просто сдается, что обо мне вы знаете больше, чем я о вас. Я всего лишь хочу сравнять счет. – Он прямо посмотрел на нее. – Расскажите мне, почему вы так верите во все это? Зачем? Ради чего эта борьба?

Кейт молчала довольно долго, и Томас уже и не надеялся услышать ответ, но внезапно она заговорила.

- Несколько лет назад, когда закончилась война, и мой отец не вернулся домой, а мать ушла вслед за ним спустя два месяца, я поняла, внезапно осознала, что осталась одна. – Она говорила тихо, так, что Томасу приходилось напрягать слух, чтобы понять ее речь. – Я находилась среди людей, в толпе, везде вокруг меня были их лица, чужие и знакомые, но это никак не ощущалось мной. Я потерялась. Может быть вам знаком тот страх из детства, когда всего на миг отпускаешь мамину руку, а когда оборачиваешься, то ее уже нет. – Она говорила размеренно, без слез, обиды и отчаяния в голосе. Спокойно. Не ощущалось во всей ее манере речи и жалости к себе. – До сих пор не знаю, что заставило меня выбраться из того состояния и взять себя в руки. Но я поняла одно, одиноким себя может сделать только сам человек. Никто и никогда не в состоянии сотворить с ним такое. Я поняла, что должна сражаться за себя, за память о своей семье. Мой отец как-то сказал мне – делай что должно, - голос ее стал тверже, - все что можешь, все, что только может быть в твоих силах и будь, что будет. – Она поджала губы, и взгляд ее сверкнул сталью из-под нахмуренных бровей. – И даже если случится так, что ты проиграешь, потерпишь поражение, то ты уже не будешь терзаться чувством вины, ты будешь знать, что сделала все, что могла, и это даст силы двигаться дальше. Бороться. – Томас мельком взглянул на нее, отмечая про себя, как изменилась девушка, сидящая рядом с ним, наконец улавливая то, что вносило беспорядок в весь преподносимый ею образ. – Он погиб, защищая других и то, что считал самым важным – свободу, истину и жизнь. И теперь я, как могу, сражаюсь за то, что важно для меня, как вы, и, в сущности, наверное, любой человек. – Кейт посмотрела на Томаса, ловя его взгляд. – Вот зачем, мистер Шелби, я делаю все это. – Твердо проговорила девушка. – Но, к сожалению, я тоже есть только то, что есть на самом деле. Ни больше, ни меньше. И пусть, возможно, я и являюсь самой большой мразью, которая обманывает и других и саму себя, но я сделаю все, чтобы другая мразь не разрушила то, за что погиб мой отец. Моя мать. Мой дядя. – Слова хлестко слетали с губ Кейтлин, а затем она снова стала той, кем была до этого. Складка меж бровей разгладилась, возвращая взгляду привычные мягкость и спокойствие. – Кому больше дано, с того больше и спросится, мистер Шелби. – Немного грустно и как-то обреченно сказала Кейт. – А мне, поверьте, дано достаточно много, хоть я и не выбирала для себя этот путь. Просто иного не знаю. – Уже тихо закончила она. – Я не заставляю никого идти моей дорогой, но никто и никогда не сможет заставить меня свернуть с нее.

Кейт замолчала. Томас также не собирался продолжать разговор. Он погрузился в собственные мысли, скрывшись за уже ставшей родной ему маской отчужденности. Кейтлин Вон в который раз за короткое время их знакомства, заставила его задуматься о том, о чем он старался не вспоминать, что гнал от себя и от чего убегал сам.

В салоне автомобиля повисло молчание, за время которого расстояние от Саттон-Колдфилд до Бирмингемского отделения Британской транспортной компании значительно сократилось и вот через несколько минут машина, скрипнув шинами по мокрой от тающего снега и сыплющего с неба дождя брусчатке, остановилась.

По правой стороне дороги, скрываясь за невысокими кирпичными зданиями, в глубине соседнего, прилегавшего к улице переулка высилось высокое строение из серого кирпича.

- Мы приехали. – Сухо проговорил Томас, нарушая тишину. Надев свой кепи, он махнул рукой в сторону дома номер семь по Альчестер-стрит. – Транспортная компания. Что дальше, мисс Вон?

Девушка, задумчиво осмотрев улицу за окном, повернулась к мужчине и уверенно произнесла.

- Думаю, что вам стоит пойти туда одному, мистер Шелби.

Спустя четверть часа Томас снова сидел в машине, правда лицо его было хмурым, а в глазах застыла с трудом скрываемая ярость. Тощак в старомодном пенсне, встретивший его в одном из немногочисленных кабинетов руководства, вероятно, не слишком хорошо понимал, с кем разговаривает.

- Список пассажиров – это закрытая информация. В особенности пассажиров первого класса. Британские железные дороги ежедневно перевозят дипломатов, политиков, сотрудников Скотланд-Ярда… агентов тайной канцелярии… Продолжать можно бесконечно… Черт бы их побрал. – Скрывая злость и стараясь говорить сдержано, произнес король острых козырьков. Он лишь стиснул пальцами кожаную обивку руля, так что тот жалобно скрипнул.

Мужчина достал сигарету и, чиркнув спичкой, закурил.

Кейтлин молчала. Опасения, осуществление которых она причисляла к разряду практически невозможных, подтвердились. Девушка, нахмурившись, старательно обдумывала сложившееся положение. Вариантов было не так много. Либо в рядах служащих транспортного узла Бирмингема появился новичок, совершенно незнакомый с правилами поведения в городе и устанавливающими эти правила козырьками, или же тамплиеры уже успели внедрить сюда своего человека, что в значительной мере усложняло ситуацию и перекраивало все расчеты сделанные Кейт ранее.

В любом случае, список пассажиров получить не удалось и, если это оказалось не под силу даже хозяину города, тогда легальными методами пользоваться не имело никакого смысла.

Но все-таки, что-то явно не сходится.

Судя по недавно подслушанному ей разговору тамплиеров, начать они планировали с местного отделения Скотланд-Ярда, что было вполне логично, но никак не с транспортного узла. Быть может потому, что он уже взят под контроль? Хотя возможность крупного финансового пожертвования от «Абстерго Инкорпорейтед» тоже исключать не стоило. В любом случае, чтобы получить списки действовать нужно было иным путем и пусть они с Шелби не получили того, чего хотели, результат от их поездки все же был.

Девушка перевела взгляд на Томаса, но, судя по его хмурому виду, он придерживался иного мнения.

- Мистер Шелби, спасибо. – Кейт обернулась к мужчине, отвлекая от мрачных мыслей и напряженного наблюдения за дорогой. Движение на улицах стало более свободным, и они уже проделали большую часть обратного пути до особняка.

Мужчина лишь молча кивнул.

- Думаю, все не так плохо, как кажется, - осторожно продолжила девушка, желая хоть сколько-нибудь облегчить состояние Томаса. – Выводы делать рано, но у нас хотя бы есть информация, которую мы можем использовать.

- Интересно, - не удержавшись, язвительно хмыкнул мужчина, - и каким же образом мы используем это отсутствие всякого результата и зря потраченного времени?

- Ну, думаю, хорошо, что мы хотя бы в курсе того, что происходит. – Пожала плечами девушка. – И можем попытаться как-то повлиять на ситуацию.