Часть 16 (1/2)

Ханагаки испытывал странные ощущения, когда брал оружие в руки. Это вызывало до дрожи колющие, но приятные чувства; будто так и должно быть, будто это правильно. Наличие любого оружия в его ладони – правильно.

Такемичи почти заворажённо проводил пальцами по бокам зеркального лезвия танто, игнорируя тут же наплывающие воспоминания о том, как правильно двигать этим смертельным орудием.

Какая-то сторона Ханагаки ликовала, ожидая возможность проявить себя во всей своей тёмной красе.

– Никогда не думал, что смогу увидеть тебя таким, – задумчиво сказал Майки, который молча наблюдал за Такемичи.

Ханагаки иронично улыбнулся другу, легко подкинув компактный нож и сделав пару опасных трюков с перекруткой через пальцы. Внутри что-то довольно дрогнуло, призывая использовать опасную вещь по прямому назначению.

Сано подумал, что Такемичи сейчас необычно привлекателен. По-своему. Тёмно-синие глаза заставляли неосознанно задерживать на них взгляд и рассматривать болезненную глубину души.

После смерти Казуторы, Такемичи не стал делать ничего опасного: не портил своё состояние за бесконечной работой, не пытался навредить себе и всё в таком роде. Но что-то в нём точно поменялось, и со стороны, в принципе, не заметишь.

Но если внимательно наблюдать за Ханагаки, за его жестами, лицом и поведением, то можно было предположить, что душа его потемнела ещё сильнее.

Майки помнил тот день, когда Такемичи рассказывал ему о том, что он не такой хороший человек. Ханагаки прямым текстом заявил, что является убийцей, поэтому не стоит его жалеть и оберегать от опасности в будущем. Манджиро было сложно поверить в это.

Но сейчас... Сейчас Сано наконец удалось расставить всё по полкам: руки Такемичи с необычайной ловкостью перезаряжали выданный пистолет; секундная радость проявилась в его глазах.

Это восхищало и завораживало, но Манджиро об этом не скажет.

– Майки... – Такемичи собрал комплект из нескольких смертоносных предметов. – Тебе нравится это будущее?

Сано опустил взгляд на свой стол. В его кабинете было мрачно от количества тёмной мебели, но Ханагаки успешно устранял это противное ощущение одним своим присутствием.

Нравится ли ему это будущее? Майки соврёт, если скажет «да». А врать Такемичи не хотелось, да и не получилось бы.

– Устраивает, – неопределённо пожал плечом Манджиро, следя за непроницаемым лицом друга.

Ханагаки хмыкнул и покинул кабинет, оставляя после себя чувство неприятной недосказанности.

Майки разлёгся на кресле и слабо выдохнул.

Он не мог отказать Такемичи, когда тот пришёл с просьбой на смену деятельности. Манджиро видел, как Ханагаки, на самом деле, медленно гаснет, и ему не хотелось отбирать у друга возможность оклематься даже таким способом.

Пусть Такемичи поступает так, как посчитает нужным.

***

Нападение на вражескую группировку – явление нечастое. Бонтен находился на вершине преступного мира, но это не значило, что нет других организаций, которые не стояли бы на пути.

На верхушку Бонтена нападения совершались редко, и, боги, знали бы враги, какая кара может обрушиться на них за такое.

К их сожалению, они не знали...

Такемичи понадобилось несколько часов, чтобы досконально изучить расположение вражеского здания и наличие других важных факторов.

Составление плана тоже было под его руководством, Такеоми лишь подмечал некоторые детали, с удивлением понимая, что стратегия Ханагаки действенная и точная. Бонтен всегда проворачивал дела с долей показухи, и ярким примером этому служил Харучиё, который любил устраивать врагам кровавую резню с мучительными смертями.

Хотелось задать много логичных вопросов, например: где Такемичи научился всему этому? И почему Такеоми не знал, что у них в организации работает человек с таким потенциалом?

Майки на это лишь качал головой, призывая молчать и не мешать Ханагаки заниматься делом.

Враги подписали себе смертный приговор, когда умудрились взять братьев Хайтани в заложники и требовать Бонтен сдаться. Глупо.

Манджиро максимально не желал пользоваться нестабильным состоянием Такемичи, но тот пришёл сам. И запросил задание по высвобождению братьев себе.

Отказать – значило испортить отношения с Ханагаки.

Оставалось только отправить с ним Санзу и Какучё, чтобы подстраховали; Такемичи был ужасно недоволен, что ему не позволили отправиться на миссию в одиночку. Он ведь всё рассчитал под себя. Однако в этом Сано был непреклонен, поэтому Ханагаки пришлось смириться и стараться не обращать внимание на изучающие взгляды Хитто и Харучиё.

– Я сообщу, когда разберусь с пешками, – холодно оповестил Такемичи проверяя снаряжение на готовность. – До сигнала не смейте заходить на территорию.

На улицы давно опустились сумерки.

Их машина остановилась недалеко от главного здания, в котором сейчас держат Хайтани.

Санзу уже несколько раз порывался спросить, почему, собственно, на этом задании главным является Такемичи, а они с Какучё всего лишь резервная помощь... Но железный запрет от Майки активно пресекал эти порывы. Да и сам Ханагаки навряд ли бы ответил.

Хитто же пытался смириться с тем, что не так уж и хорошо он знает своего друга. И присматривал, значит, за ним совсем невнимательно.

Сейчас Ханагаки был даже не жёстким. Он был опасным – Какучё с Санзу это прекрасно ощущали.

Один лишь цепкий взгляд заставлял невольно замереть на месте, подобно жертве перед хищником.

Такемичи, подобно тени, исчез в темноте улицы.

Оставалось ждать от него сигнала, дабы тоже выдвинуться на помощь, если таковая вообще понадобится. Почему-то Какучё сомневался, что их с Харучиё присутствие необходимо, но приказ от Майки – есть приказ от Майки.

***

В здании начался самый настоящий хаос. Соединение с камерами наблюдения банально прервано, поэтому отследить врага было просто невозможно.

Повсюду начался шум от грохота и выстрелов.

Ран саркастично ухмыльнулся: это, наверняка, за ними пришли.

– Мы вас предупреждали, – спокойно улыбнулся Риндо, посмотрев на нескольких людей, которые встревоженно метались по кабинету, где держали заложников.

Идея задержать двух верхушек Бонтена уже не казалась им такой хорошей.

В рациях раздавались крики и чей-то приглушённый смех веселья. Ненормальный смех, который даже через рацию заставлял поёжиться.

Только это был не Санзу, а именно он обычно отправляется на такие задания, где проводятся штурм и зачистка. Что поделать, любит своей катаной помахать, да пострелять.

Хайтани уже напряжённо переглянулись: могла ли другая группировка вмешаться? Маловероятно, но не исключено.

Момент, когда дверь резко открылась, все, находящиеся в помещении, упустили. Человек в чёрной одежде почти молниеносно мечется между врагами; раздаются точные выстрелы. Повсюду брызжет кровь, а сверкающее лезвие ловко проходится по жизненно важным местам.

Мужчины даже не успевают достать оружие и подать голос – падают замертво.

Ран и Риндо опасливо наблюдают за мужчиной, что встал к ним спиной и молча стряхивал с короткого меча остатки красной жидкости.

– Извините, я не на белом коне, – усмехнулся он, оборачиваясь к братьям.

Это был Такемичи. Ханагаки.

Этот чёртов Ёжик лыбился в лисьей ухмылке, ловко срезая толстые верёвки, которыми были связаны Хайтани.

Его выражение лица было почти легкомысленным, если бы не опасный взгляд, которым он обводил помещение, заляпанное свежей кровью.

Ханагаки со всем своим безумным видом сейчас был похож на Санзу, когда тот находился под дозой, с азартом истребляя предателей организации.

– Такемичи... – неуверенно позвал Риндо, не веря, что перед ним стоит Ханагаки.

Такемичи провёл рукавом чёрной рубашки по лицу, <s>размазывая</s> стирая пятна и брызги чужой крови, что особенно чётко выделялись на бледном лице.

С абсолютно спокойным лицом перезарядил пистолет и достал телефон, набирая чей-то номер.

– Можете идти, здесь ещё осталось человек двадцать, если не меньше, – Ханагаки усмехнулся, когда на той линии послышалось знакомое возмущение.

Убрав телефон, Такемичи резко посмотрел на братьев, проходясь по ним пристальным взглядом, отчего стало не по себе.

– Вижу, вы не ранены, – их спаситель мирно улыбнулся, сбрасывая напряжение, накопившееся до этого момента, – тогда выдвигайтесь на выход. Там вас встретит Какучё, и Харучиё, возможно, попадётся по пути.

Такемичи быстро исчез в дверях, не давая Хайтани и шанса на любые вопросы.

Сегодня они увидели совсем другого Ханагаки, который убивал. Убивал с весельем на лице.

И, чёрт, от такого вида Такемичи просто невозможно было оторвать взгляд.

***

Харучиё завалился на сиденье, сверкая довольной улыбкой. Конечно же, одежда его снова в чужой крови, что совсем не удивляло.

Какучё, сидящий за рулём, брезгливо поморщился и швырнул в Санзу салфетку.

– Повеселился? – хмыкнул Ран с заднего сиденья

– Составил компанию Ханагаки, – усмехнулся Харучиё. – Не ожидал от него... Кстати, он сказал, его не ждать.

Риндо задумчиво нахмурился.

Из головы всё ещё не выходил тот безумный взгляд Ханагаки, да и, в принципе, всё кровавое представление, что он устроил на их с Раном глазах.

А когда они шли к выходу, на пути валялись мёртвые враги.

Даже не верилось, что это всё дело рук Ханагаки.

– Такемичи не в себе.

– Да, – тоскливо согласился Какучё, заводя машину. – Ему понадобится много времени, чтобы смириться с такой потерей.

Такемичи действительно стал в разы опаснее и азартнее.

А задания, которые он брал у Майки, выполнялись настолько быстро, казалось, Ханагаки пытается заполнить внутреннюю пустоту убийствами и острыми ощущениями.

Хотелось его поддержать и утешить, но Такемичи просто отгородился от всех, натягивая на лицо дежурную улыбку.

Какучё винил себя за бессилие, за то, что не может помочь другу. Такемичи на глазах погружался во тьму, и это было не остановить.

Хитто не знал, как облегчить скрытые страдания, в которых погряз Ханагаки. И это заставляло злиться на самого себя.

Такемичи вытащил Какучё из темноты, когда было тяжёлое время. Помог встать на ноги и идти дальше; помог снова ощутить вкус жизни и дал причину жить.

Раздался телефонный звонок.

– Да? – ответил Санзу, принимая вызов.

– Вы далеко отъехали? – осевший голос Такемичи было хорошо слышно и без громкой связи. Уже пришёл в себя.

– Достаточно, а что?

В телефоне послышался усталый вздох. Слишком отстранённый и меланхоличный.

– Тогда всё нормально, – Ханагаки умолк и соединение прервалось.

Ран почувствовал странное волнение, как и все остальные в машине.