Часть 13 (2/2)

Но к Ханагаки не прекращали лезть мысли о том, что он не туда смотрит. Не так думает. Упускает какие-то детали.

Это Такемичи сильно раздражало.

Он добился определённого и относительно лучшего будущего.

Вспоминая забавную и радостную Юи, Ханагаки сжимает кулаки. У неё тёмные волосы отца и янтарные глазки матери.

Доракен и Эмма так счастливы... Неужели он вправе подвергать их жизни опасности, думая только о своих душевных позывах вернуться в прошлое и снова начинать приводить, сбившегося с пути, Манджиро в порядок.

А что насчёт Баджи и Казуторы?

Это единственное будущее, где они оба живы.

Впрочем, как и Мицуя с Хаккаем. С ними всё в порядке.

Это хорошее время.

Хина, Аккун и друзья со школы – живы.

Это дорогого стоит, Такемичи не может быть уверен в том, что такое будущее можно покидать.

И у Доракена с Чифую он не раз об этом спрашивал. Они оба были категорически против того, чтобы он возвращался в прошлое.

И Ханагаки их прекрасно понимает – никому не захочется терять свою жизнь. Даже за Майки, которому все так преданны и по сей день.

Телефон резко зазвенел, выводя Такемичи из тяжёлых мыслей. В силу особенностей профессии его тело даже не дрогнуло при неожиданном звуке.

Верно, когда стоишь над пациентом с острым инструментом в руке, даже муха понимающе присаживается на потолок и не отсвечивает в ближайшие часы операции.

Звонил Шиба младший.

– Привет, Хаккай, – дружелюбно здоровается Такемичи, – по какому поводу звонок?

Хаккай обычно пишет сообщения. А звонит только в некоторых моментах.

Поэтому, сегодня, должно быть, что-то необычное произошло.

– Привет, я только вернулся в Японию! – Такемичи будто видел перед собой улыбку младшего. – Помнишь, какой сегодня день?

Ханагаки метнул глаза к календарю, что висел на стене.

Девятнадцатое июня. Что за день...

Оу...

– Помню, – спокойно улыбнулся он. – День основания Тосвы, капсула времени... Уже двенадцать лет прошло.

– Ты занят?

– Скальпель в руки ещё не взял.

– Жуть! – крякает Хаккай на той стороне, услышав маньячный голос. – Соберёмся сегодня ночью? Я уже обзвонил ребят.

– Обязательно, Хаккай, – усмехается Такемичи и смотрит на время. – Ладно, созвонимся вечером, у меня операция через десять минут.

– Окей, позвоню!

Ханагаки отключает телефон и со вздохом поднимается.

На душе стало намного спокойнее, стоило только услышать задорный голос Шибы.

Всегда он такой.

***

Такемичи самым последним открывает своё письмо.

– «Хочу, чтобы все были счастливы» – читает он с улыбкой. – На этом всё...

– И всё?! – возмущённо спрашивает Баджи, заглядывая в листок, но больше ничего не находя, кроме прочитанной фразы.

Кейске вот во всех подробностях расписал о том, какой именно хочет открыть магазин. Кто там будет работать, и как он сам обустроит обстановку помещения.

Конечно же, упомянул про Казутору и Чифую, с которыми желательно будет управлять магазином.

– А что тебе ещё надо? – удивлённо поднимает брови Ханагаки. – Я не знал, что ещё можно написать... Будущее было смазанным.

Доракен и Чифую переглядываются и благодарно кивают Такемичи.

Они-то знают, что для Ханагаки прошло не так много времени, как для них.

И они знали, что Такемичи бы не вернулся в будущее, не убедившись в том, что всё более-менее будет нормально.

– Ну, твоё послание сбылось, Такемичи, – улыбается Мицуя, который вместо письма оставил игрушечного зайца, что был его творением детства. – Пусть сегодня Майки и не пришёл... Я думаю, что он тоже нашёл свой путь. Как и мы все.

Ханагаки кивнул, закусывая щёку изнутри.

Он здесь был единственным, кто знал реальный путь Манджиро.

Доракен и Чифую только догадывались, а вот Такемичи точно знал.

Но он им не скажет.

Пусть живут счастливо, как и желал им Майки в письме, которое они прочитали.

***

Такемичи смотрит, как на экране ноутбука появляется Майки.

Это было видео-послание, предназначенное лично для него.

Пришлось даже найти специальный полиграфический магазинчик, чтобы перевести запись на флэшку. DVD-проигрыватели давно устарели, так что было бы трудно найти такое в современном Токио.

– «Привет, Такемичи... – Манджиро на записи выглядел уставшим и слабо улыбался. – Я надеюсь, что ты смотришь это один. Через несколько дней ты вернёшься в будущее, так что у меня есть ещё время, чтобы покататься с тобой на байках и поесть тайяки, которые ты готовишь. Ладно, я отдалился от темы, извини, – Сано прочистил горло и более собрано посмотрел в камеру. – Я знаю, как ты стараешься для нас, Мичи. Спасибо»

Такемичи не смог не улыбнуться такому сокращению своего имени. «Такемучи» или «Мичи» – без разницы. Любая, даже самая дерьмовая кличка будет звучать от Сано с теплом.

Вот такая вот особенность.

– «Я меняюсь, Мичи. Во мне есть тёмное нечто, и я не могу это контролировать. Я назвал это ”Чёрный импульс”, – Майки опустил голову, будто виновато. – Это одна из причин, почему я распустил Тосву. Мне кажется, что я теряю себя, и мной можно легко манипулировать, ты был прав тогда... Мне страшно, что я могу причинить боль своим близким, поэтому... Такемичи, пожалуйста, если кто-то из ребят захочет найти меня, прекрати это. Убеди их в том, что я счастлив и искать меня не нужно. Я бы и тебя попросил не искать меня, но навряд ли ты послушаешь. Я никогда не понимал, что у тебя в голове, но я знаю, что ты твёрд в своих решениях и не станешь делать глупостей. Да и ты не так прост, чтобы дать себе навредить. Не знаю, что ещё сказать. На самом деле, Такемичи, ты никогда не говорил нам о своих мечтах и желаниях; столько всего для нас сделал, а сам... Я хочу, чтобы и ты был счастлив, Мичи. Да, у меня ощущение, что мы с тобой всё же увидимся в будущем, даже если я и написал в том письме, что мы с вами больше не встретимся. Я не знаю, что со мной будет через двенадцать лет, Такемичи. Так что будь максимально осторожен, если всё же решишь подойти ко мне. Прощай, Мичи.»

Запись завершилась.

Ханагаки ещё несколько минут сидел в тишине, обдумывая информацию.

– Чёрный импульс... – пробормотал он, – что-то вроде раздвоения личности?

Это что-то связанное с потерей контроля над своими действиями.

А ещё зацепило то, что Майки сам признался в том, что легко поддаётся манипуляции, особенно в таком состоянии.

Выходит, что Такемичи был действительно прав, когда предполагал, что Манджиро могут управлять или наводить на нужный путь.

Смахивает на намёк.

Был ли рядом с Майки человек, который мог манипулировать им?

Кисаки? Нет, Кисаки отбросил идею о господстве над Японией и стал жить мирной жизнью вместе с Хинатой.

Изана? Тоже отменяется. Такемичи и его перенаправил на светлую дорожку.

Кто стал ближе всего к Манджиро после смерти Изаны? Но и поспешные выводы делать нельзя.

Майки, как выяснилось, не был против встречи. Видимо, он действительно был уверен, что Такемичи может постоять за себя, как бывший убийца. И при этом всё равно просил быть настороже.

Да, Ханагаки рассказал ему и про те линии будущих. Сколько же возгласов было от Манджиро, когда Такемичи дошёл до версии, где он опасный преступник.

Такие огромные глаза у Майки были...

Ни с чем не сравнить эти тёмные омуты – такие были только у Доракена и Манджиро.

Наполненные властью и силой и в то же время опустошённые, будто в них таится сама необъятная тьма.

***

Такемичи, стараясь сохранять спокойствие, гонит по ночной трассе.

На заднем сиденье, полусидя и держа руку на окровавленном животе, находится давний знакомый.

– Говори что-нибудь, чтобы я знал, что ты в сознании, – советует Ханагаки, не сводя глаз с дороги, дабы не влететь в аварию.

– Как ты там оказался? – задаёт вопрос мужчина, чувствуя сонливость от потери крови. – Не верю в совпадения, Ханагаки.

Такемичи хмыкает и подъезжает к своему дому. Спешно покидает водительское сиденье и помогает раненному дойти до дома, перекидывая чужую руку через себя.

– Придётся поверить, – саркастично усмехается Ханагаки. – Я и вправду случайно увидел тебя, Харучиё. Везучий же ты.

Такемичи не знает, каким образом он умудрился наткнуться на знакомого.

Он всего-то выходил из аптеки поздним вечером, когда смог проконсультироваться с фармацевтом насчёт новых витаминов, что принимают пациенты после тяжёлых операций.

Санзу Харучиё – бывший заместитель Мучо. Странно, что Ханагаки довольно часто упускал этого паренька из виду, несмотря на примечательный внешний вид.

С этим индивидом были связаны не самые хорошие воспоминания, но Ханагаки не настолько долбанутый, чтобы бросать умирающего человека без помощи.

Такемичи увидел его за углом аптеки, когда шёл к своей машине.

Сначала уговаривал везти в больницу, но тогда Санзу достал пистолет и воспротивился, отказываясь ехать туда.

Ханагаки, впрочем, на огнестрельное оружие было плевать с высокой колокольни. Чего он в этой железке не видел?

– До моего дома недалеко, я могу тебя подлатать, – спокойно говорит Такемичи, – раз уж тебе нельзя в больницу.

– Ёбнулся? – зло ухмыляется Харучиё. – Добить меня вздумал?

– Я – хирург, – мрачно поясняет Такемичи, начиная вести раненого к своей машине. Не сопротивлялся, уже хорошо. – Чем удары наносили и сколько минут прошло?

Санзу слабо выдохнул, залезая на заднее сиденье.

Его раздражала в целом эта ситуация, но он не мог ничего поделать. Пырнул его явно какой-нибудь уродец из другой группировки.

В больницу нельзя, а до лазарета Бонтена он не доберётся, подохнет по дороге.

Действительно повезло, что Ханагаки на глаза попался.

Да ещё и людей резать обучен.

– Пару минут назад... – неразборчиво ответил Санзу, – и кажется, это был перочинный нож.

– Ясно, – понятливо кивнул Ханагаки набирая скорость. – Не двигайся и не засыпай.

– А шнурки тебе не погладить? – не смог не съязвить Харучиё.

Такемичи закатил глаза, не считая нужным грызться с этим человеком.

Судя по наличию оружия, состоит в какой-то группировке.

Да, в обычную больницу ему точно нельзя.