Глава 8. Месть прошлого (1/2)

Поборов нерешительность, Шэнь Цинцю всё же отправился в путь на Цинцзин в одиночестве. Он решил, что на Радужном Мосту с ним едва ли случится беда. И пусть его цингун был плох, из-за чего дорога занимала добрую стражу,<span class="footnote" id="fn_31544955_0"></span> он надеялся, что ему хватит сил отбиться от врага. Ведь его рука по-прежнему сжимала ножны высокоуровневого меча.

Между Цюндин и Цинцзин пролегали два пика. В тех слухах не говорилось о местах, где происходили нападения. Да и всё это и вовсе могло быть лишь вымыслом, ведь никто не пытался остановить насилие. В конце концов, подобные приёмы принадлежали тёмным сектам. И встретить подобное в Цанцюн – немыслимо! Глава Хэ Цзюньлун приложил бы все силы к поимке чудовища!

– Шисюн Шэнь, – раздался рядом вкрадчивый голос. – Ты ко времени задержался на Цюндин. Мы хотели попросить тебя о помощи.

Вздрогнув, Шэнь Цинцю чуть нахмурился и взглянул в строгое лицо собеседника. Перед ним, скрывая смущение, стоял Вэй Цинвэй. А за его плечом – его извечный спутник Ся Цинвэнь, старший ученик пика Цзуйсян.<span class="footnote" id="fn_31544955_1"></span>

– Какого рода помощь требуется шиди? – спросил Шэнь Цинцю, нервно сжимая меч.

Вэй Цинвэй смутился, не находя нужных слов и взглянул на своего спутника. Этот вояка и шутник не мог говорить о столь неприличных вещах. Ведь о наставнике Ваньцзянь Гу Цзюньвэне тоже ходили ужасающие слухи.

– Шисюн наверняка слышал о том, что в секте творятся чудовищные злодеяния, – произнёс Ся Цинвэнь, выступив вперёд. – Один из учеников Ваньцзянь подвергся нападению и не смог защитить свою честь. Гнусный, бесчестный, постыдный случай поставил его на грань искажения ци! Разве можем мы, старшие ученики, на которых жиздется будущее Цанцюн, оставить злодея безнаказанным?!

– И что я могу сделать? – всё ещё не понимал Шэнь Цинцю.

Ся Цинвэнь подкинул и подхватил свою тыквенную бутыль с драгоценным хмельным настоем, собираясь с духом.

– Этот... ублюдок... Сколько бы мы не старались, не смогли выманить его.

Шэнь Цинцю обомлел. На его прекрасном лице, побелевшем от гнева, нервно дёрнулся уголок губ.

– Шисюн Шэнь, мы не желали оскорбить тебя! – поспешил исправить неловкость Ся Цинвэнь. – Наверное, мы настолько непривлекательны, что он не желает нападать! Но ты – совсем другое дело. Мы уверены, что обязательно схватим его, если шисюн подсобит.

Шэнь Цинцю задумался. Участие в подобном благоприятно отразится на его чести, добавив образу отваги и самоотверженности. В таком случае, даже проигрыш на состязании двенадцати пиков не будет страшен его достоинству. Да и рядом с этой неразлучной парой, к слову, входящей в первую двадцатку сильнейших учеников он не попадёт в беду.

– Хорошо, – согласился ученик Цинцзин. – Шэнь готов выслушать ваш план.

– Тогда поспешим, – с облегчением вздохнул Вэй Цинвэй. Мы пересечём пик Байчжань по Радужному Мосту, а затем сойдём на Ваньцзянь.

– С чего вы взяли, что это случится именно там? – с сомнением спросил Шэнь Цинцю.

Ученики переглянулись.

– Мы думаем, он следит за тобой, шисюн Шэнь, – не смея взглянуть в глаза, произнёс Ся Цинвэнь. – На Ваньцзянь густые леса...

– Что?! – оцепенел тот, чувствуя, как собирается дрожь на затылке.

– Юноша, что подвергся нападению, говорит, что не видел лица этой твари. Да и голоса расслышать не удалось – лишь невнятный шёпот, в котором ему послышалось твоё имя, – закончил ученик Цзуйсян, поёжившись.

Мысли Шэнь Цинцю сорвались в галоп. Никто в Цанцюн не мог лишиться рассудка от любви к нему, не так ли? Очевидно, одного из учеников постигла одержимость духом или призраком! Но кто, явившись из земель тьмы, мог искать Шэнь Цинцю? Кто-то из прошлого?

Юноша сглотнул. Цю Цзяньло никогда не опустился бы до подобного. Даже после смерти. К тому же он всегда отрицал свою любовь к сяо Цзю. Даже когда его зелёные глаза очевидно говорили о желании овладеть им, Цю Цзяньло не признавал этого! Словно сам сяо Цзю тонул в похоти, желая его ласк...

Кто же тогда это может быть? Что за девятихвостый лис-обольститель тревожит покой учеников Цанцюн?

Кивнув, Шэнь Цинцю последовал за соучениками. Его распирал яростный гнев и любопытство. Даже если эти двое обманули его, чтобы добиться согласия, у них всё получилось.

Радужный Мост тянулся, изгибаясь, сквозь все двенадцать пиков гряды Тяньгун. Каждая гора была особенным миром со своими правилами и определённым местом в иерархии Цанцюн. И если по статусу вторым был Цинцзин, в цепи пиков он высился четвёртым.

Первым и главным – Цюндин. Туда принимали лишь самых талантливых и одарённых детей, обучая их редким техникам владения оружием, печатям и совсем особым, тайным умениям, о которых знал не каждый адепт. Ученики Цюндин были опорой секты. Её надеждой и лицом. И несмотря на сложность обучения, многие желали попасть на Цюндин. Ведь обучаться у самого главы – огромная честь.

Вторым пиком в длинной цепи гор был Байчжань. Мир мечей и битв, резиденция Богов Войны, безжалостных, беспристрастных, сильных... Ученики этого пика воплощали силу и боевую мощь секты, были её щитом и мечом. Однако, их высокомерие и талант устраивать драки из ничего сводили с ума.

Даже глава секты порой гневался, называя адептов Байчжань варварами и требуя научить их манерам нерадивого лорда. Впрочем, тот лишь усмехался, скрестив на груди руки и не думая ничего менять.

Воин должен обладать необузданной натурой.

Третьим в гряде Тяньгун возвышался Ваньцзянь. Один из самых высоких, он был кузницей и сокровищницницей магического оружия.

Радужный Мост, соединяющий пики, как правило, тянулся, огибая гору крытой галереей, что носила название «Дорога Ветра». Подпираемая каменными колоннами и изваяниями мифических животных, она и впрямь полнилась нежными переливами колокольчиков и хлопаньем флагов.

Миновав мост, ученики ступили на Ваньцзянь.

– На северном склоне простирается густой кедровый лес, – произнёс Вэй Цинвэй. – Именно там ублюдок напал на шиди.

– И ты думаешь, что он повторит попытку, не заметив очевидной ловушки? – спросил Шэнь Цинцю, не в силах справиться с чудовищными подозрениями, что невольно закрались в сердце. Он начинал сомневаться в этих двоих. Что, если западня – для этого Шэня? У него много врагов в Цанцюн.

– Этот Вэй... надеется на его высокомерие, – ответил Вэй Цинвэй. – Шисюн Шэнь, мы благодарны за помощь. Чтобы не спугнуть этого ублюдка, мы воспользуемся барьером. И... Вэй хотел бы попросить тебя скрыть меч.

– Какая... нелепая затея! Шиди Вэй думает, он настолько глуп?! Увидев безоружного адепта Цинцзин на склоне Ваньцзянь, он разве не бросится прочь? Боги! О чём вы только думали?! – взорвался Шэнь Цинцю.

Тем временем они приблизились к кромке леса. Солнце уже опустилось за горизонт, оставив после себя лишь огненную полоску небес, переходящую в густую, полную звёзд тьму. Над частоколом деревьев поднималась огромная жёлтая луна. Словно раскрывшийся глаз дракона, уставилась она на казавшихся хрупкими в ночной тьме юношей.

Шэнь Цинцю содрогнулся, однако, скрыл Сюя в пространственном кольце и знаком велел соученикам исчезнуть. Сквозь завывание ветра и поскрипывание старых деревьев ему слышался... стон.

Застыв, он судорожно вздохнул и медленно, стараясь не шуметь, двинулся в темноту лесной чащи. Может быть, ему показалось?

Однако, звук повторился.

Шэнь Цинцю окатило волной страха. Тело ослабло, занемев, стоило прислушаться. Это была явная мольба о пощаде.

Ему хотелось развернуться и мчаться прочь – тело вмиг сладко заныло, наливаясь похотью. Однако, стоит ему сделать хотя бы шаг назад и Шэнь Цинцю навсегда прослывёт трусом. Этого ученик Цинцзин стерпеть не мог.

На ватных ногах он двинулся в глубину лесной тьмы.

Тихий вскрик оборвался, потонув в поцелуе. Но треск рвущихся одежд слышался ясно. Замерев за стволом дерева, Шэнь Цинцю осмотрел небольшую прогалину. В ярком серебристом свете луны можно было разглядеть каждый камешек. Два тела, сплетённые в чувственном танце, не скрывала даже тень.

Ублюдок носил багровое ханьфу пика Динцзю. Прижав жертву к земле, он приподнялся и, казалось, взглянул на затаившегося ученика пылающими алым пламенем глазами.

Шэнь Цинцю, скрипнув зубами, швырнул в лицо, полное страсти, сотню заточенных ци кедровых игл.

– Он одержим! Шиди Ся, печать! – воскликнул ученик Цинцзин, поспешив на прогалину.

Однако, позади царила тишина.

Ублюдок, отбивший иглы взмахом руки, выпустил свою жертву и поднялся. Его лицо казалось жуткой безумной маской.

– Я знал, что ты придёшь, – хрипло произнёс он и рассмеялся каркающим хохотом. – Я ждал тебя.

Перекошенное лицо этого чудовища не имело ничего общего с адептом Динцзю. Шэнь Цинцю понял это, как только взглянул на незнакомца. Дух, что пожирал его изнутри, требуя светлой ци, был голоден и свиреп.

В руке Шэнь Цинцю сверкнул Сюя. Ткнув неподвижно лежащего на земле ученика носком сапога и велев ему убираться, юноша мрачно уставился на противника.

– Ученик Динцзю одержим духом-обольстителем? – спросил он с гневом.

– А если так? – хрипло рассмеялся тот. – Убьёшь? Разве он не твой соученик?

Меч в руках Шэнь Цинцю полыхнул голубоватым сиянием.

– Неужели ты думаешь, адепты Цанцюн столь бесполезны, что не могут совладать с ничтожным духом?!

– Адепты Цанцюн... – со странным наслаждением отозвался тот. – Я мог бы овладеть каждым из них... Однако, мне нужен ты.

Лицо Шэнь Цинцю дёрнулось в отвращении.

– Ты... Я убью тебя! – клинок света, словно полумесяц, сорвавшийся с кончика меча, ринулся на врага.

Расхохотавшись, дух в мгновение покинул сосуд, рассеявшись искрящейся пылью, и адепт Динцзю, захлёбываясь кровью, рухнул наземь.

– Нет... Нет! – в ужасе прошептал Шэнь Цинцю, бросаясь к раненому ученику. Этот дух коварен! Очевидно, он использовал барьер, сквозь который Вэй Цинвэй и Ся Цинвэнь пробиться не могли! Боги, это выглядит, как убийство! Кто поверит ему?! За такое Шэня ждёт даже не изгнание из секты, а настоящая казнь! Боги, разве может дух вот так просто покинуть тело, не отыскав новый сосуд? Разве не развеется он, оборвав узы? И кто в здравом уме пойдёт на это? Неужели... Неужели, всё, что бессмертные знают о землях тьмы – ложь?..

Если бы дух не покинул тело, удар не навредил бы ученику Динцзю!