Глава 20. Энха. Жезл Изис. Упырь (2/2)
Штух с кровати перетёк к ней на колени. Слизи на нём уже осталось мало, но и шерстью он ещё не начал обрастать; кожа высыхала и трескалась. Энха сунула ладонь в чашу с водой и смочила ею нечистика. Тот пофырчал и свернулся в клубок.
Сначала попробовать изготовить жезл Изис в полный размер и посмотреть, на что будет способен он. А потом смотреть, что делать дальше.
На то, чтобы превратить в камень буковый брусок размером чуть больше локтя, ушло три дня вместо полутора. Чтобы размягчить его магией и вырезать жезл Изис – полтора дня вместо одного. В итоге на пятый день у Энхи в руках был жезл Изис в полный размер, который распространял видимое только Энхе молочно-зелёное сияние на десять саженей вокруг.
Уменьшенная копия сияла всего на сажень вокруг себя.
А если сделать жезл размером, например, с человека, то, может, его одного хватит на целую деревню? Впрочем, сначала нужно проверить, на что способен этот.
В Стожиты Энха не поехала – эта деревня и так была окружена палисадом, потому что слишком часто принимала на себя удары гоблинов. Соответственно, он хоть как-то оберегал и от нечисти. Та всё равно просачивалась – днём сжималась до размеров кулака, стискивалась, сплющивалась и могла просочиться сквозь щели в палисаде – но всё же не в таких количествах, как в неприкрытых деревнях. Для проверки работы жезла Энха выбрала Груздки – те самые, откуда они с Вито седмицу назад отправлялись в Ахетамиш. Там она присмотрела мазанку в центре деревни, влезла на крышу и примотала жезл Изис к трубе. Селянам она объяснила, что они с Вито нашли этот эльфийский артефакт на развалинах, что Вито сказал, что в нём, похоже, осталась магия, и вот теперь надо проверить, действительно ли это так. Селяне объяснение приняли и пообещали рассказывать, изменится ли что-нибудь в поведении нечисти.
Утро началось с того, что Энха почувствовала, что опять заболевает: начался небольшой жар и навалилась слабость. Видимо, она опять заработала магическое истощение. Однако поваляться в постели ей не дали. Она уже выпила кружку лекарственного настоя и начала предаваться мыслям, где сейчас Иржи и когда он вернётся, начала чувствовать, что от мысли, что она скоро его увидит, её начинают раздирать одновременно и радость, и паника... И в это время один из слуг сообщил ей, что её хочет видеть Божек.
Она нехотя спустилась в приёмную. Там, на одной из скамей у стены сидел Божек – какой-то сам не свой, осунувшийся, давно не чёсанный, с отросшей всклокоченной бородой; пальцы его нервно теребили край сюрко.
– Пойдём упыря словим, – поднялся он ей навстречу.
– Что случилось? – встревожилась Энха.
– Упырь случился, говорю тебе! – вспылил Божек. – Ты мне нужна, чтобы я мог выйти на него!
Энха невольно отступила на шаг. Так Божек себя никогда не вёл. И хоть Вито и рассказывал, что он от постоянного пребывания на Маяке стал срываться, но видеть его таким воочию было… беспокойно.
Божек заметил её реакцию, скривился, потёр рукой лоб и вздохнул:
– Тот упырь четыре дня назад увёл моего брата, вот я и не в себе. Хотел выследить его сам, но потерял след. Он увёл и оборотил ещё одного из Марьяливо, но того выловили, убили и сожгли. А мой брат… зреет где-то…
Про упыря около Марьяливо Энха слышала, но селяне не приходили к Вито с просьбой упокоить его – видимо, пытались сначала справиться своими силами.
– Он седмицы уже три как дал о себе знать, – зло рассказал Божек. – Ему подсовывали девок, но гад разборчивый оказался, мужиков ему подавай. А мужик, сама знаешь, как в ментальный плен попадёт, так рвёт всех, кто идёт за ним. На одну девку упырь клюнул, повёл за собой, но он далеко куда-то нацелился. Девка не выдержала, поддалась плену, поскакала за ним, как вспугнутая косуля. Едва собаки её догнали.
Да, с упырём, к сожалению, нельзя поступить как с болотником: не привяжешь жертву к дереву и не подождёшь в сторонке, пока он подойдёт. Упырь не подойдёт. Будет манить издалека, но сам никогда не приблизится. Здесь нужна жертва, которая пойдёт за ним, но окажется устойчивой, чтобы контролировать себя.
– Могилу его искали? – уточнила Энха.
– Ясен свет, искали! – огрызнулся Божек. Снова спохватился, скривился и взял себя в руки. – Не кладбищенский он. Кладбищенские упыри далеко от могил не уходит. А этот довёл девку от Марьяливо почти до самых Стожит.
Две версты. Это много. Упырями становятся люди, умершие насильственной смертью от руки человека, и могила и гроб которых не были покрыты защитными рунами.
Только какой же идиот, убив человека, не начертал на могиле защитных рун? Все в Околье знают, чем это чревато. И все знают нужные руны.
– Пошли, – с сомнением посмотрев на нервного Божека, всё же согласилась Энха.
Погода была холодной, пасмурной, с ночи подморозило, и морозец прихватил грязь на дорогах и в лесу. Около Марьяливо – небольшой деревни на опушке леса – к ним присоединились ещё два охотника с крупной охотничьей собакой, вооружённые рогатинами. Божек взял лук, а в придачу к колчану прицепил себе и второй с десятком стрел с затупленным наконечником.
Бродить по лесу пришлось долго, прежде чем Энха уловила отголоски ментального плена. И вместе с ощущением это плена увидела смутную, едва различимую фиолетовую нить, тянущуюся к ней откуда-то издалека; конец её терялся за деревьями.
Ей приходилось охотиться на упырей, где она была приманкой. Но никогда никаких нитей она не видела. Или это тоже из-за того, что она стала видеть магический фон?
Энха оговоренным заранее движением подняла руку и пошла в сторону, куда уводила нить. Божек наложил на тетиву одну из тупых стрел, и охотники, поотстав на пару десятков шагов, двинулись за ней.
Ощущения упыря были смутные, словно бы им управлял низкоранговый демон, либо ещё не вложил в плен все силы. Энха пробиралась за ним через мокрые кусты и высокую траву и пыталась его почувствовать. Видения были нечёткими, вокруг мельтешили призрачные фиолетовые сполохи, и единственным относительно определённым ощущением было подобие человеческой фигуры перед собой. Фигура пошла рябью – и грудь и живот прорезало призрачной болью…
Боль пронзила и спину, видения развеялись, хоть и не до конца, и Энха осознала, что идёт по лесу, а нить стала отчётливей. Значит, увлеклась видениями и поддалась плену, и Божек выстрелил ей в спину тупой стрелой, чтобы боль вернула к реальности.
Потом снова заклубились вокруг фиолетовые сполохи и снова возникла призрачная фигура и снова грудь и живот отозвались болью. На этот раз Энха удержала себя в реальности и почувствовала, что боль концентрируется на одной линии, словно бы её просто разрезали…
Вторая тупая стрела в спину частично вернула её к реальности. Энха повертела головой и определила, что они уже прошли Стожиты и движутся к реке.
От Марьяливо они ушли уже вёрст на пять. Это далеко. Очень далеко. Упырь должен вести её к могиле. Только упыри обычно не уходят за несколько вёрст от могилы…