Глава 1. Энха. Гоблины. Разведка (2/2)
И если судить по тем рунам, которые покрывали «постоялый двор» снаружи, он, возможно, когда-то в самом деле выполнял роль маяка, потому что очень многие из его рун обозначали свет. И «постоялый двор» тоже немного светился по ночам. За это его, а с ним и всю гору и прозвали Маяком.
Затылок начало ломить, заболели глаза. Красный закат постепенно потухал, среди руин начинало слышаться шуршание нечисти. Дорогу перебежал штух – мелкий нечистик, похожий на бобра, когда уже обрастал шерстью. Этот же был ещё покрыт слизью, и из головы торчали только короткие сиреневые щупальца.
Свежий. Совсем недавно вывалившийся из мира демонов.
Только как? Прорех – мест, где истончалась ткань между миром людей и миром демонов – было много на болотах, тянущихся вдоль правого берега Донавы. Висела прореха и над Невежьей пустошью – обширной каменисто-болотистой низиной между владениями баронов Вито и Благомила. И там постоянно попадалась «свежая» нечисть. И если свежая нечисть появилась и здесь, это говорило только об одном…
– Вон она, – тихо произнёс Вито, останавливаясь.
Они подошли к концу «улицы», обогнули большое круглое здание с колоннами и провалившейся крышей, и их взглядам открылся западный склон горы. Его прорезала длинная широкая расселина, внутри которой были высечены подземные ходы, а над ней можно было различить словно бы размытость.
Прорехи из мира людей всегда виделись как размытости.
– Откуда? – холодея, спросила Энха.
– Это может быть естественное образование, – неопределённо ответил Вито. – Как над болотами и Невежьей пустошью. А может быть следствием того, что здесь постоянно и много колдует тёмный маг.
– Ментальный… – всё с той же обидой вставил Божек.
– Но откуда здесь тёмный маг? – возразила Энха. – Ты светлый, а Павко с одной рукой колдовать не может, да и не заберётся сюда. А больше в Околье магов нет.
– Два года назад появился, – напомнил Божек, мрачно глядя на прореху. – Как его… Желна…
– Желда Хойничек, – нахмурился Вито.
– Думаешь, – она почувствовала себя неуютно, – он тогда не ушёл из Околья, а поселился где-то здесь? И колдует?
Вито неопределённо пожал плечами:
– Мы не знаем, куда он исчез. Последнее место, где его видели – в полудне пути отсюда. Сейчас здесь кроме нас людей нет, по крайней мере, поблизости. Но жить здесь невозможно, нет ни воды, ни еды. Только если он поселился где-то южнее, где уже есть леса, а колдовать ходит сюда. Но если бы он был в Околье, его было бы видно из мира демонов. А из мира демонов над Окольем видны только два магических отсвета – мой и Павко.
На обломок скалы вскарабкался, далеко вытягивая лапы, мришка размером с хорошую кошку. Вытянул из себя ещё несколько лап, зацепился ими за камни и уставился на людей чем-то, напоминающим яйцо на сером выросте-раструбе.
– Лучше вернуться, – предложил Божек. Он, как и все жители Околья, очень неуютно чувствовал себя ночью на улице.
Путники повернули назад к «постоялому двору».
Ночь прошла спокойно. Нечисть внизу тихонько шуршала, но вся она была мелкая и опасности не представляла. Один раз вдалеке запищал анчутка – более досадное соседство, но для вооружённого человека тоже неопасное. Рано утром, едва рассвело, путники позавтракали хлебом с холодным варёным мясом, запили водой из фляг и принялись спускаться вниз. Перевал с размещённым на нём заброшенным фортом ещё тонул в сумраке, но уже был виден с северного склона Маяка. И сколько путники ни вглядывались, там всё было спокойно. Ни гоблинов, ни вообще какого-либо движения.
До форта добрались поздним утром, когда солнце ещё не достигло своей высшей точки, но уже заметно припекало. Перевал представлял собой покрытый курумниками проход через хребет, за которым простиралось плато, известное как Гоблинская пустошь. Он был прикрыт старым фортом, построенным ещё императорами империи Само; при предыдущем короле, дядюшке нынешнего, он поддерживался в боеспособном состоянии и здесь всегда находился небольшой гарнизон солдат, охранявших Околье от гоблинов. Гоблины, конечно, знали обходные пути в горах, солдаты тоже знали об этих обходных путях, гоблины знали, что солдаты знают… В общем, противостояние длилось с переменным успехом, до Околья гоблины добирались, но не очень часто и небольшими шайками. Но потом старый король умер, и на престол после полугода междуцарствия взошёл его племянник, который решил, что на содержание отдалённого гарнизона уходит много средств, а толку от него – кот наплакал, и солдаты были отсюда выведены. И гоблины с каждым годом стали приходить в Околье всё чаще и чаще. А последние пять лет они и вовсе превратились в серьёзную проблему, однако сколько местные бароны и королевские наместники ни писали королю петиций, чтобы возобновить деятельность форта и вернуть сюда гарнизон, тот стоял на том, что это нецелесообразно.
Одна башня форта рухнула, её обломки обрушили и часть восточной стены. Во внутреннем дворе форта обнаружились следы кострищ, были разбросаны обглоданные кости козлов, а также следы гоблинской жизнедеятельности. Во внутренних помещениях путники нашли небольшую колонию штухов, которые, издавая глухое бормотание, бросились от людей врассыпную. Эти штухи уже обросли шерстью и даже заимели некое подобие морды, что говорило о том, что в мир людей они проникли давно.
– Выходит, – сделала вывод Энха, – прореха на Маяке существует уже давно, если штухи добрались сюда.
Немного передохнув и пообедав всё тем же хлебом с мясом, они начали восхождение на гору, что возвышалась на восток от форта. Сначала пробирались среди сухой травы и камней, затем травы стало меньше, а камней, поросших лишайниками, больше. Затем относительно пологий склон сменился скалами, и разведчикам пришлось пустить в дело верёвки и крюки. С высотой становилось заметно холоднее, постоянно преследовала одышка, всё чаще приходилось отдыхать. Снега, спрессованного до состояния льда, становилось всё больше. И только когда солнце начало клониться к западу, они выбрались на Северный Балкон – выступ, с которого была видна вся Гоблинская пустошь на сотню вёрст, с севера и запада ограниченная горами Суони и Эльсии, а на востоке переходящая в бесплодную и безводную солёную пустыню, тысячу лет назад бывшую морем.
Пять часов наблюдений за пустошью не показали ничего необычного. Разведчики насчитали тридцать девять таборов, принадлежащих восьми кланам. В магическую линзу можно было рассмотреть ближайшие к форту таборы, которые занимались обычными повседневными делами – самки и детёныши собирали всё, что можно съесть, самцы дрались, присматривали за своими самками, ели, в одном месте ставили из шкур и костей жилище. Ни странных перемещений или местоположений, ни подозрительных приготовлений, ни необычного поведения – ничего.
– Войну они не готовят, – подытожил наконец Вито.
Это, конечно, радует. Но…
– Почему тогда так много гоблинов пришло в Груздки? – спросила Энха, борясь с сонливостью, вызванной долгим пребыванием на высоте. – Да ещё из разных кланов. И почему они взбесились?
Вито пожал плечами. Он понимал не больше её.
– Может быть, – предположил он, – их как-то обработал шаман.
Объяснение было притянуто за уши, он и сам не сильно верил в него. Но другого не было. Если подобных нападений больше не повторится, можно считать это случайностью и воздействием гоблинской шаманской магии. А если повторится…
– Спускаемся, – скомандовал Вито.
Значит, пока только ждать, что будет дальше.
Спустились к форту они уже в сумерках и на ночлег расположились в помещении бывшей оружейной. Расстелили на грязном каменном полу спальные мешки, пожевали мяса с хлебом, запили водой из фляг, вяло поговорили о нечисти, гоблинах, новых налогах и короле, который делами Моравы не интересуется. Солнце садилось, перевал, закрытый с запада высокими скалистыми горами, погрузился в густую тень, на небе появились первые звёздочки, стало холодать. В оружейной, прогретой за день, ещё было тепло и даже душно, но стоило Энхе и Вито выйти на улицу, как холодный воздух заставил их поёжиться.
С наступлением сумерек пустынные горы ожили. Помимо шелеста ветра слышались негромкие шуршания, скрежетания, бормотания, потрескивания, утробное ворчание… Энха взяла наизготовку совню, и они с Вито, настороженно озираясь, по внешней каменной лестнице со стёртыми ступенями поднялись на смотровую башню.
Восточный и западный горизонты были закрыты высокими чёрными массивами гор, на вершинах которых белел никогда не таявший снег. На севере можно было рассмотреть далёкие кострища гоблинских стойбищ, на юге горы, по которым они шли вчера и сегодня, уже погрузились в ночную тьму, только в одном месте разгоняемую едва заметным свечением Маяка. Холодный северный ветер гудел среди скал и трепал подолы котт.
Горы, пустошь, заброшенный форт, ночь, ветер… И на десятки вёрст вокруг – ни одной человеческой души. Зато есть гоблины и нечисть…
– Как ты думаешь, – тихо и безнадёжно спросила Энха, – я смогу поступить на этот раз в университет магии?
С первого раза она не поступила, потому что дар захвата магии у неё оказался недостаточным. Она надеялась поступить во второй раз, целый год делала все упражнения, которые ей посоветовали магистры, но когда прошлым летом снова приехала в столицу, то оказалось, что захват магии не раскачался совсем. Как был близок к порогу, с каким уже принимают на обучение, так таким и остался.
Проревевшись тайком ото всех, Энха решила, что она что-то делала неправильно, поэтому захват и не раскачался, а потому устроилась работать в университетскую библиотеку с расчётом, что там будет кого попросить поправить её, если что не так. Однако и старая библиотекарша, и все магистры, к которым Энха обращалась – все утверждали, что она всё делает правильно. И раз захват магии не раскачивается, то, видно, не дано…
Вито ответил не сразу. Смотрел на горы и молчал.
– Считаешь, что нет? – правильно истолковала его молчание Энха, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
– Ты два года пыталась раскачать захват, – вынужден был подтвердить Вито. – У тебя раскачка не пошла. Вообще не пошла. Видимо, мы с тобой всё же одной крови, – с затаённой теплотой усмехнулся он. – У меня раскачка тоже не шла. Я как поступил на первый курс с одним уровнем захвата магии, так с таким же ушёл после третьего… И боюсь, что даже если тебя и примут на учёбу, ты отучишься в лучшем случае год, а дальше тебя признают неперспективной.
Как и Божека десять лет назад…
Как и Божеку, ей придётся расстаться с мечтой быть магом…
И что делать? Оставаться здесь и помогать Вито сдерживать гоблинов и нечисть? Но какой от неё толк, если она не маг и не воин, и даже как простолюдинка не имеет права носить оружие? Да, Вито тайком обучил её и из лука стрелять, и бердышом рубить. Да, она умеет и гоблина пропороть вилами, и от самавки отбиться лопатой, и болотнику перепонки косой отрезать. Но это всё умеет любой местный селянин. Да, она много лет «работала» приманкой, выманивая на себя и нечисть, и гоблинов, и нежить. Но совсем не проблема найти другую девушку на роль приманки. И никакой серьёзной помощи Вито она оказать не сможет. Ехать к родителям, наследовать их семейное дело и всю оставшуюся жизнь вытачивать и расписывать деревянную посуду? Возвращаться в столицу в университет, где она последний год работала помощником библиотекаря? Работа непыльная и несложная, и Энхе в целом нравилась, но опять терпеть высокомерие и равнодушие магистров, попытки студентов испробовать на ней свои знания или всучить магическую вещичку с «сюрпризом», насмешки Иржи…
– Возвращайся в университет, сестрёнка, – повернул к ней голову Вито, словно прочитав её мысли. – Поступишь или нет… там у тебя есть доступ к книгам…
– Толку от них, – с горечью бросила Энха.
– Не скажи, – возразил Вито. – Некоторые вещи, о которых ты писала, оказались очень даже действенными. Ты даже не представляешь, какой кладезь знаний – университетская библиотека, только искать эти знания нужно не в той литературе, которую рекомендуют студентам. Я сожалею, что, когда учился, упустил возможность перелопатить там всё. А у тебя есть такая возможность. Поэтому, я прошу, вернись в библиотеку. Поищи, всё, что есть, по гоблинам, нечисти и прорехам. Любые ухищрения. Потому что помощи от королевских магов, сама знаешь, мы не дождёмся.
Энха не ответила, раздираемая противоречивыми чувствами. В Околье она чувствовала себя живой, свободной и, несмотря на все горькие мысли, нужной. В столице этой живости и свободы не было, но там был Иржи. Да, они, сколько знакомы – то есть уже семь лет – всегда были на ножах. Она его била, он над ней насмехался. Но вопреки всему здравому смыслу хотелось его видеть. Хотелось надеяться, что когда-то что-то изменится. Прошлый год они мало виделись – Иржи работал следователем Сыскного приказа и мотался по всей Мораве, а когда оказывался в столице и заходит в библиотеку, Энха, если успевала, сбегала от него. Но вопреки всему отчаянно хотелось надеяться, что в этом году хоть что-то будет по-другому.
– Вернуться сюда, – тихо произнёс Вито, чутко прислушиваясь к шуршанию вокруг, – ты можешь в любой момент. Но я прошу: раз есть доступ к книгам – преступление этим не воспользоваться. Нам сейчас нужны любые сведения.
Ночь, горы, холодный северный ветер. Гоблинские кострища на пустоши. Шуршащая в траве и камнях нечисть. Пока что мелкая, но что будет впереди…
– Хорошо, – медленно кивнула Энха.