seventeen (1/2)

На второй день своего нахождения в квартире мистера Стайлса Луи даже почти не сопротивляется его заботе. Потому что здесь, у себя дома, Гарри кажется удивительно другим: он спокойный, не такой властный, каким бывает обычно, он проявляет нежность и заботу, и он, черт возьми, даже прислушивается к Луи в большинстве случаев. А ещё он не пристаёт к нему больше, чем позволяет сам мальчик, и это просто необъяснимый сюрприз для Томлинсона. Потому что это совсем не тот мистер Стайлс, которого он привык знать.

И прямо сейчас Луи всё так же лежит в постели, кашляя время от времени, и через совершенно неудобный текстовый редактор на телефоне заканчивает проверять своё эссе, которое нужно отправить преподавателю до вечера, иначе он не получит оценку за семестр. Он устало трёт глаза, уже думающий о том, чтобы сделать небольшой перерыв, когда на экране появляется фотография мамы, а телефон начинает вибрировать от звонка.

— Хей, — Луи расплывается в усталой улыбке, тут же отвечая на вызов, и прикладывает девайс к уху, — как ты, мам?

— Привет, малыш, — родной голос мамы в мгновение заставляет его почувствовать знакомое тепло, разливающееся в груди. — Как твои дела? Как экзамены?

— Оу, эм... всё хорошо, — он кивает в подтверждение собственным словам. — Я как раз работал над заданием, когда ты позвонила. Нужно отправить его до вечера.

— Ты сегодня не работаешь? Я просто думала, что у тебя сейчас должен быть обеденный перерыв, и решила позвонить.

Луи хочется прикусить язык и тяжело выдохнуть, потому что он вынужден врать ей снова.

— Ну, я взял несколько дополнительных выходных, чтобы сдать экзамены. Уже конец семестра, не хочу ничего упустить.

— Ты такой молодец, сынок, — он слышит, как мама улыбается. — Я очень горжусь тобой. А ещё девочки передавали тебе привет утром, когда я сказала, что собираюсь тебе позвонить.

— Передай им от меня тоже. Они ещё в школе?

— Да.

— Как у них дела? Всё в порядке?

— У них сегодня последний день перед Рождественскими каникулами, — женщина на том конце линии устало смеётся. — Они более чем в порядке, малыш. Не могут дождаться праздника.

— К слову... знаешь, я просто думал... я знаю, ты просила меня не делать этого, но может быть я могу прислать тебе ещё немного денег, чтобы ты купила им подарки?

— Луи...

— Мам, прошу? Я же знаю, что твоего пособия не хватит на это. Ты могла бы подарить их от нас обоих. Ну или от Санты, — он по-доброму фыркает, улыбаясь, стоит лишь представить, как его младшие сёстры лезут под ёлку Рождественским утром, разбирая подарки.

— Милый, я понимаю твоё желание порадовать их, но нам... я думаю, в этом году нам не стоит делать лишние траты. Они будут немного расстроены, но ничего страшного не произойдёт, обещаю. Они всё поймут.

— Мам, они маленькие! Может, они и скажут, что понимают, но им будет грустно. Только представь? Все их друзья после каникул будут рассказывать, что получили на Рождество, а девочки? Я не хочу, чтобы они так себя чувствовали. У меня есть эти деньги, пожалуйста, давай сделаем им подарки?

— Луи, — мама вновь с неуверенностью в голосе повторяет его имя, и Томлинсону не нужно видеть её, чтобы понять, что она покачала головой от досады.

— Нет, правда! К тому же... не обязательно дарить какую-то ерунду. Может быть, мы купим что-то полезное? В смысле... я не знаю, побольше тёплой одежды? Или новые рюкзаки? Я помню, что их старым рюкзакам уже по несколько лет, и уверен, они будут рады чему-то новенькому.

— Малыш, я правда не знаю.

— Подумай об этом, хорошо? Я пришлю деньги, мам, давай сделаем это. Ты сможешь купить их сама? Или мне лучше заказать в интернете, чтобы их доставили домой?

— Луи. Прошу, не стоит...

— Нет, мам, — теперь очередь Луи качать головой. — Ладно, если ты не хочешь, я закажу. Но тебе придётся их получить и упаковать, ладно?

— Детка.

— Мам! Мам, пожалуйста? Это не обсуждается, хорошо? Просто скажи мне, купишь ли ты их сама, или мне сделать заказ. Это всё, о чём я прошу.

— Детка, я ценю твою заботу о сёстрах, но для них лучшим подарком будет, если ты просто возьмёшь эти деньги и купишь себе билет. Они так хотят увидеть тебя дома, родной. Приезжай к нам на Рождество, они очень скучают. И я тоже скучаю по тебе, сынок.

— Я... нет, мам, из-за работы не выйдет, — юноша вздыхает, прикусывая губу, чтобы не звучать расстроенным. Он ковыряет ногтем одеяло, обтянувшее его коленку, и тяжело сглатывает. — Я же говорил. Меня не отпустят.

Он слышит, как она вздыхает. Вздыхает расстроено. И Луи не знает, как совладать с собой: что бы он ни делал, ему всегда кажется, будто этого не будет достаточно, чтобы сделать свою семью по-настоящему счастливой. Но что он знает точно, так это тот факт, что его отсутствие дома они смогут пережить, а вот отсутствие еды в холодильнике или денег на лекарства — это вряд ли.

— Хорошо. Ладно, милый, если ты так хочешь, я куплю для них подарки. Я сделаю, как ты скажешь, Луи. Обещаю.

— Хорошо. А что насчёт твоих лекарств, мам? Ты давно была у врача?

— На прошлой неделе.

— Он говорил что-нибудь ещё? Тебе помогает лечение?

— Он сказал, что ухудшений нет, — только коротко отвечает женщина. Это не хорошие новости, знают они оба. Это плохие новости, что лечение не помогает. Но ей хотя бы не становится хуже, подбадривает себя Луи, и это уже что-то.

— Тебе нужны новые таблетки, да? Твои ведь должны закончиться на днях.

— Я удивлена, что ты помнишь даже это, — она горько смеётся, и Луи хочется завыть от досады. Хотел бы он просто обнять её сейчас. — Да, детка, они заканчиваются, но к Рождеству мне придёт пособие и я куплю новые.

— Нет, мам. Мам, не нужно пропускать дни, прошу, — мягко просит мальчик. — Я пришлю тебе деньги сегодня же. Договорились? На лекарства и на подарки. Сегодня же, мам. И ты отправишься в аптеку, а потом в магазин. Ты сможешь? Я хочу, чтобы ты вызвала себе такси до торгового центра, но ты сможешь ходить? Я уверен, в магазинах сейчас полный ажиотаж.

— Луи, прошу-

— Нет, мам. Нет, просто отвечай на мои вопросы, я не хочу слышать твои очередные отказы, — чуть жёстче перебивает он, и на секунду пугается себя. Иногда Луи даже не замечает, как начинает звучать в точности как мистер Стайлс. Но это забавно, думает он, как они оба просто сходят с ума, когда дело касается заботы о ком-то. Если бы Томлинсон подумал об этом чуть дольше, то он, наверное, даже смог бы прийти к выводу, что они с Гарри похожи даже больше, чем может показаться.

— Хорошо. Да, детка, я смогу заглянуть в парочку магазинов. Я чувствую себя лучше и мне не помешает прогуляться.

— Отлично. Вот видишь, дорогая, — он тут же звучит куда теплее, вновь улыбаясь. — Пожалуйста, мамочка, я очень хочу, чтобы ты доверяла мне и прислушивалась к моим словам. Хорошо? Я делаю всё это для вас, прошу, не отказывайся от моей помощи. Я пришлю деньги сегодня и ещё немного через денёк-другой. Договорились?

— Зачем ещё, Лу?

— В смысле зачем? Мам, а Рождественский обед?

— Луи, но пособие...

— Сохрани его на важные траты. А моя задача устроить тебе и девочкам праздник.

Она вздыхает снова, и это значит, что она сдаётся. К счастью, думает Луи, ему хотя бы не приходится уговаривать её слишком долго.

— Через сколько девочки приедут из школы? — он решает сменить тему.

— Думаю, часа через два. Их автобус обычно приезжает в без четверти три, если я не забираю их сама.

— Хорошо. Да, отлично. Тогда я сейчас пришлю тебе деньги, а ты заказывай такси и поезжай в аптеку и за подарками. Выбери для них хорошие и красивые рюкзаки, договорились? Что-то, что им точно понравится, мам. Не выбирай самое дешёвое, я пришлю достаточно.

— Малыш, ты уверен?

— Более чем. Я хочу, чтобы мы порадовали их. Если у тебя останутся деньги, купи для них немного сладостей, ладно? И скажи, что это от меня. Должен же их брат хоть как-то напомнить о себе.

— Ты испортишь им зубы, — смеётся мама, но это значит, что она согласна. И Луи вновь довольно улыбается, на секунду убирая телефон от уха, чтобы взглянуть на время.

— Хорошо, мамочка, а теперь нам нужно прощаться. Я сейчас переведу тебе деньги, а потом мне нужно закончить со своим заданием, а тебе ехать в магазин. Ладно?

— Да, милый, конечно. Я не буду тебя отвлекать.

— Ты никогда меня не отвлекаешь, дорогая. Я безумно рад тебя слышать.

— Я очень люблю тебя, сынок.

— Я люблю тебя больше. Пришлёшь мне фото, когда купишь для них подарки? Я хочу посмотреть.

— Да, детка, обязательно. И... Луи?

— Да?

— Спасибо. За всё, что ты для нас делаешь. Я знаю, ты наверняка никогда мне не расскажешь, но я уверена, что тебе непросто. И я невероятно горжусь тем, каким сильным мальчиком ты вырос.

— Мам, — он пытается сглотнуть ком, вставший в горле от услышанного, и качает головой. Ну уж нет, не будет он плакать. Не сейчас и не при ней. Всё хорошо, повторяет себе Луи мысленно, нет поводов грустить. — Я тоже очень сильно тебя люблю. Мы спишемся позже, да?

— Да. Спасибо, что поговорил со мной, детка.

— Я всегда рад тебя слышать, мам. Буду ждать фотоотчёт, — тихо смеётся он, и Луи достаточно услышать её смех в ответ, чтобы почувствовать себя лучше.

— Желаю хорошего дня, сынок. И удачи с твоим заданием.

— И тебе хорошего дня, мам.

Он дожидается, пока она повесит трубку, и шумно выдыхает, откидываясь на подушки, что Гарри подложил для него у спинки кровати, чтобы было удобнее сидеть.

Мальчик пытается выбросить все ненужные мысли из головы, дожидаясь, пока откроется приложение банка, и замирает, когда видит баланс своей карты. Чёрт. Вот же чёрт! Он совсем забыл, что собирался положить наличку на счёт, и она, кажется, до сих пор лежит в его рюкзаке.

Луи хлопает себя рукой по лбу: ну почему, почему всегда всё должно быть так сложно?

Вздохнув, он выбирается из постели, поправляя всё тот же спортивный костюм, в котором комфортит себя последние несколько дней, и бредёт в гостиную. Там, сидя на диване с ноутбуком, уже пол дня работает мистер Стайлс, который неожиданно решил, что пока Луи не поправится, будет вести дела из дома.

— Сэр? — нерешительно зовёт Луи, вставая рядом с огромным диваном, и мужчина тут же поднимает на него голову:

— Да? Да, что такое, малыш? Что-то болит?

— Эм, нет.

— Плохо себя чувствуешь? Голоден? Что такое?

— Нет, мистер Стайлс, я... — Луи прочищает горло, чтобы его осевший от кашля голос звучал хоть немного увереннее, и заламывает собственные пальцы, пряча их за спиной, — я просто хотел спросить, можете ли вы дать мне какую-нибудь свою обувь?

— Обувь? — Гарри хмурится, удивлённо глядя на мальчика. — Зачем тебе обувь?

— Я... мне нужно ненадолго выйти.

Стайлс вздыхает, убирая ноутбук со своих коленей, и отставляет его на журнальный столик, а потом вновь смотрит на мальчика:

— И зачем тебе, позволь узнать, выходить куда-то? Если тебе что-то нужно, просто скажи мне, и это привезут.

— Н-Нет, мне... мне нужно кое-что сделать.

Гарри думает, что это даже хорошо, что Луи всё ещё не знает о тех ботинках, которые Йе Джи купила для него ещё в первый день. Они до сих пор лежат в коробке в одном из пакетов, которые он отнёс в гардеробную.

— Зачем?

— Мне нужно положить деньги на карту. Здесь поблизости где-то точно должен быть банкомат, я положу деньги и сразу вернусь, обещаю.

— Деньги? — Гарри изгибает бровь, продолжая сканировать его взглядом. — Зачем тебе деньги?

— Мне просто нужно. Можно я не буду вам говорить?

— Дело конечно твоё, можешь и не говорить, — Гарри издаёт смешок, качая головой, и забирает со столика чашку, делая из неё глоток кофе, — но ты никуда не пойдёшь.

— Что? Но почему?!

— Ты всё ещё болеешь, Луи. А на улице холодно.

— Но это важно, мистер Стайлс! И срочно! Прошу, я быстро, обещаю! Мне только нужно...

Гарри вздыхает, качая головой, и, отставив чашку, берет в руку свой телефон:

— Сколько тебе нужно?

— Ч-Что?..

— Сколько денег тебе нужно? Я переведу тебе на карту, и тебе никуда не придётся выходить.

— Мистер Стайлс...

— Сколько, Луи?

— Мистер Стайлс, я не хочу, чтобы вы переводили мне деньги.

— А я не хочу, чтобы ты выходил из дома, пока не поправишься. Сколько?

Луи показательно молчит, отвернув голову в сторону, будто дожидается, что Гарри изменит решение. Мужчина снова вздыхает:

— Малыш, пожалуйста, просто скажи мне сколько. Иначе я сейчас решу сам. Но ты же потом снова будешь недоволен.

Гарри ухмыляется, и Луи, фыркнув, бормочет себе нос:

— Х-Хорошо. Но я отдам вам их наличкой.

Гарри качает головой:

— Нет.