Часть 8 - Рождество с семьей (1/2)
Проксима предупредила отца и уехала из Хогвартса на рождественские каникулы, изрядно удивив своих друзей. Казалось бы, Гарри Поттеру некуда ехать, но она отговорилась тем, что хочет пожить на Диагон-аллее и понаблюдать, как маги празднуют Рождество в своем мире. Друзья вроде бы удовлетворились объяснением и намеком на будущие щедрые подарки, а Проксима радостно предвкушала визит домой.
Сириус уже аппарировал обратно, “прыгая” по оставленным им во время путешествия на север безопасным “точкам” – ослабленный Азкабаном, он бы не осилил длинную аппарацию из Шотландии в Лондон в один прием. Те “точки” и их подготовка и были причиной его задержки в пути. Дом на Гриммо встретил обоих радостным блеском и вкусным ужином, приготовленным расстаравшимся от тоски по ним эльфом.
– Это действительно потрясающе, Кричер, – Проксима похвалила приосанившегося домовика. Такой вкусной индейки она не ела даже в Хогвартсе, а тогда, после стольких голодных лет и облизывания на рождественские ужины тети Петуньи, ей бы что угодно показалось пищей богов.
– Проксима, дорогая, что за невыносимая прическа, – пожурила с портрета Вальбурга. Девушка отвела взгляд, забрав одну из выбившихся прядей за ухо. Ей приходилось подрезать свои густые черные волосы вручную, хотя совсем не хотелось, а в коротком виде они совершенно не хотели лежать, как надо.
– Мам, да оставь ты ее, – ответил Сириус, взъерошивая дочери челку. Хотя его старательно удерживал от алкоголя бдительный Кричер, он все-таки сумел выпить стаканчик, и это не пошло на пользу его ослабленному организму. Миссис Блэк поджала губы и покачала головой, на мгновение остановив взгляд на сыне.
– Зайди в мои покои после ужина, дорогая, я покажу тебе кое-какие чары для причесок, – уже менее резким тоном предложила она Проксиме.
Кивнув, девушка взглянула на отца. Тот выглядел меланхоличным и вымотанным, точно вспоминал что-то неприятное. Щелкнув пальцами, Кричер удалил со стола все, содержавшее хоть каплю алкоголя, даже пудинг, и Проксима вздрогнула от неожиданности.
– Папа? – мутноватые темно-голубые глаза сфокусировались на ней. Наконец-то одетая во что-то приличное и по размеру, не прячущая изувеченную половину лица под иллюзией, она казалась старше своих лет – старше даже тех лет, которые они указали в документах, где она признавалась наследницей всего имущества Блэков.
– Папа, мне кажется, тебе стоит пойти прилечь, – мягко, но настойчиво предположила она. Сириус только кивнул, немного неуклюже вылезая из-за стола и бормоча извинения висящему над ними портрету матери.
– Вот так, – она обхватила его за талию, уложив одну из его рук себе на плечи, и практически потащила мужчину в сторону лестницы. Все чаще на него накатывали такие приступы, словно дементоры что-то в нем сломали, что-то, что уже никогда не исправить. Они прошли мимо гостиной, и нечто привлекло внимание Сириуса, заставив его тут же выскользнуть из захвата дочери и медленно пройти в темную комнату.
Прежде чем зажглись реагирующие на их присутствие волшебные газовые лампы, они заметили, что гобелен слегка люминесцировал в темноте, источал мягкий золотой свет. Проксима невольно залюбовалась сиянием линий родства, по которым то и дело пробегала искорка. Все они вели к ним, последним из рода.
Сириус молча рассматривал своих ближайших родственников, тех, кого он успел узнать лично. Дядя Сигнус и три его дочери, дядя Альфард – выжженный с гобелена. Подойдя ближе, медленно, словно во сне, он коснулся черного пепельного пятна на месте его портрета.
– Братец Альфард, – отец и дочь вздрогнули от неожиданности, услышав за спиной голос перебравшейся по портретам Вальбурги. Дама глядела сурово и грустно.
– За что? – тихо спросил Сириус, поглядев на мать снизу вверх. – Он был моим любимым дядюшкой…
Не такой зацикленный на чистокровности, как практически все остальные, не такой задумчивый и тихий, как рано овдовевший дядюшка Сигнус. Всегда веселый, предприимчивый. Такой еще молодой.
– Уже после его смерти я узнала одну неприятную вещь про него, – помолчав, проговорила Вальбурга, тут же поджимая губы, точно это был какой-то грязный секрет. Сириус вскинулся было, но она продолжила. – Регулус… твой брат, советовался с ним, прежде чем вступить в ряды Того-кто-не-должен-быть-назван, – миссис Блэк позволила своему голосу угаснуть и опустила глаза, напряженно нахмурив брови. И без слов было понятно, что она имела в виду.
– Это какой-то бред, – выдохнул Сириус, не зная, как переварить такую новость. – Дядя никогда не…
– Никогда не выказывал открытой поддержки Темному Лорду, – твердо закончила за него мать, все еще хмурясь. – Но я нашла письма. Регулуса, – ее голос ослаб на мгновение, выдавая силой сдерживаемые слезы. – К Нему. И к Альфарду…
Не в силах продолжать, женщина умолкла, и промокнула глаза нарисованным платком. Пальцы Сириуса скользнули по гобелену, избегая линии, ведущей от Альфарда к его младшему брату, и коснулись пятна, бывшего Андромедой, средней дочерью Сигнуса.
– Твоя кузина – твоя тетушка Андромеда, – миссис Блэк выделила Проксиму, обратившись к ней, но ее взгляд быстро сделался отсутствующим, устремляясь в прошлое. – Она тоже покинула нашу семью. Какой ужасный скандал она тогда закатила. Бедный Сигнус даже слег на неделю. Два года подряд ее вполне устраивал ее жених, с семьей которого мы уговорились на их пятнадцатилетие, но когда на ее седьмом курсе мы заговорили о свадьбе, она как с цепи сорвалась. Сбежала из дома и больше мы ее не видели. Ни строчки, ни привета…
– Она была моей любимой кузиной, – вдруг улыбнулся Сириус, погладив оставшееся от ее портрета пятно. – Помню, как она сидела со мной и Регом в детстве. Она всегда позволяла нам лишнюю печеньку и отмазывала нас, если мы шалили…
– Андромеда всегда была такой хулиганкой, – Вальбурга неожиданно ответила на улыбку. – Одна Цисса росла послушной папиной дочкой, а Меда и Белла были настоящими маленькими разбойницами. Когда им двоим что-то в голову взбредало, они хватались за это и никогда не уступали своего. Белла так сильно обиделась на сестру за ее побег. Пробралась к гобелену, чуть не сожгла его, и в пику ей пошла за Родольфуса…
Вспоминающая женщина еще раз покачала головой, прежде чем снова обратить внимание на живых и присутствующих.
– Ладно, чего уж… Идите-ка лучше спать, оба, – велела она. – Проксима, дорогая, ты наелась? Тогда иди спать. Зайдешь ко мне завтра утром. Все-таки нужно что-то делать с твоей прической.