Запрещено убивать в Облачных Глубинах (2/2)

Лянь-Лянь улыбнулся и, не соглашаясь с другом, но и не отрицая его слова, сказал:

— Если я столкнусь с выбором, в котором буду не уверен, то сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь всем. Но никто не обязан поступать так, как я.

Шэнь Цзю хмыкнул и отвернулся, а Ло Бинхэ кинул на Лянь-Ляня одобряющий взгляд. Юноши задумались каждый о своем и остаток пути провели в молчании, слушая лишь шелест деревьев и оглушительный стрекот цикад. Вскоре до слуха Лянь-Ляня донеслось веселое журчание и, вынырнув из своих мыслей, он спросил:

— А куда мы идем?

— Ловить рыбу! — тут же воодушевленно сказал Ло Бинхэ и пожаловался: — Я не могу питаться лишь тем, чем кормят в Облачных Глубинах: еще немного и льняные одежды покажутся мне приятной закуской.

— Лишь бы набить брюхо, — презрительно бросил Шэнь Цзю, на что Ло Бинхэ быстро парировал:

— Разве я один такой? Иначе как Сяо Цзю нашел бы речку?

— Я наткнулся на нее случайно, — невозмутимо отозвался юноша, но Лянь-Лянь прервал разгорающийся спор.

— Но в Облачных Глубинах нельзя убивать.

— А мы и не будем делать этого в Облачных Глубинах, — хитро улыбнулся Шэнь Цзю и ускорил шаг. Остальным пришлось поспевать за ним и вскоре они оказались у горной речки.

Яркое солнце, что висело в зените над головами, играло в прозрачных водах, бегущих по каменистому дну. Вода была настолько чистой, что можно было рассмотреть каждый камешек, каждую мелкую гальку, что обнимала дно, и полосы песка, проглядывающие меж булыжников. Журчание тут превращалось в веселый щебет, в такт которому хотелось смеяться, и глаза невольно щурились от игривых бликов. Деревья подлеска плотно обступили речку, но в месте, где кончалась приведшая друзей тропинка, было немного свободного берега, покрытого замшелыми валунами. У одного из них быстро оказался Ло Бинхэ и в несколько движений скинул с себя белое ханьфу и нижнюю рубашку, оставшись лишь в белых штанах. Впрочем и их, скинув обувь, юноша закатал до колен. Лянь-Лянь поспешил отвернуться.

— Что не так? — улыбнулся Шэнь Цзю, глядя на Лянь-Ляня. — Разве Хуа-сюн не думает, что нам уже нечего смущаться друг друга, раз мы вместе решились нарушать правила?

— Мы еще ничего не нарушили, — смущенно отозвался Лянь-Лянь. Конечно, вид людского тела не был для него нов, да и купаясь летом в пруду с шидзе он чувствовал себя абсолютно свободно, но то был близкий ему человек, а это — знакомый всего несколько дней юноша. Однако обнажать свое смущение Лянь-Лянь тоже не хотел, потому повернулся обратно, но взгляд от Ло Бинхэ, зашедшего в воду с блаженным стоном, старательно отводил.

Шэнь Цзю посмеивался, глядя на них. Он лишь разулся и закатал штаны, заходя в воду по щиколотки и поддерживая руками полы верхних одеяний. Веер он заткнул за пояс и сейчас непривычно было видеть юношу без привычной безделицы в руках. Через время, глядя на беззастенчиво умывающегося Ло Бинхэ, Шэнь Цзю презрительно бросил:

— Дикарь, — затем он продолжил, повернувшись к Лянь-Ляню. — Хуа-сюну не нужно обращать внимание на этого звереныша. Заходи в воду.

Лянь-Лянь чуть помялся, но вскоре все же принялся снимать обувь — солнце нещадно жгло, а от воды доносились отголоски блаженной прохлады. Оставив обувь у валуна с одеждой Ло Бинхэ, засучив штаны до колен и подвязав полы ханьфу, чтобы не промочить их, Лянь-Лянь вступил в воду — она оказалась обжигающе холодной. Довольный выдох действительно было сложно сдержать: ледяная вода приятно омывала ступни, заставляя мерзлые мурашки бежать от пяток к темени, а гладкие камни под ногами разминали и массировали их. Лянь-Лянь опустил взгляд, разглядывая гальку. Тут были и невзрачные серые камешки разных размеров, и белые, принесенные с богатых нефритом вершин, и цветные, что переливались под слоем воды как изысканные драгоценности. Речка была совсем небольшой — Лянь-Лянь мог бы перепрыгнуть ее одним прыжком, — и в центре глубина доставала едва ли до колен. Несмотря на бурный поток, юноше захотелось побродить вокруг, чтобы поискать красивые камни, и он думал позвать с собой Шэнь Цзю, но, подняв взгляд, заметил, что тот внимательно смотрит на его лодыжки. Лянь-Лянь тоже опустил глаза: самые обычные ноги, с длинными пальцами и бледные, на фоне которых лишь черные татуировки ярким пятном опоясывают место чуть выше выпирающих косточек.

Лянь-Лянь улыбнулся и, не дожидаясь вопроса, пояснил:

— Они уже были, когда я попал в храм. Учитель не видел моих родителей и не знал, зачем нужно было делать татуировки ребенку.

— Выглядят, как проклятые канги, — Шэнь Цзю улыбнулся и поднял взгляд, но глаза его остались цепкими и внимательными.

— Мне тоже казалось так одно время, — расслабленно рассмеялся Лянь-Лянь. — Но шисюн убедил меня, что это лишь тату. Кроме того, проклятые канги ставятся лишь за страшные преступления — что бы смог совершить трехлетка?

— Действительно, — легко согласился Шэнь Цзю. Он все еще выглядел напряженным, но Лянь-Лянь решил дать ему время привыкнуть. Когда он впервые прочел о проклятых кангах, то тоже очень переживал и даже не мог смотреть на свои ноги, неразумно боясь, что проклятье может перебраться и выше по телу. В какой-то момент шисюн заметил его беспокойство и рассказал, что учитель проверял рисунки, когда Лянь-Лянь попал в храм — они были лишь чернилами под кожей, не несшей в себе никаких следов духовных сил. Чтобы успокоить распереживавшегося мальчика, шисюн даже показал свою татуировку: на предплечье его правой руки замерли черные изогнутые линии, узнать в которых рисунок было крайне трудно. Шисюн предложил Лянь-Ляню угадать, что изображено на руке, а после того, как мальчик долго мучался, наконец со смехом рассказал — эту татуировку он сделал сам, когда был еще совсем маленьким. Услышав такую историю, Лянь-Лянь расслабился и больше не переживал о «кангах».

Сейчас он больше думал о гальке, что усеивала дно реки. Чуть поодаль Ло Бинхэ, судя по виду несколько раз окунувшийся в ледяную воду, замер в напряженной позе и всматривался в течение, решив ловить рыбу голыми руками. Лянь-Лянь отошел чуть подальше от него, чтобы не мешать, и принялся изучать камни. Он уже решил, что напишет шисюну сегодня вечером, а раз так с весточкой неплохо было бы и передать сувенир, путь это будет даже простой речной камешек. Лянь-Лянь немного боялся, что шисюну, оставшемуся сейчас одному в храме, будет одиноко, и хотел его порадовать.

Стрекотали жуки и пели птицы, горная река счастливо шумела бурными волнами — Лянь-Лянь поднял взгляд к небу. Оно было ясным, но не пронзительно голубым, а будто подернутым серой дымкой, как перед скорым дождем. Над головами юношей, рядом с белесым шаром солнца, не было ни облачка, но на горизонте пушистые белые гиганты громоздились друг на друга, словно дворцы Небесной Столицы. Где-то в их глубине будто чернели грозовые тучи, но сколько ни присматривайся — их было не различить. Словно они были лишь миражом тревожащегося сознания, как отзвуки грома, что заглушал, кажется, даже звук дыхания.

Неожиданно Ло Бинхэ воскликнул:

— Поймал!

Лянь-Лянь быстро обернулся и увидел в руках друга рыбину величиной с его предплечье, яростно извивающуюся в крепких руках. Брызги воды с ее хвоста падали на улыбающееся лицо и обнаженную грудь юноши, стекая игривыми дорожками и оставляя за собой извилистые следы на медовой коже.

— Нужна еще одна. Брось пока на берег, — с видом знатока наказал Шэнь Цзю, бросив на соученика лишь короткий взгляд. Лянь-Лянь, спешно отведший глаза, оказался более щедрым на похвалу:

— Бинхэ такой ловкий! — искренне сказал он. — Ты уже делал это раньше?

— Не-а, это первый раз, — гордо ответил юноша, одним броском отправляя рыбу на берег, в заранее выкопанную лунку с водой. Мотнув головой, чтобы убрать с лица прилипшие к щекам мокрые волосы, Ло Бинхэ опять замер, напряженно всматриваясь в воду. Лянь-Лянь тоже опустил глаза.

В этот момент его взгляд зацепился за маленький камешек: он был плоским, тонким и напоминал монетку величиной с ноготь большого пальца. Серые булыжники закрывали его, поэтому ранее Лянь-Лянь не заметил, но сейчас уверенно опустил руку в воду, придержав рукав. Это камешек показался ему идеальным из-за цвета: в свете солнца он переливался матовым красным оттенком, а внутри можно было рассмотреть черные вкрапления. Камешек был чем-то похож на коралловую бусину, которую шисюн всегда вплетал в свои волосы, и Лянь-Лянь подумал, что это станет замечательным презентом. Он довольно обтер камешек от песка и влаги и убрал в рукав. Ему хотелось еще немного осмотреть дно, но тут снова раздался радостный крик:

— Поймал! — Ло Бинхэ держал на вытянутых руках очередную рыбину, больше прошлой, гордо взирая на нее. Шэнь Цзю тоже улыбнулся и перевел взгляд прищуренных глаз феникса на Лянь-Ляня.

— Что ж, хочет Хуа-сюн теперь узнать, как Ло Бинхэ той ночью покидал Облачные Глубины?