five (1/2)

Луи может сказать, что пережил эти выходные с большим трудом. Количество посетителей было как нельзя велико, а мистер Стайлс после того, как накормил его завтраком и отвёз в университет, кажется, даже отстал. По крайней мере, так думал Луи ровно до ночи субботы. А потом Лиам сказал, что его заказали, чтобы исполнить приват сразу для троих мужчин. Луи за полтора года работы пока не доводилось танцевать приватные танцы сразу для нескольких мужчин, но, уже закончив, он узнал, что это были какие-то очень важные друзья его нового шефа.

Он почти не видел мистера Стайлса в ту ночь, пока тот не попросил его заглянуть в свой кабинет. Несколько попыток флирта, очередные намёки на секс — Луи снова отказывает и говорит, что если мистер Стайлс ещё раз сделает это — он уволится.

Наверное, вряд ли это можно было назвать угрозой. Но ему удалось уйти из кабинета и закончить шоу, а потом вернуться домой и поспать целых пять часов, а мистер Стайлс ни разу ему не помешал, так что Луи посчитал это успехом.

Воскресенье выдалось сложнее. Всё так же много людей, ещё больше приватов и парочка отказов настойчивым просьбам оказать ещё несколько... услуг.

Но мистера Стайлса нигде не было видно, а потом Луи услышал, как Лиам общается по телефону с управляющим и объясняет, что их начальник улетел на другое побережье по каким-то вопросам своего бизнеса.

Луи не знает, почему выдохнул с облегчением в тот момент.

Но сейчас вечер четверга, он, зевая, входит в кухню, поспав лишние пару часов, потому что миссис Харди позвонила и сказала, что её планы изменились и им не нужна няня на сегодня. Луи было жаль потерять деньги, но несколько часов сна компенсировали тот факт, что сегодня он поспал только три часа, вернувшись с работы ранним утром, прежде чем ему нужно было вставать и собираться на смену в кофейне.

Потягиваясь, Луи не сдерживает ещё один зевок и открывает дверцу холодильника:

— Блять, кто из вас снова трогал мои йогурты? — он с недовольным взглядом оборачивается. За столом сидят все его соседи, что бывает не так уж и часто. Он видит, как Деррик пьёт кружку крепкого кофе, желая, наверное, побыстрее разогнать действие очередных таблеток, а рядом с ним стоит ещё несколько пустых грязных чашек в тёмном кофейном налёте. Бриана ест свой салат, листая «Инстаграм», а Моз ковыряется в какой-то штуке, которая, наверняка, должна быть где-то внутри машины, а не на их обеденном столе. — Алло? Я вопрос задал.

Бриана пожимает плечами, улыбаясь ему с полным ртом салата, и отрицательно качает головой.

— Вы двое, — Луи упирается руками в бёдра и выжидающе смотрит на ещё двух соседей. — Не сами же они отсюда пропали! Вы постоянно съедаете то, что мы с Бри покупаем!

— Блять, ты такой громкий, — недовольно бормочет Деррик, уткнувшись в свою чашку, и посылает мальчику пустой взгляд. — Не смотри на меня, это был не я. Я не ем эту хуйню.

— Моз, — Луи поворачивается к противоположной стороне стола, — ты, алкаш долбанный, опять с похмелья вдруг решил, что в этом холодильнике есть хоть что-то твоё?

Бриана издаёт смешок, продолжая ковыряться в своём салате, а Моз со всей ненавистью, способной уместиться в его лысой маленькой голове и дряхлом полноватом теле, смотрит на мальчика, прекращая ковыряться в... что бы это ни было.

— Ты поаккуратней на поворотах, малец, — он предупреждающе указывает на мальчика отвёрткой. — Думаешь, умный самый?

— Поумнее некоторых, — Луи язвит и закатывает глаза. — Моз, хрен старый, ещё раз тронешь что-то, что тебе не принадлежит, и, Богом клянусь, я...

— Ты что? — с усмешкой спрашивает мужчина, глядя на Томлинсона этими своими крохотными мышиными глазками. — Ну-ка, давай, скажи. Блёстками меня намажешь, а? Или покажешь, как отсасывать, шлюшка?

— Закрой рот, блять, просто закрой рот, — Луи морщится, шумно выдыхая. — Ты такой мерзкий, блять, почему твой ебаный алкоголизм тебя ещё не добил, а?

Мужчина резко поднимается на ноги, грохоча стулом по грязному полу, и в несколько шагов приближается к мальчику, заставляя того вжаться спиной в старый поржавевший холодильник, и угрожающе приставляет кончик отвёртки к его шее:

— Ещё хоть слово, шлюха гребанная, и ты этим своим язычком больше никого ублажить не сможешь, потому что я тебе его вырву, понял?

Бриана вскакивает на ноги, пытаясь оттащить мужчину за плечо, но тот этого будто даже не замечает, сосредоточенный лишь на том, как острый конец отвёртки натягивает тонкую кожу на юношеской шее.

— Моз! Ублюдок, а ну отойди! — рычит девушка, несколько раз ударив его по плечу. — Я копов сейчас вызову!

— Вызывай, — мужчина усмехается, всё ещё неотрывно разглядывая лицо мальчика. Луи нервно сглатывает, ощущая, как отвёртка царапает шею, — я как раз давно хочу рассказать, что живу с барыгой и двумя дешёвыми проститутками. Сами потом объяснять будете, как на жизнь зарабатываете, детки.

Бриана смотрит на мужчину, нахмурившись, и тяжело дышит. А потом бросает взгляд на Деррика, который всё ещё сидит на своём месте, потягивая кофе, и даже глазом не ведёт в сторону происходящего:

— Эй, слышал?! — Бриана подталкивает ногой ножку его стула. — Это и тебя касается.

— Знали бы вы, как мне похуй на то, что у вас тут происходит, — безэмоционально бормочет парень, разговаривая слегка заторможенно.

Бриана фыркает, отворачиваясь обратно, и смотрит на лицо побелевшего Луи, который почти не дышит, боясь подвигаться и напороться на острый конец отвёртки.

— Ну всё, давай, — она снова бьёт мужчину по плечу, — давай, Моз, заканчивай! Он на тебя заявит, если ты ему хоть какой-то вред причинишь, усёк? Тебе тоже проблемы с полицией не нужны, так что три шага назад. Сейчас же.

Он бросает смешок, мерзко облизываясь, и хлопает Луи по щеке несколько раз, заставив мальчика поморщиться и отвернуться в сторону:

— Не нарывайся больше, если крыть нечем, шлюшка, — смеётся мужчина, а потом, медленно убирая от его шеи отвёртку, качает головой и уходит из кухни, почёсывая живот сквозь застиранную клетчатую рубашку.

Луи только сейчас делает громкий и шумный выдох, сразу же хватаясь за шею, чтобы убедиться, что Мозес точно не поцарапал его, а Бриана моментально касается плеча мальчика:

— Эй-эй, Лу, ты как? — обеспокоенно спрашивает она, но Луи только отрицательно качает головой:

— Всё нормально, — он поднимает руку, убеждая её, что всё в порядке. — Просто этот урод... блять, если он напьётся и попадёт под машину или уснёт в ванной, я даже не пожалею. Придурок чёртов.

Бриана успокаивающе гладит его, а Луи снова лезет в холодильник, чтобы достать для себя бутылку воды и консервированный суп. Он тратит на ужин ровно двадцать минут, пропуская Бриану первой пойти в душ, а потом делает то же самое.

Время стремительно близится к ночи, а это значит, что им лучше бы начать собираться, несмотря на все... мелкие неурядицы.

Луи просто обещает себе не плакать, когда входит в душевую кабину, и это лишь очередной день, когда он желает поскорее съехать из этой чертовой квартирки.

*** </p>

— Чёрт, клянусь, они... — Луи устало плюхается на диванчик во время своего перерыва, протягивая уставшие ноги и укладывая их на стоящий рядом стул. — Ебаные мужики.

— Спорим, девяносто процентов из них после клуба поедут домой к жёнам? — Зак садится рядом, закидывая руку на его плечи, и Луи устало смеётся:

— И ни одна из этих жён не догадывается, сколько они отваливают за танцы молоденьких мальчиков.

Зак вытаскивает из пачки сигарету, закуривая, а Луи только прикрывает глаза и откидывает голову назад, выпуская весь воздух из лёгких. У него официальный тридцатиминутный перерыв и он не собирается двигаться ни минуты из этого времени.

Мальчик чувствует, как ноет тело. Чувствует лёгкую выступившую испарину, чувствует боль в коленках, на которые приземляется раз за разом, когда танцует. И чувствует, как просто устал.

— Да забей, сегодня же четверг, — замечая его усталость, пытается подбодрить Зак. — Закроемся, если повезёт, ну, часов... в пять, — он издаёт смешок. — Ещё часа два, не больше.

— Знаю, — Луи вздыхает, но так и не поднимает голову. В висках пульсирует от громкой музыки, все эти часы бившей по голове, и мальчик просто хочет домой. — Но их тоже нужно выдержать. А сегодня, как назло, будто специально собрались одни моральные уроды. Они думают, что тот факт, что они платят за приватный танец, позволяет отпускать грязные комментарии и лапать меня? Чертовы уроды, Боже.

Зак понимающе кивает, а потом гладит его по плечу и чмокает в висок:

— Думай о том, на какую сумму они беднеют каждый раз после походов к нам. Они несчастные люди, Лу, — со всей напускной важностью вдруг начинает говорить Зак, а Луи качает головой и тихо смеётся. — Да-да, я не шучу! Подумай только: эти несчастные мужички, вынужденные всю жизнь трахать женщин, которые их не привлекают. И единственная радость в их серой жизни — походы сюда, чтобы посмотреть на таких прекрасных и юных нас.

Луи вздыхает:

— Да плевать мне на их хуевую жизнь, Зак. Моя типа лучше? Но я же не позволяю себе ничего лишнего.

— Ты позволяешь себе получать баксы в трусы, Лу. Будем честными, не то чтобы ты такой уж правильный.

— О, отвали! — Луи смеётся, пихая его локтем в бок, и потягивается, а в следующую секунду встаёт, чтобы пройти к кулеру и налить себе немного холодной воды. Это действительно долгая ночь.

Он поправляет свои танцевальные боксеры и портупею на груди, когда наклоняется возле кулера, набирая воду.

Луи чувствует, как немного болит спина. Чувствует это ужасное отсутствие физической разрядки, потому что сегодня Деррик угрожал начать блевать, когда долбил в дверь ванной, и это значит, что Луи успел помыть голову, но не успел подрочить. Вывод — к усталости добавляется напряжение, ему это не нравится.

В дверях гримерной появляется Лиам. Который, кстати говоря, игнорирует его после того раза, когда Стайлс влепил ему штраф и отчитал (или что он там с ним делал, Луи не горел желанием интересоваться), но Томлинсона это не так уж сильно заботит — в конце концов, они никогда и не были друзьями, чтобы о нём переживать.

Парень что-то быстро отмечает в своём планшете, потом говорит, что Мэри уже должна выходить на сцену, а Луи лишь отсутствующим взглядом рассматривает свои пальцы, попивая воду и облокачиваясь на кулер.

— О, кстати, Томлинсон, — Лиам вдруг поворачивается к нему, привлекая внимание. И Луи смотрит на него удивлённо:

— А?

— Приват.

— Чего? — мальчик издаёт смешок. — Нет.

— Да.

— Нет.

— Луи, блять, — Лиам вздыхает, потирая переносицу пальцами. — Приват. Это не обсуждается.

— Ты прикалываешься надо мной? У меня перерыв!

— Луи, — голос администратора звучит предупреждающе, а взгляд слишком многозначительный. — Это не тот раз, когда ты можешь отказаться.

— Могу. У меня перерыв, Лиам.

— Тебе вообще нужна эта работа, а? Ты сюда приходишь, чтобы просиживать задницу на диване или чтобы оголять её и зарабатывать? Приват, Луи. Вип-комната.

Вип-комната. Вау. Луи бывал там типа... один раз? Вип-комната немного отличается от обычных комнат, где они исполняют приватные танцы. Это комната, куда мужчины уходят, чтобы не только получить танец, но ещё и полноценное продолжение. И Луи... Луи не оказывает такие услуги. Тот единственный раз, когда он бывал в этой комнате, был в особенно загруженную субботу, когда его заказали, но другие комнаты были заняты.

— Лиам? — Луи смотрит на мужчину с намёком. — Я не работаю в вип-комнате. Ты знаешь это.

— Речь не идёт о большем, Луи, — тот хмурится, всем видом показывая, что вопросы Луи ему сейчас ни к чему. — Просто иди и станцуй.

— У меня перерыв!

— Уже нет.

— Ты издеваешься? Лиам, это какая-то херня! Мы не работаем так!

— Блять, Луи?! Там уже сидит и ждёт такой человек, который может сделать так, что ты вообще больше не будешь работать. Весомая причина, чтобы отложить свой перерыв?

Луи вздыхает, щурясь на парня с неприязнью:

— Когда тебя будут увольнять — я буду первым, кто плюнет тебе в лицо.

Лиам закатывает глаза, кивая Луи в сторону, чтобы тот начал собираться. И Луи, цокнув языком, выбрасывает пустой пластиковый стаканчик, а потом идёт обратно к своему месту.

Поправить макияж и волосы, немного дезодоранта и парфюма. Он натягивает на себя удлинённую футболку, состоящую из чёрной сетки, и последний раз оглядывает себя в зеркале. Мальчик замечает небольшой синяк на бедре, поставленный во время одного из танцев, только сейчас, и шумно выдыхает. Он давно не получал их, стараясь всегда быть максимально аккуратным. Но Луи радуется, что повсюду неоновое тёмное освещение, и вряд ли кто-то обратит на это внимание.

— Хей, ты куда? — Зак поднимает брови, когда видит, что Луи начал приводить себя в порядок.

— Приват, — коротко вздыхает мальчик, даже не собираясь объяснять. И Зак понимающе кивает, поджимая губы, а потом встаёт с дивана, чтобы похлопать его по плечу:

— В день, когда ты уволишься, потому что больше не должен будешь зарабатывать этим, мы напьёмся, — с улыбкой констатирует он. — И, поверь, я буду пить больше всех, детка.

— Знаю, Зи, — Луи качает головой, но всё же улыбается ему. — Но до этого пока очень далеко. А сейчас я должен идти.

Кивнув ещё раз, Луи делает глубокий вдох и всё же покидает гримерную. Он очень старается не спешить в вип-комнату, а ещё совершенно не горит желанием знать, что за очередной кошелёк отвалил деньги, чтобы Луи лишился перерыва. И насколько важным он должен быть, чтобы Лиам наплевал даже на его законный отдых. (Хотя почему Луи удивляется, будто это происходит впервые).

Он прикрывает глаза, вновь стараясь освободить голову от лишних мыслей, и касается ручки двери. Луи входит внутрь, немного оборачиваясь, чтобы прикрыть дверь, и очень хочет задержать момент, когда ему придётся повернуться обратно. Но через несколько мучительно долгих секунд он слышит, как начинает играть музыка, и это значит, что времени у Луи больше нет.

Наконец отпустив ручку, он медленно движется к центру комнаты, глядя лишь себе под ноги, и выжидает, когда прозвучит первый бит.

Он очерчивает кончиками пальцев ключицы, медленно спускаясь ниже. Грудь, рёбра, живот. Луи уводит руку в сторону, к тазобедренной косточке, и откидывает голову назад. Двигает бёдрами, изгибаясь в такт музыке, и закрывает глаза. Он позволяет телу делать всё за него, растворяясь во времени, чтобы за ним не следить. Позволяет мышцам отработать этот раз.

«Не смотри в лицо» — повторяет он себе, как делает это всегда.

Но Луи не может держать глаза закрытыми вечно, как минимум, чтобы не потерять координацию. И поэтому в следующую секунду, оглаживая собственную шею тонкими пальчиками, он опускает голову, наконец встречаясь со своим очередным клиентом.

И там сидит он.

Луи тяжело сглатывает, стараясь продолжать двигаться, и отводит взгляд в сторону. Движение бёдрами, он прогибается, продолжая гладить себя, и песня стремительно движется к своей середине.

А Луи почему-то впервые боится раздеться. Словно вновь оказался в той ночи, когда пришлось делать это в самый первый раз. Когда он был так смущён и напуган, что его чуть не стошнило, а оказаться перед кем-то обнажённым было чем-то слишком непривычным и неправильным.

Но мальчик напоминает себе, что получает деньги именно за это, значит, никого не волнует, чего он хочет и что чувствует.

Луи делает несколько шагов вперёд — чуть ближе к тому месту, где на широком кресле расслабленно отдыхает мужчина — и принимается медленно стягивать с себя сетку. Он двигается неторопливо, стараясь растягивать момент, будто так и задумано, лишь бы не двигаться дальше. Но его футболка уже летит на пол, и Луи облизывает губы, впервые встречаясь с ним взглядом.

«Прекрати» — повторяет он себе, но так и не перестаёт делать это.

Прогиб, игра бедром, шлепок самого себя по заднице.

«Ты не смотришь им в глаза. Никогда не смотришь в глаза» — вторит себе Луи, когда играется пальцами с портупеей, кожаные ремешки которой сжимают его плечи и грудь.

Мужчина неотрывно наблюдает за каждым его движением, но одновременно с этим — будто и вовсе не смотрит никуда, кроме глаз. Таких юных и чистых, немного напуганных, к его собственному удивлению.

Мужчина слегка задирает подбородок, закусывая губу, и лениво хлопает себя по коленям обеими руками.

И Луи почему-то вновь чувствует эту непонятную тяжесть в животе, как и каждый раз, когда ему приходится с ним взаимодействовать. Мужчина выжидающе смотрит, и Томлинсон вдруг осознаёт, что не сдвинулся с места, будто его ноги и вовсе приросли к полу.

Но всё же, неторопливо приближаясь, пока не оказывается вплотную, он медленно сгибает колени и садится на ноги босса, расставив свои собственные по обе стороны от его.

Он двигает бёдрами, имитируя скольжение, и слышит шумный выдох отчаяния.

— У меня был перерыв, — шепчет Луи, почему-то решив, что может это сказать, и замечает, как мужчина на секунду поднимает брови, но не выглядит удивлённым. Лишь кивает. — Обычно это оплачивается по двойному тарифу.

Тот усмехается, качая головой, и только позволяет Луи продолжать двигаться на нём:

— Это мой клуб.

— Да, и я здесь работаю.

— Не переживай, — мистер Стайлс ухмыляется, цепляясь указательными пальцами за ремешки на его груди, чтобы притянуть мальчика ближе, выдыхая в самые губы, — я оплатил тебя до конца этой ночи.

— Что? — Луи замирает, тяжело сглатывая, и смотрит на него сверху вниз, пока их лица находятся так опасно близко. — М-мистер Стайлс, я не... я не оказываю такие услуги.

— Я знаю, — мужчина пожимает плечами. — Танцуй.

Он отпускает его ремешки, кивая, и расслабленно откидывается на спинку кресла. Луи же растерянно оглядывается по сторонам, пытаясь понять, что должен делать.

— Ты не услышал меня, Малыш Лу?

— Я... да, господин Стайлс, — мальчик кивает, умудряясь изящно подняться с его бёдер, хотя его ноги и стали ватными от этого непонятного волнения, скопившегося в груди, и продолжает двигаться.

Он танцует, а потом медленно обходит кресло, где сидит мужчина, вальяжно очерчивая границы кончиками пальцев, пока вновь не оказывается к мистеру Стайлсу лицом к лицу.

— Разденься, малыш, — просит мужчина, вновь касаясь своего подбородка, и Луи рад, что комната погружена в розово-красные цвета, иначе на его щеках точно был бы виден непонятно откуда выступивший румянец. Луи чувствует его слишком ярко, его щёки почти горят.

Он кивает, тяжело дыша, и нерешительно касается своего тёмного белья с блестящей белоснежной резинкой. Мальчик цепляется за него пальцами, слегка оттягивая и оголяя бедренные косточки, тем самым лишь сильнее раздразнивая мужчину, и тот вновь замечает его чистую и гладкую кожу.

Луи поворачивается, оглядываясь через плечо, но смотрит в пол. Он играется пальцами с резинкой сзади, демонстрируя ямочки внизу спины, и Гарри сглатывает, не в силах оторвать взгляда от юного, слишком желанного ему тела. Приятная тяжесть собирается внизу живота.

— Снимай, — командует он, а голос звучит удивительно уверенным.

Луи кусает губу. Он никогда не смотрит в глаза, но почему сейчас?

Он продолжает кусать губы и смотрит в пол, медленно стягивая с себя бельё.

Гарри тяжело выдыхает, ощущая, как кровь приливает к члену, и пальцы мужчины немного вжимаются в подлокотники кресла.

Луи избавляется от белья, как раз когда и без того медленный бит становится ещё глубже и медленнее. Он оглаживает бёдра, изящно двигаясь, и даже не смотрит, куда бросает боксеры.

— Повернись, — приказывает Гарри.

Луи сглатывает, облизывая пересохшие губы, и слушается почти мгновенно.

Он никогда ещё не ощущал себя настолько незащищённым, как сейчас, стоя обнажённым и не имея на себе ничего, кроме глупых ремешков, перед этим мужчиной.

Луи старается продолжать двигаться, когда первая композиция незаметно перетекает в другую, пока мужчина не поднимает руку:

— Нет, стой, — он потирает подбородок другой, бесстыдно разглядывая его тело.

Его прекрасное, юное, такое горячее и желанное тело, и не может оторваться, как бы сильно ни пытался. Словно одна из древних статуй — мраморная, гладкая, с плавными изгибами и подтянутыми мышцами. Созданная, кажется, самым талантливым скульптором. Иначе — почему ещё он так хорош? Но Гарри всё же заставляет себя посмотреть в лицо мальчика, замечая, как тот вновь терзает покусываниями свою губу.

— Подойди, — коротко звучит Гарри, и Луи даже не осознает, что в ту же секунду уже делает к нему несколько шагов.

Он встаёт перед креслом, почти у самых разведённых ног мужчины, и складывает руки за спиной, пряча смущённый взгляд под тенью длинных ресниц.

— Ты такой красивый... — довольно произносит Гарри, разглядывая его вблизи. Каждый его сантиметр теперь прямо здесь, больше не скрыт от его глаз. — Ты не представляешь, как давно я хотел увидеть всего тебя.

— В-вы много раз видели мои выступления, мистер Стайлс, — бормочет Луи, всё ещё разглядывая уголок кресла, но никак не его глаза.

— Это не то, — мужчина отмахивается, вновь скользя взглядом по юному бледному телу. Такому подтянутому, изящному и очень хрупкому. Ох, как сильно он хотел бы увидеть его в момент разрушения. — Я хотел видеть всё, понимаешь? Хотел знать, что же видят все эти мужчины, которые покупают тебя.

Луи сглатывает, не зная, что должен отвечать. Лишь продолжает стоять, отчего-то позволяя ему глазеть на своё тело.