Экстра: катание на черном быке (1/2)
Призрак висельника шел по кленовому подлеску, неспешно перекатывая во рту подобранную на обочине тростинку. Деревья в это время года еще радовали пышной листвой, по-весеннему изумрудной, нежной и шумящей трепетно тихо. Меж стволов вековых деревьев рос орешник и мелкие травы, радующие глаз случайными мелкими цветами. По протоптанной дороге навстречу призраку висельника проехала телега и сидящий на козлах крестьянин в знак приветствия кивнул: он не обратил внимания ни на синие лицо призрака, ни на безобразный след удавки на его шее. Призрак висельника хмыкнул и неспешно побрел дальше.
Вскоре он вышел из подлеска и его взору открылась небольшая деревня. На нескольких пологих холмах рассыпались крупой крестьянские домики, меж ними ветвились утоптанные дороги, изрезанные телегами и тягловыми лошадьми, на рисовых полях, что начинались сразу за последним двором, неспешно копошились фигурки в немарких нарядах. На одном из самых больших холмов замер двор, выглядящий чуть приятнее прочих: с красными воротами, темной черепичной крышей и несколькими зелеными сливами, что выглядывали из-за высокого забора. Сразу за этим домом снова начинался кленовый лес, и на фоне его изумрудных крон дворик на несколько строений выглядел словно усадьба зажиточного крестьянина. Лишь приблизившись можно было понять, что то храм.
У глухо закрытых ворот стояла табличка: «Храм временно закрыт на восстановительные работы. Посильные пожертвования и помощь в работах пойдет в копилку ваших добродетелей». Впрочем, написана фраза была таким отвратительным подчерком, что у читающих оставались сомнения, сможет ли восстановить храм кто-то, у кого сломаны, по видимому, обе руки. Призрак висельника хмыкнул и одним точным прыжком перелетел забор храма, приземлившись во внешнем дворе. Он был чисто выметен, по центру бежала дорожка из темного камня, а у самых стен пышно цвели кусты магнолии. Призрак висельника вздохнул, оправил изодранную тюремную робу, в которую был одет, и приготовился идти к чернеющему провалу двери храма, когда внезапно услышал звук из кустов. Он замер и прислушался: звук напоминал нечто среднее между кошачьим мяуканьем и человечьим говором. «Неужели маогуй<span class="footnote" id="fn_32482849_0"></span>»? — подумал призрак висельника и осторожно пошел к кустам. Про себя он посмеивался: «Вот и благословенные небожители, а собственные храмы от вредителей защитить не могут». Он уже представлял, как поймает духа и с гордым лицом совершившего праведное дело добряка отдаст его старшему дядюшке, но раздвинув цветущие заросли, призрак висельника на мгновение замер.
У самого ствола пышного куста магнолии, на голой земле сидел ребенок от силы лет трех. Он поднял голову на призрака висельника: его маленькие руки и пухлые щеки были испачканы в земле, пучок мягких волос на макушке растрепался, а в ясных глазах плескалось любопытство и неосознанность. Ребенок несколько мгновений смотрел на замершего призрака, затем улыбнулся, показывая щербинку меж передних зубов, и с лепетанием потянул к нему руки. Звуки, что он издавал, и напомнили призраку висельника маогуя: ребенок не выговаривал многие звуки и тоны и лишь подражал интонациям что, видимо, когда-то где-то слышал.
Эта мысль пронеслась по краю сознания призрака висельника, большую же его часть затопила другая — этот ребенок был до краев полон духовной энергией! Призраку казалось, что стоит сжать его пухлую ручку и божественная ци так и польется, словно воды персикового источника. Он даже будто видел ореол божественности над головой ребенка: и все это без малейшей защиты! Перед внутренним взором впечатлительной нечести тут же пронеслись сладкие картины будущего — если он поглотит столько ци, то станет сильнее чиновников Средних Небес, а может и сильнее Верхних Небес, или даже сильнее Градоначальника! С серых губ призрака висельника против его воли потекла вязкая слюна и он, улыбнувшись щербатым ртом, медленно потянул когтистую руку к ребенку. Синеватая, сморщенная конечность отвратительно контрастировала с нежной фарфоровой кожей малыша, но он, казалось, не понимал опасности, и продолжал невинно улыбаться, рассматривая янтарными глазами чудовище прямо перед собой.
В момент, когда окоченевшие пальцы должны были коснуться мягкой руки, сзади неожиданно раздался холодный голос:
— Что это ты делаешь?
Голос был высоким и чуть писклявым, явно принадлежащим ребенку, но от убийственного намерения, что исходило от каждой фразы, черная кровь мертвого несколько столетий существа заледенела. Он быстро одернул руку и круто обернулся. За его спиной стоял ребенок не старше шести лет, в белой рубахе с красным поясом и неаккуратной косичкой, переброшенной через плечо. Он смотрел на призрака висельника снизу вверх, но под этим взглядом, сулящим неведомые муки, призрак не смел шевельнуться.
— Градоначальник! — выпалил он, пряча за спину дрожащие руки. — Этот слуга вернулся из Черных Вод с донесением для вас!
— Тебя ждут внутри, — тем же ледяным тоном сказал Хуа Чэн и призрак висельника рысью, стараясь насколько это возможно вжать голову в плечи, метнулся к двери храма. Теперь-то он понял почему с донесением пришлось бежать ему: в таком виде Градоначальник наверняка не мог использовать сеть духовного общения. Призрак висельника заметил, что тело демона пропитанно человеческой ци, а значит то не клон, а крайне умелая смена формы. Что же заставило его запечатать свои силы?
Хуа Чэн проводил призрака глазами и шепнул севшей на его плечо призрачной бабочке:
— Он не должен уйти далеко, — бабочка махнула крыльями и взлетела, сразу теряясь в кронах окружающих двор деревьев. Меж тем холодное выражение пропало с лица демона и он легко улыбнулся, наклоняясь к кустам и мягко журя: — Зачем маленькое Высочество опять убежал? Этот Сан Лан искал его по всему храму.
Ребенок в кустах взмахнул руками и радостно рассмеялся при виде знакомого лица. Лепеча что-то, он протянул руки к Хуа Чэну и тот с удовольствием его поднял, прижимая к себе.
— Кто же знал, что маленькое Высочество такой шустрый ребенок, — приговаривал Хуа Чэн, рубашкой оттирая грязь с лица Се Ляня. — Лянь-Ляню пока нельзя отходить далеко, но после того, как установят защитный массив, он сможет бегать где вздумается, хорошо? — демон чуть подбросил Се Ляня на руках и еще раз спросил с улыбкой: — Хорошо?
— Хорошо! — громко и четко ответил мальчик, но в его глазах, цвета самого ценного медово-желтого янтаря не отразилось и капли понимания. Видя это, Хуа Чэн вздохнул и, поцеловав Се Ляня в лоб, пошел в храм. Принца стоило переодеть: за время своей самовольной прогулки он неведомым образом испачкался в земле и траве.
Се Лянь оказался крайне активным ребенком, за которым сложно было уследить двум взрослым, но при этом он был довольно послушен. Хуа Чэн принес его в комнату, переодел, вымыл лицо и причесал волосы: мальчик спокойно сидел, ожидая окончания прихорашивания. Иногда он принимался рассказываться что-то, путая слова и тоны, иногда цеплял ловкими руками серебряные украшения на одежде и в волосах демона, но в остальном вел себя как очень примерный ребенок. За это, после того как внешний вид Се Ляня был восстановлен, он получил вызвавший приступ счастливого смеха легкий поцелуй в щеку и несколько подбрасываний в воздух: отчего-то мальчику это очень нравилось.
Хуа Чэн был готов играть с маленьким Высочеством и дальше, но тут со двора раздались голоса и демон чуть нахмурился. Он вовсе не хотел встречаться с небожителями или принимать любую помощь от них, но то было желание Се Ляня, поэтому, надев на лицо холодную маску презрения и взяв за руку маленькое Высочество, Хуа Чэн неспешно вышел из храма.
Во дворе собралось несколько небожителей, обсуждающих что-то, но стоило Се Ляню выйти, как все его внимание приковал к себе огромный черный бык, занимающий без малого половину двора. Глаза мальчика пораженно расширились, а рука, что держала ладонь Хуа Чэна, сжалась сильнее. Бык напоминал маленькому Высочеству гору или огромный холм, ни вершины, ни края которого было не увидеть. На широкой морде застыли два черных-черных глаза, внимательно наблюдающих за Се Лянем, а за спиной мотался похожий на кнут хвост — маленькое Высочество не мог отвести пораженного взгляда.
Внезапно перед ним опустился на корточки кто-то еще, загораживая быка, и Се Ляню пришлось отвести взгляд. Это была молодая женщина в широкополой шляпе и с простым, открытым лицом. Ее шею покрывал газовый шарф, а губы изогнулись в чуть смущенной, но теплой улыбке:
— Приветствую Ваше Высочество, — мягко сказала женщина. Она говорила медленно, словно что-то мешало ей, но голос все же был ровным и приятным. Однако, маленькое Высочество никогда не видел этого лица, поэтому чуть отступил, крепче сжимая руку Хуа Чэна.
— Он вас не понимает, — сказал демон, кладя вторую руку на плечо мальчика.
— Очень жаль, — ответила женщина. — И все же мне хотелось бы снова подружиться.
— Повелительнице Дождя остается лишь мечтать, — ответил кто-то, чьего лица Се Лянь в силу роста не видел. — Некий демон не подпускает никого к Его Высочеству.
— Я лишь защищаю Его Высочество в момент, когда он не может сам о себе позаботиться, — ровно ответил Хуа Чэн. Пусть его голос стал тонким, высокомерия в нем не убавилось.
— Защищаешь? Интересно от кого? — ответил тот же голос.
— А разве не от кого? — неожиданно улыбнулся демон. — Разве не поэтому Повелительнице Дождя и Генералу Наньяну пришлось прийти сюда тайно?
— Верно, и пришли мы для дела, — прервала спор женщина и выпрямилась. — Массив, что я хочу установить…
Далее Се Лянь не слушал, поскольку поднявшись, женщина вновь открыла ему вид на громадного быка. Тот, кажется, заметил интерес маленького Высочества и неспешно подошел, наклонив голову. Се Лянь теперь не видел половины неба, но мог четко рассмотреть скрученные рога быка, его жесткую черную шерсть, под которой бугрились мускулы и отполированное кольцо в носу. Испытывая больше интереса, чем страха, маленькое Высочество протянул руку к быку и тот медленно подставил свою морду под нежную ладонь, выдыхая в нее теплый воздух. Дотронувшись до быка одной рукой, Се Лянь рассмеялся и, позабыв об осторожности, тут же положил на мокрый нос и вторую, принявшись с любопытством осматривать бычью голову.
Внезапно совсем рядом раздался голос: