two (2/2)

Расправившись с телом и волосами за десять или пятнадцать минут, Луи принимается смывать с себя собравшуюся пену. Он зажмуривается, касаясь рукой собственного члена, и чувствует, как с удовольствием не отказался бы от разрядки прямо сейчас. Но у него нет ни времени ни желания дрочить себе в чужой душевой. В душевой его шефа.

Стягивая полотенце с полки, он принимается вытирать волосы, пытаясь просушить их как можно сильнее, и следом оборачивает махровую белоснежную ткань вокруг своих бёдер.

Мальчик подходит к зеркалу, вытирая его рукой от пара, и смотрит на собственное отражение. Наверное, даже косметика сегодня не скроет усталость и острую нужду во сне, отобразившиеся на его лице.

Потерев глаза, которые так сильно хотят закрыться, он слегка трясёт головой, прогоняя расслабление, вызванное горячей водой, и шумно выдыхает:

— Давай, Лу, соберись, — бормочет он своему собственному отражению. — Оттанцуй сегодня, а потом мы поедем домой и… переоденемся, чтобы поехать на учёбу, — вдруг снова вспоминает он, резко осознавая, что в ближайшие много-много часов снова не сможет поспать. Разве что по жалких тридцать минут, сидя в транспорте. Он обречённо выдыхает. — Блять.

Луи качает головой, опуская её, и несколько раз сильно зажмуривается, чтобы не дать себе заплакать. «Это просто усталость» — мысленно повторяет он, успокаивая себя. Мальчик делает несколько глубоких вдохов и пытается успокоить трепещущее сердце, когда вдруг чертыхается, услышав шум из кабинета.

«Лиам?» — проскальзывает в его голове. Лиам пришёл, чтобы поторопить его, думает Луи, и это самый очевидный варианты, ведь, как он помнит, ключей больше ни у кого нет.

Он замирает, прислушиваясь к шагам и мужскому голосу, что-то говорящему за стенкой, но звук так приглушён, что Томлинсон едва ли может разобрать, кому он принадлежит. Его ноги прирастают к полу и юноша громко сглатывает, а потом старается услышать хоть что-то.

Но когда голос становится громче, а тон — злее, Луи понимает, в какую западню попал.

— Чёрт, — шипит он, рефлекторно отходя от двери на несколько шагов, потому что за ней ругаются так громко, что становится даже страшно.

«Я уволю тебя к чёртовой матери, дерьма кусок!» — кричит мужчина, а Луи теперь очень чётко узнаёт в этом голосе своего начальника — мистера Стайлса. «Я приеду завтра и уволю вас всех, усёк? Почему?! Ты спрашиваешь меня, почему? Потому что я не должен получать звонок от своего партнёра по бизнесу и слышать жалобу, как в моём отеле, который обещает лучшие условия, его обслужили, как в придорожной забегаловке! Если ты не справляешься со своими обязанностями, Салливан, то я найду тебе замену» — Гарри кричит, а его голос такой низкий и уверенный, что у Луи холодеет кровь. Не хотел бы он попасться ему под руку.

«Ну да, будто именно это ты не сделаешь прямо сейчас» — насмехается над ним внутренний голос, а Луи закрывает рот рукой, чтобы не издать ни звука.

Он пятится назад к полке, где оставил свои вещи, и начинает перебирать их в поисках телефона. Лиам должен прийти и спасти его прямо сейчас, потому Луи не планировал умирать сегодня, ладно? Не планировал. И уж точно не от руки его разъярённого шефа.

«Я не хочу больше ничего слышать. Надейся, что будешь уволен хоть с какой-то рекомендацией, а не вылетишь, как пробка, без возможности устроиться ещё хоть куда-то в этой сфере. Надеюсь, я доступно объяснил?»

— Давай же, — нервно шепчет он, уже в десятый раз перебирая вещи, но телефона так и нет. Луи отказывается верить, что правда оставил его в гримерной. Он не мог так себя подставить. Не мог!

Луи чувствует, как дрожат его руки и все внутренние органы, когда понимает, что находится в нескольких метрах от гнева своего начальника и, чёрт возьми, увольнения.

Он издаёт шумный выдох и мечтает успокоить колотящееся сердце, которое вот-вот сломает ему рёбра. Луи прислушивается, замирая на месте, и слышит, как мистер Стайлс заканчивает разговор.

— Долбанные придурки, — устало вздыхает мужчина где-то совсем недалеко от двери. Он молчит несколько секунд, а Луи не слышит больше ничего, кроме своего повышенного пульса и нервных коротких вдохов.

Он замирает, когда слышит шаги, приближающиеся к двери, и молится всем богам, чтобы Лиам, как в фильмах, ввалился в кабинет мистера Стайлса прямо сейчас и отвлёк его, а желательно ещё и увёл отсюда подальше, чтобы Луи мог сбежать и пообещать себе больше никогда не приближаться к этому коридору.

Но он не в фильме, а удача точно не является его подругой, и в следующую секунду он видит, как опускается ручка, а через мгновение — дверь открывается.

Сердце Луи уходит в пятки. Он чувствует, как сжимаются внутренности и как его желудок хочет выплюнуть всё, что в него сегодня попало. Мальчик зажмуривается и опускает голову, надеясь, что каким-то чудесным образом останется жив.

— И что это за херня? — рычит мужчина, заставляя Луи сжаться ещё сильнее, чем это вообще было возможно.

— М-мистер Стайлс, я… я… извините, пожалуйста, извините, я не… — начинает бормотать Луи, всё ещё боясь поднять на него взгляд, и Гарри его перебивает:

— Стой, нет, молчи, — он издаёт усталый вздох, поднимая руку и призывая к тишине. — Ты что здесь делаешь?

— Я… эм… очевидно, принимал душ, мистер Стайлс, — словно нашкодивший котёнок, признаётся Луи, бормоча себе под нос.

— Ага, так, хорошо, — его тон кажется уже немного спокойнее. Что же, думает Луи, возможно, ему повезёт и сегодня его не убьют, а всего лишь уволят. — А почему ты делал это в моём кабинете, позволь спросить?

— Я… господин Стайлс, простите, это… Лиам, он… я опаздывал, а Лиам… в гримерной сломан душ, а я уже не успевал, и Лиам, администратор, он сказал, что может это решить… и он привёл меня сюда, а я… я не хотел, правда, господин Стайлс, извините! — он поджимает губы, сам не замечая, как всё больше сжимается, хотя Гарри на него даже не кричит. — Пожалуйста, простите, я говорил, что это плохая идея! А он… он просто… он сказал, что меня уволят, если я поеду домой, а я уже и так опаздывал, и мне нужна эта работа, понимаете, поэтому я… ох, — он замолкает, вздыхая, и понимает, что мужчине, наверное, и дела нет до его глупых объяснений. — Прошу прощения, сэр, это было ошибкой. Я не… я знаю, что мне нельзя было сюда приходить. Извините. Я ничего у вас не брал, правда! Разве что, эм… — Луи нервно кусает губу, бросая взгляд на небольшой стеллаж, где стоит корзинка с одноразовыми упаковками шампуней и мыла. — Я попользовался вашим мылом. Извините.

Гарри наблюдает за ним, держа руки в карманах брюк, и усмешка касается левого уголка его губ, когда он видит, как смущённо этот мальчишка разглядывает пол. Мужчина издаёт смешок и качает головой:

— Ты закончил со своими объяснениями?

— Да, сэр.

— Что же… — он делает шаг вперёд, прикрывая за собой дверь ванной, и Луи боится сделать даже вдох.

— Пожалуйста, мистер Стайлс, я… пожалуйста, не увольняйте меня. Мне жаль, что так вышло, я обещаю, что этого больше никогда не повторится!

— Луи, да? — уточняет мужчина, приближаясь, и Томлинсон неуверенно кивает. — Хорошо, Луи, — он растягивает слова и говорит на удивление слишком спокойно, пока медленно подходит ещё ближе, — я только что и так уволил почти десяток людей, которые чуть не разрушили репутацию моего отеля, — размеренно объясняет он, усмехаясь, — но ты, наверное, слышал этот разговор. Не так ли?

— Прошу прощения, сэр, я не… я не собирался подслушивать. Извините.

— Радуйся, что это не что-то важное, — пожимает плечами Стайлс, вставая прямо перед ним, и Луи всё ещё не решается поднять головы, рассматривая свои босые ноги на холодной плитке, — иначе пришлось бы тебя пристрелить.

— Что?! — мальчик дёргается, наконец поднимая взгляд, и видит, как Гарри расплывается в улыбке и тихих смешках:

— Тебя так легко напугать, не правда ли?

— Я не…

— Так вот, Луи, — мужчина уверенно смотрит на него сверху вниз, — веришь или нет, у меня нет никакого желания увольнять ещё кого-то сегодня. Так что… — он делает паузу, внимательно разглядывая его, и касается кончиками пальцев щеки, стирая несколько капелек воды, упавших с его волос, — я думаю, мы сможем как-то разобраться без увольнения.

— Правда? — Луи поднимает бровки, с надеждой и лёгким испугом в огромных голубых глазах глядя на мужчину, и тот ухмыляется от такого выражения лица. Он задумывается, будет ли выглядеть лицо Луи так же, когда член Гарри впервые войдёт в него.

— Посмотри, ты стоишь здесь, в одном полотенце, после того, как вчера сбежал от меня, чтобы танцевать для кого-то другого… — мужчина по-собственнически накручивает прядку его волос на палец, будто делал это уже сотни раз, и Луи чувствует, как что-то неприятно тянет в животе, ровно так же, как и прошлой ночью, когда мужчина коснулся его.

— Простите?

— Я уверен, всю эту ситуацию можно повернуть в более интересное русло, — продолжает начальник, а Луи непонимающе хмурится:

— Я правда не понимаю, о чём вы говорите, сэр.

— Брось, — тот усмехается, — всё ты прекрасно понимаешь. Разве ты не делаешь этого для тех мужчин, после того, как раздеваешься перед ними в приватных комнатах? — он вздёргивает бровь, с явным наслаждением и превосходством наблюдая за тем, как румянец вспыхивает на юном лице.

— Прошу прощения? — возмущается мальчик, выгибая бровки. — Вы, кажется, что-то путаете, господин Стайлс. Я не… я не делаю ничего, кроме танцев.

— Правда? — он издаёт смешок, прижимаясь к Луи чуть ближе, и мальчик пытается отстраниться, но вместо этого встречается обнажённой спиной с холодной стеной. Луи тяжело дышит, когда мужчина вжимает его в стену, ледяными кончиками длинных пальцев оглаживая его щеку. — И ты хочешь сказать, что просто раздеваешься перед ними, Малыш Лу? Хочешь сказать, что после этого не опускаешься на колени и не позволяешь им пользоваться твоим грязным ротиком?

— М-мистер Стайлс…

— Тише, — мужчина касается пальцами его губ, призывая замолчать, и Луи, то ли от страха, то ли от чего-то ещё, но сразу же слушается. — Ты хочешь, чтобы я поверил, что они платят за тебя столько денег, чтобы ты просто разделся? Я видел чеки, которые выписывают эти мужчины, Луи. И знаю, что помимо этого они оставляют вам ещё и кучу налички. И ты думаешь, что я в здравом уме поверю, что никто из них никогда тебя не касался?

— Я не знаю, какая у вас информация, господин Стайлс, — сглатывая, Луи сжимает челюсти и задирает подбородок, глядя в зелёные глаза мужчины. — Но я не продаю своё тело, ясно? Я просто танцую.

— За такие суммы?

— Не я назначаю цены, господин Стайлс, — Луи очень сильно старается звучать уверенным, но внутри почти разрушается, ощущая его напор и то, какой он ничтожный и маленький по сравнению с этим мужчиной. — Ответы на эти вопросы вам лучше знать, чем мне. Это ведь вы отвечаете за политику клуба, в котором я работаю, а не наоборот.

— И тем не менее, — мужчина слегка щурится, а ухмылка вновь на его губах, — ты стоишь в моей личной ванной, в моём кабинете, который, прошу заметить, был закрыт, и пытаешься указывать мне на мою работу?

— Я не пытаюсь делать ничего подобного, сэр. И в моих словах не было никакого подтекста. Я действительно просто танцую, а потом получаю за это зарплату. И это не обязывает меня оказывать сексуальные услуги вам или кому-то из гостей, ясно? А если вы нуждаетесь в чём-то подобном, я могу подсказать вам имена тех, кто сможет с этим помочь.

— Ты думаешь, я нуждаюсь в том, чтобы платить за секс? — он испускает смешок, приближаясь к лицу мальчика, и Луи рефлекторно отклоняется назад, пока его затылок не встречается со стеной. — Я могу получить его и без этого.

— Ну так идите и получите, — Луи пожимает плечами, стараясь не отводить взгляда первым, и видит, как мистер Стайлс играет острыми скулами. — Я не обязан ничего вам давать.

— Я могу просто не выпустить тебя отсюда, знаешь?

— Нет, не можете, — Луи уверенно качает головой (надеясь, что его слова могут сделать этот факт правдой).

— Да-а? — тянет Гарри, ухмыляясь. — И почему ты так уверен?

— Как минимум, потому что за ночь я выполняю несколько номеров и от пяти до десяти приватных танцев, — Луи облизывает пересохшие от волнения губы. — А вы будете дураком, если потеряете столько денег, чтобы просто доказать, что можете запереть меня в вашем кабинете.

«Это ты будешь дураком, Томлинсон, если не перестанешь нарываться на злость и увольнение» — вторит ему внутренний голос, но Луи, как уже известно, плохо умеет держать язык за зубами.

— Ты собрался меня учить? — Гарри хмыкает, всё ещё наблюдая за ним, и упирается рукой в стену около головы мальчика, сам же наклоняясь чуть ближе к его лицу. — Учить? Меня?

— Я не учу вас, господин Стайлс. Я просто… позвольте мне переодеться и отправиться выполнять свою работу. Скоро мой выход.

— Твой выход будет тогда, когда я скажу.

— В таком случае, вам лучше пойти и объяснить это всем тем мужчинам, которые ждут увидеть меня на сцене, сэр, — Луи опускает голову, ощущая, как горячее дыхание шефа касается его лица. Мальчик напуган, но старается этого не показывать. Будто Стайлс и впрямь может учуять его страх, словно какой-то хищник. Что же, если это охота, то Луи, кажется, точно не выйдет из неё победителем. Приоритет не у него.

— Такой грязный рот, — мужчина усмехается, легко обхватывая челюсти мальчика рукой, не причиняя боли, и поднимает его голову, заставляя посмотреть на себя. — Ты же понимаешь, с кем ты разговариваешь? Я могу уволить тебя прямо сейчас. А могу купить.

— У вас снова неверная информация, сэр, — шипит Луи, стараясь не растерять свою гордость, даже когда стоит здесь почти обнажённым, защищённый одним лишь полотенцем, а рука мужчины сжимает его челюсти. — Я не продаюсь.

— Ох, Малыш Лу, — Гарри качает головой, усмехаясь, — продаётся всё. Вопрос лишь в цене.

— В таком случае, господин Стайлс, вынужден сказать, что денег у вас не хватит, — цедит Луи, продолжая смотреть в зелёные глаза и пытаясь убедить, что он его не боится.

Вранье.

Гарри наклоняется чуть ниже, сжимая его челюсти сильнее, и почти касается своими губами его, не стирая своей усмешки:

— Назови цену.

— Пошёл к чёрту. Как вам такая цена?

Гарри смеётся, качая головой, и его вторая рука, что прежде была упёрта в стену, опускается на обнажённую талию мальчика, мизинцем касаясь границы полотенца. Он сжимает руку, впиваясь пальцами в продрогшую кожу:

— Почему ты так дрожишь, Малыш?

— Холодно.

— Согреть?

— Всё ещё идите к чёрту, господин Стайлс.

— И всё ещё такой грязный рот. Мне нравится.

— Нравится?

— Строишь из себя недоступного. Хочешь поиграть?

— Хочу пойти поработать.

Гарри впивается в его бок сильнее и сжимает челюсти мальчика грубее, притягивая его лицо ближе. Он понижает тон и звучит холодно:

— Твоя работа заключается в том, чтобы делать то, что тебе говорят, ясно? Пока что здесь всё ещё я твой начальник, а не наоборот. Хватит на сегодня того, что ты себе позволил, не думаешь? Я не собираюсь давать тебе переходить границы.

— Переходить так же, как вы сейчас?

Ухмылка касается губ мужчины и он облизывает их:

— Поверь, я ещё ничего не переходил. Я… пока что только их проверяю.

— Заебётесь проверять, сэр.

Гарри играет челюстями, усмехаясь, и уже собирается что-то ответить, как они оба слышат, как открывается дверь кабинета.

— Луи? — звучит неуверенный шёпот Лиама из-за двери ванной, после чего он скребётся в неё, не решаясь стучать. — Ты там?

Гарри наклоняется к уху мальчика, проходясь языком по мочке:

— Хочешь поиграть в недоступного? Мы поиграем. Но не переусердствуй, чтобы меня не разозлить.

Луи гулко сглатывает, дрожа, и кожа в том месте, где рука мужчины всё ещё сжимает его талию, будто начинает гореть. Вместе со всеми его внутренностями.

— Мистер Пейн! — повышая голос, с улыбкой восклицает Гарри, отходя от Луи, и решительно движется к двери. — Что же вы там стоите, мой дорогой подчинённый? — он открывает её, широко улыбаясь, и видит, как страх отображается на лице паренька. — Что-то не так?

— М-мистер Стайлс? Добрый вечер! Вы не говорили, что приедете сегодня, прошу прощения, я не… это не то, что вы подумали, поверьте!

— Мне, честно говоря, плевать, — мужчина убирает руки в карманы, пожимает плечами и вздыхает, с усмешкой наблюдая за администратором. — Распорядись, чтобы в ванной убрались. И проследи, чтобы наш дорогой танцовщик выполнял свою работу хорошо сегодня, — он усмехается чуть ярче, оглядываясь на Луи. На бедного, маленького, побледневшего Луи, который вот-вот съедет по стене вниз, не в силах вновь вспомнить, как дышать. Он подмигивает ему, облизывает уголок губ и вновь поворачивается к Лиаму. — Я заехал за документами. Ещё раз узнаю, что ты ходишь в мой кабинет — и ты работы в этом городе больше не найдёшь. Это понятно?

— Предельно, сэр, — сдержанно кивает Лиам, складывая руки за спиной, и опускает голову, пропуская Стайлса обратно в кабинет.

Он бросает взгляд на Луи, который всё ещё пытается сообразить, в реальности ли находится, и безмолвно спрашивает, что произошло. Но Луи, не в силах вытянуть из себя хоть какое-то объяснение, лишь отрицательно качает головой, шепча одними губами короткое «Позже».

— Одевайся, ладно? — неуверенно кивает ему Лиам. — Твой выход через пятнадцать минут.

Луи кивает и Лиам прикрывает дверь, оставляя его одного.

Во что Луи, черт возьми, ввязался? Игра? Гарри чёртов Стайлс действительно сказал «Мы поиграем»?

Что же… Луи, вероятно, труп. Будущий ходячий труп, рискующий потерять работу и, возможно, последние капли самоуверенности, если ещё хоть раз столкнётся с этим мужчиной подобным образом.