Глава 31. Драгоценность (2/2)
Лю Цингэ моргнул. Его скулы чуть заметно покраснели. Холодно кивнув, он равнодушно спрятал подарок в пространственном кольце и внезапно застыл, прислушиваясь.
– Назад! – рявкнул бог войны, вытянув руку и отталкивая Шэнь Цинцю прочь. – Возвращайтесь в пещеры!
Чэнлуань в мгновение покинул ножны. Его оглушительная атака лунным серпом обрушилась на огромную голову фуцанлуна, вскарабкавшегося по скале.
Зверь вовсе не собирался отпускать нежданных гостей.
Взревев, дракон клацнул зубами и поспешил вскарабкаться на каменный выступ. Его глаза наливались алым от ярости – страж увидел, что драгоценность, которую он охранял, украдена!
Высокоуровневые звери часто заключали подобные узы с целебными растениями. Ведь аура того же гриба бессмертия помогала зверю в культивации, а растение могло существовать в безопасности сотни лет.
Сцепив зубы, Шэнь Цинцю сжал плечо Лю Цингэ и потащил его под защиту каменных сводов. Вход был узок и невысок. Фуцанлун не смог бы последовать за ними.
– Отпусти! – возмутился Лю Цингэ. – Неужели не понимаешь, что нам не уйти?! Кто-то должен его отвлечь!
– Здесь барьеры, – возразил Шэнь Цинцю. – Мы не смогли их обнаружить, но этот монстр прекрасно знает, где мы. И он едва ли позволит нам сбежать. Нужно объединить силы. Придётся убить его!
– Как ты собираешься это сделать? – с любопытством спросил Лю Цингэ. После обмена атаками он больше не мог относиться к зверю легкомысленно.
Шэнь Цинцю остановился. Его дыхание срывалось от быстрого бега. Повернувшись к Лю Цингэ, он взглянул на его лицо. Своды пещеры источали призрачный мерцающий свет, словно там, над головой, собрались мириады светлячков.
– Шиди Лю... Наших баллов достаточно, чтобы войти в золотой список. Фуцанлун обладает особым ядром... И если ты поглотишь его... Сможешь стать гораздо сильнее.
Лю Цингэ онемел. Взглянув в лазурные глаза, отражающие странное мерцание, словно гладь ночного озера, он утонул в их обволакивающей глубине. В груди бога войны дрогнула струна. Такая звонкая, чистая, трепетная... её звон сдавил горло.
Не понимая, что происходит, Лю Цингэ отвернулся. Что это за чувство? Что сейчас произошло?!
Шэнь Цинцю застыл, открыв рот. На мгновение ему показалось, что глаза Лю Цингэ вспыхнули особенно ярко. Он всё ещё не мог поверить в то, что этот бог войны не испытывает к нему ненависти. Но едва подумав, что подобное возможно, он тут же позабыл собственные обещания. Шэнь Цинцю больше не хотел вражды с горячо любимым человеком!
– Шиди Лю? – позвал он немного охрипшим голосом.
Лю Цингэ передёрнул плечами и, не ответив, твёрдо двинулся вперёд.
– Твои девицы, – произнёс он, чутко прислушиваясь к шагам ученика Цинцзин. – Мы потеряли их.
– М? – ответил Шэнь Цинцю. – Их навыки довольно хороши. В лабиринте пещер безопасно. Фуцанлун не потерпит других зверей на своих землях. Они выберутся.
Это звучало так легкомысленно, что Лю Цингэ невольно повернулся к соученику.
– Разве Цао Хайсюэ не твоя невеста? На твоём лице нет и тени тревоги.
– Шиди Лю, – вздохнул тот. – Помолвка с девой Цао лишь временная мера. Совсем скоро лорды Цанцюн поколения «Цзюнь» покинут секту, чтобы отправиться в Персиковый Источник. Однако, глава Хэ не желает оставлять Юэ Цинъюаня в столь сложной ситуации. За эти годы будут подписаны мирные соглашения и договоры о сотрудничестве. А затем... Дева Цао разорвёт помолвку.
– Разорвёт помолвку? – неверяще спросил Лю Цингэ со странной улыбкой. – С какой стати?! Она же готова отдать за тебя жизнь!
Шэнь Цинцю покраснел. Не ответив, он опустил взгляд и медленно двинулся вперёд. Да и что на это сказать? Что Цао Хайсюэ – жертва отвратительных чар, которыми был отравлен и Лю Цингэ? Ох... Как бы разгневался бог войны, посмей он напомнить ему о прошлом!
Представив его ярость, Шэнь Цинцю зажмурился, затаив дыхание.
– Не молчи! – окликнул Лю Цингэ. – Цао Хайсюэ, Чжу Сяофэн, Юэ Цинъюань, девицы пиков Цанцюн... даже лорд Юн! Ты играешь с чувствами других, не оглядываясь на пол и возраст! Тебе и впрямь не важно, что будет с ними дальше?
– Что? – озадаченно спросил Шэнь Цинцю, вскинув взгляд. – Что с ними может быть?
– Ты! – процедил сквозь зубы бог войны, вцепившись в ворот ханьфу Шэнь Цинцю. – Ничего не понимаешь?! Ты сможешь быть рядом с этими людьми? С каждым, кому ты дал надежду?! Наверное, ты никогда не испытывал боли от разбитого сердца и разлуки!
Вспыхнув до корней волос, Шэнь Цинцю с трудом вырвался из чужих рук. Лю Цингэ очнулся, услышав оглушительный треск шёлка. Его пальцы невольно разжались, а взгляд метнулся к изгибу шеи Шэнь Цинцю. В тот же миг его ослепила белизна обнажённых ключиц, сверкнувшая в прорехе халата.
Отвернувшись, Шэнь Цинцю зажал порванный шёлк дрожащей ладонью, словно это была глубокая кровоточащая рана.
Лю Цингэ не смел вдохнуть – в голове бушевала чудовищная буря, обжигая виски и затылок. Боги, что же с ним происходит?
Покачнувшись, он сделал шаг вперёд и заключил соученика в объятия, покрывая лёгкими поцелуями линию от нежного алого уха до изгиба шеи. Сжав в руке изящные запястья Шэнь Цинцю, он коснулся шелковистой кожи обнажившегося плеча. Одежды не могли скрыть дрожь их тел.
– Шиди Лю... – прошептал Шэнь Цинцю, но тут же закусил губу, сдерживая слабость в коленях. – Шиди... Остановись... Мы не можем... Не можем сделать это... Ах!
Он невольно вздрогнул, почувствовав опасную прохладу зубов в глубине ослепительного восторга.
Оставив алый след на хрупкой косточке ключицы, Лю Цингэ выпустил свою дрожащую жертву. Отступив на шаг, он развязал узел плаща.
– Шиди Лю... – задохнулся Шэнь Цинцю, не на шутку испугавшись.
Но тот лишь хмыкнул, набросив на плечи соученика серебристый шёлк.
– Ты покинул барьер сокрытия, не забрав свой плащ. Будущему лорду Цинцзин не следует показыватся в неподобающем виде.
Затянув ленты одеяния и убедившись, что изорванный халат не виден, Лю Цингэ, скрывая улыбку, сжал запястье соученика и поспешил вперёд.
Шэнь Цинцю был ошеломлён настолько, что не мог возразить. Его изящные нежные уши пылали от нахлынувших чувств. Что это было? Неужели... Лю Цингэ... его... целовал? Ох!
Все благие намерения ученика Цинцзин разбились вдребезги. Он затеял вражду ради этого человека. Ведь Лю Цингэ не мог даже думать о подобных узах! Но сейчас... он сам сделал первый шаг...
И рядом с этим немыслимым, всепоглощающим чувством восторга фуцанлун казался сущей безделицей.