Глава 21. Иржи. Находка на Маяке. Упырь (2/2)
Охотников и нежить засёк сначала Иржи поисковым заклинанием, затем их уловил и Вито, а уж потом до ушей магов донеслись маты, ругань и проклятия. Продравшись через приречный кустарник и миновав небольшой лесок, Иржи и Вито у подножия невысокого холма увидели упыря, примотанного к дереву. Он щёлкал выпирающими из провала рта клыками, издавал невнятные булькающие звуки и вертел вылезшими из орбит совершенно белыми глазами. Около упыря стоял охотник и, как только из леса начинала доноситься ругань, тыкал его ратовищем рогатины. Невдалеке лежало тело, тоже связанное, лицо которого было накрыто грязным мешком. Около этого тела на коленях сидел Божек и держал его за распухшую и начавшую чернеть руку.
Иржи почувствовал, как его мозга мягко коснулся ментальный плен. Ругань в лесу стихла, правда, вскоре оттуда донеслось тревожное: «Мешко, упырь тебя там что ли жрёт? Али ты его прибил?»
– Тут ихродие приехал, – успокаивающе проорал охотник, почтительно снимая перед Вито шапку, – а с ним маг. Упырь его жрёт.
Да, впечатлился Иржи, местных не стоит недооценивать. Мгновенно определить, что упырь им заинтересовался, – такое не всякий маг сможет.
– А, мага хай жрёт, – успокоились в лесу.
Какая любовь к ближнему своему, умилился Иржи, спешиваясь. Он подошёл к упырю и остановился напротив него. Он выглядел не особо свежим, ему было много больше трёх седмиц, то есть объявился он гораздо позже, чем сформировался. Судя по гнилостно-чёрной лоснящейся коже, ему не меньше полутора лет, а раз кожа ещё целая и не отсыхает, то не больше четырёх. И всё бы ничего, да только через грудь и живот упыря от самого горла до паха немного наискось проходил длинный разрез. Затянутый, понятное дело, демонической магией, но он точно был.
… Чтобы заглушить магический отсвет, видимый из мира демонов, можно создать амулет-маску на крови и с человеческой жертвой. В своё время в Сыскном приказе предполагали, что Желда Хойничек мог спрятаться таким образом. И возможно, этот упырь и есть его жертва.
– Если я поддамся плену, – напряжённо уточнил Иржи у Вито, который тоже рассматривал упыря, – вытянуть меня сможешь?
– Разумеется, – серьёзно подтвердил Вито.
Иржи передал ему свой защитный амулет и сосредоточился на ощущениях плена. Упыри обычно передавали жертве воспоминания о своей смерти – правда, проведённые через ощущения демона, то есть существа иного мира, которые всё воспринимают по-другому. И понять, что именно чувствовал и видел погибший, было возможно далеко не всегда.
Фигуру человека перед собой Иржи определил скорее по специфическому ментальному полю, чем по внешнему облику. Оружия в руках убийцы видно не было, рук тоже, и даже невозможно было определить, в каком положении была жертва: лежачем или стоячем. Потому что если убитый перед смертью стоял, то это просто местные разборки, а вот если лежал, вполне возможно, ритуал. На боли Иржи сосредоточился, даже умудрился откатить воспоминание упыря назад и прочувствовать её ещё раз. А вот дальше ничего не было. Иржи ожидал боли от того, что маг копается в его внутренностях, но её не было, и все видения расплылись в несколько мутных бесцветных пятен…
Поток светлой магии окутал его, растворив все видения.
– Спасибо, – он потёр глаза.
После того, как жертве была нанесена эта рана, она умерла. Но было это обыкновенное убийство или попытка магического ритуала, уже не понять.
Иржи подошёл к упырю, положил руки ему на лысую чёрную голову, сконцентрировал магию и дёрнул демона из тела. Пространство пошло невидимыми волнами, и упырь безжизненно обвис на верёвках. Иржи отвязал его, уложил на земле и внимательно осмотрел и пощупал шрам.
Он начинался не ровно от горла, а чуть сбоку, от левой ключицы. Такую рану можно было нанести в драке любым режущим оружием, ударив сверху вниз. Начинайся шрам ровно от горла, была бы больше вероятность, что это ритуальный разрез, а так – непонятно. Иржи сделал несколько надрезов, чтобы определить, на какую глубину была нанесена рана. Внутренних органов у упыря уже не существовало, вместо них всё заполняла воскоподобная вонючая субстанция, но вот кожа, похоже, была прорезана на всю глубину одинаково.
Факт в пользу ритуального убийства. Но не неоспоримый…
– Сколько он вёл Энху? – задумчиво уточнил Иржи.
– От Марьяливо, – отозвался охотник, карауливший упыря. – Вёрст десять считай.
Иржи и Вито одновременно присвистнули.
Десять вёрст для упыря – это много. Очень много, так далеко они от своей могилы не уходят. Неужели во всех более близких деревнях не нашлось никого, кто заинтересовал бы его?
Вито, Иржи, а с ними и Мешко, которому больше не было смысла караулить упыря, пошли в лес. Обогнув короткий отрог холма, они обнаружили среди деревьев неглубокую яму, склоны которой уже поросли травой – видимо, это и была могила. Недалеко от неё трое мужчин и Энха расчищали траву и ветки со скелета. Присмотревшись, Иржи определил, что кости перемешаны и скелета как минимум два.
К ним подошёл крупный мастиф, обнюхал, помахал хвостом. Мужчины почтительно стянули шапки и отдали Вито короткий поклон. Энха оперлась о ствол дерева и посмотрела на Вито и Иржи.
– Остальные не пережили похода? – уточнила она у Вито. – А этот слишком живучий оказался?
Выглядела она неважно. Взгляд плыл, а на рукаве котты виднелась кровь.
– Я живучий, – с готовностью подтвердил Иржи. – От меня так легко не избавишься. Хоть твой братец и делал всё возможное, чтобы меня угробить.
– Вынужден тебя разочаровать, – расстроил его Вито, присаживаясь на корточки перед скелетами, – ещё не всё возможное.
Иржи тоже присел перед скелетами и присмотрелся к тем костям, которые виднелись из листьев и мха. Один – тот, который нижний – похоже, умер, сидя на земле и прислонившись спиной к дереву. Верхний же лежал, просто распластавшись на спине. Его череп нёс следы начавшейся демонической трансформации. Видимо, упырь его заманил, убил, но демон по какой-то причине в нём не прижился и покинул тело.
Иржи прислушался к магическому фону вокруг, подтянул к себе тёмной магии, что была, кольнул мир демонов и, нужным образом структурировав, окатил ею скелеты.
Те начали шевелиться. Мужчины и Энха отошли на пару шагов и с любопытством наблюдали, как скелеты медленно начинают собирать сами себя.
– Так может, – уточнил один из охотников, – они и домой сами дойдут? А то демон его знает, кто это и под каким именем хоронить.
Иржи с сожалением покачал головой:
– Они могут только признать свои вещи, если они здесь остались.
Энха вытащила из разрытой земли полусгнивший кожаный ремень. Верхний скелет уверенно отобрал его. Мужчины расхохотались и принялись помогать скелетам выкапывать кости и остатки вещей.
Когда оба скелета собрались и чинно стали в сторонке, стало ясно, что у одного из них – того, который умер сидя – не хватает двух пальцев на левой руке. А кроме этого в его черепе обнаружилась неровная дыра, нёсшая на себе следы зарастания.
– Да это, видно, Ченге из Мишан, – догадались мужчины, внимательно осмотрев его. – Он сгинул… Да давно уже, лет пять так точно… Он на шатуна зимой нарвался, с ним два пальца потерял, и тот ему череп проломил. Лекарка наша ему осколки доставала… Он лет десять после того прожил…
А пока мужчины пытались идентифицировать второй скелет – кто-то даже предложил налить ему сливовицы, чтобы разговорить – Иржи подошёл к Энхе и сгрёб её в охапку.
– Милая моя, – промурлыкал он, – я, конечно, безумно рад, что ты обо мне так тосковала, что даже побежала встречать, но ведь можно было и без упыря… И без горячки, – он тронул рукой её лоб. – Лапку-то где поранила?
Энха не посмотрела на него и не ответила. Зато отозвался один из охотников.
– Да Божек, идиот этот, – сплюнул он. – Как брата своего увидал, так последние мозги потерял. Энех вела, довела досюдова, упырь уже показался, и тут Божек своего братца увидал. Ум за разум зашёл, кинулся на упыря с рогатиной. Энех-то одуревшая за десять вёрст плена-то, не соображает, что делать и куда бежать, пока мы подбежали и оттащили её, он рогатиной и цапанул…
В Груздки вернулись уже в сумерках, когда вокруг начинала шуршать нечисть. Иржи развеял магию в скелетах, и селяне засунули кости со всеми их вещами в мешки, углём подписав, кто есть кто. Мёртвого упыря на всякий случай скрутили верёвками и кинули за околицей, чтобы утром сжечь. Тело Божекова брата – из него Иржи выдернул демона – развязывать не стали и тоже положили за околицей. На самого Божека, который пытался остаться рядом с ним, наорали, что он последние мозги на своих эльфийских развалинах отморозил, надавали по морде, напоили сливовицей и отправили куда-то спать. Иржи попытался было поспрашивать его про Маяк, но Божек вспылил, тут же залился слезами, и Иржи понял, что время для расспросов выбрано неудачно.
В мазанке старосты хозяева освободили для них одну из комнат, выгнав сына с невесткой ночевать к сватье. Гостей накормили поджаристыми брамбораками со сметаной, Энхе заварили лекарственных трав и обработали рану на руке. И попутно хозяева рассказали, что вчера ночью – после того, как Энха установила эльфийскую древность, «которую вашродие нашли на эльфийских развалинах» – нечисти в деревне было значительно меньше. Вито неопределённо протянул: «А, ту самую…», хозяева энергично подтвердили, что «ту самую», что нечисть шарилась только на окраинах деревни, а к дому, на котором установили древность, и не приблизилась. Хотя обычно топчется по всей деревне.
Иржи задал вопрос, нормально ли такое поведение для Божека. И Вито, и Энха, и староста со старостихой покачали головами.
– Всю жизнь он был… – Вито пожал плечами. – Нельзя, конечно, сказать, что образец спокойствия, мог и вспылить, и обидеться, но не настолько.
– Он ко мне утром пришёл, – рассказала Энха, держа в ладонях большую глиняную кружку с лекарственным отваром. – Он объяснил, что его брата увёл упырь, вот он и нервничает.
– Несколько лет назад, – возразила старостиха, – у него умер сынок. Но он тогда перенёс это… спокойнее.
Все, кто был за столом, неуверенно пожали плечами. Мало ли брата он любил сильнее, чем сына. Всяко бывает.
– За ним, – добавил Вито, – я впервые такое заметил… с месяц где-то назад, после того, как он долго пробыл на Маяке.
– А воздействие нечисти, – сжал зубы Иржи, вспомнив разговор с пани Збигневой, – вызывает сумасшествие.
И Вито, и Энха, и староста со старостихой с сомнением покачали головами.
– От нечисти, – объяснил Вито, – мы сходим с ума по-другому.
– «Мы»?
– Мы, – подтвердил он. – Все жители Околья. Когда нечисть воздействует постоянно на протяжении многих лет, это не проходит бесследно. Но, во-первых, это начинает сказываться только ближе к пятидесяти годам – если кто доживает до этого возраста. А Божеку около тридцати. А во-вторых, наше сумасшествие проявляется не так. Его скорее можно назвать словом «эксцентричность». Человек начинает, например, разговаривать с вещами…
– И слышит, – покивал староста, – как они ему отвечают. И голоса из ниоткуда слышит. Был у нас Хунор Ёрш, рыбак. Ну, знаете, рыбачье счастье – оно такое: сегодня полный невод, а завтра шиш с маком. А он, когда разумом двинулся, говорил, что ему кто-то говорит, мол, в этой протоке не лови, лови в той заводи, например. Он плывёт в ту заводь и возвращается с рыбой. А рыбаки, что ловили в протоке, – ни с чем.
– Моей матушке, – рассказал в свою очередь Вито, – под конец жизни было важно, чтобы вся посуда в поставцах стояла в строго определённом порядке. Даже одинаковые кубки она помечала засечками и ставила каждый на своё место. Если слуги путали последовательность, она ходила за ними и своими руками поправляла…
– Но она никогда не кричала на слуг, – Энха смотрела в чашку с травяным настоем. – И не психовала так, как Божек.
– Да, – подтвердил Вито. – Для нашего сумасшествия не характерны перепады настроения. Даже наоборот – люди становятся более спокойными.
Иржи отпил глоток кисловатой сливовицы. Поведение Божека было очень похоже на поведение мага, наделавшего за один присест слишком много тёмных эмпатических артефактов – для них характерны резкие перепады настроения. Но Божек не маг – его Иржи пощупал магически и на Маяке, и сейчас, насколько смог. Он в принципе не может создавать артефакты…
Комнатка, которую им выделили, была небольшой и чистой, а кровать – широченной, и на ней могло поместиться человек пять. Иржи живенько пристроился рядом с Энхой, подгрёб её к себе и сверху, помимо одеяла, в которое она уже закуталась, накрыл и своим.
– Тепло ли тебе, девица? – промурлыкал он.
Вито задул восковую свечу в подсвечнике на стене и улёгся с другой стороны от Энхи. Сама Энха ничего не ответила.
И вот как её понимать, как? Ни радость ни выскажет, ни пошлёт. Ни прижмётся, ни переляжет в другое место. Раньше, пока в библиотеке работать не начала, хоть в морду могла дать: демон его разбери, по какому поводу – потому что била она любому – но всё же какая-никакая реакция. А сейчас…
А сейчас он улавливал отголоски страха...
И вот чего она боится? Что приставать начнёт? Так братец же рядом, можно не сомневаться, что за сестрицу даст в морду и сверху магией добавит. Тогда чего?
Иржи, пользуясь тем, что темно и Вито не видит, коснулся губами её щеки. Он бы коснулся ниже, но ниже подбородка всё было укутано в одеяло. В какой-то момент ему показалось, что сейчас ему прилетит в морду, он уже обрадовался и приготовился уворачиваться, но Энха сдержалась.
Он пригладил рукой её встрёпанные волосы, лёг, чувствуя, как они щекочут ему шею и подбородок, затем потрогал её горячий лоб. Энха снова не отреагировала. А Иржи снова уловил отголосок страха.
Где-то далеко завыла какая-то нечисть.
– Я вспомнил, – негромко произнёс Вито, – что когда-то то ли читал, то ли говорил мне кто… Если человек умер насильственной смертью, подвергаясь воздействию магии, и затем стал нежитью…
– То эта нежить, – подтвердил Иржи, – меньше привязана к месту захоронения. Да, – признал он, – это может объяснить то, что упырь ушёл на десять вёрст от могилы.
Только упырь-то старый. Желда Хойничек засветился в Околье два с половиной года назад. Упырю – от полутора лет до четырёх. Если он всё же жертва ритуала, то ритуал был проведён не позже полутора лет назад, а учитывая, что тёмный фон здесь низкий, то почти наверняка раньше. То есть около двух с лишним лет назад и получается.
Это может быть свидетельством, что Желда Хойничек пытался замаскировать свой магический отсвет, сотворив магическую маску на основе человеческого жертвоприношения. Но это было давно и не проливает свет на то, где он сейчас.
Как же его вычислить?..