Часть 2 - Крестный (2/2)
– И что, никаких происшествий ни разу не было? – мужчина не ответил, лишь отвел взгляд и нервно заерзал, точно виноватая собака. – Отвечайте!
– Раз как-то было. Никто так и не узнал, что это я сделал. Я вроде как хотел проучить одного слизеринца. Мы с Джеймсом с ним цапались с первого курса, я даже не помню толком, кто из нас это начал. Неприятный такой тип, сам полукровка, полумаггл, а нос задирал – куда там чистокровным, чуть только за дверные косяки не цеплялся. На первом курсе он знал больше заклинаний, чем некоторые семикурсники, а к курсу этак четвертому он так поднаторел в боевке, что с ним один на один было уже не сладить. Даже когда мы нападали вчетвером, даже из засады, он нас через раз посылал в больничное крыло. Ну я и подумал проучить его… Боже!
Сириус снова уронил голову на руки, и Гарри не прерывал его молчание, разве что неодобрительно посверкивал единственным глазом. Вот, значит, каким был его отец, он мог напасть на человека из засады, четыре на одного! Гриффиндор, дом храбрецов! Прав был профессор Снейп, когда ругал Джеймса Поттера… Но насчет его сына все же передергивал. Когда это Гарри так поступал? Каким местом он “такой же, как отец”? Тут Снейп точно видел вещи, которых не было.
– Я хрен знает чем думал, когда заманил его в Визжащую Хижину в Хогсмиде, куда Рема отводили раз в месяц ”перебеситься”. Я даже не думал, что он туда пойдет, он вечно нам тыкал, какой он умный слизеринец, а мы идиоты-гриффиндурки. А сам-то… В общем, повезло, что Джейми тоже идиот, он как узнал, сразу бросился в хижину и вытащил его. Я потом не раз думал – я бы не пережил, если б он правда умер по моей вине. Хоть мы его и ненавидели, но не настолько же. Потом, ближе к лету, мы оклемались и опять начали задирать его. Джеймс твою маму к нему ревновал – было бы что ревновать. Она была гордячка не хуже своего слизеринца, что говорить, они выросли вместе. Первые курсы мы и ее задирали, дразнили, что ее на Слизерин не взяли только потому что она грязнокровка, а так ей там самое место, – Сириус поднял глаза и тут же отвел их, встретившись с горящим взглядом крестника. – Мы были дети, Гарри, тупые жестокие дети из чистокровных семей. Любимые дети, избалованные родителями по самое не хочу.
Гарри кивнул, вспомнив Драко Малфоя. Тот тоже производил впечатление избалованного ребенка, вел себя так, будто ему пять лет, и родители всегда придут ему на помощь, стоит ему хоть поцарапать коленку, а сам в то же время гадил окружающим как мог, прячась за спины своих “телохранителей”.
– А курсу к пятому Джеймс начал замечать Лили как девушку. Вдобавок в тот год мы сдавали экзамены, год был тяжелый, они с дружком свои носы зарыли в книжки, в общем, она стала гораздо приятнее как человек. Джеймс начал за ней приударять, и ее слизеринцу стало доставаться за двоих… Не важно. Мы после того раза Рема долго не могли на прогулку не вытащить. Он тогда отдалился от нас, и меня совесть мучила. Если даже я так переживал, Рем бы и вовсе на Дракучей иве повесился, если б убил человека. Он всегда очень боялся, что потеряет контроль. Мы чудом снова начали разговаривать. Я думаю, потому-то он и поверил, что я... Что я мог…
– Предать моих родителей? – растерянно спросил Гарри.
Понурившийся Блэк не смел поднять взгляд. Как будто он только теперь в полной мере осознал последствия своих поступков.
– Прости меня, Гарри. Я прибежал к вам домой, а там… Потом пришел Питер, явился посмотреть на дело рук своих. Тогда я вообще ни о чем не думал. Я кричал на него, я клялся, я клялся на крови, что отомщу ему. Чего бы это мне ни стоило. И я… я просто потерял себя. Я очнулся уже на суде.
Гарри захотелось сменить тему. Все эти разговоры о мести… Впрочем, мысль о мести начинала ему импонировать. Почему он не может взять и поклясться уничтожить тех же Дурслей? Впрочем, нет… Он не хотел с ними больше встречаться.
– А теперь что? Вам есть, куда пойти?
– Я…
Сириус выглядел смущенным, что, в свою очередь, смутило и Гарри. Поначалу ведь Блэк хотел только поглядеть на крестника, убедиться, что с ним все в порядке, а потом отправиться на север, в Хогвартс, и закончить то, что он начал. Но с крестником все было не в порядке. Да и бежать пешком до Хогвартса в его состоянии было, мягко говоря, не мудро. Сириус поделился этой мыслью с Гарри, и тот горячо согласился.
– Послушай… Сириус, тебя ведь ищут. Давай я поймаю Хвоста. Вряд ли он ожидает, что я знаю о нем. Раз он все это время жил у Рона, он знает, что меня растили магглы, и думает, я ни черта не смыслю в магическом мире, – вдумчиво проговорил подросток.
Темно-голубые глаза, потеплевшие было, когда Гарри назвал Сириуса по имени, потускнели от страха.
– Поймаешь… Ну нет! Не вздумай его спровоцировать, он служил Волдеморту. Один хрен знает, чего он у него понабрался!
Гарри мрачно смерил его взглядом.
– Думаешь, он сильнее самого Волдеморта? Или гребаного горного тролля? Или василиска, который тыщу лет проспал в Тайной Комнате? Или опять Волдеморта? Да, крестный, – подросток усмехнулся. – Меня не зря прозвали Который-выжил. В меня запустили Аваду, меня десять лет Дурсли травили, а в прошлом месяце вообще василиск укусил, и ничего, – он задрал рукав, демонстрируя шрам на предплечье.
Очередной шрам. Его крестный ощутимо вздрогнул, робко поглядывая на мальчика, а тот лишь развел руками с грустной улыбкой.
– А ты – крыса, крыса… Что он мне такого сделает, чего со мной ещё не случалось?
Сириус смерил крестника серьезным взглядом.
– Петтигрю в школе был слабоват по части дуэлей. Но нельзя его недооценивать. Он успешно шпионил для Волдеморта, да так, что его даже не заподозрили ни разу. И до сих пор не подозревают, даже Дамблдор. Он пришел тогда, – Блэк сглотнул, снова предавшись воспоминаниям. – Я как увидел… Я позвал, а он аппарировал. А там и Хагрид явился. Я сунул тебя ему, и погнался, прости меня, малыш, я идиот, идиот, хренов идиот… Прости меня.
Мужчина покаянно опустил голову.
Какое-то время они так и сидели. Блэк смаргивал слезы, заставляя крестника задуматься: неужели это опасный преступник, о котором говорили в новостях? Гарри скосил глаза на экземпляр “Ежедневного Пророка”, принесенный Сириусом, когда он сам был в отключке. ”Из Азкабана был совершен побег!” кричал заголовок, а украшала статью движущаяся (скалящаяся в беззвучном истерическом хохоте) фотография всклокоченного мужчины, в котором легко узнавался крестный. В его глазах было отчаяние потерявшего близких человека, безумие, жажда мести и готовность умереть.
”Вчера произошло поистине беспрецедентное происшествие: первый в истории побег из Азкабана. Сбежавший узник никто иной как ярый сторонник Того-кого-нельзя-называть, Сириус Блэк, который, напомним, присоединился к мстящим за гибель своего господина. Его жертвами тогда стали дюжина магглов и Питер Петтигрю, посмертно награжденный орденом Мерлина первой степени…” прочитал Гарри. Неужели никто не разобрался, неужели Сириуса посадили вот так, без суда и следствия, в самую страшную тюрьму в мире? Как же работает правосудие волшебного мира?
– Позволь мне помочь тебе отомстить, – тихо произнес Гарри. Изумрудный глаз горел невиданной прежде злобой после всего услышанного. Его родителей предали. Его единственного оставшегося родного человека швырнули в тюрьму, а его самого вышвырнули из мира, которому он принадлежал. Его опять пытались убить. Гарри казалось, что мир отнял у него здоровенный кусок души, сердца, жизни – он никак не мог понять, чего именно, но ему бесконечно хотелось отомстить и вернуть то, чего ему так не хватало.
Почему именно он должен быть этим Гарри Поттером, Мальчиком-который-выжил, добреньким героем, который спас всех от злого Волдеморта просто так, ничего не получив взамен, даже банальной безопасности? Почему именно он должен был потерять родителей, потерять дом, терпеть лишения, издевательства и ненависть, и считаться за все это какой-то знаменитостью, тем, кому можно завидовать, как будто это что-то меняло? Почему именно он? Как же он ненавидел свое имя и свою судьбу, как же ему хотелось стать настоящим подонком, которому все сходит с рук, который наверху пищевой цепи, стать полной своей противоположностью, во всем, в каждой мелкой детали… Кроме, пожалуй, той, где он выжил.
– Я прощу тебе все, если ты мне позволишь, – добавил Гарри, понизив голос до шепота. Сириус поднял голову и впервые посмотрел на крестника с затаенной надеждой. У него в любом случае не было выбора, а Гарри… Гарри разделит с ним эту ношу. Он больше не один против всех.