Экстра: старшие соученицы пребывают в Храм Водных Каштанов (1/2)

Лянь-Лянь вбежал в комнату в белых нижних одеждах, босоногий и с растрепанными волосами, едва стал заниматься рассвет. Шустро перебирая короткими ножками, он добрался до дальнего угла, в котором стояла простая кровать и с сопением забрался на нее. Усевшись, Лянь-Лянь принялся руками аккуратно похлопывать по плечу лежащего на кровати человека, тихо приговаривая:

— Шисюн? Шисюн, ты спишь? Шисюн?

Хуа Чэн, что был сейчас в образе худощавого ребенка чуть старше, силой выровнял дыхание, что сбилось, пока он незаметно пробирался обратно в комнату, и хрипло ответил:

— Лянь-Лянь? Конечно, сплю, — однако, в голосе вовсе не слышалось недовольства, наоборот, он был мягок и приветлив. Опустив взгляд на босые ноги мальчика, Хуа Чэн приподнял свое одеяло и позволил Лянь-Ляню шмыгнуть под него. — Что случилось? Почему ты подскочил так рано?

— Сегодня приедут шидзе! — возбужденным шепотом рассказал мальчик, устраиваясь на подушке рядом и нетерпеливо перебирая под одеялом ногами. — Уже утро, так что они приедут уже сегодня!

— Они приедут ближе к полудню, тебе не обязательно было просыпаться так рано, — улыбнулся Хуа Чэн. Лянь-Лянь, которому было не больше пяти лет, разочарованно выдохнул. Однако, тут же вскинув взгляд, он с любопытством спросил:

— А когда полдень?

— Пройдет утренняя тренировка, завтрак, урок учителя и обед — тогда они приедут, — терпеливо пояснил Хуа Чэн. Под одеялом холодные ноги Лянь-Ляня прижимались к его, вызывая в человеческом теле дрожь. Хуа Чэн коснулся рук мальчика, но они были теплыми: видимо, ноги он заморозил, пока бежал сюда от своей комнаты.

— М-м-м, — недовольно протянул Лянь-Лянь и потер точку между бровей. На его светлом лице отражалась тягостность ожидания и, не сдержавшись, Хуа Чэн ткнул мальчика в мягкую щеку. Лянь-Лянь засмеялся. Повернувшись боком и уставившись на Хуа Чэна сияющими глазами, он спросил: — Шисюн, а шидзе сильные?

— Да.

— Они уже сформировали золотое ядро?

— Конечно.

— А они могли бы победить водного гуля?

— Д-да, — чуть усмехнувшись, ответил Хуа Чэн. Тема водных гулей, которую рассказал учитель несколько дней назад, отчего-то невыразимо сильно зацепила Лянь-Ляня. Сейчас он считал этих существ едва ли не самыми страшными и опасными в подлунном мире.

— А шидзе красивые? — с детской непосредственностью продолжил расспросы Лянь-Лянь. Хуа Чэн улыбнулся:

— Не такие красивые, как Лянь-Лянь.

— Шисюн тоже красивый, — рассмеялся мальчик и, потянувшись рукой, дотронулся до косицы с коралловой бусиной, лежащей на подушке, принявшись катать ее пальцами. Помолчав немного, Лянь-Лянь вдруг с тревогой спросил:

— Как шисюн думает: Лянь-Лянь понравится шидзе?

— Конечно, — заверил Хуа Чэн, но на лице Лянь-Ляня все равно застыла тень.

— А вдруг они подумают, что Лянь-Лянь знает совсем мало? Или что Лянь-Лянь слабый?

— Тогда мы выгоним их и останемся жить здесь только вдвоем, — лукаво сказал Хуа Чэн и обнял Лянь-Ляня, прижимая к себе. Через мгновение его пальцы коснулись боков мальчика, и тот счастливо засмеялся. Сквозь смех он возразил:

— Еще ведь учитель!

— Ну да, — чуть скривился Хуа Чэн, прекращая щекотку и гладя Лянь-Ляня по мягким волосам. — Конечно, еще оставим учителя.

Старик появился, когда золотые лучи утреннего солнца залили комнату. Лянь-Лянь чуть задремал, пригревшись, но от недовольного сопения, сопровождающегося твердым шагом, открыл сонные глаза и непонимающе моргнул длинными ресницами.

— Сколько раз мне говорить, что каждый адепт должен спать в своей комнате? — скрестив руки на груди, спросил учитель, остановившись в дверях.

— Я спал у себя, — с улыбкой отозвался Лянь-Лянь, садясь и толкая в плечо «задремавшего» Хуа Чэна. Тот нехотя открыл глаза.

— А в кровать к твоему шисюну тебя приволокли не иначе как демоны? — саркастично ответил мужчина и с тяжелым вздохом вошел. Не заметив обуви Лянь-Ляня у кровати, он снова нахмурился: — Опять бегал босым? Сколько раз повторять Твоему маленькому Высочеству, что нельзя носиться всюду без обуви?

— Лянь-Лянь не маленькое Высочество, — хихикнул мальчик и потянул к учителю руки. — Раз обуви нет, Лянь-Лянь не сможет сам дойти до своей комнаты!

— И после этого ты еще не избалованное маленькое Высочество? — покачал головой учитель, подходя к кровати и привычным движением поднимая Лянь-Ляня на руки. Лишившись под боком теплого тела, Хуа Чэн недовольно поморщился. Учитель бросил на него сложный взгляд и, отвернувшись, бросил:

— Хун-эру тоже нужно встать и приготовиться к тренировке, — встретившись взглядом с любопытными глазами Лянь-Ляня, который наблюдал за происходящим, Хуа Чэн нехотя поднялся и ровным тоном отозвался:

— Да, учитель.

— Учитель, шидзе приедут сегодня после тренировки, завтрака, урока и обеда! — весело рассказывал Лянь-Лянь, болтая босыми ногами в воздухе.

— Почему ты думаешь, что я этого не знаю? — язвительно отозвался мужчина, но Лянь-Лянь только рассмеялся.

— Конечно, учитель знает! Нам нужно скорее все закончить, чтобы шидзе приехали как можно быстрее…

Щебечущий голос Лянь-Ляня все отдалялся и Хуа Чэн рухнул обратно на кровать. В этом теле ему трудно было не спать ночами, решая вопросы демонического царства, а затем днем присматривать за маленьким Высочеством. Хотелось сделать все и сразу, и сделать хорошо, но все чаще Хуа Чэн чувствовал, что попросту не имеет на это сил. Он не хотел бросать Призрачный город, но и не мог позволить себе надолго оставить Се Ляня: пусть тот и говорил, что Хуа Чэн может довериться небожителям, самому демону так не казалось. Он не мог допустить и малейшей возможности того, чтобы с беззащитным маленьким Высочеством что-то случилось.

Снова сев, Хуа Чэн шлепнул себя по щекам раскрытыми ладонями. Он не слабак и справится со всем, с чем захочет: иначе вовсе будет не достоин Его Высочества. Позволить себе ныть могли только никчемные люди, а он, Хуа Чэн, один из Непревзойденных Князей демонов и Градоначальник Призрачного города — второй по силе в мире под солнцем и луной.

Вновь послышались торопливые шаги и в дверях показался Лянь-Лянь. Он уже был обут и одет в ученические одежды храма, но черные волосы свободно спадали на узкие плечи. В руках мальчик зажал гребень.

— Шисюн, заплетешь мне волосы? — с улыбкой спросил Лянь-Лянь и все тревоги, что окутывали Хуа Чэна, будто в миг истаяли. Он не смог сдержать ответной улыбки и похлопал по кровати перед собой.

— Конечно, маленькое Высочество.

Темные пряди, что доставали до лопаток мальчика, Хуа Чэн убрал от висков, заплетя их в тонкие косицы и закрепив на затылке. Там же он завязал тугой хвост, на котором настоял Лянь-Лянь, и вплел в шелковые волосы серебряную цепочку, легонько позвякивающую при ходьбе. Лянь-Лянь оказался очень доволен новым украшением и, пока Хуа Чэн одевался, счастливо бегал кругами по комнате, крутя головой и слушая, как нежно позвякивает цепочка.

Однако с началом тренировки мальчик выбросил лишние мысли из головы, внимательно слушая учителя, что обучал его простым движениям, и сосредоточено заучивал их. Лянь-Лянь был активным и смешливым ребенком, но к обучению относился необычайно серьезно, отдавая ему все свое небольшое внимание. И все же даже бодро отвечая на вопросы учителя на уроке, Лянь-Лянь бросал ожидающие взгляды на ворота храма. Он ждал приезда новых людей уже почти неделю и сейчас, кажется, волнение достигло небывалых размеров. Однако то было не только предвкушение от скорой встречи, но и легкое беспокойство. Все же, те несколько лет, что Лянь-Лянь жил в храме, он общался лишь с шисюном, учителем и жителями деревни, и новые знакомства для него были желанием, но и страхом.

После обеда деревенские мальчишки столпились у ворот храма: в это время учитель обычно позволял Лянь-Ляню немного поиграть с ними. Сам мальчик относился к этой своре больше со снисхождением, чем с интересом, но для деревенских детей молодой совершенствующийся был будто маленький небожитель и они часто хотели втянуть его в сомнительные предприятия. Однако сегодня Лянь-Лянь твердо отказал. Выйдя за ворота, он строго сказал: