Глава 61. Печаль духа леса (1/2)

сентябрь, 2021 год, Балясна</p>

— Я-то думал, что Тайга — сказочная помощница, которая всё объяснит, силушек богатырских отвалит, волшебный девайс подгонит, чтобы мы одной левой одолели негодяев из страны негодяев! — саркастически пожаловался Женя.

— Кто она вообщэ такая? Тайга эта. Тундра, блядь! — угрюмо шмыгнула носом Инесса.

Она позвонила под ночь, как раз перед тем, как Ева дала температуру тридцать девять, поэтому Женя съездил и забрал её. Инесса нарезала круги вокруг особняка Яхонтова в Петрово. Издёрганная и в слезах, она рассказала, что они с мамой хотели освободить Адама, но не вышло. Теперь Ярослава в плену, а Инессу окружали мрачные тёсы наизготовку, которым приказали никого не подпускать к дочери эмдеги. Но Женю они забоялись моментально. «Глаз самого» был им не по чину и не по зубам.

— Очень древний дух леса, — пояснила Рита. — Существовала ещё во время Золотой Земли шаманов. До разлада Неба и Земли. А может, и раньше.

— Подозрительно себя ведёт этот дух леса, — прищурился Женя. Вскинул голову, прокрался на цыпочках к двери комнаты Евы, сунулся в щель и негромко произнёс: — Спит, наконец-то.

— Спасибо Ясиным тёсам, что сгоняли в аптеку, — отозвалась Рита. Тёсы услужливо выполнили просьбу райских птиц и теперь караулили одновременно «дочь эмдеги» и «птенца с шестого неба».

— Почему Тайга вообще на нас вышла? — Женя присел и отхлебнул кофе. Инесса свернулась пледовым калачиком с грустными серыми глазами на другом конце дивана. — Я вспомнил, что к нам пришёл Вадим-Леший, умолял помочь отбить Алконоста, я послал его в жопу. Он оказался настойчив. Взял меня на слабо. Дебил. Не он, я. Повёлся потому что. Надо было сразу с лестницы спустить. И не потому что он с тобой встречался. Нет. Потому что нарушил наш покой. А я только нервы восстановил! Хоть Евка и подарочная. Эх, дурак, надо было сразу после поля в девяносто шестом тебе звонить... Кстати! — Женя подлетел с дивана и заходил по комнате. — А какого хера Вадим с тобой встречался? Когда это было?

— В две тысячи одиннадцатом, — стараясь говорить спокойно, ответила Рита. Она понимала, к чему клонит Женя, но кусочки пазла никак не желали складываться. — Я тоже тогда удивилась. Леший сказал, что «повенчан с Тайгой». Это цитата. Но он так усиленно ухаживал, что прямо всё у меня ёкнуло и встрепенулось.

— А с занятыми ты ни-ни, — кивнул Женя. — Мне Генрих по пьяной лавочке тем летом разболтал, что ты напоила его и выясняла, женат я или нет. Типа мол, не будешь даже пытаться, если я не свободен. Пойдёшь и убьёшься головой об камень.

— Типа да. — Рита вспомнила, как ярилась и глотала злые слёзы у потухшего костра за земляным валом вокруг лагеря, пока проигравший забег в ширину Генрих гладил её по голове и успокаивал, что Евгений Николаевич не женат. А в браке нет ничего хорошего, потому что его, Михаила Александровича, только попрекают водкой.

— Вот мне интересно, — зловеще протянул Женя, словно задавал каверзный, не предусмотренный уговором вопрос на защите диссера. — Как такая собственница Тайга — ты же видела, как она за своих ведуний-покойниц и за земельку радеет, отдала какой-то Рите, пусть и Сирин, целого хорошего мужика! А ещё про голубую траву мне интересно.

Рита кивнула. Сказать, что она была в шоке от рассказа Наташи про пальмы на Алтае, значило ничего не сказать. Теперь Рита не собиралась верить вообще никому и сто раз проверять факты. Поэтому ответила Жене:

— Вот у Тайги и спроси.

— Езжайте, — подала голос Инесса. — А я с Евой посижу. С тёсами мы отобьёмся, эсли что.

— Голубая трава росла в горах Золотой Земли пятьдесят тысяч лет назад. — Полуденное солнце сентября жарило неистово, высвечивало древесную пыль, витавшую в Аксёновском доме Тайги и Лешего. Матушка-Хозяйка сидела за прялкой, а льняные нити вились в её ловких пальцах. — Для духа природы это почти вчера.

— Но для нас, смертных, это окаменелые пальмы, у которых Наташа потеряла время.

Рита пристально разглядывала Тайгу, и всё сильнее убеждалась, что та никогда не была человеком. Даже антропоморфная на двести процентов оболочка не могла обмануть. Скорее рассеивала заблуждение. Зелёные глаза с золотыми каплями больше походили на взгляд дерева или камня, если бы они могли смотреть. В движениях не было ничего даже звериного, как будто по комнате текла вода. А хриплый голос, точно у заядлой курильщицы, складывал подслушанные слова, но не передавал ими и сотой доли истинных чувств духа леса.

— Не моя печаль. — Лён вился в изуродованных шрамами от эхиноцистиса руках. Словно немой укор всему человечеству, оставлявшему следы на теле земли.

А мне вышивать оливковый лён, слезами ронять монистовый звон<span class="footnote" id="fn_32271132_0"></span>. Строки песни Хелависы пришли на ум, а вслух Рита произнесла:

— А что твоя печаль?

— Тебе надобно это знать? — Тайга подняла голову и встретилась с Ритой взглядом. В глубине зелёно-золотых глаз притаились чертями печаль и безысходная боль.

— Да. — Рита вспомнила Лешего и его взгляд в ту далёкую августовскую ночь десятилетней давности. Тогда ей показалось, что Леший никогда никому не говорил о своих тяготах. Сейчас она чувствовала то же самое с Тайгой.

— Моих ведуний погубили Константин Дорохов и Злат Яхонтов. Ведуньи — женщины из числа шаманов, детей Неба и Земли, были любимыми дочерями своей Матери. Она заронила в них вещий дар и завязала на избранных родах благополучие земли. Есть ведунья — процветает земля, духи довольны. Нет — сама видишь. — Тайга повела иссечёнными руками. — Жена Константина — Ирина — предсказала появление Алконоста. О чём я знала давно. Райские птицы всегда должны быть воплощены в срединном мире. А Константин грезил вернуть подиям права и славу. Здесь, у слияния Вольхи и Темноводной, находится поле древней битвы. Золото доспехов подий и маний, упокоившихся пятьдесят тысяч лет назад, стало бы хорошим залогом для Гасящего. — Тайга усмехнулась. — Самонадеянный глупец рассудил, что раз мании одолели подий с помощью Великого Полоза, то и наоборот получится.

— Разве поле древней битвы не в Карасукской республике? Хотя... Леший же говорил мне, что мы ходим по костям... — Рита смутилась, вспомнив обстоятельства того разговора и могучий торс Ильина. — И зачем тогда Константину был нужен Алконост? Если он заключил сделку с Гасящим?

— Позорный договор между подиями и маниями был подписан здесь, — с нажимом ответила Тайга. — При мне. Предатель Дарах, вместо того, чтобы драться до последнего, сдался Отваге Яхонту. Алконост же был нужен Константину как оружие. Только представь: вся мощь Перуна, не нашедшая пристанища в маниях после распада их отца, собралась в Алконосте. Такая игра стоит свеч. Константин и начал: хотел со мной договориться, да я не лыком шита. А Константин никогда не был дураком, хоть и выпивоха. Подговорил Злата Яхонтова, который тогда управленцем был, чтобы ГЭС построить: надобно наукоград в Дубровне питать электричеством. Злат очаровал Ваську, а она, дура, повелась. Уж какие у меня ведуньи были, какие пловчихи! Точно сами из воды вышли. Рыжие, как ты. — Тайга внимательно поглядела на Риту и продолжила:

— Васька раньше времени плод скинула, да Злат её за это и убил. Наречённой она его оказалась, вот и не померла родами. А сын её выжил. Догадываешься, кто это?

— Малюта. — У Риты всё похолодело внутри. — А что стало с матерью Василисы? С Олесей?

— Злат развеял Леську над Темноводной. Так, что даже капли крови полетели по ветру и растворились. Если бы хоть одна до земли долетела... А посох сгинул в закромах у Константина, как знак выполненной сделки. Подкосил он меня, но не сломал. Не дала я им ГЭС построить. А как понял Константин, что про Алконоста я ничего не скажу и просто так не дамся, затаился и подослал ко мне через несколько десятилетий своего сына. — Лицо Тайги исказили усталость и боль. — Но Павел ничего не добился. Только погубил мать. Константин снова остался без ГЭС. Сама понимаешь, Гасящий был недоволен. Ну а когда Константин обманул Того-Кто-Гасит-Свечи и в третий раз — в прошлом году, Гасящий наказал его. Как ведь было:

Макошь прокляла подий, что Мать их не примет, и они будут скитаться вечность чудью белоглазой. В людских легендах сказано, что прокляли только несдавшихся. А на деле Судьба повлияла на всех подий. Кто сколько зла сделал, столько и будет существовать. Константин слишком много наобещал Гасящему и истлел мгновенно, обратившись чудью. По ночам он ходит вокруг стационара по росному лугу, студенток пугает.

— Мне жаль твоих ведуний, — негромко произнесла Рита.

— Они мне как дочери были, — с горечью произнесла Тайга. — С самого начала. Никого роднее у меня не было. А с Лешим у нас детей не случилось. До него я не любила, а сейчас без ведуний и после проклятия Дорохова у меня недостаточно сил, чтобы дать жизнь.

— Так ты простила Лешего за его отношения со мной?

У Риты ком встал в горле. Она понимала эту любовь. И сокрушения о невозможности стать мамой. Не то чтобы она после расставания с Женей об этом думала, но мысли нет-нет, да проскакивали. Особенно когда коллеги по цеху уходили в декрет в режиме «пост сдал — пост принял».

— Мне не за что его прощать. — Тайга поправила катушку. — Потому что это я велела Лешему очаровать тебя.

— Что-о-о?! — У Риты глаза на лоб полезли. Вариантов, почему Тайга так поступила, не было никаких.

— А что мне ещё оставалось делать? — горестно воскликнула Тайга. — Я узнала в тебе Сирин. Я не видела воплощения райских птиц со времён заключения ими договора с Солнцебогом и Чернобогом. Двуличный змей! Я не могла упустить шанс заиметь в союзники такую силу. Сама я тебе показаться не могла, ты бы не поверила, вот и отправила Лешего. Ведь страсть ведёт за собой не хуже злата. Но и это не главное. А то, что я почуяла отголоски магии Воеводы Белояра! Я искала их! Я ждала пятьдесят тысяч лет, пока они найдут друг друга! Могла бы подождать ещё человеческую жизнь.