8. Красное солнце сгорает до тла (2/2)
— Думаешь, у них получится остановить титана? — девушка оторвалась от груди и с надеждой посмотрела на парня.
Она была словно дитя, попавшее в переделку. Дитя, что ждёт от своей матери помощи. Ждёт, что его вытащат из этого ада и согреют в уютной колыбели.
— Знаешь, во что я верю? — вопросом на вопрос ответил он. — Я верю в людей.
Ричард вытер слезы с щёк Эльзы.
— Вы вот не верили, что у Сильвии получится исполнить свою мечту. Верно же? — он усмехнулся. — Только что же получилось. Получилось, хоть казалось невероятным.
Эльза шмыгнула носом.
— Когда всё это закончится, — парень начал рыться в своей сумке. — Очень надеюсь, что… Да чтоб его!
Девушка сидела и улыбалась, смотря на то, как её возлюбленный переворачивает сумку и вываливает всё её содержимое. Помимо бумаг, мелких монет, да карандашей, на деревянный пол упала маленькая коробочка, обитая чёрным бархатом. Ричард поднял её и, зажав в руках, смущённо улыбнулся.
— Не слишком романтично, да? Но я в этих делах профан, да и мало что на самом деле знаю о девушках. Но, — он стеснительно почесал затылок. — Я бы хотел, чтоб ты стала моей женой.
Бархатная коробочка раскрылась. На пышной зеленоватой подушечке красовалось хоть и дешевенькое, но довольно прелестное кольцо с небольшим камнем, вставленным в серебряный обруч. Эльза вскрикнула, после чего приложила ко рту руки. Глаза её снова заполнились слезами, и на этот раз это были слёзы счастья.
— Тебе это нужно, Ричард? — взволнованно спросила она. — У меня скоро родится ребёнок, и он будет чужим для тебя!
— Может… — отмахнулся Ричард. — Но я люблю тебя и обязательно смогу полюбить и его.
— О, Ричард!
Эльза, поддавшись радости набросилась на него с объятиями. Парочка была так счастлива, что даже не обратила внимание на стоящих около двери Бергов.
— Мои мечты стали реальностью, — прошептал Маркус, вытирая мужскую слепую слезу.
— И до чего же Ричард банален! — невозмутимо добавила Сильвия, старательно удерживая младшую Берг возле себя.
Ингрид выворачивалась, надувала губу, дёргала Сильвию за юбку выражая своё крайнее недовольство. Она была слишком сильно привязана к Эльзе и то, что Ричард собирается её увести, приводило младшую Берг в невероятную ярость.
— Вот придёт Жан к нам в гости, узнаете! — сердито прошептала она. — Он тоже мне кольцо подарит и с собой уведёт.
Идиллия трогательного момента испарилась. Словно кто-то своей огромной рукой схватил Сильвию и резко потянул её вниз, дабы она вернулась в реальность. Приземление было тяжелым, достаточно болезненным. Одно упомянутое сестрой имя перевернуло всё сознание старшей дочери Берга. Жан. Жан Кирштайн. Солдат из элитного отряда Леви. Все они сейчас сражаются на передовой, защищая город от Титана. Сердце птицей забилось в тесной грудной клетке. Ей снова стало тяжело дышать.
Без промедления она отпустила руку сестры и рванула к выходу из дома. Да, её не пустят туда, Да, она не сможет ничем ему помочь. Но душа, отодвигая разум на последнее место, рвалась к нему. К холодному и замкнутому капитану Аккерману.
— Возможно, Эльза — не единственная, кто выйдет замуж, — ухмыльнувшись, заметила Луиза, что даже не пыталась остановить дочь.
— Только вот от разведчика мало чего можно добиться, — хмурясь, ответил ей Маркус.
***</p>
Эрвин Смит гордо поднял руку с дымовым пистолетом вверх. Всё вокруг было заволочено густым белым дымом, из-за которого мало что было видно. Только огромная туша титана, содрогавшаяся от боли, огромным тёмным пятном выделялась среди белого, мягкого, но тошнотворно пахнущего, одеяла. Эрен, превратившись в гиганта, всё-таки смог забросить в глотку Рода самодельную взрывчатку, тем самым блистательно исполнив свою роль в плане Эрвина Смита.
— Действуйте! — как можно громче выкрикнул Смит, выстреливая вверх.
Яркий столб зелёного дыма взмыл в воздух, разбивая плотное покрывало на несколько рваных ватных клочков. Леви обернулся к Хистории и, кивнув, крепче схватился за рукояти лезвий. Юная принцесса выпустила тросы и взлетела вверх, зацепившись за шею своего отца. Дым начал рассеиваться, и Аккерман, взлетевший за ней следом, хорошо видел хрупкую фигуру блондинки, готовящуюся нанести удар. Внизу столпился народ. С невероятным страхом в глазах смотрели они на то, как их король качает головой в разные стороны, издавая громкий рык. Его слишком длинные, всё ещё горящие руки, тряслись. Из-за удара защитные функции были отключены, и жар, исходящий от тела гиганта, начал угасать даже стремительно, как и окружающий разведчиков дым.
— Хистория, давай! — подал команду капитан, приземлившись на крышу соседнего дома.
Леви мог бы раз и навсегда покончить с этим гигантом. Нет ничего проще, чем нанести удар практически лишённому защиты титану. Особенно просто это было сделать ему, Леви Аккерману, величайшему воину человечества. Но он терпеливо ждал. Ждал, внимательно наблюдая за действиями будущей королевы. Всё, как по чётко написанному плану Эрвина. Хистория должна была сама убить своего отца. Убить и доказать свою силу, свою верность людям. Только так она могла заполучить их любовь и признание. Наглядная демонстрация силы работает лучше всяких хвалебных од.
Всего одна минута. Такая крохотная, никчёмная минута, полностью поменявшая всю жизнь юной королевы. Лезвия пронзили затылок прошлого короля, и кусок плоти с омерзительным звуком отвалился от тела, забрызгивая Рейсс дымящейся кровью. Столько издевательств, безмерное одиночество, боль от утраты себя и своей надежды на лучшее детство. Обмякшее тело холодной матери, лежавшее на пропитанной кровью земле. Её навсегда застывший злой взгляд. Холодные, без всяческой претензии к человечности, глаза отца, что предал её, что был готов с лёгкостью избавиться от внебрачного ребёнка. Фамилия Рейсс, ставшая для неё проклятием. Сколько боли она вытерпела из-за Рода Рейсса. Как долго в тайне мечтала о мести. Минута — и этого человека больше нет. Нет больше титана, терроризирующего народ, нет труса, постоянно скрывавшегося в тени.
Леви облегчённо выдохнул, спрятав лезвия. Клубы дыма уже полностью рассеялись, открывая капитану вид на тело блондинки, валяющейся на повозке с соломой. Кровь на её коже и одежде кипела, поднималась алыми струями и испарялась. Люди, убедившись в смерти титана, что, облокотившись на стену, упал, начав своё разложение, обступили свою спасительницу плотным кольцом. Девушка, отдышавшись, наконец опустила рукоять лезвия, что до этого до посинения сжимала в руках, и, шатаясь, поднялась на ноги.
— Я Хистория Рейсс, — выкрикнула она, оглядывая народ тёплым взглядом. — Истинная королева стен!
Народ начал озабоченно перешёптываться. Хистория. Маленькая, но такая храбрая королева, уверенно предстала перед толпой. Её решимость, горящая в глазах, была весьма похвальна. Наконец, народ, придя в себя от шока, возликовал, поднимая к небу руки. Какой-то мальчонка стащил с головы кепку и бросил её, после чего одобрительно засвистел.
Народ приветствовал свою новую королеву!
— Леви! Капитан Леви!
Капитан отвлёкся от созерцания довольно воодушевляющей картины и взглянул в низ. Сильвия стояла на стене и звала его. Карие глаза сверкали радостью и волнением. Потёртое, грязное платье развевал ветер. Уродливый шрам, обильно смазанный зелёнкой, ярко выделялся на бледном лице. Она стояла, приложив к вздымающейся груди руки. Такая родная, такая дорогая, похожая на призрак девушка. Рядом с ней Эрвин. Стоит уверенно, положив уцелевшую руку в карман куртки. На лице его играет победная ухмылка.
Аккерман выпустил трос, и уже пару секунд оказался на стене.
— И кто её сюда пу…
Не успел он договорить, как Сильвия, всхлипнув, бросилась к нему на руки, прижимаясь всем телом к сильной, мужской груди. Она была немного выше капитана, так что голова Леви легла прямо к ней на плечо.
— Я так рада… Так рада… Что ты жив… — прошептала она, после чего сглотнула нервный комок.
Капитан же от удивления не мог произнести и слова. Все едкие замечания, холодные фразы, да даже силы, чтоб оттолкнуть от себя девичье тело, утонули в бездонном море собственных чувств. Она была такой тёплой, такой манящей. Он редко когда кого-то обнимал. Точнее вообще очень давно. Не очень-то капитан любил, когда его личные границы нарушают. Объятия были слишком неожиданными, слишком горячими, слишком нужными. Объятия, которые как бы говорили, что всё хорошо. Все беды закончились и теперь можно отдохнуть. Леви знал, что это не так. Знал, что ничего ещё не кончено, но всё равно расслабился.
— Сильвия, а ты что тут забыла?
Девушка отпрянула от капитана, придя в себя и вспомнив, что они недостаточно близки для таких жарких встреч. Её лицо загорелось, но девушка, сделав вид, что ничего не случилось, обернулась в сторону голоса. Армин, Эрен, Микаса, Жан и Саша подошли к ней, внимательно разглядывая её шрам. В глазах друзей читалось беспокойство. Уж больно побитой выглядела Берг.
— Я рада, что все вы живы! — снова всхлипнув сказала Сильвия, с теплотой оглядев ребят. — Вы такие молодцы, спасибо вам!
Ребята, довольные, переглянулись. Жан и Армин, покраснев, пробурчали что-то неразборчивое. Микаса, смотря на них, ехидно ухмыльнулась.
— Мы слышали, что ваш план удался! — Аккерман подошла к Берг. — Поздравляю.
— Спасибо. Но не думаю, что мы бы решились на это, если бы не вы. Не хотите ли зайти к нам? Думаю, родители будут рады вас видеть. Особенно Ингрид Жана.
Эрен засмеялся, толкнув локтем Жана. Микаса же лишь закатила глаза. Шуточки Эрена и Конни про Жана — растлителя малолетних, уже начали ей надоедать.
— Разумеется, мы все навестим вас, если конечно Луиза будет не против, — подал голос Эрвин. — После такого всем нужен небольшой отдых, а я ещё хотел лично поблагодарить мистера Берга за то, что он приютил нас.
— Отец будет очень рад! — торжествующее воскликнула Сильвия, разворачиваясь к Смиту. — Приходите, обязательно!
Смит кивнул. Сильвия, подарив ему тёплую улыбку, вернулась к команде Леви и начала их расспрашивать обо всём, что здесь произошло. Такая вот у неё была плохая профессиональная привычка. Ребята же, хоть и устали после суровой борьбы, всё же охотно отвечали на вопросы. Пуще всех хвастался Жан. Активно жестикулируя руками, он во всех красках описывал течение борьбы, наслаждаясь искорками интереса и восхищения в глазах Сильвии.
— И зачем ты позволил ей зайти на стену? — спросил Леви у Смита, когда его отряд вместе с девушкой удалился.
— Она так громко звала меня, что я не мог сделать вид, что её не слышу. — подражая манере Аккермана, ответил Смит. — Мы останемся в городе ещё на месяц, чтобы продумать план и проследить, что с нашей королевой всё будет в порядке. Солдатам будет дан отпуск, чтобы они смогли навестить семью. Следующая вылазка будет крайне серьёзной, а если учесть что Райнер и Бертольд сбежали, ещё и слишком опасной, — главнокомандующий развернулся к Аккерману. — Побудь с ней, пока есть возможность, Леви. Она — настоящее чудо.
Говоря это, он даже не заметил, как его собственный голос стал мягче, а глаза покрылись пеленой задумчивости. Определённо, мысли о старшей дочери Берга разжигали в его душе огонёк, но для Смита это не значило особо много. Где-то там до сих пор жила его медовая мечта, которую он лелеял с самого детства. Она звала его, приманивала к себе своим восхитительно ярким нарядом. Ни одна, даже самая красивая и умная девушка, не сможет стать важнее её. Никого не будет для него желаннее мечты.
— Тебе она нравится? — Аккерман сузил глаза. — Впервые слышу чтоб ты кого-то называл чудом… ещё с такой дебильной улыбкой.
— Леви… — Смит отвернулся от друга и уставился на разлагающегося титана. — Знаешь, когда человек показывает свой истинный облик? Когда встречается лицом к лицу с опасностью. Всё то время, которое мы провели в темнице, она ни разу не пожалела о том, что сделала, ни разу не попросила о пощаде. Значит, её мечта действительно много значит. Это не пустая болтовня. Сильвия не из тех, кто бросит всё под угрозой смерти. Это мне в ней и нравится. Могу отметить, что она хороша собой, да только толку в этом немного, — Смит снова взглянул на капитана. — Ты бы видел, как она переживала за тебя. Не знаю, что между вами произошло в доме у Бергов, но ты явно запал в ее душу. А если мои глаза меня не обманули, она заставила тебя сегодня смутиться. Это было прекрасное зрелище, хоть картину пиши.
— Только Ханджи об этом не говори, — попросил Аккерман, с ужасом представляя себе, как загорятся глаза учёной. — Вобьёт это себе в голову, и подыхай моя спокойная жизнь.
— Наша жизнь ещё долго не будет спокойной.