Глава 36. Алёна (2/2)

― Ты бросила слепого беспомощного человека одного? ― воскликнула Алёнка. ― Ты вообще соображаешь, что делаешь? Как он домой доберётся?

― Такси вызовет или товарищи с кафедры помогут. ― Наташу потряхивало, к щекам прилила кровь. На языке крутились сотни ругательств и проклятий, ведовская сила колыхалась, но она понимала, что объективно Алёнка права. Наташа и правда оставила Адама одного. ― Он сказал, что хочет побыть один.

― Ага, оправдания пошли. ― Алёнка приблизилась. Наташа осталась стоять, ожидая чего угодно. Рука безотчётно дёрнулась к посоху в сумке. Замок разъехался, и деревянное мельничное колесо навершия высунулось наружу.

Алёнка так и застыла, не сделав шаг. Её взгляд буквально приклеился к посоху, а Наташа стояла, тяжело дыша. Желудок скручивало спазмами, но она держалась.

― Ты ― ведьма? ― хрипло спросила Алёнка. В зелени её глаз плескался страх напополам с непониманием.

― Да. ― Наташа выпрямилась и рывком вытащила посох. Тут же от напитанной энергией родных земель черёмухи по руке прошлась тёплая волна, согревая и ободряя, даруя силу и поддержку. ― А ты, что, знаешь, что это? ― Она покрутила посохом.

― Знаю. ― Алёнка посмотрела на неё. ― У тебя даже глаза светятся.

― Откуда ты знаешь про ведуний? ― с нажимом произнесла Наташа.

То, что Алёнка посвящена в ведовские дела, выбило из колеи. Она помнила, как ругался Адам, говоря, что эзотерика сгубила его покойную жену. Наверняка он не был в курсе знаний дочери… Зная Адама, можно с уверенностью сказать, что он бы устроил Алёнке истерику и серьёзную выволочку. Потому что интересоваться историей города и его легендами — одно, а настоящие знания о реальном положении дел — совсем другое.

Наташа прислонилась к косяку и сбросила босоножки. Прошла мимо Алёнки на кухню, распахнула окно, чтобы прогнать табачно-куриную вонь, и опустилась на угловой диван. Алёнка, шурша юбкой, проследовала за ней.

― Как не знать, когда твоя мама всю жизнь старалась держать всё в себе и не влезать в конфликты ведуний. А отец в последние годы как с цепи сорвался. И правильно он не любил вот это вот всё волшебное, ― Алёнка неопределённо махнула рукой, ― потому что мама мертва, а он сошёлся с ведьмой и ослеп! Только не говори, что колдовство тут ни причём.

― Элеонора Эдуардовна была ведуньей? ― Наташа постаралась отсеять нападки и сосредоточиться на главном. Противный липкий страх пополз по спине. Чего ещё она не знает о близких?

― Нет. Но она была дальней родственницей Анны Самохваловой. Все русские цыгане в родстве.

У Наташи душа ушла в пятки. Снова перед глазами предстала рослая темноволосая Анна с посохом Макоши в руках. И правда, она была похожа на цыганку. Вот только следом воспоминания заполнились кровавым месивом и разлетевшимися по Колпаковке обрывками одежды развеянной ведуньи.

― Моя мама работала в «ГосПаре» ведущим экологом, ― продолжала Алёнка, опустившись на стул и закуривая. Наташа поморщилась от едкого дыма. Как можно курить этот вонючий «Максим» да ещё красный? ― И незадолго до смерти она мне рассказала, что Малюта Яхонтов хотел передать ей посох Самохваловой. Сделать ведуньей.

― Зачем? ― С каждым мгновением Наташе становилось всё страшней и непонятней.

― А я откуда знаю? ― раздражённо отозвалась Алёнка. ― Я в колдовские дела не лезу, мама тоже, говорю, как знаю. Мама рассказывала, что Яхонтов угрожал ей: говорил, что «заберёт» её мужа. Этот псих хотел что-то сделать с отцом, понимаешь! Всё ходил вокруг да около, золотые горы сулил, соблазнял маму. Она уже увольняться хотела, но не успела ― инсульт случился раньше. А она ведь даже заявление написала.

― Ты думаешь, Элеонору Эдуардовну убил Яхонтов? ― прошептала Наташа, поёжившись.

― Он страшный человек и способен на всё. Самохвалову же он убил, хоть она и была его женой. Но что я могу против такого, как Яхонтов? ― Алёнка с силой затушила недокуренную сигарету и поднялась. ― Я за отцом в ботсад. А ты… делай, что хочешь.

Алёнка ушла, хлопнув дверью, а Наташа опустила голову на сложенные руки и застонала от бессилия. За каким чёртом Малюте понадобилось делать ведуньей дальнюю родственницу Самохваловой?

Наташа резко выпрямилась. Кое-что не сходилось. Ярослава Ростиславовна чётко дала понять, что браки ведуний и колдунов запрещены. Наказание за такое ― смерть. Зачем Яхонтову лезть на рожон? Почему никто его не развеял? В Балясне он поработил всех ветрогонов, но ведь есть же стрибоги в других городах. Хотя... Наверняка никто не хочет лишний раз связываться с Малютой. Что в целом понятно.

― Сильнейшие колдуны, неподвластные небесным и земным чарам. Воплощение Жизни и Смерти, ― вспыхнули в памяти слова Каргиной. Наташа сглотнула и прошептала: ― Вот кто может родиться от союза колдуна и ведуньи. Получается, что Малюта хочет воплотить одного из этих колдунов, шамана шаманов, вот и ищет ведуний… Как Григорий Берзарин с Аграфеной...

Тут же вспомнилось, как Яхонтов смотрел на неё во время сессии у губернатора. Он ведь видел посох, знает, что Наташа ― ведунья. Что он теперь намерен делать?

Наташа жалела, что не умеет лучше владеть мережкой. Быть может, удалось бы «прочитать» Яхонтова от корки до корки. Или это так не работало? Очень хотелось поговорить с Ярославой Ростиславовной, но было неловко её отвлекать. Каргина осталась в Карасукске, где уже несколько недель нагнеталась обстановка вокруг строительства ГЭС. А от общественных слушаний и петиций пользы было ноль.

«Что толку от ведовства, если я не могу защитить ни близких, ни землю?» ― подумала Наташа, поднимаясь. Курицу пусть ест Адам, её же от одного вида еды тошнило.

Сентябрьский вечер отражался в золотых стенах домов «Домино». Солнце почти упало за горизонт, а Наташа немного успокоилась. Алёнка благополучно привела Адама домой и тут же куда-то свалила, чему Наташа была только рада. Наверное, когда-нибудь потом Алёнка оттает, но явно не сегодня. И не в ближайшее время.

Свет включать не хотелось, поэтому Наташа бесшумно двигалась по тёмному паркету, чувствуя, как полы длинного шёлкового халата обвивали лодыжки. Вот бы полететь ветром. Раскинуться воздушным потоком над городом, скрутить смерч и развеять к чертям собачьим Малюту Яхонтова… Интересно, как обращаются ветрогоны? Какие слова или действия для этого нужны?

Адам уже лёг, но повернулся набок и провёл кончиками пальцев по плечу Наташи, когда она устроилась рядом, прижавшись к нему спиной. Заключил в объятия, коснувшись поцелуем за ухом.

Они часто лежали по вечерам вот так. Не говорили ни слова, просто обнимались, и тогда казалось, что они одни в целом мире. Наташа тихонько вздохнула и придвинулась к Адаму теснее. Сейчас даже заниматься любовью не было нужды: трепетное тепло, будто неверный огонёк, разливалось в душах обоих. Наташа чувствовала это, и надеялась, что Адам ощущает то же самое.

Его размеренное спокойное дыхание подсказало, что Адам уснул. Наташа вздохнула, высвободилась из объятий и, сев на кровати, потянулась к упаковке противозачаточных. Выпить всё же надо. Хоть Наташа и подозревала, что это уже бесполезно. Потому что в «Курье» наверняка всё же забеременела от Адама.