Часть 7 - Школа (2/2)
– Мы все-таки…
Проксима сглотнула. Она так привыкла выигрывать в квиддич, что ни разу даже не задумывалась, а каково это – проигрывать.
– Мы проиграли. Диггори поймал снитч сразу после того, как тебя сдуло с поля.
– Но это ничего, там просто очков надо донабрать…
Команда загалдела, расчитывая победы, поражения и расстановку сил в будущих матчах года, пока Проксима размышляла, если ей вообще стоит продолжать играть в квиддич.
– Эй, ты не переживай так. Всего раз проиграл, когда-нибудь же надо начинать, – утешали ее товарищи.
Пытаясь отвлечься, присевшая в кресло поодаль Проксима решила перевести тему.
– А что дементоры, они больше ни к кому не пристали?
Ребята переглянулись. Опыт был жутковатый, пожалуй, не хуже, чем в тот раз, когда стражи Азкабана вздумали обыскать поезд.
– Они пытались, – ответила Анджелина, встряхивая мокрыми волосами. – Но как только Дамблдор их заметил, он наколдовал Патронуса, а Флитвик перекрыл стадион какими-то щитами, они как отскакивали. Только тебя уже дальше унесло.
– Вообще возмутительно, что эти твари взяли и прилетели!
– Да, Диггори даже предлагает переиграть…
Они загалдели снова, а Проксима только вздохнула. Рон и Гермиона, уже переодевшиеся в сухое, выбежали из спален практически одновременно, взволнованные, и с облегчением вздохнули, заметив невредимого друга.
– Гарри…
– Они с тобой ничего не сделали?
Проксима устало покачала головой. Ей определенно нужно отдохнуть.
– Нет, профессора их прогнали, – ее взгляд остановился на метлах, которые игроки гриффиндорской сборной все еще судорожно сжимали в руках, точно пытаясь спастись от ужаса дементоров. – А вы чего метлы не сдали?
Словно очнувшись, ребята вдруг странно посмотрели на нее.
– А твоя-то где? – поинтересовался Фред.
Проксима вспомнила, и ее сердце почти рухнуло. После шоколада и теплого камина ее мысли окончательно вернулись на рельсы обыденности.
– Меня Ива поймала, – только и сказала она. Достаточно, чтобы все поняли. В каком-то смысле, “Нимбус” пожертвовал собой, чтобы его хозяйка спаслась, ведь это дерево преспокойно превратило бы и Проксиму в кучку изломанных щепок. Она вздохнула.
– Пойду-ка я спать.
Сочувствующе глядя другу вслед, Рон с Гермионой переглянулись с тревогой, но не попытались его остановить и навязать свое общество. Так даже лучше. Проксиме хотелось побыть одной.
После знаменательного поражения гриффиндорцы разделились во мнениях; кто-то сочувствовал всей команде и Гарри в частности, а кто-то обвинял Поттера в провале и требовал заменить ловца. Слизеринцы глумились и в насмешку пугали ее дементорами, надеясь, что ”трусливый Поттер” опять убежит. Проксима чуть не пропустила вызов отца, и с этим вызовом все остальное отошло на второй план. Ведь Сириус добрался и обустроил себе безопасное логово неподалеку. Пришла пора ловить крысу.
Оживившийся Крукшанкс возобновил свои попытки, отчаянно отражаемые Роном. Они с Гермионой постоянно ссорились, ставя своего друга в крайне неловкое положение. С одной стороны, обидно за Рона, а с другой – его нужно было защитить. Выступать с ним против Гермионы не давала совесть: все же это Проксима натравила кота на крысу и помогала ему при случае чем могла, чтобы не вызвать подозрение у анимага.
С отцом поблизости стало намного спокойнее и веселее. Теперь он связывался с ней каждый день. Кажется, потеря метлы расстроила его сильнее, чем ее саму. Сириус разрешил ей воспользоваться его счетом и заказать себе новую метлу, любую, какую она только пожелает, чем она тут же занялась, купив тот самый “Всполох”. Метла пришла совиной почтой только в конце ноября; возможно, это правда, что ее каждый раз изготавливали на заказ по меркам будущего владельца. Все, кроме слизеринцев и Гермионы, восхитились новой метлой Гарри Поттера, предвкушая победы Гриффиндора: слизеринцы глядели мрачно, а Гермиона, несмотря на усталость от занятий, – с подозрением.
Впрочем, она не только глядела: в тот же вечер к ним в гостиную поднялась профессор МакГонагалл, обеспокоенная и взвинченная, Гермиона же, покраснев, сбежала в самый дальний угол и прикрылась книжкой. Беспокоились они о метле, появившейся из ниоткуда, однако беспокойства были развеяны чеком, который Гарри тут же предъявил; ошибки быть не могло, чек был приложен к посылке. От Гарри и его “Всполоха” тут же отстали, а Рон обрушился на подругу с обвинениями в предательстве.
– Но я думала, и профессор МакГонагалл со мной согласилась, что метлу мог прислать Сириус Блэк! – возражала она, пытаясь встретиться взглядом то с Роном, то с Гарри. И если последний ее вполне понимал – живо еще было воспоминание о взбесившейся метле с ее первого матча, – то Рон ничего не желал слушать.
Несмотря на то, что Проксима поблагодарила подругу за беспокойство, они с Роном напрочь рассорились, а попытки Крукшанкса изловить Питера только подливали масла в огонь. Не пытаясь больше их помирить, Проксима старалась уделять равное внимание обоим. Впрочем, уделять внимание Гермионе было довольно сложно: та по-прежнему удивительным образом посещала все занятия, даже те, которые шли одновременно, и выполняла все домашние задания, что не оставляло ей времени на друзей.
Еще Проксима подкараулила Люпина, вынудив того пообещать ей дополнительные уроки Защиты, в частности, по заклинанию от дементоров. Никто другой, из тех, кого она знала, не согласился бы научить ее этому, либо не смог бы, а с угрозой надо было что-то делать, иначе им с отцом несдобровать. Профессор согласился помочь ей после Рождества, и она обрадовалась: на каникулах она как следует проштудирует библиотеку Блэк-хауса, так как в школе – в открытой секции – информации оказалось чертовски мало.
Сириус сообщил, что обосновался в пещерном логове неподалеку от Хогвартса, за защитным периметром; с координатами скрытой аппарационной площадки ему стало куда как проще. В обличье Бродяги он даже встретился с умницей-котом, согласившимся им помогать, но о чем они договорились, Сириус не поведал. А в декабре Проксиму ждало очередное неожиданное приключение.
Близнецы Уизли подкараулили ее, выпрыгнув откуда-то так внезапно, что у нее чуть не остановилось сердце. Однако, их подарок все с лихвой искупил и восхитил ее донельзя: некая карта всего Хогвартса, со всеми потайными ходами и даже с отслеживанием передвижения резидентов. Так Фред и Джордж пытались развлечь друга, единственного третьекурсника, которому не довелось пойти в Хогсмид, а также чтобы предоставить ему такую возможность – это их намерение пояснило упоминание о секретном проходе прямо тут, за статуей Одноглазой ведьмы. Посмеиваясь, Фред и Джордж присоединились к легальным посетителям Хогсмида, пока Проксима пыталась проникнуть за статую, улыбаясь забавному совпадению, – ведь она и сама одноглазая ведьма. Открыв проход, Проксима оказалась в пыльном темном коридоре, ведущим далеко за границы замка.
Коридор кончался люком, ведущим в, судя по всему, магазин сладостей, – то самое “Медовое Герцогство”, которым ей все уши прожужжал Рон. Для разнообразия они с Гермионой перестали ругаться и держались друг с другом подчеркнуто вежливо; та пообещала запирать Крукшанкса в комнате, а Проксима уверила Рона, что беспокойство подруги за ее жизнь вполне обосновано, пусть это было и неправдой.
Сейчас оба друга стояли в толпе одинаковых школьников с горящими глазами; в отличие от прочих сахарных наркоманов, друзья спорили, выбирая подарок для оставшегося в замке Гарри, пока он не прервал их своим появлением.
– Гарри, что ты тут делаешь? Как ты сюда попал?
– Аппарировал?
– Рон, в Хогвартсе нельзя аппарировать, – в унисон отозвались Проксима и Гермиона.
– Это длинная история, я вам потом расскажу, – добавила первая.
Друзья спохватились и двинулись к выходу, намереваясь вывести ее как можно более незаметно. Ведь если в Хогсмиде обнаружат Гарри Поттера, ему не избежать серьезных неприятностей. Но на улице была метель, пробиравшая до костей даже тепло одевшихся Рона с Гермионой, что уж говорить об их друге, опрометчиво пришедшем налегке. Проксима вспомнила, как прежде ругала себя за идиотизм, и поругала для верности еще раз. Не нужно было ей бежать сразу к выходу, не захватив что-нибудь из теплой одежды, вот чего ей стоило сходить в башню и взять хотя бы толстовку?
Коченеющего друга отвели в “Три метлы”, шумный трактир, уже украшенный по поводу приближающегося Рождества. Гермиона скрыла его за разлапистой елкой, а Рон заказал ирисэля, и замороженный постепенно вернулся в первоначальный вид.
Внезапно друзья спихнули Проксиму под стол; та недолго недоумевала, почти сразу разглядев заявившийся в трактир почти весь профессорский состав вместе с Министром – она видела его разок в прошлом году, когда тот явился арестовывать Хагрида. Даже рассказ о Сириусе Блэке, каким он дошел до тех, кто ничего не знал о Питере Петтигрю и о том, что Мародеры были анимагами, не впечатлил Проксиму так сильно, как сама мысль о том, что они все знали.
Эти люди знали, что, помимо смертельно ненавидящих ее магглов, у нее есть еще родственники, но не попытались связаться с ними – да хотя бы с родичами Сириуса. Она не понимала, почему ее пытались защитить от Сириуса Блэка, который – ну пусть это и неправда, но они-то не знали, – хотел ее убить, а вот защищать от Дурслей почему-то никто не думал. Проксима помнила те дни в заточении, почти без пищи, потому что единственную жалкую порцию приходилось делить с бедной Хедвиг. Пусть ей и повезло освободиться раньше, но Дурсли хотели держать ее так как минимум до сентября – неужели быстрая смерть была бы хуже?
Друзья не нарушали молчания, возвращая притихшего Гарри Поттера обратно в “Медовое Герцогство”: известная для Проксимы информация была вполне себе шокирующей новостью для них. Успешно выбравшись из тайного хода – на этот раз ей хватило ума прежде проверить по карте, не ошивается ли кто поблизости, – Проксима вернулась в башню Гриффиндора и спряталась за пологом кровати. От чего ее защищали, лишая нормальной жизни? Почему эти люди решали за нее, что ей нужно знать? Неужели никому нельзя верить? Хотя чего там, конечно же нет.