Часть 3 — В больнице. (1/2)

— Может быть, всё-таки, не надо? Я ведь могу дышать! — омега решил продемонстрировать в очередной раз свои способности, но вобрав в свой нос слишком много воздуха, он вновь издал звук очень похожий на хрюк свиньи.

—Да, да, я вижу, как тебе не надо. Можешь даже не стараться. — крайне устало говорит Джек, так как это была уже третья неудачная попытка омеги отказаться от операции за последние несколько часов. — Ты же видел в себя в зеркало. Мало того, что это неудобно, так ещё и некрасиво. Твой нос, даже вместе с фиксатором, уехал в сторону. — напоминает ему альфа. Фиксатор Молли прилепили ещё в первый день после аварии, с надеждой на то, что нос не сильно деформируется. Но у носа были свои планы, и он, все же, уехал в левый бок.

— Вспомни то, что тебе сказал врач. Что операция не для красоты, а для твоего собственного блага. Да и вообще. Люди могут подумать, что это я тебя так разукрасил, а не…

— Ладно, ладно! — омега в первые за несколько недель выглядел крайне недовольно и раздражённо. Ему не хотелось ни разговаривать, ни вспоминать о своём недавнем прошлом, в особенности, о первом дне течки. Причем, в таком контексте. Он и так сейчас был на нервах. Его мозг старался заблокировать ужасные воспоминания и выставить все так, что ничего не было. Что родители его не выгнали, что он не валялся под кустом, а позже на обочине трассы, что его не сбила машина, что он с Джеком познакомился в другом месте и тд. Именно так работала защитная реакция. Вполне себе удобно, если последствий на себе не видишь и не ощущаешь.

— Я хоть и люблю тебя даже поросёночком, но вновь слушать борова по ночам я не собираюсь. — Молли ужасно храпел по ночам, постоянно заставляя Джека просыпаться. Альфа просто не мог нормально выспаться перед работой. Собственно, да, он мог уйти спать в другую комнату, но тогда чувствовал себя крайне одиноко и тревожно без омеги под боком. Это не давало ему заснуть.

— Но это столько денег в пустую переводить! Вы бы могли купить себе что-нибудь более полезное. — Мальчик сопротивляется до последнего, надеясь, что хоть деньги мужчину остановят.

— Слушай. Я потратил большие деньги на то, чтоб создать тебе новые документы: паспорт, загранпаспорт, свидетельство о рождении, медицинскую карточку, купил тебе страховку за 30 тысяч, прописал тебя у меня в доме и квартире; заплатил башенные деньги за лучшего хирурга и клинику, за все медицинские обследования, причём те, которые даже не для операции нужны, за палату с отдельным туалетом, холодильником и телевизором, за наркоз, за расходные материалы. Я эти деньги уже потратил, и никто мне их не вернёт, даже если ты встанешь в позу и откажешься. Так что я тебя попрошу, не трахай мне мозг. — перечисляет всё альфа, чтоб Молли хоть немножко своей глупенькой головушкой понимал, что он и есть то самое «полезное», на что тратит деньги Джек.

Омега мог лишь промолчать, совсем не зная, что сказать. При упоминании 30 тысяч, его глаза крайне округлились, так как он просто-напросто не мог представить, что кто-то в действительности владеет такими деньгами и может потратить их в одночасье, причём на одну вещь. Он бы ужаснулся, если бы узнал, что практически каждый человек, который живёт в столице, имеет такую страховку и покупает её раз в год.

— Скажите, а почему именно я?.. — Молли садиться альфе на колени, обнимая его шею. — Точнее, зачем?.. Вы бы могли просто запереть меня у себя на даче, в подвале, приходить когда вам вздумается, брать меня как вам вздумается, никто бы никогда не узнал, никто бы про меня не вспомнил, никто не стал бы меня искать. Зачем вот это все? — задает логичный вопрос омега, который в действительности мучал его несколько недель. Уж слишком мужчина был с ним добр. И щедр. Прям таки, нелогично.

— Держать истинного в подвале в качестве живой дырки ‐ верх глупости, так как лучше омеги в жизни ты больше не найдёшь. Я не хочу иметь живую дырку. Если бы она мне в действительности была бы нужна, то я бы вызвал себе эскортника на несколько дней.

— Эско…? Эск… — Молли хлопает своими длинными ресницами, стараясь понять и выговорить крайне незнакомое слово.

— Эскортика.

— Кого?

— Человека, который трахается за деньги. Даёт себя в пользование другим. Другими словами — проститутка. — старается объяснить Джек невинному ребёнку. — Но эскортник более элитный, нежели проститутка. И стоит дороже. В разы.

— А… А в чем разница? Эскортник, этот ваш, лучше?

— Ну, не сказал бы. В большинстве своём, с ними просто не так страшно выйти в свет.

— А со мной страшно выйти в свет? — Молли не глупый мальчик, он прекрасно видит, что Джек старается рядом с ним на людях особо не показываться. Вот даже сейчас, в больнице, они практически все время провели в палате. Это крайне огорчало Молли, так как он в действительности не понимал, в чем же заключалось дело.

Джек закатывает глаза, понимая, что от него хотят услышать длинную проповедь, которая бы убеждала омегу в обратном.

— Я тебе напоминаю. В данный момент, ты, во-первых, находишься в статусе моей невесты, а не эскортника. Поэтому, как ты пришёл к такому вопросу — для меня загадка. Во-вторых, я не хочу выводить тебя в свет, пока следы после аварии полностью не заживут. Я не хочу слушать перешептывания за спиной, что я тебя бью. В данный момент, ты выглядишь как жертва насилия. И это не самый лучший вид для посещения общественных мест. Поэтому, даже не думай поднимать эту тему, пока полностью не восстановишься. — Джек довольно мягко целует омегу в губы, скорее успокаивающе, нежели страстно, при этом обнимая за талию.

Все же, он сам не заметил, как стал намного мягче. Стал понимать размытые омежьи высказывания и находить правильный ответ на них. Догадываться, чего же хочет услышать его возлюбленный в данный момент. Чём больше он с ним жил, тем больше понимал, какой подход нужен к нему. И Молли нужен был совсем нематериальный подход, а внимание и забота и вот такие вот разжёвывающие диалоги.

Поцелуй постепенно перерастает в нечто более глубокое, даже не по инициативе Джека. Точнее, по его, но с одобрения Молли. Очень сложно было сдерживать себя, если омега податливо открывает рот, закрывает глаза и довольно томно дышит. Единственное, опять немного похрюкивая. И это похрюкивание сбивало весь настрой, прерывая это самое соблазнительное придыхание.

Омега млеет под сильными руками, готовясь расплавиться в лужицу сплошного удовольствия и единой чувствительной точки. Все таки, не врали некоторые сельские омеги, которым повезло с супругами. Они часто рассказывали, насколько им хорошо, когда их возлюбленные вот так их ласкали.

— Мм… — беспощно мычит он, когда чувствует, что руки Джека полезли под его длинный махровый халат, который они привезли вместе с другими вещами из дома. Альфа подарил его ему где-то неделю назад, когда узнал, что мальчик выходит на балкон, ничего на себя не накинув. Да и после сауны тому нечего было надеть. Да и после ванны.

Омега мычит скорее предостерегающе, так как ему совсем скоро нужно было идти на наркоз. И если они сейчас увлекутся, их застанут не в самом лучшем виде.

— Можете после операции меня… я не против. — предлагает Молли, зная, насколько сильно Джек любит его брать, пока он находится без сознания или спит. Нет, все не ограничилось первым днем. Пару раз омеге снились крайне эротические сны, а позже утром он замечал староватую сперму у себя в лоне. Связать два и два он мог, соответственно знал, кто был причиной этого. В те дни Джек пропадал на работе и видимо, приходил, когда Молли уже спал. Омега не воспринимал это как изнасилование, а скорее, проявление любви и довольно сильного желания. Он видел себя в зеркало поэтому нечто подобное было для него высшей похвалой, ведь если кто-то хочет его растрепанным, спящим, не накрашенным, в домашней пижаме, со сломанным носом и рукой, то видимо, его в действительности любят. Ну и что, что своеобразно. Ему для Джека не жалко, собственно. Пусть трахает, если хочет. Он мог с полной уверенностью сказать, что если бы тот его разбудил, чтоб спросить разрешения, то Молли бы все равно дал, податливо раскинув ноги. Ему несложно. Альфа не делал ему этим больно, а даже если бы и делал, то почему нет?

— Я не думаю, что это хорошая идея. Ты не знаешь, что такое хирургическое вмешательство и наркоз. Ты будешь отлёживаться минимум пару дней, тебе будет больно даже пошевелиться.

— Но я хочу под наркозом! — довольно требовательно отзывается мальчик. — А вдруг это будет единственная возможность попробовать так? Это ведь так интересно.

«—Я надеюсь, что эта единственная и последняя возможность» — подумалось Джеку. — Откуда в тебе дух экспериментателя? А? — он несильно шлепает мальчика по заднице, а тот, в свою очередь, игриво прогибается, словно кошечка.

— Не знаю даже, может быть, от вас? — он улыбается, вспоминая, как Джек пару раз, помимо кровати, брал его в гостиной на диване и на столе в кухне. Это было крайне захватывающе и интригующе, ведь их в любой момент могла застукать прислуга.

— Вот не надо! Между прочим, тогда в кухне, ты сам на меня полез!

— Конечно! Вы ведь на пару дней совсем ко мне охладели и постоянно пропадали на работе. Мне нужно было действовать! — мальчик миленько хохочет, совсем забывая и про предстоящую операцию, и про наркоз, и вообще про все проблемы. Сейчас для него существал лишь Джек, его явное желание, и собственное удовольствие. Молли поступательно ёрзает, повторяя трахательные движения прямо через одежду. Если бы сейчас омегу увидел отец, то немедленно бы окрестил его шлюхой, так как все это выглядело максимально развратно, пошло и порочно.

— Ну, пожалуйста! — просит его Молли. — Давайте тогда сейчас, если не хотите после операции. — омега теперь уже сам целует альфу в губы всё-таки на что-то надеясь. Альфа откидывается на кресло, которое стояло прямо напротив кровати, где-то в двух метрах от неё.

— Не хочу прерывать вас, но Молли пора идти на наркоз. — в дверях, незаметно для парочки, появилась медсестра. Девушка, лет 25, крайне не была похожа на грымзу и вела себя по отношению к омеге крайне приветливо и доброжелательно. Это очень разнилось с той бабкой повитухой, которая была одна на деревню и крайне не любила моложавых омег. В особенности беременных. Видимо, они вызывали у неё зависть.

— Давай, иди, я буду ждать. — альфа поправляет на Молли огромный халат, стараясь спрятать свое некое смущение. Он прекрасно знал, как это все выглядело со стороны.

— Пока. — малыш обидчиво дует губки, крайне расстраиваясь, что их прервали. Он на «прощание» целует мужчину в щеку, поднимаясь с его колен.

***</p>

Где-то через пол часа, альфа выполз в общий коридор, чтоб попить кофе из автомата. Он крайне устал сидеть в небольшой палате и залипать в ленту инстаграма. Заняться было нечем, поэтому он решил развлечься так.

— Фу, говно какое… — комментирует он, попробовав данный напиток на вкус. Горячий кофе крайне обжигал пальцы, даже через картонный стаканчик.

— Господин Джек Стефенсон? — к нему обращается медбрат, которого, кажется, альфа когда-то видел в отделении травматологии.

— Да? — он поворачивается к бете. — Что-то с Молли?

— Молли это напрямую касается. Мне нужно с вами крайне серьёзно поговорить. — Альфа напрягся, не зная, чего ожидать. Где-то в глубине души у него что-то екнуло.

— Это конечно не моё дело, только вот, мне кажется, ваши партнёры и финансисты крайне огорчаться, если узнают, что такой человек как вы, смеете время от времени поколачивать вашего…м, даже не супруга. Конечно, прямых доказательств у меня нет, но вот у меня есть доступ к его медкарте. И пару занимательных фотографий, с его избитой физиономией.

Сказать, что альфу огрели той информацией — ничего не сказать.