Часть 23. «Чертовщина наоборот» (2/2)

«Как же она будет знать, если от неё ничего не осталось? Только не говорите, что оно ещё дышит, нет!» — девушка бегала взглядом по послушницам.

Дыхание спёрло ко всем чертям. Ада снова столкнулась с теми пронзительными голубыми глазами. Вместо теплоты, что стояла в них около получаса назад, — хотелось верить, что прошло уже хотя бы полчаса, — проявилось осуждение. А ещё тот самый знакомый холодок. Как у Велиуса. «Значит, ты из этих». Вот, как выглядят завербованные ангелами. Понятно, почему Морган сказал тогда именно «вербовка». Беспощадное слово. Однозначно для таких глаз.

А Морган… вряд ли он её здесь услышит. Если бы он знал, в какую задницу она попала, точно бы пришёл и без всяких зовов. Слишком уж силён контраст энергии. Не ощутил, значит, задница полнейшая. Спасибо ещё, что кровь не пошла.

«Нужно что-то делать». Когда так думаешь, надо не просто, блин, думать об этом, а что-то делать действительно. Логично до жути. Только вот… Ада не могла найти ни единой лазейки. Коридоры всё так же поворачивали куда Бог пошлёт в прямом смысле. Все окна преграждали путь неубиваемыми решётками. На улице — на свежий воздух удалось выйти, но ненадолго — сплошь и рядом ходили монахини, а вишенкой на торте всему этому был высоченный кирпичный забор с изгородью поверх. Неприступный, мать его, ещё и кирпичи были промазаны настолько идеально, что зацепиться за них было элементарно нельзя. Исследовать территорию толком девушка не успела — честный люд согнали есть. Конечно, можно было бы неповиноваться и остаться во дворе, но возможное наказание хлестнуло по груди так, что ноги сами пошли к порогу монастырского строения. Она не изучила местные порядки. Нельзя было рисковать. Нужно было унимать душевную дрожь и мимикрировать. Ждать, чтобы прояснилось хоть что-то.

Мозг по-прежнему продолжал искать лазейки, но каждый раз упирался в такой же забор в подсознании. Сомнительный, но вполне ощутимый.

В столовой — они у них здесь явно не так называются, но Ада не знала, как — еда была вполне съедобна. Как бы не хотелось употреблять здешнюю пищу, живот так и грозился начать есть себя, так что пришлось поддаться соблазну голода и, сжавшись, откусить хоть что-нибудь, что давали. К счастью, устрашающий по своему предполагаемому составу продукт оказался обычным. Никакой водой на него не брызгали. Девушка успела поймать на себе пару неоднозначных взглядов, хотя она и старалась вести себя максимально обыкновенно. Может они тут все друг на друга так пялятся. Не следила. Ну и игра в «Мафию» пошла. Какая-то она слишком ожесточённая, можно выйти? Ей ведь не нужно было бороться со светом. Во всяком случае с окружающим. Этим всем занимались более высокие титулы, а то и вообще не люди. Ну, хотя бы если люди-маги, то опытные. А Ада должна была как-то сама со всем этим справиться. Кому какое дело до неё и её способов выжить? С клятвой, правда, кое-какие проблемы. Но с этим надо будет потом разобраться.

— Ну что, соня, поможешь нам в библиотеке? — чуть не поперхнулась. Девушка повернула голову к источнику звука. Кто бы сомневался. У её стола стояли две послушницы. Снова эти голубые глаза. Как же, помним. Спутницу знакомой Ада не знала, но это и было не столь важно. Тёмненькая, с курчавыми волосами, выглядела она примерно так же аккуратно, как и первая, которую уже пришлось увидеть. Аккуратные черты ухоженного чуть ли не до блеска черты лица, ясный взгляд, губы, вытянутые в ровную линию спокойствия. Сама покорность. Молчаливая и непоколебимая. Интересно, что творилось в голове у них обеих.

Про свою голову Ада точно знала: бардак в ней стоял такой, что осталось только кивнуть, даже толком не подумав. Что ж. Библиотека, так библиотека. Библиотека — это не служба. Не служба, значит, хорошо. Может, там можно будет за что-нибудь уцепиться. И какая ещё, к чёрту, «соня»? Ты нормально общаться умеешь? Озвучивать это Ада не стала при всём неуважении к такому поведению. Доев последние ложки со смелости налитого супа, она встала из-за стола и, прихватив с собой тарелку с ложкой, отправилась её мыть. Благо успела подметить этот обычай, пока тут сидела. За свою вполне сойдёт.

После этого трое направились в библиотеку. Коридор всё так же покорно вёл только по одному-единственному пути. Хотелось с ним поэкспериментировать, только вот народу везде было слишком уж много. Не то чтобы это была вездесущая толпа, но любопытных глаз хватало. Ада не решалась.

«Морган, — подумала она, уже в библиотеке прочитав кажущийся фэнтезийным заголовок одной из книг, — если бы ты знал».

Книга за книгой — все были, неудивительно, на церковную тематику — прошёл день, и Аде уже начало казаться, что она отсюда уже никогда не выберется.

Зачем он её сюда засунул? Что это за место, почему тут такой странный коридор? Никто ведь на этот вопрос не ответит.

Те две послушницы за весь день и горы непочатой работы не произнесли ни слова. Конечно, можно было бы это списать на то, что они знакомы меньше одного дня, но Ада не услышала, чтобы они сказали хоть что-нибудь друг другу. Странные, разве это запрещено? Вроде бы нет. Если тут все такие, то тем более она никогда ничего не узнает. На самом деле общаться с ними и не тянуло. Молчание — золото.

Вместе с приблизившимся вечером наступило время и для вечерней молитвы. И тут сердце опять начало потихоньку замедляться. Не хотелось идти в этот зал, занимать своё место, складывать руки. Это точно сулило нечто нехорошее.

В витражи стучались частички розовеющего неба. Выглядело неимоверно красиво, но душу продолжал оплетать страх. Что же будет дальше?

В этот раз всё произошло как-то быстрее. Может, потому что теперь она не засматривалась на внутреннее убранство, а может, потому что задумалась. Привычный поток нескончаемых мыслей всегда так неожиданно захватывал в свою пучину, а потом выплёвывал на берег обратно, что Ада этого уже не замечала.

Если после чтения все пойдут спать, то она будет верить в то, что проснётся у себя дома. Неважно, насколько эта мысль бредовая.

Кончики пальцев стало ощутимо покалывать. Кажется, руки устали находиться в таком положении. Ада их прекрасно понимала, она тоже ничего из этого не хотела. Понятное дело. Губы шептали что-то невнятное, глаза изучали плечи послушницы в переднем ряду. Внезапно боль стала слишком ощутимой, слишком давящей и обжигающей. Когда взгляд скользнул вниз, ему открылась ужасная картина: кожу начало разъедать. Девушка попробовала разъединить замок, но ничего не вышло. Сердце бешено забилось. Не могло произойти так, что в этот раз это случится именно с ней, нет-нет-нет! Что за хрень?! Перешедший на следующий слой процесс столкнул слезу с века — слишком невыносимо. Слишком… Слишком.

Голова стала какой-то тяжёлой, Ада это заметила не сразу. А когда заметила, то увидела, что и алтарь впереди начал расплываться. Ощущения были незнакомыми, оттого и немного пугающими. А вместе с невыносимой болью в руках — ещё большее пугающими. Нужно дальше продолжать изображать знание текста молитвы во всей красе, плевать на всё остальное. Она должна держаться, к тому же ладони ей никак не расцепить. Спина девушки впереди стала какой-то серой, но уже никак не чёрной, какой виделась раньше. Глаза заволокло полупрозрачной плёнкой, однако соображать уже было сложно. Машинальное встряхивание головой не помогло. Собственно, оно только усугубило ситуацию. Ада, медленно переступавшая с ноги на ногу, вдруг ощутила на своём плече чью-то руку. Заторможенно повернулась к её обладателю и поджала дёрнувшуюся губу. Ну всё. За белыми мошками виднелся осуждающий взгляд монахини, которая без лишних слов дёрнула за плечо, а затем и за мантию — под конец дня появилось предположение, что это называется именно так. В этом дурдоме ей толком никто ничего не объяснил. Всё это место стало ещё с утренней молитвы обходить её стороной, словно прокажённую. Они что-то увидели в тот момент. И ясно, что.

За темнеющей картинкой она услышала непонятный, но очень громкий бьющийся шорох. Хватка на плече ослабла. Ада упала.

Когда она медленно открыла глаза, то машинально застонала. В голову с новой силой ударила боль, координация была катастрофически нарушена, а кисти всё ещё чем-то разрывало и резало. Эффект от той чёртовой молитвы продолжался. Как здорово-то. Погодите-ка. Это… это же уже немного не та боль. Девушка подняла свою руку и всмотрелась в ладонь. Оголённая кость медленно обрастала новыми тканями. Выглядело это безобразно. Опять какие-то чудеса. Только вот чьи. Ещё и такие неприятные. Полезные, но неприятные. Девушка поморщила нос, резко выдохнув через ноздри.

Мозг уловил запах прогретого дерева. Ада подозрительно осмотрелась. Она находилась на некоем чердаке. Единственным источником света был витраж. Этого стало достаточно, чтобы понять, где она очнулась. Отлично, теперь есть ещё и монастырский чердак, на котором она, кстати, была не одна. Только заметила. Теперь всё ясно.

— Ты, — только и смогла сказать. Стоило подняться на ноги — и начался квест по удержанию равновесия. Силы надо экономить. Особенно когда есть вероятность, что это существо сможет выкинуть ещё какой-нибудь фокус.

Рядом, скрестив руки на груди, подпирал стену Велиус.

— Так ты разговариваешь с тем, кто тебе помог?

«Я так разговариваю с тем, кто сперва запихнул меня сюда», — очень хотелось сказать. Ада пока думала. Стоило начать с того, что фраза была слишком уж длинной. И на этом пока закончить.

— Я их остановил, — добавил ангел, отвечая на возможный вопрос. Его взгляд уже не выглядел таким холодным, но оставался по-прежнему строгим. Да даже если бы он был добрым, то доверия всё равно бы не вызывал.

Ада изогнула одну бровь. В груди заворочался противоречивый наивный ком. Если бы не он, она бы, может, сейчас лежала без лица и шеи в каком-нибудь лазарете. Но нахрена её было вообще сюда засовывать, раз жалко? Да и жалко ли.

— Почему ты меня лечишь? — произнесла она и следом сделала короткий вдох. — Зачем спасаешь? Я же их этих… — как бы их назвать-то.

— Из тёмных? — он поднял взгляд с её рук.

— Да, — твёрдо ответила девушка. — Мы на разных берегах.

— Потому что в каждой тьме есть свой свет, — Велиус покачал головой, снова обращая внимательный взор на ладони Ады. Те уже успели почти затянуться. И более болезненно, чем если бы они были обработаны кашицей из адских трав. Неудивительно. Магия-то была применена светлая наверняка, какая же иначе. — На каждого чёрта — по ангелу.

— Да прям?

Аде эта его фраза не особо понравилась. Звучало как переманивание. Наверное, оно и было. Морган ведь говорил про вербовку. Теперь вспомнила. В выздоровевшие руки притёк разряд энергии. Да, они по-прежнему ныли, а теперь ныли ещё больше из-за ангельского воздействия на облепившую их ментальную «сажу», которую, может, местами и разъело тогда вместе с кожей, но Ада поняла, что ей захотелось пойти на радикальные меры. Мало ли что — ещё вылечит и оставит тут снова гореть. Ага, разбежался. Чёрта с два.

— Верни меня домой. Я не хочу этого делать, — она, неуклюже шагнув в сторону, направила на ангела одну ладонь, придерживаемую второй. Как бы дрожать не начали, — потому что ты значим для Моргана.

Его взгляд смутился, разочарованно так и твердя опять: «Так ты платишь за помощь?»

Чёрт возьми, ей сожгло руки. Она хотела домой. Ради этого дома она может сжечь их снова — анимии у Моргана много. А ей нужно будет совсем чуть-чуть для восстановления.

— Твой путь тернист. И я не желаю тебе зла, — Велиус надменно склонил голову вбок, медленно и лениво очерчивая своими медовыми глазами руки Ады и плавно переползая с её плеча и шеи на лицо.

— Зачем ты меня сюда перенес? — не отступала девушка.

— Велено. Велено ровно так же, как и было велено Моргану присматривать за тобой, — он выдержал паузу и с интересом спросил: — Ты действительно думаешь, что сможешь ранить ангела? — высокомерный до жути взгляд. Вот и Магнето нашёлся.

Конечно, она пока не может вызывать огонь по своему желанию. Но отчего-то захотелось поверить в это хоть на секунду. Ада, честно, уже горела желанием врезать по этому ясному лицу. Не магией, так простым кулаком. Обезображенная послушница застыла в мыслях, крепко хватаясь за них, как за рукав монахини, тащившей её к невыносимой боли. Даже не разъеденных собственных рук, а этого лица было достаточно, чтобы башню сорвало в крайность.

Перенёс черт-те куда, ещё и клятва по пизде пойдёт. Тут она тоже виновата. Но, чёрт возьми, сейчас Велиус — наверное, единственный, кто может вернуть её обратно из этого кошмара. В глубине души не хотелось снова прожигать руки до костей. Можно было ведь найти и другой выход. Без сомнений, тут должна была быть какая-нибудь лазейка. И надо было пожить тут чуть дольше, пройти через все муки, но всё же сбежать самой. Только вот… Она уже посмотрела ему в глаза и поговорила с ним от всей своей грязной души нараспашку. Сгорел сарай, гори и хата.

— Если велено, почему ты сейчас-то прилетел? Зачем спас?

Велиус спокойно молчал. Странный тип. Он явно отличался от Моргана своей неприступностью. Ледяной просто.

— Зачем спас? — повторил он и задумался. У него всегда будет такое наигранное лицо? — Я тебе так скажу: не сдуру. А от Рая тебе всё равно не уйти, — и снова он сделал резкий выпад вперёд — Ада с отходящей головой среагировала на него ещё медленнее, чем в прошлый раз, который, казалось, был так давно. Ладонь ангела коснулась лба, и девушка вновь куда-то полетела, оставшись без ответа. Видимо, тот лежал на поверхности: кнут и пряник.

«Странные у вас меры. Я служу не тем, обряд уже проведён, алло!» — хотелось сказать — чётко и ясно проговорить прямо в лицо — ему, но…

Придя в себя, Ада быстро сообразила, что стоит посреди торговых рядов. Руки с увесистым пакетом ослабли лишь на миг, после чего снова в него вцепились. Разум быстро приобрёл ясность. Ангела уже и след простыл.

Одна рука держала в руке пакет и старалась не ссохнуться, а вторая, едва-едва попадая по нужным кнопкам телефона, звонила Моргану. Девушка быстрым шагом удалялась с ярмарки. Всё тело хотело броситься в дрожь. Вновь пришедшая свобода его не останавливала.

Не хотелось думать о том, почему Велиус вернул её. Вообще не хотелось.

— Ада? — прозвучало на том конце провода.

— Я сейчас к тебе приду, — она смотрела на асфальт перед собой.

— Да, я жду тебя, как и договаривались, — прозвучал всё такой же спокойный ответ.

Точно. Они весь сегодня должны были заниматься новым видом магии. Ноющие и травмированные руки никогда не считались за помеху, что ж. Ада так или иначе хотела бы попробовать сделать это сегодня.

— Что произошло? — произошел полный кошмар. Кажется, Морган заметил её чрезмерно долгое молчание.

— Чертовщина наоборот, — только и смогла выпалить девушка на последнем дыхании быстрого шага. Не будет же она при нем материться. Даже после всего. Не-а.

От накативших эмоций захотелось скулить. Сложно было разобраться, плакать хотелось или радоваться. Этот кавардак в голове мог, наверное, успокоить только сон. Или Морган. Он наверняка должен знать, что это было.