fourteen (1/2)

Стив останавливает автомобиль мужчины на ближайшей заправке, как тот и просил, спустя всего около пяти минут езды. И за всю дорогу единственное, что он слышал — тихие всхлипы Луи.

Гарри прочищает горло, а затем поворачивает голову, разглядывая мальчика: плечи Луи дрожат, и кончик носа покраснел, а на щеках застыли дорожки от слёз. В мыслях Стайлса будто на секунду вновь проносится перед глазами всё, что произошло, и выражение лица мужчины тут же смягчается, а сам он бережно касается руки Луи.

— Малыш? — тихо зовёт он, замечая, как Луи тут же замирает, но всё ещё смотрит в одну точку, будто боясь поднимать взгляд. — Детка, пойдём со мной.

Луи робеет на вдохе, облизывает пересохшие потрескавшиеся губы, и отвечает совсем тихо:

— Я... я не хочу. Не хочу, можно мне домой?

— Луи, — Гарри хмурится, звуча предупреждающе, — мне казалось, ты меня хорошо услышал.

— Я не ребёнок, — лишь тихо протестует он. — Я взрослый и свободный человек, отпустите меня домой, прошу. Я просто, — он всхлипывает, запинаясь, — просто х-хочу домой. Пожалуйста, прошу, мистер Стайлс, — ещё один всхлип слетает с его губ, и Луи закрывает лицо ладошками. — Д-домой.

Гарри шумно выдыхает, поглаживая тыльную сторону его ладони большим пальцем, и аккуратно подносит руку мальчика к своим губам:

— Идём. Идём, тебе нужно умыться, — шепчет он, а потом едва касается поцелуем его холодной кожи, прежде чем отпускает.

Гарри выбирается из автомобиля, тут же подавая руку Томлинсону, и тот принимает её будто от безысходности, нехотя выбираясь наружу из тёплого салона авто. Он игнорирует неприятное чувство сырости в кедах и всё ещё растерянно смотрит себе под ноги, даже когда мужчина, крепко сжимая ладонь, ведёт его в небольшой магазинчик на территории заправки.

Внутри тихо, и тишину эту разрушает только электрический рокот ламп под потолком, а ещё звук холодильников. Здесь стоит слишком привычный запах средств для уборки и лёгкий аромат декабрьского холода, проникшего сквозь раскрывшиеся двери.

— Добрый вечер, — дежурно здоровается с ними кассир, почти не отрываясь от листания журнала, и Гарри, даже не смотря особо в его сторону, быстрым взглядом сканирует помещение в поисках нужной двери. А как только находит заветную табличку, тут же утягивает Луи за собой.

За ними захлопывается дверь уборной, теперь будто отделяя Гарри и Луи от остального мира на несколько минут. Стайлс кривит губы, оглядывая не самое приличное на вид местечко, а потом подходит к умывальнику. Он слегка подтягивает рукава своего бадлона и пальто, чтобы не намочить, а затем открывает в кране воду и выдавливает как можно больше жидкого мыла на руки, тут же принимаясь их отмывать, словно от какой-то заразы.

Гарри усердно намывает руки почти с минуту, прежде чем наконец смывает с них мыльную пену, и теперь оглядывается на Луи, всё ещё стоящего на том же месте, где Гарри его и оставил. Томлинсон клюёт носом, время от времени тихо всхлипывая, и болезненно моргает, ощущая, как сухо в глазах от выплаканных слёз.

— Иди сюда, — наверное требовательнее, чем следует, просит Гарри, и плечи Луи вздрагивают. Мужчина делает глубокий вдох. — Я хотел сказать... пожалуйста, малыш, подойди ко мне.

Луи шмыгает носом:

— Мне и тут нормально. Отпустите меня домой, господин Стайлс, прошу.

Гарри хочется закатить глаза, и он даже почти сдерживает себя от этого жеста, поддаваясь ему лишь на долю секунды, а потом, цокнув языком, подходит к Луи и сам подводит его к умывальнику.

— Почему я должен повторять простые вещи по десять раз? — скорее устало, нежели раздражённо спрашивает мужчина, вновь смачивая руки, и, слегка наклонив Томлинсона вперёд, принимается удивительно бережно умывать его лицо. — Я не хочу, чтобы ты туда возвращался. И ты не вернёшься, Луи. Ты не будешь там ночевать, я не хочу даже думать, что ты вновь можешь оказаться рядом с тем уе... с тем человеком. Это ясно? Мне кажется, что предельно.

— Но это не ваше дело, — обиженно бурчит Луи, плюясь от воды, когда рука мужчины тут же проходится по его губам, пытаясь отмыть каждый миллиметр его лица от произошедшего.

— Моё.

— Нет.

— Помолчи, пожалуйста.

— Но я не-

Луи возмущенно мычит, когда Гарри под видом умывания вновь закрывает его рот рукой, и мужчина вдруг беззвучно хмыкает, улыбаясь уголком губ.

— Что смешного? — немного неразборчиво под его рукой ворчит Луи, поднимая брови, и губы Стайлса расползаются в более заметной улыбке:

— Ничего, — он качает головой, а потом, наконец выключив воду, тянется рукой за парочкой бумажных полотенец, принимаясь бережно вытирать его лицо от воды. Гарри замирает, оттерев уже почти полностью, когда понимает, что касается его щёк обеими руками, стоя слишком близко. До ужасного близко. — Я просто хочу, чтобы ты почувствовал себя в безопасности, — почти шёпотом продолжает он, глядя в глаза Луи сверху вниз. — Чтобы ты осознал, что хотя бы сегодня не обязан туда возвращаться. Просто дай мне позаботиться о тебе, Луи Томлинсон. Я... обещаю, что тебе ничего не угрожает рядом со мной. Я не обижу тебя.

Луи вновь шмыгает носом, и Гарри замечает, как дрожат его слипшиеся ресницы, когда глаза Томлинсона нервно изучают его собственные:

— Это ведь просто слова, мистер Стайлс. Как я могу верить им? — таким же шёпотом спрашивает он.

— Верно, ты не можешь. Но я бы просто не говорил этого, если бы хотел солгать. Ты ведь можешь попытаться поверить мне?

Луи опускает взгляд, вновь облизывая губы в нервном жесте, и заговаривает лишь через несколько мгновений тишины:

— Вы спасли меня сегодня, — хрипловато и нерешительно шепчет мальчик. — И поэтому, только поэтому, господин Стайлс, — вновь поднимая на него глаза, чуть увереннее добавляет Луи, — я доверюсь вам один раз. Но если вы предадите это доверие, я больше никогда с вами не заговорю. И уволюсь. Я вообще сделаю всё, чтобы мы больше никогда с вами не встречались, господин Стайлс. Если вы мне солгали, я это сделаю.

Гарри вновь хмыкает, но согласно кивает:

— Удивительно, как иногда в тебе просыпается моя дорогая жена, — тихо смеётся он, а у Луи от услышанного в шоке раскрываются глаза и внутри всё цепенеет. — Надо будет познакомить вас поближе, — хриплый смех Гарри звучит где-то сверху, и Луи вдруг ощущает мягкий поцелуй на своём лбу. — Я не собираюсь обманывать тебя, малыш, — шепчет он, губами всё ещё касаясь кожи. — Побудь слабым хоть разок, сегодня тебе больше не нужно ни с кем и ни с чем бороться. Сегодня у тебя есть я.

— Пожалуйста, — Луи зажмуривается, вдруг ощущая, как плач вновь подбирается к горлу, и его голос подрагивает, а с губ срывается ещё один всхлип, — пожалуйста, не говорите больше таких вещей. Не говорите, мистер Стайлс. Я не... я не могу, не могу такое слышать, — он плачет, ощущая, как его желудок дрожит и сжимается, вызывая тошноту. — Мне нельзя такое слышать. Я расслаблюсь, мистер Стайлс, и тогда мир вновь на меня наступит.

Гарри притягивает его к себе, поглаживая по голове, и прикрывает глаза, ощущая, как дрожащее тело Луи вдруг вжимается в него, словно в спасательный круг:

— Тогда позволь мне защитить тебя хоть разок, и не думай ни о чём вокруг.

***</p>

Они возвращаются в машину и остаток пути проходит в тишине. Стив без лишних вопросов везёт их по нужному адресу, Гарри безучастно смотрит в окно, продолжая крепко сжимать руку мальчика с тех пор, как они вновь сели в автомобиль, а Луи... Луи размеренно дышит, посапывая носиком, и не слишком удачно борется с сухостью в глазах от выплаканных слёз.

Мягкий ход машины, приятный аромат в салоне и непривычное ощущение безопасности играют свою роль: Томлинсон сам не замечает, как у него закрываются глаза. Он пытается бороться с усталостью до последнего, но всё, что произошло прежде, вступает в свою силу — и Луи всё же начинает дремать, а спустя несколько таких минут его голова почти невесомо опускается на плечо мужчины, заставляя Гарри замереть.

Он переводит взгляд на Луи, и улыбка мелькает в уголках губ — его беспечное, умиротворённое и полное спокойствия лицо заставляет и самого Гарри ощутить что-то незнакомое и тёплое, разливающееся в груди. Луи засыпает рядом с ним уже второй раз — и второй раз заставляет Гарри чувствовать себя так. И мужчина до сих пор пытается разобраться, почему такое, казалось бы, простое действие заставляет его чувствовать столь много.

— Мистер Стайлс, — тихо, почти шёпотом обращается к нему Стив, когда они почти подъезжают к дому.

— Да?

— У вас будут дальнейшие указания для меня? Я должен позаботиться о том, что произошло?

Гарри сглатывает, прочищая горло, и бросает на Луи ещё один обеспокоенный взгляд, боясь, что тот может услышать. Но мальчик, кажется, всё ещё безмятежно дремлет.

Стайлс кивает:

— Вернись туда и убедись, что тот урод усвоил урок. Если понадобится, избавься от него.

— Сэр? — Стив изгибает бровь. — Вы о... ?

— Вот ещё, руки об него марать, — Гарри тихо фыркает. — Обойдёмся законными способами. Пока.

— Я вас понял, сэр.

И остаток пути охранник больше не говорит ни слова. Только умело паркует автомобиль на подземной парковке и открывает для босса дверь:

— Могу я вам помочь? — интересуется он. Но Гарри, выбираясь из автомобиля, слишком уверенно, но в то же время аккуратно забирает спящего Луи на руки, чтобы не разбудить, а сам пожимает плечами:

— Возьми его рюкзак и иди за мной.

— Может, мне понести его? Вам ведь тяжело, сэр, и я мог бы-

— Я справлюсь сам, — тут же отрезает Гарри. — Просто возьми вещи.

Мужчина учтиво кивает, прежде чем закрывает автомобиль, и идёт за Стайлсом. Он вызывает для него лифт, который поднимет Гарри прямиком в его квартиру, и лишь молча стоит рядом всё это время.

Лифт поднимается наверх совсем беззвучно. Гарри ощущает непонятную тяжесть в своём животе, когда с губ Луи срывается немного болезненный стон, а мальчик жмётся к нему, так и не просыпаясь. В секунду хочется вновь вернуться в ту гадкую квартирку и бить того урода вновь и вновь, пока он не поймёт, какую ошибку совершил. А Гарри не пачкал руки подобным образом уже многие, многие годы.

— Он в порядке? — шёпотом решает спросить Стив. — Я могу прислать врача, сэр, только скажите.

Гарри задумчиво разглядывает лежащего в его руках Луи несколько мгновений, и закусывает губу: кажется, раны Луи не слишком серьёзные. Он убедится в этом чуть позже, прежде чем решит, нужен ли врач. О чём и сообщает своему телохранителю, который, честно говоря, куда больше, чем просто телохранитель — Стив его правая рука и самое доверенное лицо в личных вопросах, и доказывает свою преданность уже почти десять лет. Нет никого, кому Гарри доверял бы, как себе, кроме его дорогой супруги и этого человека.

— Я свяжусь с тобой утром и скажу точно, нужен ли врач. У него вроде бы нет серьёзных повреждений, но я должен буду убедиться.

— Да, босс. Помочь вам с обработкой его ссадин?

— Не нужно, — Гарри качает головой, вновь опуская на Луи взгляд, и улыбка залегает в уголках губ. — Я сам.

Стив молчит какое-то время, когда лифт наконец доставляет их в квартиру Стайлса. Он проходит в большую гостиную, оставляя рюкзак мальчика на диване, и учтиво ждёт, пока Гарри несёт Луи прямиком в спальню и опускает хрупкое тело на заправленную постель. К его удивлению, но даже сейчас Луи не просыпается. Только что-то сонно бормочет и немного хмурится. Гарри оставляет его на несколько минут, возвращаясь к охраннику.

— Вот, — Стив уже протягивает ему подготовленную аптечку, и Гарри благодарно кивает:

— Да, спасибо. В общем-то... — Стайлс вздыхает, и Стив тихо смеётся:

— Всё в порядке, босс. Я знаю, что делать. Как только закончу там, пришлю вам сообщение, скажу, как всё прошло. А уже завтра поделюсь всеми деталями.

— Вот, за что я тебя так люблю, — мужчина издаёт усталый смешок, протягивая руку, и Стив с охотой её пожимает. — Будь на связи завтра утром, пожалуйста. Не так рано, как обычно, но я хочу, чтобы к девяти ты был где-то неподалёку. У меня запланированы утренние встречи, но я пока не уверен, какая ситуация будет с Луи. Возможно, тебе придётся остаться здесь и присмотреть за ним.

— Вас понял, мистер Стайлс, — Стив вновь кивает. — Не переживайте, всё будет идеально, как и всегда. Мне оставить сообщение для миссис Стайлс?

— Нет, не волнуйся об этом. И... — Гарри вновь вздыхает, тихо смеясь, — Боже правый, снова придётся извиняться. Закажи ей цветы к завтраку, хорошо? И попроси нашего повара приготовить её любимые вафли и подать их в постель. Она просыпается в семь, так что цветы должны быть в доме к шести тридцати.

— Безусловно.

— Хорошо, теперь поезжай, — Стайлс в неопределённом жесте взмахивает рукой. — Я буду ждать сообщения.

Стив кивает, задерживая голову в поклоне в знак прощания на несколько секунд:

— Доброй ночи, мистер Стайлс.

Телохранитель исчезает из квартиры в следующее мгновение, а Гарри, сделав глубокий вдох, смотрит на аптечку в своих руках. Пришло время уделить его мальчику должное внимание.

Мужчина возвращается в комнату, вставая рядом с краем огромной кровати, и отставляет белоснежную коробку на столик рядом.

— Малыш... — тихо зовёт он, наклоняясь к Томлинсону, и убирает чёлку с его лба. — Давай, детка, мне нужно, чтобы ты проснулся.

Луи хмурится, бормоча протест сквозь сон, и Гарри устало улыбается, касаясь его щеки:

— Я понимаю, малыш, но ненадолго тебе придётся пободрствовать. Ладно? Малыш, прошу, — голос мужчины незнакомо мягкий и заботливый, и соображай Луи сейчас трезво, он бы, наверное, даже испугался. Но в дремоте от этого звука хочется лишь покрепче уснуть. — Давай, детка, — Гарри опускается на край кровати, бережно обхватывая его за плечи, и заставляет подняться. — Луи, пожалуйста. Мы же оба хотим, чтобы ты наконец мог нормально поспать, да?

Луи вновь хмурит брови, но, делая тяжёлый вдох, наконец открывает глаза, растерянно оглядывается и замечает незнакомую обстановку.

— М-мистер Стайлс? — хрипло шепчет он, продолжая разглядывать комнату, погружённую во мрак, если не считать прикроватных светильников и огоньков высоток за окном. — Г-где мы?

— В моей квартире, — слишком беспечно тут же отвечает Гарри, заставляя Луи в испуге выровняться, а глаза мальчика округлиться:

— В вашей квартире?! Постойте, но это значит, что миссис Стайлс тоже з-

— Луи, — Гарри прикрывает глаза, качая головой, — в моей квартире.

Томлинсон замирает:

— Ох. Ох.

— Да, примерно так. А теперь мне нужна твоя помощь. Не хочу раздевать тебя насильно, будет лучше, если ты сделаешь это сам.

Будто рефлекторно, Луи пытается немного отползти выше к изголовью:

— Раздевать? Ч-что вы задумали?

Гарри снова хочется закатить глаза:

— Я знаю, что ты считаешь меня извращенцем, но не надо делать вид, что у меня уж совсем нет сердца и совести. Я хочу позаботиться, как уже и говорил. А ты обещал довериться мне. Помнишь?

—Помню...

— Поэтому разденься, пожалуйста, и прими душ. А потом ты сможешь расправить постель и наконец поспать. Уверен, ты очень хочешь в душ после всего, что произошло.

Луи болезненно сглатывает, а потом всё же кивает. На самом деле, да, безумно хочет.

— Хорошо, — шёпотом сдаётся он. — Только вы, пожалуйста, эм... могли бы выйти?

— Будто я никогда не видел, как ты раздеваешься, — Гарри издаёт смешок, но получая в свой адрес прищуренный враждебный взгляд, только демонстрирует свои руки в защитном жесте и поднимается с постели:

— Хорошо-хорошо, малыш, как скажешь. Сегодня я позволяю тебе любые капризы.

— А, так чтобы вы наконец стали ко мне прислушиваться, мне нужно было подвергнуться попытке изнасилования, а потом чуть не убить человека? — фыркает Луи, нерешительно поднимаясь следом, и принимается стягивать с себя джинсовку. — Хорошо, буду знать.

— Тебе лучше не напоминать мне о том, что пытался сделать этот мудак, — вдруг холодно отрезает Стайлс, пока стоит, сложив руки на груди и наблюдая за мальчиком. — Я серьёзно, Луи. Ты даже не представляешь, как я зол и что хочу с ним сделать, как только думаю о том, что он посмел тебя коснуться.

— И что же вас останавливает? — в ответ обиженно кусается Луи. Вообще-то, это его чуть не изнасиловали. Это он тут должен был злее всех.

Но Гарри вдруг пожимает плечами, отвечая слишком уверенно:

— Ты.

— Ч-что? — Луи дёргается, неожиданно поворачивая голову, и глядит на него испуганно.

— Ты. Меня останавливаешь ты. Для меня важнее было вытащить тебя оттуда и привезти в безопасное место, чем разбираться с тем, насколько этот урод перешёл границы. Но не волнуйся, он своё наказание ещё получит.

— Пожалуйста, мистер Стайлс, — Луи сглатывает ком, вставший в горле от услышанного, и нервно качает головой в отрицании. — Пожалуйста, не надо. Пообещайте, что ничего не сделаете.

— Луи...

— Пообещайте! Вы сказали, что сегодня выполняете мои капризы? Тогда пообещайте!

— Хорошо-хорошо, — Гарри цокает языком и снисходительно кивает. — Я ничего не сделаю.

Луи смотрит на него с подозрением, но всё же не находит подвоха в его словах. Только фыркает и наклоняется, принимаясь развязывать шнурки. Он стягивает промокшие кеды, и ему хочется застонать от удовольствия, когда его замёрзшие ноги касаются тёплого коврика с длинным ворсом, лежащего у кровати. Так мягко, приятно и тепло. Будто больше ничего и не нужно для счастья.

От внимания Гарри это не ускользает:

— А представь, насколько хорошо себя почувствуешь, оказавшись в кровати? Я не видел твоей комнаты, но уверен, условия там не очень. Только и могу думать о том, что сегодня ты наконец поспишь в нормальной постели.

— Прекратите! У меня там нормальная постель. И моя комната выглядит лучше, чем остальная квартира, вообще-то, — защищая свою крохотную обитель так, словно это единственное, что у него есть, вдруг рычит Луи. — Думаете, я сам не знаю, как выглядит эта дыра? Но я не контролирую это! Там живут и другие люди, ясно? А моя комната выглядит лучше. Там чисто и уютно! Не нужно думать, что я живу так же, как мои соседи, вы ничего не знаете, мистер Стайлс.

— Хорошо, может быть, — Гарри издаёт смешок. — Но я всё ещё не думаю, что там сильно лучше. Поэтому да, Луи, я рад, что сегодня ты проведёшь свою ночь здесь.

— Плевать, — Луи обиженно отворачивается от мужчины. — Где ванная? Я схожу в душ. Хотя бы на десять минут от вас избавлюсь.

Стайлс смеётся, вновь поражаясь ему. Даже будучи в таком жалком и уязвимом положении, Луи продолжает отстаивать себя до последнего. И это цепляет Гарри, кажется, в миллионный раз.

— Хорошо. Ванная вон там, — Гарри указывает ему на едва заметную в стене дверь, совсем не такую, как большие двойные двери за его спиной, ведущие в остальную часть квартиры. — Там есть чистый комплект полотенец и всё необходимое, а я сейчас принесу тебе что-нибудь переодеться.

— П-переодеться?

— Ты думаешь, я впущу тебя в свою постель в этом? — мужчина изгибает бровь, с ноткой пренебрежения кивая на его одежду. — Не выдумывай. Примешь душ, переоденешься в чистое и с комфортом ляжешь спать.

— Я сам буду решать, в чём мне спать, — Луи в защитном жесте складывает руки на груди и смотрит на него с вызовом. — Хватает того, что вы пытаетесь наряжать меня во что-то на работе.

Стайлс издаёт смешок:

— Луи. Ты в моей квартире, будь добр, прислушивайся к тому, что я тебе говорю.

— Я лучше вообще ничего не надену и буду спать в полотенце, чем в том, что вы дадите!

— О, если ты действительно думаешь, что эта идея лучше, то я только за, — Гарри улыбается, а Луи, только сейчас сообразив, что сказал, отводит в сторону смущённый взгляд. — Надеюсь, на этом бессмысленный спор окончен? Давай, малыш, мы оба достаточно устали за сегодня, и оба одинаково сильно просто хотим отдохнуть. Иди в ванную. А я принесу тебе сменную одежду ровно через минуту.

Луи смотрит на него с сомнением ещё несколько секунд, а потом, вздохнув, вдруг наклоняется, поднимая с пола свои разваливающиеся мокрые кеды, и уверенно подходит к мужчине, неожиданно впихивая их в его руки:

— Вот, — бросается он. — Поставьте их на радиатор, пожалуйста.

— Что?

— Говорю, мои кеды промокли, — Луи невозмутимо пожимает плечами. — Поставьте их сушиться.

— На радиатор, — словно не веря свои ушам, повторяет Гарри.

— На радиатор, господин Стайлс. На радиатор. Знаете, обычно там и сушат обувь, — насмешливо объясняет мальчик, уходя в сторону ванной комнаты, и Гарри, поднимая брови, смотрит в след:

— Обувь обычно вообще не сушат!

— В вашем мире, разве что, — с презрением фыркает Луи, а потом хлопает за собой дверью.

Гарри шумно выдыхает, опуская взгляд на уже изжившие себя кеды мальчика, которые держит в руках. Отвратительно. На них даже подошва треснула!

— Вот упрямый засранец, — раздражённо бормочет Гарри, уходя прочь, в кухню, и с самым большим облегчением выбрасывает старую обувь прямиком в мусор. — Только там вам и место, — с долей пренебрежения бросает он, глядя на кеды, и, разворачиваясь на пятках, возвращается в спальню, оттуда сразу же отправляясь в гардеробную.

Первым делом он, конечно же, открывает ящики, где аккуратным стопками сложены несколько его дорогих пижам. Луи, наверняка, было бы удобно в любой из них. Но почему тогда такое сомнение закрадывается внутри? Прикусывая щеку изнутри, мужчина оборачивается, глядя на свои висящие в ряд выглаженные рубашки.

Хмыкнув, он подходит ближе, невесомо пробегаясь пальцами по каждой из них, будто пытаясь найти самую подходящую. И рука будто сама собой останавливается на одной из его любимых. Белая, из хорошего египетского хлопка — Гарри помнит, как Йе Джи лично напомнила его портному, чтобы он уделил этой ткани особенное внимание. И ответ будто приходит сам собой, так что он тут же забирает предмет одежды с плечиков и с довольной ухмылкой в уголках губ лезет в ящик с бельём.

Он уверен, что у них с Луи совсем разные размеры — ему довелось убедиться в этом собственными руками — но мужчина всё же находит для него новенькие белоснежные боксеры относительно небольшого размера. Да, то что нужно. Гарри уже собирается уйти, но у самого выхода из гардеробной вдруг замирает, резко возвращаясь обратно, и захватывает для мальчика ещё и пару белых носков. У Луи ведь замёрзли ноги.

Полностью удовлетворённый выбором, он тут же идёт к ванной, предусмотрительно не входя без спроса, и даже стучит:

— Малыш? Я принёс тебе одежду. Ты снял свою?

И спустя несколько секунд из-за двери доносится приглушённый голос:

— Да.