Глава 9. Приступ (2/2)
Вадим понял, что перегнул.
– Ладно. Дуйте давайте и ешьте. Я знаю, что неприятно с обожженным языком, но вам надо поправиться и набраться сил.
У самого аппетит пропал начисто. Какие, блядь, еще поведенческие установки всплывут, если нескольких часов в его доме не прошло, а уже вылезает такое?!
После полдника Вадим отправил юношей в комнату, выдав распоряжения спать, бодрствовать, общаться, рисовать и отдыхать. От подобного набора у Кая и Леля дрожали руки. Но как еще объяснить им, что он не ограничивает их в общении и досуге?!
Ушел к себе. Закрылся покрепче, надел варежки и как следует вымесил потрепанную боксерскую грушу. Удар. Удар. Удар. Полегчало? Нет? Удар. Удар. Серия. Одиночный. Серия. Удар. Вроде все.
Несколько ходок до кухни с обязательным взглядом в зеркало. Лежат на кровати. Близко, но сантиметров десять между ними есть. Кай дрожит, свернулся в клубочек. «Больно же, небось, спине, так скрутился. Или не чувствует»? Лель, напротив, расслаблен, только цепкий взгляд не сводит с лица… друга? Неважно! Важно то, что Кай отвечает ему взаимностью, не опуская головы. Ни попыток порисовать. Ни желания походить по комнате, заглянуть в шкафы. Ни взгляда в окно. Будто мир объединился для двоих, а самое важное дело, которое стоит в этом мире делать – настороженно слушать чужие шаги. Его шаги. Вадима.
Больничный ужин что-то около восьми часов, так что в полседьмого, согласно распорядку, следует приниматься за готовку. Легкий суп с мелко порезанным мясом на заранее сваренном диетическом бульоне, тертая вареная свекла, парная куриная котлета и пюрешка. Всего понемножку, но достаточно, чтобы наесться.
– Мальчики, ужинать.
Снова как по сценарию. Теперь дуют. Едят с оглядкой. Выпивают чай, который Вадим заранее остудил. Вроде со второй попытки насыщение проходит без эксцессов.
– Вот и умнички! Можете дальше идти отдыхать в комнату. Захотите спать, можете поспать.
Встают и выходят с кухни. Вадим уже хотел выдохнуть, что все налаживается, как из прихожей раздался глухой «бам!» и еле слышный стон. Он сорвался с места, выбежал и замер обескураженный.
Лель сидел на полу, держась за живот, одной рукой комкая рубашку, а второй зажимая сам себе рот. Кай вжался в стенку, смотрел в ужасе. Под Лелем растекалась по полу лужа.
– Лель! – Вадим бросился к нему, – Что с тобой?
В ответ раздалось мычание, а в нос ударил запах мочи.
– Тебе плохо? Почему ты не пошел в туалет?
Вадим тормознул, вспомнив, что Лель не может ему ответить, поднял глаза на Кая и увидел, что тот тоже держится за живот.
– Что?! Ты тоже в туалет хочешь? Почему ты тогда здесь?! Марш в сортир, живо! – рявкнул он, и парня как ветром сдуло.
Леля трясло. Вадим понимал, что его самого колошматит от непонимания и осознания, что где-то совершил фатальную ошибку. Кай вернулся быстро.
– Кай, почему это произошло? Почему вы не воспользовались туалетом, когда захотели? Вы же за обедом больше литра кваса каждый выдули!
– Мы хорошие рабы. Обученные. Нельзя без приказа, – шелестящим шепотом ответил Кай, – Правило. Раб не смеет ничего делать без разрешения. Я провинился, хозяин.
Эти слова явно заучены наизусть, потому свою ошибку в употреблении запрещенного слова Кай осознал не сразу. А осознав, бухнулся на колени, прикрывая руками голову.
Вадим горел изнутри. Не помогла ни принятая вовремя таблетка, ни недавно избитая груша. «Выродки! Извращенцы!» Слова тоже не помогали, и ярость не находила физического выхода, только потому, что у него под ногами лежали два вусмерть перепуганных создания. Именно эта картина остужала, помогала двигаться аккуратно.
Он подхватил Леля на руки.
– Кай, помоги мне. Прибери тут, пока я помою Леля.
Сделав два шага, он вспомнил, что забыл сказать, где у него тряпки, обернулся и…
– Замри сейчас же! – от его ора звук пошел эхом.
Кай замер. На коленях, с опущенной головой, с высунутом в паре сантиметров от лужи языком.
– Блядь! За мной! – гаркнул Вадим, и пошатывающийся Кай поднялся, поплелся за ним на негнущихся ногах. Состояние парнишки было в шаге от потери сознания. Вадим поставил Леля в ванну, содрал одежду и запачканные бинты, включил умеренно теплую воду.
– Раздевайся, залезай к нему, – не оборачиваясь скомандовал он.
Кай подчинился, без стеснения раздевшись донага. Вадим снял с его рук перевязки, всучил душ.
– Вот гель для тела. Помоги ему как следует вымыться. Я сейчас.
И ушел устранять лужу на полу. Потом в комнату, перебеситься.
В голове не укладывалось. Просто не укладывалось. И часто их так? Да о чем он спрашивает?! Конечно, часто. Удар. Еще. Сначала еда, которую надо есть, какой бы температуры она не была. И вкусом, наверное, тоже никто не морочился. Вылизывать языком эту. Буэ! Удар. Блядь! И что же это выходит? С ними надо как с детьми? Которые не знают элементарных вещей? На каждую естественную потребность разъяснять, пояснять. Рассказывать, что на удовлетворение основных инстинктов не нужно разрешение. А как самому при этом не съехать с катушек? «Сами пожалеете!» Да идите вы в жопу, Роман Демьянович! Идите в жопу! Неумение себя обслужить еще не повод для психушки! Научит. Переучит. Вразумит. Они сейчас как перепуганные котята, зажатые в угол. Всего лишь обозначить правила игры. Да, первый день пошел по борозде, но так на то он и первый. Будет много дней.
Вроде полегчало.
Вадим открыл дверь в ванную и замер. Успокоение слетело стеклянной крошкой, и он устало прислонился к косяку. Уходя, он попросил Кая тщательно вымыть Леля. Очевидно, что у прежних хозяев мытье имело особый смысл. Лель стоял, опершись руками о кафельную плитку, широко расставив ноги. Тело настолько расслаблено, что вот-вот начнет стекать по кафелю. Кай стоял рядом, а три его пальца щедро облитые гелем для душа проникали в анус Леля, тщательно вымывая, как его и просили.
Это была конечная точка. Ярость сдулась, как шарик из которого выпустили воздух. Вадим прикрыл глаза, чтобы не смотреть, ощущая себя на грани шока. Когда он открыл глаза, оба юноши стояли в его ванной по стойке смирно, опустив голову, не спеша прикрыться. По телам текла вода, остывала и вызывала из недр кожи толпы мурашек.
– Я сделал, как вы приказали, наставник. Лель… готов.
– Хорошо, – машинально ответил Вадим, снимая полотенце.
«К чему ты готов, мальчик?!»
Он перенес их в комнату на руках. По очереди. Снова бинты и перевязки. Высушил Лелю волосы. Порылся в собственных вещах, доставая футболки взамен испачканных пижам, которые на обоих повисли, как на вешалках.
– Ложитесь спать. Ну что вы так смотрите на меня? Я не собираюсь вас наказывать. И делать больно не буду.
Облегчения его слова не вызвали. Кай задергался, будто не знал, откуда ждать удара, а Лель…
Сначала Вадим не понял что происходит. Просто грудь заходила чаще. Потом воздух стал с хрипом врываться в легкие.
«Задыхается!»
Вадим схватил Леля, не зная, что делать. В голове неслись инструкции одна другой противоречивее, возникла мысль о скорой, отброшенная по причине обещаний врача. Нельзя им в больницу! Не в первый день! Он попытался помочь с дыханием, он умел делать искусственное, но это не помогало. Лель оседал у него на руках.
– Мальчик! Хороший мой! Дыши!
Лель попытался выполнить приказ. Не сумел, его задергало, из глаз брызнуло, он попытался кричать.
– Не истери! Ты делаешь себе хуже!
Но сколько он не тряс тонкое тело, это не помогало. Лель уже закатывал глаза, когда Вадим не сдержался и решил расправиться с истерикой единственным способом, который вспомнил. Он сдернул с его лица очки, звук пощечины разлетелся по комнате, а следом звук резко всасываемого кислорода.
– Да! Дыши! – хрипы еще были слышны, паника юноши снова подняла голову, но не успела. Вторая пощечина по другой щеке, и Лель в один миг успокоился и задышал.
От его безумной улыбки у Вадима пошел пот по загривку. А Лель склонился к тыльной стороне его ладони, прикоснулся к ней губами и потерял сознание.
Вадим задергался, проверил пульс, послушал дыхание. Юноша просто спал. Он уложил его в постель, подоткнул одеяло, жестом указал дрожащему Каю на место рядом.
В коридоре прислонился лбом к зеркалу.
Он не вывезет. Слишком много. Наломает дров. Одному не справиться – ошибки признавать умел. Лишь в одном считал себя правым. Про психушку. Но если он в ближайшее время не разберется, лежать им после втроем на соседних койках. Нужен совет. Нет, не психиатра. Это крайний случай. Нужен кто-то, кто имел с последствиями такого дерьма дело. Ответ в голову влетел, как заученный наизусть билет на экзамене.
«Макс!»
Нет, это не совсем то. Но где-то рядом. И там точно не станут болтать.
Вадим оглянулся на комнату. Он не может оставить их одних. И снова решение пришло легко. В гостиной он открыл шкаф, достал старую аптечку. Не ту, где обычно держал повседневные лекарства, а старую коробку. Покопался внутри, извлек два шприца и две ампулы. Срок годности истекает через десять дней. Плевать! Это старое дерьмо со времен его знакомства с седьмым психиатрическим и кошмарами по ночам. Но дерьмо рабочее. Хватит до утра, а ему больше и не надо. Там, куда он собирался поехать, жизнь начинается вечером.
Лель не дернулся во сне, когда он всадил в него иглу. Кай покорно обнажил ягодицу.
Через пятнадцать минут комнату наполнило мерное сопение.
«Спите. А я разберусь».