Товен. «Пчела и жало» (1/2)

Этой ночью мне снились кошмары. Опять.

Что ж, стоит признать, что я в последние месяцы вообще мало спал. То меня разрывало от кашля, да такого, что, казалось, выплюну легкие со следующим позывом, то всё тело ломило и ныло. В такие моменты хотелось вывернуть конечности в обратную сторону, лишь бы это прекратилось. А если мне становилось лучше, что периодически случалось, я видел ужасные сны и просыпался в холодном поту уже не от жара, а от ужаса.

В этот раз всё повторилось. Один и тот же сон, одни и те же события. Как я убиваю людей одного за другим, разрубаю их тела на части, а потом стою в липкой горячей крови. Как юноша смотрит мне в глаза и говорит, что Боги меня накажут, и я сам убиваю его, хотя наяву я не смог этого сделать. Я вижу дом своих родителей, вижу свою сестру, как она плачет, вжавшись в угол, и умоляет меня не трогать её. Я хочу её успокоить, но она только громче кричит и называет меня убийцей. Я оборачиваюсь: за спиной стоит Шиварисс с налитыми кровью глазами. Он нападает на меня и шипит, и это шипение звучит даже тогда, когда я убиваю его, пронзив своим клинком. Шипение смешивается с криками, и я уже не понимаю, где я нахожусь. Отчетливо слышу повторяющуюся фразу:

Боги накажут тебя…

Боги… накажут тебя…

Я слышу чей-то неприятный смех, а после падаю в бездну… и просыпаюсь.

Это повторялось из раза в раз. Как только болезнь чуть-чуть отступала, кошмары возвращались. Потом болезнь снова брала своё. Это был замкнутый круг, из которого я не мог никак выбраться. Мне просто хотелось забыться, хотелось, чтобы всё закончилось…

Теперь, когда я нашел Теру и попросил прощения, я мог прекратить бежать от судьбы. Главное, что я нашёл её.

Утром, когда сестра ещё сладко спала, я выпил зелье, которое она принесла ночью, и вышел из хижины. Небо прояснилось, и, глядя на него и кружащего над лесом сокола, я понял, что впервые за долгое время я абсолютно свободен. Я сделал то, ради чего боролся с хворью. Нашёл сестру. Она — единственный человек, оставшийся у меня в целом мире. И неважно, простила она меня или нет. Важно то, что я хоть попытался.

Я вернулся в дом. Кинжал, который я от скуки точил ночью, был воткнут мною в скамью. Я уже и сам забыл, что оставил его так. Решив, что Тера может возмутиться, если это увидит, я поспешил его забрать. В который раз я преподнёс оружие поближе к лицу, дабы рассмотреть. Мне нравилось любоваться тем, как только-только заточенное лезвие поблёскивает на свету. Это завораживает.

Мне с детства нравились небольшие клинки. Было в этом виде оружия что-то притягательное. Легкие, удобные в применении, на первый взгляд безобидные, но смертоносные в бою. Если, конечно, ты знаешь, как их использовать.

На меня начали вновь накатывать воспоминания. Тяжело выдохнув, я, не убирая кинжал, вышел из дома сестры и облокотился на один из его углов. Этот маленький клинок, казалось, был самым простым, но для меня он многое значил. Именно с него всё началось тогда, много лет назад.

Стальной кинжал с высеченным на рукоятке символом Империи. Тогда, в далеком прошлом, у меня их было два. Второй кинжал я подарил Ширваниссу. Давным-давно. Кажется, он променял его на выпивку в первые же сутки. Тогда мне было как-то побоку. Сейчас это обрело смысл.

В Малабал Торе подобных клинков я не встречал, так что они казались мне диковинными. Лишь потом я узнал, что в Сиродиле ими никого не удивить, слишком уж распространенное было оружие. Стало быть, цена, которую за них выставил тот торговец, себя вовсе не оправдывала…

Я вспомнил, как уговорил Теру выкрасть деньги, дабы заполучить желаемое. Сейчас я понимал, что она вовсе не хотела этого. Я, вероятно, сильно давил на неё, и моя малышка-сестра не смогла отказать. С тех пор, как по моей вине Тера взяла в руки отмычку, оружие стало особенным. Раньше я не придавал значения, но за последние месяцы я остро ощущал энергетику, исходящую от кинжала. Он — начало.

Мне нужно было уходить, но ноги не слушались. Уйти вот так, не попрощавшись? Да ещё и после всего того, что было? После всего того, что я сотворил? Не думаю, что я мог. Хотя я собирался сброситься с гор Джерол после встречи с Терой, чтобы прекратить свои мучения, сейчас я смотрел на них и думал только об одном: «Как же красиво».

Слишком красиво, чтобы оставлять свой поганый след в таком месте. Да и что уж там, мне было просто страшно уходить. Пока я искал Теру, я хватался за жизнь, держался за неё из последних сил. И теперь мне не хотелось отпускать…

Легкие вновь сдавило, и я закашлялся. Тера так хотела мне помочь… Я не был уверен, что до конца понимал её мотив. Я задумался: «А как бы я поступил на её месте?..» Задумался и осознал, что, вероятно, повел бы себя как последняя скотина.

Тера всегда была доброй. Сердобольной, я бы даже сказал. Сколько её помню, ею руководили высоконравственные принципы. Сам не знаю, как мне удалось уговорить её пойти на кражу. Без меня она бы о таком даже не подумала, я уверен. А я… Что ж, стоит признать, что за подобного рода мелкие дела меня угрызения совести никогда не мучали. И сейчас, оглядываясь назад, я пытался найти ответ на вопрос: «Почему?»

Я ощутил острую необходимость забыться. Хоть ненадолго, но уйти от всего этого. Спрятаться от собственных мыслей в пелене алкоголя. Тера этого не одобрит, но меня так колотило от ненависти к самому себе… Может, я не напьюсь до беспамятства, но хоть немного промочить горло было необходимо.

Вернулся в дом, начал рыться в собственной сумке. Ни единого септима. Глянул на всё ещё сладко спящую сестру.

Нет.

Решив, что разберусь с деньгами на месте, я покинул хижину. Брать деньги у Теры я бы не стал, хоть и знал, что они у неё есть. Я и так слишком низко пал, это было бы последней каплей. А мне не впервой дурачить людей в тавернах. Кто-нибудь да нальет за свой счет уставшему, потерявшему счет дней путнику…

***</p>

Рифтен мне понравился. Да, тут отвратительно пахло, да и люди все были какие-то неприветливые, озлобленные, но что-то в атмосфере города было притягательным. То ли деревянные мостики, то ли не стихающий шум, доносящийся с рыночной площади. То ли женщины… Да, нордки обладали манящей красотой. Высокие девушки с ясными глазами и густыми косами… Определённо в моем вкусе.

Немного отталкивали от здешних красавиц только воспоминания о моей женщине. Рана ещё не затянулась. Меня откровенно тянуло попробовать что-то новое достаточно давно, но душевная боль сковывала.

Я остановился напротив ночлежки Хельги и, нахмурив брови, долго всматривался в вывеску, со скрипом покачивающуюся на ветру. Когда мы с Терой продавали дичь на рынке, мне посчастливилось познакомиться с хозяйкой этого заведения. Она не могла не привлечь моего внимания, и, по правде сказать, мне хотелось наведаться к ней. Но, кажется, желание напиться всё-таки брало верх, так что я развернулся и побрел в сторону таверны. Меня заметно покачивало из стороны в сторону.

Резкая боль, пронзившая грудь, заставила согнуться пополам. Левой рукой удалось ухватиться за перила мостика, и я почти повис на них. Мир словно перевернулся на мгновение, а после вовсе исчез в черной пелене.

Послышался чей-то голос, я ощутил присутствие незнакомца совсем рядом. Кто-то взял меня за плечо и неаккуратно, рывком поднял с колен. Пелена стала рассеиваться, и я посмотрел на нависшую надо мной фигуру.

— Вы слышите?

Редгард. Какой-то перепуганный, дерганный, что ли. Неужели так шокирован моим внезапным падением? Обычно люди решают, что я просто вусмерть пьяный и проходят мимо. Необычно, однако.

— Д-да, — прокряхтел я, переводя дыхание. Редгард отпустил меня, но отходить не стал. Похоже, боялся, что я снова рухну, — порядок.

— Может, я могу вам помочь как-то?..

Ещё раз заглянул в эти наивные темные глаза, оценивающе пробежался по пареньку взглядом. Что ж, может он и сможет мне помочь.

Вместе дошли до таверны. Мы немного поговорили, и мне удалось убедить своего нового знакомого, что боль, которую я испытываю, целиком и полностью душевная. А как залечиваются такие раны? Конечно же бутылкой чего-нибудь горячительного. И не одной.

Мы сели за свободный столик, и Шадр, так звали редгарда, начал суетливо искать по карманам деньги. Я пристально наблюдал за его движениями, но старался не подавать виду, ведь это могло его спугнуть. Уж слишком он был дерганный.

— А когда я проснулся, она исчезла, представляешь? Исчезла со всеми моими септимами, со всеми драгоценностями! — кажется, я весьма успешно изображал из себя жертву, так что Шадр даже ахнул. Я сдержал улыбку, тяжело вздохнул и облокотился на стол, закрыв лицо рукой. Столик заскрипел и чуть сдвинулся.

— Эти женщины… Коварные… — паренёк хотел сказать что-то ещё, но замялся и оглянулся, будто бы за ним кто-то стоял. Но там никого не было. — Как им доверять после такого?

Я сдержал смешок и кашлянул в кулак.

— Ты тоже пережил подобное?