Глава 25. Мать (2/2)

Мать Кая оказалась… обычной. Женщина среднего роста, помеченная бытом, ежедневным трудом и разочарованием в розовых мечтах. Судя по выражению лица, последняя из них покинула ее лет тридцать назад, не меньше. Неблагополучной, чего опасался Вадим, не выглядит. Лицо помятое, но здоровое, без признаков увлечения алкоголем. Одежда, хоть и ношенная, но стиранная и тщательно отглаженная. Жидкие волосы аккуратно собраны и подвязаны косынкой. Шуба и шапка, висящие на вешалке для посетителей, недорогие, но добротные. В вороте блузки блестит серебряная цепочка, а под тканью проступают очертания крупного креста.

При их появлении женщина встала, уставилась на Кая, но промолчала. Первыми ее словами долгие пять минут спустя стали сказанные тихим шепотом:

– Сынок, ты, правда, меня не помнишь?

Кай помотал головой. Он рассматривал женщину, как любое незнакомое лицо, которое мог бы рассматривать, например, в магазине. Даже на друзей Вадима он реагировал с большим любопытством, когда те появлялись у него в доме.

Женщина подошла к нему и обняла, прижала. Тихо. Без слез и истерик, устало. «Это Тай так поработал?» – подумал Вадим, который здраво опасался эмоциональных вспышек и реакции на них подопечного.

– Сынок, поехали домой?

Кай вздрогнул и отстранился.

– Домой?

– Да, сынок, домой. Папа ждет. Он так скучал по тебе. Это ничего, что не помнишь. Дома, говорят, стены помогают. Вспомнишь.

– Но как же… – он оглянулся на Вадима и тот тут же отстранил его за спину, встав перед женщиной.

– Добрый день. Меня зовут Тихонов Вадим Ладиславович, я…

– Ох! Вы тот человек, что спас нашего Каина! – женщина вытащила из кармана платок и прижала к носу, – Простите ради бога! Состояние такое… плакать хочется от благодарности, но все слезы за четыре года уже… Как нам вас отблагодарить? Сколько?

Вадима передернуло.

– Нисколько. Давить мразь – моя работа. Простите, а вас зовут…

– Марфа. Марфа Сергеевна.

«Да что у них с именами!»

– Марфа Сергеевна, Ка…ин сильно перенервничал перед встречей с вами. Я бы хотел, чтобы вы оставили свои контакты, чтобы мы: я, его друг Лель и господин Тимереев, его врач – могли бы общаться, пока он освоится дома. Думаю, один звонок в день вас не слишком напряжет? – Вадим изо всех сил старался держаться вежливо. Все. Кончилось его всевластие. Теперь оно в руках вот у этой тетки.

– Нет-нет, нисколько. Вот! – и женщина достала из сумки листик с телефоном. «Слава богу, пошла навстречу», – выдохнул про себя Вадим. Он боялся, что придется спорить, доказывать, что вот они, чужие люди, имеют право знать, что творится с Каем. А тут так просто. Он рассмотрел листок. В принципе, он уже не нужен – ему хватило одного прочтения, чтобы цифры врезались в память.

«Не визитка. Телефон написан заранее. Она что, на память жалуется?»

– Спасибо большое. Я думаю, будет правильнее, если сегодня вечером вам наберет Тай, проверит состояние своего пациента, а завтра днем позвоним мы с Лелем. Кай, ты слышишь? Мы позвоним, не переживай.

Юноша кивнул и отвел глаза. Он вцепился пальцами в книжку, будто ее собирались отнять у него.

– Кай, ну что ты? Не бойся. Все будет хорошо, – Вадим позволил себе по братски приобнять парнишку за плечи.

– Обещаете? – вскинулся он.

– Я пообещал тебе. Что бы не случилось, я буду за тобой присматривать. Да, сейчас ты поедешь домой. Так надо. Но ты не один. И мы никуда не деваемся. Я отвезу вас с мамой, провожу.

– Да что вы! – всполошилась Марфа, – Мы сами, на автобусе!

– А вот этого я бы не советовал, – категорично сказал Тай, – Юноша тяжело переносит общество незнакомых людей. Даже вас не помнит. Прошу вас поберечь его состояние. У Вадима Ладиславовича большая машина, доедете с комфортом.

Марфа сжала платок, надулась, но потом расслабилась.

– Хорошо, господин доктор! Как скажете! Вам, ученым, конечно, лучше знать. Спасибо вам, господин хороший. Как и благодарить-то вас… Вы же Каина нашего нашли, спасли, лечили!

Вадим поморщился от этого лебезящего тона.

– Никак не надо. Просто позвольте вас проводить, – «А заодно и адрес уточнить», – И позвольте Каю… Каину с друзьями общаться.

– Конечно-конечно! Как пожелаете.

После того, как Марфа Сергеевна признала сына, последовала бумажная волокита по закрытию заявления о поиске. Этот процесс вымотал всех. В отделении они пробыли пару часов, Вадим помогал юноше заполнять бумаги под диктовку. Марфа привезла документы на правильное имя. Ромашин Каин Дмитриевич. «Жуть», – подумал Тихонов. Естественно, на руки Вадиму никто никаких бумаг не дал, а насчет заключения договора на правильное имя, мать пробормотала что-то невнятное про «потом» и «попозже». Вадиму удалось уломать ее только сделать копию документа о закрытии заявления. «Для нашего нотариуса», – пояснил он, и Марфе пришлось уступить.

К машине шли молча. Тай тепло простился с Каем, пообещав позвонить. Отвел Марфу в сторону и что-то шепнул ей на ухо. Вадим из обрывков разобрал просьбу не пытаться отбирать у юноши футболки и пирсинг хотя бы первое время пока он обвыкается. Марфа нахмурилась, но после активно закивала. «Конечно, дорогой доктор, спасибо, все сделаем!» Вадим мысленно кивнул. «Постирать одежду заберет, а у Кая истерика случится от потери запахов. А пирсинг… Вряд ли верующая подобное одобряет. Хорошо, что Тай об этом догадался предупредить, хоть ненадолго мораль при себе придержит».

Кай и мать ехали на заднем сидении молча. Район, куда они ехали и где находилась квартира, считался благополучным, что в очередной раз разбило опасение Вадима о качестве семьи, куда он отправлял своего подопечного. Вроде приличная. Не будь у юноши амнезии, сейчас бы в обнимку сидели. А так… В шоке оба, вот и молчат, не знают, как подступиться.

– Сыночек, ты пить не хочешь? Вот. У меня тут водичка есть, – Марфа протянула ему бутылку.

Кай растерянно глянул в стекло заднего вида, и Вадим ему кивнул. Что лишний раз мать обижать? Старается как может.

К концу поездки Кая укачало. Он уснул так крепко, что Вадиму пришлось заносить его в квартиру на руках под причитания его матери.

– Перенервничал, – бросил он ей и получил новую порцию стенаний.

С одной стороны до скрежета зубов обидно, что толком не попрощаются. А с другой стороны – может, оно и к лучшему? Не так больно для обоих.

В доме их ждал отец Кая. Стало сразу понятно, почему он не приехал на встречу – костыль. И тот едва держит. Мужчина поздоровался, жена тут же зашептала ему про Вадима, про нервы «нашего мальчика» и «он, и правда, не помнит». Мужчина, когда Вадим устроил Кая на диване, крепко пожал тому руку и уставился на юношу, словно заново привыкая к его облику.

Отец Вадиму тоже не пришелся по вкусу. Такой же средний по виду, дряблый живот, лысеет. За костыль держится двумя дрожащими руками. Молчит. «Ну, хоть на алкаша не похож. И тоже с крестом на пол груди». Тихе профессиональным взглядом обвел квартиру. Аккуратно, чисто. Уюта маловато, но ничего намекающего на бедность. Неплохой телевизор, на кухне, куда его пригласили на чашку чая, приличная бытовая техника. В холодильнике нормальный набор еды семьи привыкшей готовить, а не заказывать доставку.

Предложенного чаю он попил, пользуясь этой паузой, чтобы как следует осмотреться. Единственное, что выбивалось из его впечатления – обои. Радостные. Очень неподходящие этой строгой, по виду, паре. И еще нет красного угла, хотя у любого регулярно посещающего церковь человека он должен быть. Хотя кто его знает. Сегодня верит кто во что горазд, и как бог на душу положит.

Чай не вечный. Вадиму пришлось попрощаться и уйти, бросив последний взгляд на спящего юношу. Кто бы знал, чего ему это стоило. Потому он позвонил Максиму и отпросился на вечер. Выпить. Макс обещал присмотреть за Лелем. Ночью, когда Вадим, которому нифига не полегчало, вернулся домой, все уже спали. Он тоже лег, не раздеваясь.

А часов в двенадцать следующего дня его разбудил звонок Тая.

– Вадим, простите, я не стал бить панику вчера. Но уже много часов прошло…

– Что случилось?

– Тот номер, что дала Марфа Сергеевна выдает сообщение: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».