boot worship (1/2)

— Суды можно по многим причинам переносить. Сечешь?

Кроули тяжело опирается о стену, не поворачивая рыжую грязную голову к Феллу. Ему ещё не хватает сил на другое крыло — едва-едва по палате туда-сюда.

— Тебе даже за мою смерть ничего не будет?

Азирафаэль приходит каждый чертов день, чуть ли не чаще врачей. Энтони уже уяснил, что его ни раньше, ни позже отсюда не вышвырнут: у него в карте уже прописано, сколько он здесь пролежит. Неделя в общей сложности, так как операция попадает в категорию «тяжёлых». Так бы только три дня. Кроули с трудом подтаскивает к себе ноги — только дышит с трудом. Нечего копам устраивать шоу.

— Зачем мне тебя убивать? — для Фелла и так это лучшее развлечение. Где только время находит, чтобы сюда таскаться. Или им за «внимание к подопечному» премию ежемесячно выдают? — Какие глупости. Думаю, моему делу пошла бы заметка о твоём случае с малолеткой.

Кроули отталкивается от стены — балансирует между кроватью, полом и очередной дерьмовой провокацией.

— То есть ты предлагаешь мне сотрудничать просто для своей выгоды, да? — он валится на непоменянные простыни не слишком удачно, подворачивает руку и задевает бинты. — Ты не говоришь ни о помощи в деле, ни о гарантиях, что я до суда себя целиком сохраню. На кой черт мне это надо? Ты всё равно, что так, что так, поимеешь с меня что только можно. Ты уж определись: ты или благородство играешь, или свою власть мне показываешь.

Фелл всегда усаживается рядом с койкой. Чтобы ближе-ближе-ближе. Ему бы больше пошла роль хорошего копа, если смотреть с расстояния, с которого можно получить пощёчину. Весь такой беленький, чистенький, губки тоненькие — улыбался бы и всё бы ему сразу же вываливали. Кроули ведь знает, что он у сержанта Фелла первый подопечный.

— Заметь, что лично я ничего плохого с тобой не сделал. Ты сам встал передо мной на колени, сам спустил курок. Ты даже не сопротивлялся.

Кроули едва может найти положение, в котором нутро, перекопошённое, перекроенное и затянутое, не ноет. Это противно — даже хуже безостановочного внимания копа.

Он от этого не избавится — это липко и тянет на пол, вниз, как нагруженный полицейский пояс. А ему нельзя пропускать суды.

— Какие твои условия?

Азирафаэль улыбается — но не так, чтобы душу честностью наружу вывернуть — и расставляет ноги шире.

— Докажи, что ты согласен со мной работать.