Глава 4. Дискант (1/2)

Врач принял его в кабинете. Вадиму повезло попасть между обходами и процедурами, и они могли спокойно поговорить.

Пока он ехал в такси, набрал генералу, чтобы уточнить, кем все-таки выставил тот его по бумагам. Надо было понимать, что конкретно известно врачу. Краткий ответ Дмитрия Павловича просветил Вадима, что он для мальчишек – официальный опекун. Задним, сильно задним числом. Что давным-давно детдомовским ребятам повезло обратить на себя его внимание, и что он взял над ними опеку, а после собственноручно вытащил из беды. Это по бумагам. А по факту врач прекрасно знал о подлоге. Точнее догадывался, потому что знакомить его и Вадима подъезжал человек Бугра, который всегда решал для него такие «тонкие» проблемы. Подробностей врач не знал, но понимал, что нужно делать свое дело, держать язык за зубами и не задавать лишних вопросов.

Про себя Вадим отметил, что во избежание проблем, информацию о том, что Щеночек не детдомовец, пока оставит при себе. Связи – дело хорошее, но вот доверять с наскока лучше не спешить. Даже врачу.

От предложенного кофе Вадим отказался, сославшись на недавно принятые таблетки, попросил воды, прочистил горло.

– Роман Демьянович, мне поступила новая информация, – коротко изложил он цель своего визита, – Есть записи, которые велись преступниками. Один из них был врачом. Законность его практики пока проверяется. Он вел папку на каждого пленного, в том числе заполнял медицинские справки. Силы они не имеют, потому что и врач не факт, что врач, и печати с подписями у них никто не практиковал. Однако, я посчитал, что даже такая информация может быть вам полезной.

Врач молча достал ручку и лист бумаги и приготовился записывать. Вадим раскрыл блокнот и начал с Зяблика. Колотить Романа Демьяновича начало почти сразу. Он молча писал, потом знакомился со «справками». А когда закончил, встал и достал из ящика вату, дезинфицирующий раствор, ампулу и шприц. Глаза Вадима метнулись к камере, но врач только махнул рукой.

– На ремонте. Простите, нервы. И это не то, что вы подумали. Обычное успокоительное.

– Понимаю. Сам на них с недавних пор. Но у меня таблетки. Порекомендовали вот. В аптеке.

– Хороший препарат. Но с накопительным действием. Его лучше курсом. Так… я понял. Многое теперь ясно. Вы сделали правильный вывод. Юноши отстают в развитии по причине недостаточного питания.

– Оба? Простите, что и младший тоже?

– Да. Что вас смущает?

Вадим подумал, как бы так задать вопрос, чтобы не навести на подозрения. Фиг его знает, какую дату опекунства написали в бумагах. Версия для врача звучала так, что мальчиков похитили одновременно.

– В детдоме мне сказали, что люди, отдавшие его в силу жизненных обстоятельств, были невысоки, и мальчик еще в детстве ходил в крохах.

– Нет, Вадим Ладиславович. По результатам анализов и осмотров я, как опытный врач, могу сделать вывод, что отставание в развитии имело хронический характер. Возможно, в детдоме недостаточно хорошо следили за питанием.

Вадим задумался. Хронический значит постоянный. А Щеночек провел в плену всего четыре года. Могло ли этого хватить? Или его дрессировка включала и голодание тоже? Не может же быть такого, что в родном доме с ним так обходились. Хотя нет. Может. Не факт, что мальчика украли из благополучной семьи. Алкаши какие-нибудь продали за бутылку вот и вся история. Тогда надо быть осторожным и не форсировать события с поиском его родных. Может, он и не нужен им вовсе. А отправлять юношу из огня в очередной котел жизни не осмотревшись Вадим не будет.

– Спасибо за информацию, Роман Демьянович. С питанием понятно. Скажите, этому можно помочь или изменения уже необратимы?

– В этой жизни обратимо все, кроме смерти, Вадим Ладиславович. Правильное питание, соблюдение диеты, физическая нагрузка, прогулки на свежем воздухе. Поддержка витаминами и минералами. И думаю, что все шансы помочь организму прийти в норму есть.

– Хорошо. Второй вопрос. Я видел их фотографии, где они в плену. Простите, не демонстрирую из этических соображений. Меня смутили расширенные зрачки. Что говорят тесты на наркотики?

– Отрицательные. После всего, что вы мне рассказали, я могу сделать вывод, что похитителей мальчиков вряд ли интересовала ситуация, когда они ничего не чувствуют или не могут осознать, что с ними собираются делать. Я очень надеюсь, что этих сволочей упекут надолго в самую некомфортабельную тюрьму.

– Я тоже, – Вадим не стал говорить, что большую часть участников клуба во время операции молча отправили на тот свет. Из пятерки владельцев вообще выжил только один. Режиссер который.

– И я бы стал так заранее расслаблялся насчет препаратов, – врач ткнул пальцем в справки, – Тут перечислены некоторые средства со знакомыми мне названиями. Это совершенно легальные препараты, продаются в аптеках. Но это не отменяет того факта, что детям давали возбудители.

Глаза Вадима расширились. Вспомнились некоторые строки из «тестов» и фотографии с «обучения».

– Последствия?

– Печень. Желудок. Это то, что видно уже сейчас. Когда придут в себя, я назначу осмотр офтальмологом. Некоторые препараты вызывают серьезные расстройства зрения. А также осмотр эндокринологом и урологом. Трудно предсказать, как прием подобных средств в долгосрочной перспективе мог подействовать на детский организм.

Вадим выматерился вслух, а доктор сделал вид, что этого не слышал.

– Еще вопрос, – он быстро перебрал «справки» и достал искомое, – Здесь говорится о каком-то хирургическом вмешательстве, но, судя по всему, оно не состоялось. Можете что-то прояснить?

Врач внимательно прочитал бумагу и пожал плечами.

– Это стандартные процедуры. Они могут предшествовать любой операции. Но никаких показаний при осмотре мы не нашли. Внутренние органы в плачевном состоянии, но ничего требующего скальпеля. Все поддается медикаментозной коррекции, хотя на нее потребуется время.

– А вот это слово. Наверху. Оно вам что-нибудь говорит?