Глава 12. Дубль два (1/2)

Домой Вадим приехал поздно. После успокоения нервов пивом садиться за руль противопоказано, потому он откликнулся на предложение Максима. Ему выделили человека, чтобы отогнать его машину, а сам Вадим подремывал в вызванном такси. Когда приехали, охранник из клуба сдал Вадиму ключи, прыгнул в это же такси и поехал работать дальше. А Вадим, осмотрев по привычке свою машину и поправив зеркала заднего вида, пришел домой.

Его встречала тишина. Он тихо разделся, машинально глянул в зеркало. Спят его мальчики. Ну да, снотворное высококачественное. До утра бестревожного сна должно хватить. А утром…

Вадим принял душ, чтобы согнать с себя остатки опьянения, выпил чашку крепкого чая, почистил зубы и ушел к себе. Включил ночник возле кровати, но засыпать не спешил. Утро вечера мудренее – хорошая поговорка, но его натура требовала плана. Пока пили пиво в баре, Максим успел вдогонку сунуть ему несколько советов. В основном они касались отыгрывания роли, речи и антуражного поведения. Но был и простой практический, Вадим собирался претворить его в жизнь одним из первых.

– Не спеши. Не пытайся переводить отношения в непонятные тебе плоскости. Начни с быта. Послушание, расписание, самообслуживание. Ты же в армии служил, так вспомни! Побудка, отбой, завтрак, обед, зарядка. Понятный распорядок принесет спокойствие. Ошибки по действиям дадут возможность учить и корректировать. Потом поедешь дальше исследовать неизвестное, когда поймешь, что они готовы.

Совет казался разумным. Потому Вадим сидел с блокнотом и прикидывал первые шаги. Утро должно начаться правильно. С правильных требований, с правильных слов. Необходимо стереть из памяти Кая и Леля его дурацкие ошибки. С их памятью он ничего сделать не мог, извинения из уст «хозяина» прозвучат странно. Про отыгрывание роли запомнилось. Значит, будем объяснять и обосновывать. Обозначив по пунктам начало дня, он поставил будильник на шесть тридцать утра.

К тому моменту, как в комнате мальчиков зазвонил будильник, принесенный Вадимом, на столе уже остывала овсянка, лежали дольками порезанные яблоки и несколько бутербродов с маслом, стыл чай. Дав будильнику чуть позвонить, Вадим глянул в зеркало. Встали, сидят на кровати, паникующее смотрят на часы. Не понимают, что делать.

Он вошел в комнату.

– Вставайте.

Одеяла отброшены в сторону, стоят как в казарме на проверке.

– Так. Вольно.

Дергаются. Слово незнакомое.

– Если я говорю «вольно» это значит, что надо расслабиться, встать в удобную позу, чтобы ничто не мешало, не отвлекало, и слушать.

Из тел будто воздух выпустили. Лель перемялся с ноги на ногу, Кай чуть опустил плечи.

– Хорошо. Я доволен. Кай, Лель, вчера вы были в моем доме первый день. И вы у меня первые, у кого я наставник. Потому вчера мне нужно было посмотреть на ваше поведение. Посмотрел. Сделал выводы. Теперь я знаю, чего хочу, какое поведение хочу видеть у себя дома. Вчерашний день был проверкой. Вы должны его выбросить из головы и строго следовать приказам, которые даются с сегодняшнего дня. Ясно?

Кивок и привычное «да, наставник». Обоих чуть потряхивает. «Думают, выдержали проверку или нет?»

– Хорошо. Вопрос первый. Кто из вас умеет определять время по часам?

– Оба, наставник, – ответил Кай.

– Отлично! С этого дня вы живете по распорядку. Подъем в 7-30. Разминка. Умывание. Завтрак. Будильник у вас на столе. Кто первый просыпается, должен его выключить, нажав на эту кнопку. Теперь пошли в залу.

На пороге мальчики замялись, Вадим не сразу сообразил, в чем дело. «Точно! Хозяйская спальня же!»

– Это моя комната. Без повода в нее не входить. Поводами могут быть несколько вещей. Первое: сделать то, что я приказал. Без дополнительных напоминаний. Если я сказал, что каждое утро должна быть разминка в зале, то вы заходите без спроса. Так же с любым другим делом. Второй повод: сообщить, что что-то случилось. Вода из крана убежала, кто-то плохо себя почувствовал, звонят в дверь и любое другое происшествие. Лель, тебе, как неспособному говорить, разрешается взять меня за руку и потянуть в нужном направлении. Кай, расскажи, прежние хозяева разрешали вам разговаривать?

– Только по приказу, наставник. Иногда разрешалось говорить только определенные слова. Отвечать надо сразу. Спрашивать нельзя. Раб все должен понимать с первого звука.

– Вот правила моего дома. Нельзя говорить о себе «раб». Можно только «я», «он», «мы» или по имени, если говоришь про себя и Леля. «Вы» или «наставник» - если обращаешься ко мне. Друг друга называете по имени или «ты». Если что-то случилось, вы можете начать разговор первыми. Сообщить, спросить, уточнить. Мне нужно, чтобы все мои приказы выполнялись в точности. Если кто-то из вас забудет уточнить непонятное, то наказание будет вдвойне: за плохо выполненную работу и за то, что не спросили. Если возник вопрос, то обращаетесь «наставник» и излагаете просьбу или вопрос. Ясно? Отлично.

«Да что ж у них вид-то такой ошарашенный!»

– Теперь про разминку. Каждый понедельник я буду показывать вам набор упражнений. Его надо запомнить. Первое время их будет по шесть штук. Первые три запоминает Лель, вторые три – Кай. Завтра можете помогать друг другу, если кто-то забудет упражнение. Во время тренировки разрешается переговариваться, общаться жестами, прикасаться друг к другу, чтобы помочь и объяснить. Считать умеете?

– Да, наставник.

– Оба?

– Да. Нас учили считать удары.

От слов Кая деловой настрой Вадима сразу же испарился. «Возьми себя в руки! Не вовремя! Но, сука, как же херово делать выводы об их способностях, осознавая, что они считают не меньше, чем до сотни, потому что меньшим количеством гавнюки-хозяева вряд ли бы удовлетворились!» Он хотел было сказать машинальный, первый пришедший в голову ответ, но поймал фразу буквально в глотке. «”Хорошо”? Ты, правда, собрался сказать просто “хорошо”? Хорошо что? Что удары считать умеют? Внимательнее, Вадя!»

– Упражнения делаются подходами. Сначала определенное число раз, небольшой отдых, чтобы привести в порядок дыхание, потом еще раз. Показываю. Первое упражнение делается пятнадцать раз по три подхода. Сегодня повторяете за мной, завтра должны то же самое сделать сами.

Вадим внимательно следил за движениями, пару раз подошел и скорректировал позу. На третьем упражнении он поймал себя на измененном состоянии. После вчерашнего похода в клуб прикосновения к обнаженным телам, прикрытым только трусами, уже не воспринимались как недопустимые. Он словно гнул в руках пластилин, вылепливая то, что ему хотелось видеть. Провел Лелю вдоль позвоночника, заставляя распрямиться, расставил Каю колени пошире, даже не обратив внимания на то, как это могло бы смотреться со стороны.

«Максим был прав, тела, и, правда, говорят», – заметил он про себя, когда обнаружил у Кая болезненную зону в районе левого бока. Он прощупал ее, считывая дрожь и реакцию. «Позвоню Роману Демьяновичу. Хрен с ним, что расстались на ножах, врачом он от этого быть не перестал. А если не долечил чего, так это ему и по любой жалобе прилететь может, тут сверху звонить не нужно. Так что пускай собирает свой врачебный опыт и соображает, что на этом боку может быть». Упражнение, причиняющее боль, Вадим сменил.

Потом они втроем толкались в ванной. В свое время Вадим потратил уйму времени, чтобы согласовать перепланировку и сделать из раздельного санузла совместный. Даже в инспекции у виска крутили, ведь падала стоимость квартиры. Но ее хозяину оказались важнее собственные тараканы. Маленькое пространство с высокой влажностью вызывало совершенно не комфортные воспоминания о днях в плену. Понимая, что гостям все же привычнее уединение, он приладил ширму, скрывающую туалет от посторонних глаз. Но сам ей никогда не пользовался, оставляя открытой и визуально увеличивая пространство. И все равно для троих комнатка явно маловата, разворачиваться трудно, воздух сразу зазвенел напряжением.

Умывание прошло под строгим присмотром. Вадим четко объяснял, что и как делать, где чья щетка, что можно брать, какое полотенце для чего, где чья вешалка. Юноши следили за его руками, как жертвы гипноза за медальоном. Единственное, что вызвало заминку – бритье. У Леля росла борода. За время проведенное в больнице на щеках прорезался пушок. Вадим аккуратно ощупал щеки, дивясь тому, насколько он мягкий. Как первый пух у подростка.

– Кай, вы брились раньше?

– Наставник, умоляю, простите! Я не знаю, что это такое!

Перепуганный вопль, Вадим остановил жестом. Положил руку на горло и чуть сжал, поражаясь, как легко это далось ему самому.

– Успокойся. Если ты чего-то не знаешь или не умеешь, то должен об этом просто сказать. Извиняться не нужно. И криков я не люблю.

Телесная реакция оказалась странной. Все тело дрожало, пальцы скрючены, а вот голову Кай, наоборот, откинул, будто подставляя хищнику. Убедившись, что продолжения истерики не предвидится, Вадим ослабил захват, а после и просто убрал руку. Кай мгновенно подобрался, опустил глаза и встал ровно, стараясь дышать одинаковыми дозами. «Видимо, такой порядок действий вбит продолжительной дрессурой. Что с этим делать пока не ясно. Но прямо сейчас и так слишком много коррективов поведения. Оставим, вернемся к этому позже. Есть вопрос насущнее. Как так не знают, что такое бриться? А как же волосы? На тех фото их не было. Но возраст-то такой, что им положено быть!»