fourteen (2/2)

— Отлично, тогда я меняю её на твою.

— Что?

— Открывай уже, — Гарри вздыхает. — Уверен, тебе и самому там не жарко стоять раздетым.

Даже не видя его, Стайлс может поклясться, что Луи закатил глаза. Но мужчина всё же слышит тихий щелчок, а потом дверь приоткрывается совсем немного, а из-за неё показывается рука:

— Давайте.

— Ну уж нет, сначала отдай свою.

— Мистер Стайлс! Что за детский сад?!

— Просто хочу быть уверенным, что ты не напялишь на себя то, в чём пришёл.

Луи ворчит и даже тихо матерится, но всё же убирает руку, а потом вновь высовывает её, только в этот раз сжимающую охапку его вещей.

— Так бы сразу, — довольно мурлычет Гарри, забирая их, а вместо этого отдаёт то, что принёс. Он без особого желания держит поношенную одежду в руках, слегка склоняясь к двери с ухмылкой. — Что насчёт совместного душа?

— Что насчёт пойти к чёрту?!

Стайлс качает головой, тихо смеясь: попытаться стоило.

— Грубиян, малыш, ты такой грубиян.

Но дверь уже захлопывается обратно.

Всё так же посмеиваясь, он без лишних сомнений отправляет вещи мальчика туда же, куда всего пять минут назад отправил его кеды — в мусор. Ну уж нет, думает он, Луи больше это не наденет. Он кривится, замечая на одежде пятна — одно из них и вовсе оставленное стараниями того придурка — и тут же бросается отмывать руки. Мерзость. Нет, Луи точно больше это не наденет. Пусть даже не надеется.

Мужчина смиренно дожидается Томлинсона в спальне, слушая, как за дверью в душе шумит вода, и просматривает кое-что в своём телефоне, отправляя Йе Джи сообщение. А когда шум воды наконец стихает, Гарри улыбается уголком губ, предвкушая, как отправленная жене просьба воплотится в жизнь, и всего через минуту слышит звонкий голос, заставляющий его поднять голову и взглянуть в сторону ванной.

— Я вас ненавижу, мистер Стайлс.

— Давай, малыш, я уже жду не дождусь увидеть тебя!

Луи со злостью открывает дверь, показываясь в дверном проёме, и у Гарри, кажется, звёзды начинают сиять в глазах. Господи, как же невообразимо хорошо Луи выглядит в его рубашке.

— Слышали, что я сказал? — Луи хмурит бровки, глядя на него враждебно. — Я. Вас. Ненавижу.

— Чудно, — довольный, словно кот, Гарри только улыбается шире и рукой подзывает его к себе. — Давай, иди сюда.

— Я похож на какую-то эскортницу, — то ли фыркает, то ли хнычет Луи, но всё же устало бредёт к кровати. — Ненавижу вас. Клянусь, господин Стайлс, всей своей душой ненавижу.

— А по-моему, выглядишь замечательно, — всё так же мурлычет Стайлс, будто ничего не слышит, и восторженно оглядывает его вновь и вновь, а потом поднимается с постели, убирая тяжёлое покрывало к изножью, и откидывает край одеяла. — Ну же, забирайся сюда.

Луи устало вздыхает. Ему хочется ругаться с Гарри Стайлсом за эту очередную выходку с одеждой, это верно, но... лечь в такую манящую, свежую, белоснежную постель ему хочется совсем чуточку больше. И он пытается себя за это не осуждать.

Юноша всё же залезает на высокую кровать. Он в блаженстве прикрывает глаза, ощущая, как прохладная приятная ткань обволакивает его разгорячённую от душа кожу, и тихо выдыхает:

— Боже... — шепчет он, — так хорошо.

Гарри наблюдает за ним с неподдельным удовольствием, а потом, присев на край постели, забирает аптечку и ставит на свои колени, тут же открывая её.

— Это что? — Луи растерянно хмурит бровки.

— Аптечка, — невозмутимо отвечает Стайлс, ища средство для обработки.

— З-зачем?

— Твоё лицо.

— Но я и так уже промыл всё.

— Промыл, но не обработал же, — Гарри фыркает, наконец найдя всё необходимое, и отставляет коробок, подсаживаясь чуть ближе к сидящему в кровати Луи. — Не хочу, чтобы ты получил какое-нибудь заражение. Обработка лишней не будет.

— Вы же меня не послушаете, если откажусь? — Луи вновь устало вздыхает, но вместо ответа Гарри только сбрызгивает безворсовые салфетки обеззараживающим средством и, придерживая лицо Томлинсона за подбородок, принимается аккуратно обрабатывать его ранки.

Луи смиренно терпит, когда дело касается ссадины на щеке, но стоит ощутить, как щиплет разбитая губа, и он тихо шипит:

— Ауч-ауч-ауч, больно!

— Тише, — сосредоточенно шепчет Гарри, продолжая уверенно обрабатывать, и Луи сжимает зубы.

— Больно!

Стайлс шумно выдыхает, качает головой, а потом, немножко наклонившись к нему, легонько дует на рану.

— Лучше? — едва слышно спрашивает Гарри.

— Д-да.

— Тогда прекрати сжимать моё бедро, пожалуйста.

Луи одёргивает руку, только сейчас осознавая, за что держался всё это время, и ощущает, как распаляются его щёки от стыда.

— Из... извините. Извините, сэр, я сам не заметил и...

— Всё в порядке, — Гарри издаёт добрый смешок, откладывая использованные салфетки, и вынимает небольшой тюбик мази, тут же выдавливая совсем немного на свой мизинец, и принимается аккуратными касаниями наносить её на повреждения.

Луи неотрывно наблюдает за лицом мужчины, пока взгляд господина Стайлса сконцентрирован на его ссадинах.

— Она холодная, — шёпотом зачем-то озвучивает Луи.

— Конечно холодная, — Гарри улыбается уголком губ, — это же анестетик, — но, запинаясь, решает на всякий случай пояснить. — Он снизит чувствительность, и ты сможешь спокойно уснуть, не отвлекаясь на боль.

Луи опускает взгляд:

— Я знаю, что это значит, мистер Стайлс.

— Я просто уточнил. Неважно, — он шумно выдыхает, и Луи ощущает его дыхание даже на собственных губах, в особенности там, где нанесена мазь: контрастный холодок посылает мурашки во всё остальное тело. — Сейчас, заклеим и можешь ложиться.

Гарри слишком аккуратными движениями, как отмечает для себя Томлинсон, вскрывает несколько маленьких обеззараживающих пластырей, наклеивая один квадратный на его скулу, и ещё один, совсем крохотный, в то место на губе, где она разбита сильнее всего.

— Дай мази несколько минут, чтобы она полностью подействовала, — информирует мужчина, убирая всё обратно в коробку, и собирает мусор. — Ещё что-нибудь болит?

Луи нерешительно жмёт плечами:

— Н-нет. Только голова немного, но я думаю, мне просто нужно поспать.

— Дать тебе таблетку?

— Нет, не нужно.

Гарри кивает, без лишних слов поднимаясь с постели, и забирает с собой аптечку.

— Тогда ложись.

Луи чувствует себя неожиданно замёрзшим, как только тепло чужого тела пропадает рядом, и неуверенно смотрит вслед мужчине, уходящему к дверям:

— М-мистер Стайлс? — вдруг окликает он. Гарри оборачивается:

— Да?

— Спасибо. Ну, за... за вашу заботу. Я правда вам благодарен.

В уголках губ Гарри расцветает пока ещё незнакомая Луи крохотная тёплая улыбка. Но он почти ничего не говорит, только едва заметно кивает:

— Отдыхай, малыш. Тебе нужно поспать.

Гарри скрывается за дверью, оставляя Луи наедине с пустой комнатой, приглушённым светом и слишком большой кроватью. Юноша выдыхает, выпуская весь оставшийся воздух из лёгких, и обессиленно падает на спину. Его голова встречается с мягкой подушкой, а взгляд устремляется в высокий потолок.

Подумать только, он действительно лежит в постели мистера Стайлса. И в его рубашке. И в его, чёрт возьми, квартире, даже не зная, в какой части Нью-Йорка сейчас находится. Может только рассматривать крохотные редкие огоньки в окнах высоток через большие окна спальни. Сейчас глубокая ночь, но он не знает, который час. Лишь разглядывает чёрное небо, затянутое мраморной паутиной снежных серых облаков.

Из груди поднимается зевок, и Луи прикрывает тяжёлые веки. Будет здорово просто поспать. Наконец поспать, не думая больше ни о чём другом. Луи позволяет себе отложить мысли о всех проблемах хотя бы пока не наступит утро, и сон за считанные минуты утягивает его в свои объятия.

***</p>

Гарри удивляется, когда, вернувшись в спальню всего пять минут спустя после того, как ушёл, уже застаёт Луи крепко спящим. И, стараясь слишком сильно не шуметь, забирает в гардеробной несколько вещей для себя самого и уходит в ванную.

Луи, вероятнее всего, спит так крепко, что его вряд ли разбудит шум воды, но Стайлс всё равно старается быть побыстрее. Хочет лишь смыть с тела прошедший день, вымыть волосы и почистить зубы, что он и делает. А затем только надевает тёмную шёлковую пижаму, состоящую из брюк и рубашки, протирает волосы полотенцем, аккуратно зачёсывая их назад, и, зевая, возвращается в комнату.

Чуждое чувство непонятного волнения трепещет где-то внутри живота, как только он подходит к кровати с другой стороны от той, где лежит Луи, и откидывает край одеяла, забираясь внутрь. Мужчина укладывается чуть ближе к середине, глубоко вдыхая приятный аромат, исходящий от Луи — он пахнет хорошим мылом, свежестью и влажными волосами. Что-то простое, но такое цепляющее, что Гарри вдруг хочется, чтобы так в его постели пахло как можно чаще.

Он поворачивает голову, рассматривая умиротворённое лицо юноши, который лежит на спине, повернувшись к нему совсем-совсем немного. Его грудь размеренно поднимается на каждом вдохе и опускается на каждом выдохе, и Гарри хочется коснуться его, чтобы узнать, спокойно ли бьётся сердце. Он сомневается лишь несколько секунд, а потом всё же протягивает руку.

Приятно касаться груди Луи, ощущая под подушечками пальцев собственную рубашку. Он считает каждый удар сердца, зачем-то убеждаясь, что Луи абсолютно спокоен, и уже хочет её убрать, когда Томлинсон сквозь сон неожиданно обхватывает её, поворачиваясь набок, и прижимает к себе, словно игрушку. А Гарри ничего не остаётся, кроме как подобраться чуть ближе и позволить его мальчику держать её столько, сколько понадобится.

— Доброй ночи, малыш, — шепчет мужчина, оставляя поцелуй на его лбу, и прикрывает глаза, устало выдыхая. Засыпать так удивительно спокойно, зная, что сегодня Луи точно в безопасности, ведь находится рядом с ним.

Гарри решает обдумать эти новые ощущения завтра, сегодня позволяя себе просто насладиться этим моментом.

И только гораздо позже, спустя часы крепкого сна он просыпается под утро, ощущая на себе непривычную тяжесть. Мужчина лениво открывает глаза — комната всё ещё погружена во мрак, а за окнами утро только-только вступает в свои права, заставляя затянутый тучами горизонт слабо светлеть. Гарри зевает, пытаясь повернуться, и вдруг осознает причину своего пробуждения: на его плече лежит Луи, забравшись в укрытие из руки мужчины, прижимающей его хрупкое тело к себе.

Сонная улыбка скользит по губам, и Гарри, даже не раздумывая, вдруг поворачивается на бок, решая полноценно обнять его двумя руками. Луи слабо хмурится, но не просыпается. Лишь неразборчиво что-то мурчит сквозь сон, а потом укладывается поудобнее, горячо дыша в шею Стайлса. Гарри снова закрывает глаза: его ждёт ещё несколько приятных часов сна с Луи в его руках. И наступления утра теперь хочется как будто совсем немного меньше.

***</p>

Как бы не хотелось, но утро всё же наступает. Раннее декабрьское холодное утро. Но оно где-то там, снаружи, а в постели сейчас тепло и не хочется выбираться. Однако Гарри всё ещё помнит о своих планах, которые, к сожалению, не позволят остаться.

Он лежит так несколько долгих минут. Рассматривает Луи, что до сих пор согревается в его руках, и лениво перебирает его волосы, которые в лёгком беспорядке после вчерашнего душа. Такие мягкие, что он просто не может перестать их касаться. Но когда телефон мужчины, лежащий на тумбочке, вновь тихо вибрирует, он издаёт шумный выдох — какой бы хорошей не была вторая часть этой ужасной ночи, он должен её заканчивать.

Поэтому, стараясь выбраться из постели как можно аккуратнее, отпуская Луи в объятия подушек, одеяла, и своего отсутствия, мужчина хочет лишь сделать всё, чтобы мальчик не проснулся и отдохнул как можно дольше. И ему почти удаётся, но хриплый тихий голос всё же разрушает утреннюю тишину квартиры, когда Гарри, встав на ноги, беззвучно потягивается и разминает шею.

— Куда ты?.. — сонно бормочет мальчик, не открывая глаза; лишь ощущает, что рядом пропало что-то тёплое, и Гарри оборачивается к постели с улыбкой, упирается рукой в матрас и наклоняется к Луи:

— Тише, малыш, ещё довольно рано, — шепчет он, поправляя его волосы и подтягивая одеяло повыше, чтобы укрыть его. — Поспи.

— Куда ты? — вновь повторяет Луи сквозь сон. Так жалобно и тихо, что Гарри больше всего хочется просто остаться.

— У меня важные дела, детка. Но ты должен отдохнуть, хорошо? Ещё правда рано, продолжай спать.

— М-мне тоже надо вставать, — сонно протестует Луи, и Стайлс тихо смеётся, качая головой и наклоняясь ещё чуть ниже, чтобы поцеловать его в макушку:

— Нет, малыш, сегодня тебе не нужно. Отдыхай.

И когда Луи, не в силах бороться со всё ещё не отступившей усталостью, всё же вновь засыпает, Гарри уходит в ванную, чтобы привести себя в порядок. А потом так же быстро переодевается в чистый твидовый костюм, надевает часы на руку, забирает телефон и покидает зону спальни, плотно прикрывая за собой тяжёлые двери. Его мальчику действительно стоит отдохнуть. Чего не скажешь о Гарри, которого впереди уже ждёт насыщенный рабочий день.

Он как раз пьёт свежесваренный кофе, когда его телефон вдруг звонит. Взглянув на экран, мужчина ухмыляется и отвечает на звонок:

— Доброе утро, дорогая. Как тебе спалось?

— Без тебя в этом доме? — Йе Джи тут же издаёт смешок. — Ничего нового. Но спасибо за цветы. За столько лет ты действительно стал прекрасным мужем, знаешь все действия наперёд.

Гарри закатывает глаза, но всё же улыбается.

— Я всегда был прекрасным мужем, Джи. Ты знаешь об этом.

— В любом случае, проблемы решены? — Гарри слышит, как она тоже делает глоток кофе. Забавно, как, даже будучи порознь, они не изменяют привычкам, что за последние десять лет стали неизменным в их доме.

— Да, Луи в порядке, — он кивает, пусть она и не видит. — Он всё ещё спит.

— Надеюсь, ты как следует о нём позаботился. Я не хочу, чтобы мне было стыдно перед бедным мальчиком за твои манеры, Стайлс.

— Тебе никогда не будет стыдно за меня, Стайлс.

— Bien, le temps nous le dira, mon amour.<span class="footnote" id="fn_31998178_0"></span>

Гарри цокает языком. А Йе Джи снова продолжает:

— К слову, чудный завтрак. Ты знаешь, как загладить вину.

— Спасибо, что в этот раз я смог обойтись без новых украшений.

— Ещё не вечер, дорогой, — она расслабленно смеётся. — Мне всё ещё интересно узнать подробности произошедшего. У тебя будет время пообедать вместе между встречами? Мне кажется, стоит обсудить всё.

— Да, безусловно, — соглашается мужчина с супругой. — Прислать машину в твой офис в два?

— Нет, я как раз буду на встрече в городе, так что меня привезёт мой водитель. Ах да, и о твоём сообщении ночью...

— Я могу надеяться на твою помощь?

— Иногда мне кажется, что без меня ты не можешь вообще ничего, — она издаёт добрый смешок. — Но я всё же не оставлю твою просьбу без внимания. Что насчёт размера? Ты уверен, что он верный?

— Я понятия не имею, — Гарри тихо смеётся. — Но ты видела его? Он же просто крохотный.

— А обувь?

— Я не знаю, думаю, шестой с половиной или седьмой?<span class="footnote" id="fn_31998178_1"></span>

— Ты думаешь? — Йе Джи фыркает. — Что, если это неправильно? Хочешь заставить меня краснеть?

— Слушай, его кеды были такими старыми, что на них едва ли можно было найти хоть что-то, кроме дырок и потёртостей, я уже не говорю о размере. Выбери седьмой. В крайнем случае, потом я куплю ему что-то другое.

— Так занимался бы этим сам, — она возмущается, но Стайлс знает, что это не всерьёз.

— Спасибо за помощь, дорогая. Ты ведь знаешь, я действительно это ценю. И доверяю твоему вкусу.

— Твоё счастье, что у меня свободное утро. И что я хочу уделить немного времени твоему мальчику.

— Будь осторожнее с выражениями, любовь моя.

— Я прекрасно знаю, что говорю, — довольно отвечает женщина. — Считай, это небольшое предупреждение.

— Ненавижу, когда ты в игривом настроении.

— Да, дорогой, я тоже безумно люблю тебя. Так или иначе, я видела, что в твоём расписании назначена встреча через час. Ты не опоздаешь?

— Я уже жду Стива. Он выполнял ещё одно моё поручение.

— Хорошо. Тогда увидимся за обедом?

— Я буду ждать.

— Желаю удачи на встрече.

— Спасибо, дорогая, и тебе хорошего дня, — Гарри сдержанно улыбается, желая это абсолютно искренне. И они заканчивают разговор.

Взглянув на время на своих часах, он мысленно соглашается с женой — ему лучше бы поспешить. К счастью, Стив как раз написал ему, что уже подъезжает.

Гарри решает воспользоваться оставшимся временем, и забирает с журнального столика в гостиной блокнот.

“Доброе утро, малыш

У меня рабочие встречи и пришлось уехать, поэтому прошу прощения за твоё пробуждение в одиночестве. Пожалуйста, чувствуй себя как дома.

Если что — ты всегда можешь написать мне, но лучше не звони, я не уверен, что смогу ответить. Если это срочно или тебе что-то понадобится, ты можешь обратиться к Стиву по любому вопросу, я оставлю номер его телефона на обратной стороне листа.

Позавтракай и хорошо отдохни сегодня, мы увидимся вечером.

Гарри Стайлс х”</p>

Аккуратно вырезав лист из толстого блокнота канцелярским ножом, он сгибает его пополам, оставляет номер своего телохранителя с обратной стороны внизу, как и обещал, а ещё пишет “Для Луи” чуть крупнее и посередине, чтобы мальчик точно обратил на записку своё внимание. И словно по часам — на телефон приходит сообщение от охранника, что он уже ожидает его возле автомобиля.

Сделав глубокий вдох, Гарри поднимается на ноги и заглядывает в спальню, беззвучно проходя к постели и оставляя сложенный вдвое листок на прикроватном столике рядом с безмятежно спящим мальчиком.

— Хорошего дня, Луи, — шепчет Стайлс, бросая на него ещё один довольный взгляд, и покидает спальню так же тихо, как вошёл.

Он забирает своё пальто, вешая его на сгиб локтя, и вызывает лифт.