Глава 13. Предзнаменования (2/2)

― Это он изображён на тотеме у шлагбаума? ― Рита смотрела на Лену широко открытыми глазами, и Ярослава чувствовала, что Громова очень пьяна.

― Нет, ― улыбнулась Лена. ― Я вырезала Лося ― нашего священного зверя, хранителя тайги.

― Красиво, ― произнесла Рита. ― Вы его сделали, когда учились на биофаке? ― Наверное, Рита тоже думала, что Лена ― вчерашняя студентка. Хотя теперь Ярослава ни в чём не была уверена.

― Когда училась? Да, пожалуй, так. ― Лена наклонила голову. ― Ковш Большой Медведицы сегодня очень яркий. Вы знаете, ведь раньше это созвездие называли Лосем.

― Я видела много лосей на писанице у Холодного Плёса, ― заметила Рита. ― Что это значит?

― На таких писаницах раньшэ гадали. ― Сигарета прогорела, и Ярослава прикурила новую. ― Много гдэ можно встрэтить рисунки лосэй. Дрэвниэ знали, что рисовать.

― В пещерах тоже. Вы же изучаете пещеры, Ярослава Ростиславовна.

Ярославе захотелось выругаться, но она сдержалась. Возле костра возник Айвазов. Пацан шёл не очень уверенно и успел где-то прибухнуть. Студенты всегда возили с собой выпивку, сколько бы начальство биостанции их ни гоняло. Но Баринов смотрел на это дело сквозь пальцы.

― Успэл чэрэз костёр попрыгать? ― Айвазов сверлил Ярославу взглядом, но нутром она чувствовала, что задираться он не будет. Просто пришёл к ним. ― Знаэшь, Айвазов, ночь Ивана Купалы — это тэбэ нэ только вэнки и Пэрунов огнэцвэт. В эту ночь в срэдинный мир приходят всэ, кому нэ лэнь.

― И в пещеры тоже? ― Айвазов, не спрашивая разрешения, присел возле Риты. Та бросила на него быстрый взгляд и снова уставилась в костёр. Интересно, что она там видела? Понимала ли, что видит?

― В пэщэрах только чэловэк нэ чувствуэт дня и ночи. А вот другие обитатэли ― очэнь дажэ понимают, что к чэму, ― усмехнулась Ярослава, глуша улыбкой липкий осадок, всколыхнувшийся в душе от воспоминаний, что ей довелось пережить в одной из пещер Переярского края.

― Это какие?

― Разныэ. Ты жэ понимаэшь, Айвазов, что пэщэры нэ просто так похожи на шаманский нижний мир, в котором живут чудовища? ― Ярослава поняла, что хочет об этом поговорить. Рассказать тому, кто поймёт, о подземных тайнах. Мережка молчала, как и всегда с Айвазовым, но она просто сердцем чуяла, что её слова не уйдут в пустоту.

― Потому что они и есть ― нижний мир? Его филиал на земле. ― Айвазов отвернулся и незаметно отпил из спрятанной за скамейкой бутылки. Ярослава улыбнулась: парень начал осваивать эти азы археологии.

― Вэрно. Про любую пэщэру спэлэологи расскажут вам нэсколько духоподъёмных историй в видэ плохого ужастика для новичков. От этого они получают дажэ большэ кровожадного удовольствия, чэм тэ жэ альпинисты. Но эсли вниматэльно изучить фольклор пэщэрников, то эсть нэсколько общих сюжэтов, которыэ нэ просто байки у костра. Я нэ буду рассказывать про всэ. Захотитэ, в книжках прочитаэтэ. Только то, что видэла сама<span class="footnote" id="fn_29122640_1"></span>.

Ярослава говорила, а воспоминания поднимались из глубин, рисуя перед глазами спуск в Орешную ― одну из самых трудных и неприятных пещер на её памяти. Почти пятьдесят километров сложнейшей системы ходов в кембрийских конгломератах, неизведанная полностью. А ещё гул. Словно стоишь в исполинской раковине, а она гудит, скрывая за этим шумом всё, что угодно.

― У альпинистов эсть «чёрный» пэрсонаж и с ним и эго прэдназначэниэм всё понятно. У нас жэ эсть «бэлый спэлэолог». Раньшэ эго тожэ называли «чёрный», но чёрного в пэщэрэ нэ видно. И знаэтэ, роль у нэго почти та жэ: похвалить хороших и наказать плохих. Но вот на самом дэлэ в образэ «бэлого спэлэолога» соединяются двэ очэнь разныэ сущности. Одна ― дух-помощник, которым стал погибший в пэщэрэ шаман ― тот самый, пэрвый «чёрный спэлэолог», а вот другая… Это существо всэгда жило в пэщэрах и никогда нэ было чэловэком. Люди ему нужны с одной цэлью: оно их ест.

Никто не проронил ни слова, все возле костра слушали Ярославу. Искры от поленьев, словно мотыльки, улетали в чернеющее небо, а земля пела. Ярослава слышала голоса добрых духов байана, шепотки русалок, бормотание лешего на хребтах Подковы, весёлые пляски банника, домового и прочей мелкой приусадебной нечисти. Уж если она, чужая шаманка, окуналась с головой в звуки ночи-которой-нет, то что тогда слышала и чувствовала Лена, бывшая долгие годы единым целым с родной землёй?

― Мы были в пэщэрэ ужэ третий дэнь, и у многих начинала эхать крыша. В спэлэологи нэ бэрут всэх подряд, но на глубинэ почти в двэсти мэтров, бэз смены дня и ночи, привычных звуков и дуновэния вэтра слэтэть с катушек очэнь просто. Поэтому, когда чэловэк из нашэго отряда нэ отозвался, мы поняли, что дэло плохо.

Она помнила, как это было. Молодая, едва вернувшаяся из города шаманов ведунья, Ярослава только получила свой первый настоящий бубен. Парочка костяных и каменных фигурок да начертания имён слабых духов-помощников ― вот и всё, что на нём было. И когда она ринулась в боковой ход, без фонарика, её вело чутьё. Она понимала, кто вышел поохотиться в Ночь Ивана Купалы.

Гул пещеры сбивал, а из стен лезли айны, показывали страшные оскаленные рожи, которые тянулись к Ярославе, пытаясь схватить. Для обычных людей это могли быть просто галлюцинации, но она знала: попадись злым духам шаман, и он навсегда останется в пещере. Нижний мир был как никогда близок, Ярослава всей кожей ощущала его дыхание. Никакие тренировки в городе шаманов, никакие эвенкийские амулеты из енисейского нефрита, прилаженные сейчас к бубну, не могли спасти её группу от того, с чем спелеологи столкнулись. Только тёсы, которых она позвала, не чуя ног и сбивая дыхание в холоде тайных проходов.

― Я большэ почувствовала пэщэрного людоэда, чэм увидэла. Он нэ успэл сожрать нашэго товарища, но силищи у нэго бы хватило, чтобы повырывать нам ноги-руки. В прямом смыслэ. Высокий, жэлтоглазый «пэщэрник», отдалённо похожий на человека. Он жил в преддверии нижнэго мира и пришёл к нам. Но мои тёсы оказались сильней.

Ей не хотелось рассказывать подробности. Как её звери-тёсы ― стая воронов ― набросились на «пещерника» и убили его. Сами пострадали, но разорвали чудовище, заклевали, а дух «чёрного спелеолога», подоспевший к Ярославе, успокаивающе гладил её по растрёпанным волосам, когда она стояла, с ног до головы испачканная кровью и потрохами «пещерника».

― «Чёрный спэлэолог» тогда ободрял мэня. И помог с малэньким камланиэм, чтобы мои товарищи нэ всё помнили. Особэнно тот, кого мы спасли от «пэщэрника». ― Ярослава грелась у костра, но продолжала чувствовать холод пещеры и жуткую, вонючую теплоту чужой крови. Пусть это было чудовище, но она тогда не думала, на что могут быть способны шаманские духи.

― Белый спелеолог оказался козлом, а чёрный ― нормальным парнем, ― неожиданно произнёс Айвазов. И добавил: ― Я всегда знал, что мой девиз верен — не принимай серое белым. А чёрное — это не страшно.

Ярослава почувствовала, что отключается. Словно наяву она вернулась в Переярскую тундру, туда, где впервые встретилась с Всеславом Бабогуровым. Который сказал ей точно то же самое. Она тогда стояла перед колдуном-стрибогом, развихрившимся из потоков холодного таймырского ветра, и думала: сказать или не сказать? И решила, что не следует. Не стоит взваливать на себя и чужого ветрогона слишком много. Ведь никому из них не нужно такое: сестра-шаманка и брат-колдун.

У Бабогуровых всё было не так, как у других столичных колдунов. Они не чтили древний закон и легко вступали в связь с ведуньями. От такого могли родиться разные дети. Вот и у великого археолога Ростислава Бабогурова родилось двое от разных матерей. Всеслав от чукотской шаманки и Ярослава ― от шорской.

Она смотрела на Айвазова и понимала, почему не может его прочитать. Почему мережка молчит, а сам парень кажется призраком, вернувшимся из посмертья Всеславом. Перед ней сидел сын её единокровного брата. А судьбу родни ведунья не знает.

Ярослава прикрыла глаза. Её брата развеял Вий Балясны ― Малюта Яхонтов. И страшно представить, что может случиться ещё.

Она ещё раз посмотрела на Айвазова. Сомнений не было. И почему она сразу не догадалась, ведь жену Всеслава звали Ачи Айваседа. Очень созвучно с Айвазов.

Все предзнаменования сложились в одно. И теперь Ярослава не знала, как отправлять парня на Низкий кряж прямиком к золотодобытчикам «Яхонтартели». Ведь их хозяин мог явиться в любую минуту. Но выбора не было: землю надо спасать. И что-то Ярославе подсказывало, что вновь обретённый племянник не так прост, как кажется.