Часть 5 - Наставления (1/2)
Верный Кричер перенес их туда и обратно: Сириус был еще слишком слаб, чтобы самостоятельно аппарировать, а Проксима не умела. Никто не караулил их в доме или в саду: возможно, если кто-то интересовался стихийным выбросом Гарри Поттера, они потеряли след.
Сириус рвался найти Дурслей и все-таки отомстить, но Проксима осадила отца, решив, что риск того не стоит, и в процессе призадумалась. Она неожиданно ощутила стыд от того, что практически выдворила родственников из их дома. Они все же были не так плохи, как тетка Мардж: да, наказывали тяжелой рукой, в чулан без ужина отправляли, распространяли о ней гнусные слухи, сломали ее судьбу и уничтожили ее репутацию в этом городке… Ну и Дадли с его ”охотой”. Но все-таки, они не делали с ней ничего противоестественного и никогда намеренно не искали ее общества, чтобы унижать и причинять боль. Опять же, кроме Дадли.
И правда ли бывший дядя Вернон подбавлял тогда именно племяннику своим ремнем? Может, он только лишь отгонял распоясавшуюся собаку, избалованного старого бульдога своей сестры, которого он, мягко говоря, недолюбливал, и со всей возможной взаимностью, на какую только способны животные. Ведь травить ребенка собаками нарочно – дело подсудное, даже если ребенка уже выставили перед всем городом каким-то безумным криминальным гением, причем одновременно умственно отсталым – видимо, во всем, что не касалось криминала.
Она встряхнула головой и сжала кулаки. Оправдывать Дурслей – еще не хватало! Нет, это не было “ничем таким”. Нельзя бить ребенка, оставлять без еды, сажать в темный чулан, нельзя игнорировать, изолировать, врать про него, выставлять его лжецом, настраивать против него людей. Нельзя принуждать его ”отрабатывать еду”, нельзя помещать его в среду, где его с трудом терпят и ненавидят. Это из-за их отношения даже собаки считали Гарри опасным и нападали на него, защищая хозяев. А даже если отец и мать Гарри Поттера сделали что-то плохое, настолько плохое, что Гарри Поттер заслужил все эти мучения одной лишь внешностью, напоминающей его родителей, она, Проксима Блэк, не заслужила, – она не Гарри.
Вещи Гарри Поттера нашлись в запертом на замок чулане, сваленные как попало вместе с тем, что хоть частично принадлежало ему, из второй комнаты Дадли. Видимо, Дурсли и впрямь решили сбежать навсегда. Проксима не расстроилась. Они ведь могли и избавиться от ее вещей, в том числе и от бесценной старой мантии-невидимки. Если верить рассказам Сириуса, она передавалась из поколения в поколение черт знает сколько веков. Лежала бы сейчас где-нибудь на помойке, и ищи-свищи. А то и вовсе сожгли бы.
Проксима забрала бы из своего сундука только метлу, мантию и палочку, предусмотрительно запертые внутри от Дурслей. Бомжатские обноски с плеча Дадли ее уговорил взять новообретенный отец, – потому что ей надо было притворяться Гарри, чтобы не всполошить Дамблдора еще больше, а таких лохмотьев больше нигде не достать.
Проксиме было противно. Бабушка только-только разъяснила ей, что ей полагается много новой, красивой и добротной одежды, только ее и больше ничьей, а давать детям чужие обноски в плохом состоянии – не нормально, если только семья не бедствует. Тяжелешенько вздохнув при одной мысли, что ей придется вот так ходить, Проксима смирилась. К счастью, это будет лишь притворство. Ей не придется по-настоящему быть Гарри Поттером. Ей не придется возвращаться под “защиту крови”. Она Проксима Блэк, и ее это все не касается.
Эта прекрасная новая действительность захватила ее с головой. Иметь наконец настоящий дом, место, которое она в самом деле может так называть, было прекрасно. Быть членом семьи, настоящей, своей собственной семьи было просто волшебно. Даже с Уизли, какими бы гостеприимными они ни были, Проксима не чувствовала себя настолько к месту.
Отец обожал ее, чуть ли не носил на руках. Портреты бабушки и остальных предков не гнали ее и не затыкали ей рот, когда она задавала вопросы, наоборот, поощряли, говоря, что она обязана их задавать. Кричер с радостью слушался, исполняя малейший каприз, даже если она не просила толком, что было приятно. И оказался куда смышленей Добби, по крайней мере, его служение не заключалось в попытках ее прикончить. И Кричер настаивал, что Проксима обязана ему приказывать, а он обязан прислуживать – вовсе не наоборот, как было у Дурслей, где она делала грязную работу по дому.
По возвращении от Дурслей к Проксиме прежде всего пригласили целителя, доверенного и пропущенного через защиту дома лишь на один визит. Тот тоже поцокал языком при виде ее заморенного тельца и провел комплексную диагностику. Девушку чрезвычайно обрадовал тот факт, что зрение можно полностью исправить – ложная миопия, развившаяся от травм, недоедания и чтения в темном чулане, даже у магглов исправлялась, особенно в ее возрасте.
Другая новость была не такой замечательной – ее шрамы, оставленные столкновением с пусть и самой обычной, ничуть не волшебной собакой, исцелению не поддались. Честно попробовав несколько способов, которые немного все же осветлили шрамы, целитель расписался в своей беспомощности. Приведя в порядок здоровый глаз парой капель специального зелья и велев наблюдать за зрением, так как под двойной нагрузкой оно могло снова деградировать, он научил Проксиму заклинанию, чтобы скрывать поврежденную половину лица, и покинул дом Блэков.
Грустить и переживать ей не дали. Со временем способ излечить ее обязательно найдется, целительская магия не стоит на месте, а пока есть более насущные проблемы.
– Нужно что-то делать с тем, как ты выглядишь, – заявила бабушка, сделав брезгливую паузу перед последним словом, когда как следует осмотрела внучку за ужином. – С твоим телосложением ты еще не скоро станешь похожа на девушку своего возраста. Даже не по бумагам. Чтобы что-то росло на этих костях, надо хорошо кушать!
Кричер взялся исполнять пожелания старшей хозяйки со всем возможным рвением – Проксиму с того дня кормили как на убой, сдабривая приемы пищи укрепляющими зельями.
Если верить подробному и чересчур графичному рассказу бабушки, особенной разницы она не заметит. Со временем помимо приятных округлостей в ее жизни появятся регулярные кровотечения – благо есть чары и зелья, позволяющие облегчить ведьмам жизнь. Голос, уже начавший было ломаться, так навсегда и останется слегка хриплым и вибрирующим, почти мальчишеским – он не превратится в низкий басок, как у старшекурсников. У нее не вырастут усы и борода – по крайней мере, в их семье женщины не страдали от чрезмерной волосатости, – разве что если она поможет себе зельем или наложит иллюзию.
Портрет бабушки вызывал к себе Проксиму каждый день, и не только для нравоучений: она и другие нарисованные предки рассказывали новой внучке историю семьи, их достижения, невольно пробуждая в ней чувство гордости. Кричер водил ее по дому, демонстрируя старые награды и кубки, которыми могли похвастаться старые члены семьи – даже у ее отца, разгильдяя и повесы, нашлась пара памятных безделушек из школьных клубов.
Отец, если на то пошло, не отстал от бабушки, и поделился своими сокровенными достижениями. Они спускались в подвал и вместе стреляли по трансфигурированному мусору из модифицированного под крупный калибр револьвера марки “Кольт Питон”, который он приобрел и непоправимо улучшил еще в юности, в период его увлечения всем маггловским. Сириус показывал ей свои школьные дневники, и чертежи артефактов, которые он когда-то собрал, особенно его мотоцикла, заставили глаза Проксимы загореться в нетерпении тоже попробовать. В ответ на такое желание ее завалили книгами и советами.
– Ты всегда можешь продолжить в школе, дорогая, – бабушка либеральным тоном прервала ее заплыв в библиотеке. – Все, что тебе нужно, это знание Рун и Арифмантики на должном уровне. А сейчас я бы хотела, чтобы вы с отцом прекратили ваши глупые игры с маггловским оружием и занялись чарами…
На робкие возражения внучки, что та уже выбрала параллельно идущее Прорицания, бабушка возмутилась.
– Ты не сможешь ходить еще и на Прорицания. Да и какой в нем смысл, если у тебя все равно нет дара точно предсказывать будущее? Сплошные гадания. Отправь сову в Хогвартс, я думаю, они еще не начали составлять расписание, и возьми Руны с Арифмантикой вместо Прорицаний. Прорицания, выдумала тоже.
Пусть бабушка и казалась жесткой, для внучки она быстро стала авторитетом – потому что проявляла заботу, которой раньше в ее жизни не было. Проксима не стала возражать и не то чтобы расстроилась. Ей не хватало совета кого-нибудь знающего, но кто бы советовал Гарри Поттеру? Вот и выбрала то, что взял Рон, чтобы не делать лишнюю домашку.
Сова долетела быстро, вернувшись с согласием МакГонагалл – каким-то уж слишком безоговорочным, – и с исправленным списком учебников. А Сириус с энтузиазмом взялся и за чары.