Глава 19. Иржи. Жертвоприношение (2/2)

– Откуда ты знаешь? – Иржи свободной рукой сотворил поисковое заклинание. – Тебе ведь поисковые заклинания недоступны.

– Недоступны, – подтвердил Вито. – Но у меня, как у истинно светлого, есть свои… козыри… Стой, – одёрнул он Иржи, попытавшегося освободить запястье из захвата. – Когда надо будет, тогда отпущу.

Энха в верёвках шевельнулась и подняла голову, безумным взглядом глядя на воду.

– Болотник клюнул, – прокомментировал Вито. – Это плохо для неё, потому что и один раз в ментальном плену пережить гибель… хозяина – это тяжело, а два раза подряд – тем более. Поэтому, панове, если вы не против, я предлагаю второй раз его убить не местными методами, а магическими. Это будет не так мучительно для Энхи.

Все с облегчением вразнобой закивали. Янек, закончив полоскать косу, флегматично отошёл от берега.

Болотника тоже пришлось ждать достаточно долго, прежде чем он вышел на берег. Он отличался от водяника более плотным телосложением, сизым цветом чешуи и по-другому расположенными перепонками. Вито, подождав, пока ментальная связь окрепнет, отпустил руку Иржи.

– Силовое лезвие, – сказал он. – Желательно не меньше двойного.

Иржи в несколько шагов подскочил к болотнику, уже тыкающемуся мордой в Энху, и коротким злым движением метнул в него магией. Внешне ничего видно не было, но болотник вдруг просто развалился на четыре куска. Студенты восхищённо ахнули. Вторым движением Иржи магически выдернул демона из тела. Энха снова обмякла на верёвках.

Когда её выпутали, она с трудом стояла на ногах, смотрела стеклянным безучастным взглядом и ни на что не реагировала. Иржи набросил ей на плечи плащ, который она ранее оставила в лодке, и прижал к себе.

Во всей остальной Мораве никому не придёт в голову подобным образом приманивать нежить. Маг, если не может создать манок сам, будет выискивать способы достать его у других магов, будет вёрстами преследовать тварь, но не привяжет к дереву девчонку. А в Околье это всем кажется само собой разумеющимся.

И хуже всего то, что Энхе это тоже кажется само собой разумеющимся. И даже если он, Иржи, уйдёт краевым магом в какой-нибудь спокойный Мглин и увезёт её с собой, стоит будет Вито сказать слово – и она помчится в напичканное нечистью Околье и пойдёт на любую тварь, на которую он ей укажет…

Жечь останки водяника и болотника не стали, чтобы не тратить время, а собрали их в предусмотрительно захваченную рогожу, завязали в узел и погрузили в лодку. На том берегу сдали узел страже, на постоялом дворе Збынек поставил перед Энхой, до сих пор слабо реагирующей на реальность, чашку крепкого сладкого кофе, и Иржи едва ли не насильно влил в неё этот кофе. Вито взял на конюшне серого першерона, Энху, находившуюся в состоянии прострации, Иржи забрал себе в седло, и поздним утром путники покинули Славник.

– И долго она такой будет? – хмуро спросил Иржи у Вито, когда Славник остался далеко позади, из дороги исчез последний булыжник и лошади начали месить копытами грязь, а по обочинам вместо полей и выгонов потянулся редкий смешанный лесок.

Вито какое-то время смотрел на безучастную Энху.

– К полудню немного отойдёт. Но окончательно придёт в себя только к утру.

И ему это нормально…

Лесок сменился пустошью, затем болотом с редкими купинами кустов, затем начался тёмный еловый лес. Дорога сузилась, однако стала менее грязной, лошадей ненадолго перевели на рысь. Затем лес расступился, путники миновали деревеньку на одиннадцать дымов, затем придорожный храм Анахиты – потемневший от времени квадратный сруб-четырёхстенок с высокой четырёхскатной крышей; его шпиль был увенчан символом Анахиты – рунами иммере и тау, заключёнными в круг. А когда дневная серость начала сменяться вечерней серостью, Энха перед Иржи зашевелилась и подняла голову.

– Что это? – сипло спросила она.

Иржи повертел головой, пытаясь понять, что она имеет в виду.

– Гоблины, – нахмурившись, отозвался Вито, вглядываясь в перелесок в небольшой пади между двумя холмами и останавливая коня.

Иржи перебросил поводья в ту руку, которой придерживал Энху, и сотворил поисковое заклинание. До гоблинов было саженей сто – ещё чуть-чуть, и дальности его поискового заклинания не хватило бы.

– Опять шорох не тот? – со смесью озадаченности и досады поинтересовался он. – Ты же не можешь ни видеть, ни слышать их отсюда!

Энха не ответила и сползла с коня. Подышала на руки, чтобы согреть их.

Справа от дороги тянулась небольшая болотистая пустошь, прорезанная древней, выложенной камнем дренажной канавой, давно не ремонтируемой и занесённой многолетними наносами лесного мусора. За канавой начинался лес, зажатый между склонами холмов.

– Ну что, паны маги, – Вито тоже спешился, – желает ли кто повоевать с гоблинами?

Вызвались Иржи, Мнишек и Горимир. Татуня и Злобка неуверенно переглянулись.

– У меня нет оружия, – виновато объяснила Злобка. – И колдовать я не умею.

Ну да, чего ещё от не самой перспективной первокурсницы ждать?

– Я думаю, – поддержала её Татуня, – справятся и без нас. Война – это не наше.

Энха развязала завязки плаща и бросила его на седло.

– Солнышко моё, – простонал Иржи, – может, останешься здесь, а? Ты своё сегодня уже отвоевала, хватит. Дай и нам повоевать.

– Как раз, – возразил Вито, снимая с седла совню, – она понадобится как приманка. Гоблины не дураки, почуют мужчин – и уйдут. А на девушку охотнее клюнут.

– У нас ещё две девушки есть, – со смесью сарказма и злости напомнил Иржи. – Одна из них вполне себе уже маг, если что – и постоять за себя сможет. Почему бы не воспользоваться ими?

– Я могу пойти, – согласилась Злобка, – только скажите, что делать?

Татуня – хоть это о ней говорил Иржи – промолчала.

– Быстро бегать умеешь? – спросил Вито.

– Умею, – охотно подтвердила Злобка, слезая с коня.

– Мы с тобой пойдём впереди, – отсутствующе объяснила ей Энха. – И когда я скажу – сразу беги назад им за спины, – она кивнула на мужчин и приняла у Вито совню. – И вообще, будут за тобой гоблины гоняться – бегай от них, только не убегай от нас.

Иржи проскрежетал зубами, но ничего не сказал.

Гоблины обнаружились в неширокой пади между двумя холмами. Ещё на подходе к ней между деревьями сверкнул огонёк и донеслись запахи жареного мяса. Не доходя до места лагеря саженей сто, Вито придержал мужчин, а девушки пошли вперёд.

– Это нормальная практика для Околья, – процедил Иржи, – посылать вперёд девчонок и прятаться за их спины?

Вито жёстко глянул на него:

– У тебя есть силы, желание и время гоняться за гоблинами по всему лесу? Они нас чуют, у них своя магия есть. Пойдём мы на них – они бросятся врассыпную, и к демону мы их выловим. Я с десяти лет охочусь на гоблинов, сейчас мне тридцать. За двадцать лет я их повадки выучил, можешь мне верить. И поверь опыту не только моему, но и всего Околья: отправить вперёд пару девушек или женщин с детьми, подождать, пока гоблины начнут на них охоту, и перебить их – это самый эффективный способ.

Иржи проскрежетал зубами, но не ответил.

– Если я сейчас упущу гоблинов, – добавил Вито уже чуть менее жёстко, – они будут бродить по всему Околью и есть людей. Так было всегда. Поберегу я сейчас наших девушек – расплачиваться за это будут другие.

Иржи промолчал.

Вито довольно долго стоял, закрыв глаза и прислушиваясь к пространству, а затем сделал знак рассредоточиться.

Когда среди деревьев внезапно возникли низкорослые, коренастые и длиннорукие фигуры, Иржи почувствовал, словно бы его зрение сузилось. Видел он одну только Энху и только тех гоблинов, что угрожали ей. А она вместо того, чтобы бежать, остановилась и взяла наизготовку совню.

Иржи зло подцепил ментал ближайшего к Энхе гоблина и по этой связи метнул несформированный лёд. Когда тот проник в гоблина, резко отвердел его – и тварь разорвало на части. Со вторым он поступил точно так же. С третьим Энха разобралась сама. Иржи подловил двух гоблинов, бежавших рядом, подцепил ментал их обоих и обоих одновременно порвал в клочья взрывающимся льдом. Энха в это время попыталась достать совней следующего гоблина, но тот увернулся, а она споткнулась. Резво перекатилась, вскочила и помчалась прочь – прямо на Иржи. Он скользнул в сторону и без ментальной связи разрезал гоблина уплощённым льдом. И перехватил Энху, едва не напоровшись на её совню.

– Всё, – он одной рукой притиснул её к себе, чтобы она никуда дальше не сбежала, а второй рукой сотворил поисковое заклинание. – Больше никого нет.

Она высвободилась из его руки. Хотелось сказать что-нибудь вроде, что он тут ради неё положил гоблинов больше, чем все остальные вместе взятые, но её ещё немного мутный взгляд и собственная ещё не улёгшаяся злость заставили его промолчать.

И даже нет смысла намекать, что его, такого героя, можно бы и отблагодарить… Посмотрит как на идиота, отойдёт и ничего не ответит. И демон его знает, что у неё в голове!..

Тел гоблинов насчитали одиннадцать, и Иржи с некоторой досадой вынужден был признать, что он уничтожил их не больше, чем все остальные вместе взятые. Трупы стащили на место их лагеря. А в лагере увидели костёр: около него грудой лежали обглоданные маленькие косточки, явно принадлежащие ребёнку, а труп женщины, нанизанный на вертел, жарился над огнём.

Иржи сжал зубы, но не отвёл глаза.

Никому во всей Мораве не придёт в голову посылать впереди охотников девчонок для приманки. Но нигде во всей Мораве гоблины не жарят на кострах женщин и детей…

Хоронить никого не стали, чтобы не тратить время, только сообщили в ближайшую деревню. Селяне выслушали их, сумрачно сказали: «Видно, Фарковы жёнка и дитё – пошли днём за хворостом и не вернулись». Сам Фарко – молодой конопатый селянин – не сказал ничего, невидяще на всех посмотрел, развернулся и ушёл.

К Крутице подъехали уже почти в полной темноте, когда вокруг уже вовсю шебуршела, пищала и выла нечисть. Один раз на дорогу прямо перед путниками выскочил яхайка, однако был разорван на клочки сразу четырьмя кинутыми в него заклинаниями. Второй раз мрой попытался напасть сбоку, однако Иржи перерезал его льдом.

Когда они въехали в замок, и к ним выбежали конюхи, Энха уже ни на что не реагировала. Иржи стащил её с седла и понёс в замок вслед за горничной. В спальне – гораздо более просторной и богато убранной, чем её комнатка в библиотеке – он уложил её на кровать и был энергично выпровожен горничными и послан куда подальше. В коридоре его перехватила знакомая уже бойкая служанка, с реверансом извинилась, что комнаты не готовы, ибо никто такого нашествия гостей не ждал, так что пока паны могут утолить голод лёгкими закусками, за это время им нагреют воды помыться с дороги, а там будут и комнаты готовы. И Иржи был препровождён в большую трапезную.

Там не очень ярким желтоватым светом горели магические светильники, вдоль стен стояли мягкие диванчики и кресла и резные поставцы с фаянсовой, майоликовой и стеклянной посудой. Посреди трапезной стоял длинный массивный стол с резными ножками, накрытый вышитой льняной скатертью. На нём служанки уже расставляли приборы, блюда с маринованными гермелинами с луком, тлаченкой – тоже с наскоро наструганным луком и ломтями холодной свинины, присыпанными перцем, корзиночки с нарезанным чёрным хлебом. Принесли два укупоренных кувшина с пивом и кувшин яблочного сидра для девушек, для девушек же было выставлено большое блюдо с пастилой, мармеладом и фруктовыми кнедликами. Злобка, стараясь скрывать нетерпение, ёрзала в кресле и с вожделением поглядывала на сладости. Татуня никакого нетерпения не проявляла, почти не смотрела на стол и разговаривала с Горимиром. Мнишек сидел с другой стороны трапезной и своим потусторонним взглядом рассматривал магические светильники. Две служанки поставили около каждого прибора по большой пивной кружке, разложили вилки и ножи, а напоследок принесли чаши с водой для омовения рук и тонкие льняные салфетки.

Хозяин замка, сменивший дорожную одежду на свежую тёмно-зелёную котту, пришёл, когда слуги уже сделали своё дело, и стольник в белой котте стал в сторонке, ожидая дальнейших указаний. Вито окинул взглядом стол и кивнул, приглашая садиться. Стольник откупорил кувшин с пивом, разлил мужчинам по кружкам, затем распечатал сидр и налил его Злобке и Татуне. Вито взял из корзиночки хлеб, давая этим знак приступать к утолению голода. Злобка, стараясь скрывать поспешность, потянулась за пастилой. Татуня бросила на неё несколько недовольный взгляд и спокойно и аккуратно положила кусок тлаченки себе на тарелку.

Когда гости утолили первый голод, а студенты порадовали Вито рассказом о разгроме в университете, пришла служанка и с коротким поклоном доложила, что горячая вода готова.

Когда Иржи, помывшись и переодевшись в чистое, вернулся в трапезную, там слуги уже накрывали стол для ужина. Вито, ещё с влажными волосами и бородкой что-то обсуждал со стольником. Больше всего Иржи расстроило отсутствие седьмого прибора на месте хозяйки – это говорило о том, что Энха не очухалась настолько, чтобы спуститься к ужину. Вито заметил Иржи и жестом пригласил его следовать за собой.

Они пришли в знакомую уже малую трапезную, где служанка наскоро постелила на столик скатерть, принесла бутыль белого вина, два бокала и блюдо нарезанного козьего сыра, на низкий боковой столик поставила чашу с водой для омовения рук, положила стопку тонких льняных салфеток и удалилась. Вито самолично вскрыл бутыль, налил себе и Иржи по полбокала и, когда они отпили, закусив ломтиками сыра, прямо спросил:

– Итак, что за дело привело тебя сюда?

Иржи поставил бокал на стол.

– Два месяца назад торговый агент из столицы ездил в Околье и привёз пакет необработанного лазурита для ювелирных целей. В Городище тот агент не засветился, значит, покупал где-то в другом месте. Не в Крутице?

Вито подумал и неопределённо качнул головой:

– На территории Крутицкого уезда нет действующих лазуритовых шахт. Те, что есть, – все они истощены и заброшены. В них иногда находят куски лазурита, но они единичны. И поэтому перекупщиков лазурита в Крутице нет, и всё, что добывается в Сопвишках и Вселово, идёт дальше на Городище. Поэтому твой агент мог ехать через Крутицу – это завтра можно спросить на постоялом дворе – но покупать лазурит в самой Крутице не у кого.

– Хорошо, – наклонил голову Иржи, ожидавший чего-то подобного. – Следующий вопрос: где ты был вчера утром?

Вито пытливо посмотрел на него своими светлыми глазами, но спрашивать ничего не стал, поднялся и подошёл к карте на стене.

– Вот Крутица, – указал он. – Вот деревня Груздки, – он сместил палец на восток к реке. – В ней мы с Энхой ночевали прошлую ночь. На рассвете мы переправились через Огже и пошли… – он повёл пальцем на юго-восток. – Здесь не отмечены эльфийские развалины, но они примерно здесь. К ним мы пришли ещё до полудня. Так что утром вчерашнего дня мы были где-то на этом отрезке.

Иржи кивнул. Местоположение Вито соответствовало отсвету, который видел Иржи из мира демонов и который идентифицировал как Вито.

Они вернулись за стол. Иржи отпил глоток вина.

– Где сейчас Божек, тебе известно?

Вито подумал:

– Где он на теперешний момент – нет. Но с седмицу назад я заезжал в Славник, и на постоялом дворе мне сказали, что Божек ночевал там предыдущую ночь и направлялся в Городище. Так что сейчас, возможно, он в Городище или где-то в тех краях.

Иржи с досадой скривился. Как он сам не догадался, что Божек мог быть в Городище, а потому его отсвет попросту затмевался отсветом Павко!

– Желда Хойничек никак себя не проявлял?

– Никак. Я по возможности расспрашивал охотников, не встречали ли они в лесах чего необычного, но ничего.

– Тогда вопрос. Может ли он жить где-нибудь в глуши, так чтобы его за эти два года не видели?

Вито пожал плечами:

– Теоретически – да. Но у меня встречный вопрос: есть ли здесь его родня и кем была его семья?

– В Околье родни у него нет, – отозвался Иржи, – в своё время это трясли. Он сын жреца из Хойник, в университет поступил лет в шестнадцать, до этого – храмовая школа. Так что рода занятий никакого нет. А после университета девять лет прожил во дворце.

– То есть он, – подытожил Вито, – кроме как колдовать ничего не умеет? Ни резать по дереву, ни охотиться, ни шить, ни пшеницу выращивать?

– Полагаю, что да.

– Чтобы тихо жить в глуши, не имея поблизости родни, – Вито глянул на него своими светлыми глазами, – нужно уметь обеспечить себя. Поставить дом. Смастерить оружие, удочки, силки. Лопаты, мотыги – если завёл свой огород. Иголки, нитки. Слепить посуду… Умел ли Желда Хойничек всё это делать?

– Это всё можно наворовать, – возразил Иржи.

Вито усмехнулся:

– И как ты представляешь: явится чужак посреди бела дня в деревню воровать топоры и лопаты?

– Почему посреди бела дня? Ночью…

И осёкся, вспомнив вой нечисти по ночам.

– Да, – подтвердил Вито. – Ночью в Околье никто ни у кого ничего не ворует. Можно пойти красть топор и потерять жизнь. Нечисть по ночам пасётся около человеческих селений, и неприкрытый человеческий ментал чует за вёрсты.

– Желда Хойничек был сильным королевским магом, – напомнил Иржи.

А сам вспомнил свою ночёвку на Маяке. Понятно, что там нечисти скопилось больше, чем её будет пастись около любой деревни, но всё равно глодало его сомнение, что он, королевский маг, сможет остаться в живых посреди даже меньшей толпы нечисти.

– Абсолютных защитных амулетов не существует. Придётся отбиваться. Допустим, он отобьётся. Но утром селяне обнаружат трупы нечисти. И одно дело найдут один труп без следов внешнего воздействия – нечисть может издохнуть и сама. И другое дело – побоище со следами магии. Такое сразу сообщат мне. Но мне такого не сообщали никогда.

– У него может быть сообщник, – предположил Иржи.

– Вот это более реальный вариант, – согласился Вито, пригубив вино из бокала. – Если Желда Хойничек живёт в глуши, изготавливает артефакты, а кто-то продаёт их и снабжает его продуктами, одеждой и лазуритом.

Иржи скривился. Таким связным мог быть любой житель Околья. Хотя…

Хотя нет.

Жить невдалеке от селения Желда Хойничек не сможет – его обнаружат быстро. Значит, он живёт в глуши, где никто не ходит. Но обычно селяне далеко от родной деревни не уходят, особенно с весны до осени, когда в поле и по хозяйству дел невпроворот. Время, чтобы сходить куда-нибудь, есть только зимой. Но если селянин начнёт постоянно отлучаться куда-то, особенно далеко, соседи это заметят. Спросят, куда он ходит, а то и проследят. И узнают про Желду.

А на кого не обратят внимания?

На тех, кто постоянно куда-то ходит. Охотников, торговцев. Может, травников и лесорубов. А их тут не половина Околья, конечно, но хватает. А спрашивать каждого окольского охотника или торговца – задача невыполнимая.

Где этого Желду здесь искать? Глухих мест и медвежьих углов в Околье хватает, особенно на севере и в болотах, прочесать их невозможно.

Значит, пока выяснить, где агент пана графа закупал лазурит, то есть узнать, где он мог пересечься с человеком, который передал ему щуркинские артефакты. А дальше… А дальше пока непонятно…