Часть I. Колесо. Глава 1. Прибытие (2/2)
— Конечно, встретят, — улыбнулась Маргарита Алексеевна. Её округлое лицо было бронзовым от загара, а карие глаза смотрели уверенно и мягко. Наташа каким-то шестым чувством ощущала, что Громова тоже в нетерпении. — Идёмте, коллеги, нас уже ждут. Наталья, проводишь нас? — Маргарита Алексеевна мягко и ободряюще улыбнулась Наташе, и та, кивнув и выпрямившись, несмотря на тяжесть рюкзака и приятно оттягивающую руку гитару, повела своих спутников к выходу в город.
— Как выглядит встречающий? — выдохнула Наташа, приближаясь к дверям.
— А вот так! — Громова развернула Наташу, и та увидела, как к ним направляется представитель Карасукского госуниверситета, и всё забытое тут же вспыхнуло в памяти.
Встречающей оказалась женщина азиатской внешности, на вид лет сорока с хвостиком. Среднего роста, крутобёдрая, с развитыми плечами, одетая в летний спортивный костюм серо-зелёного цвета, она шла слегка вразвалочку, что не скрывало какой-то спокойной уверенности, так и сквозившей в широком загорелом лице, узких тёмных глазах, белой улыбке и заплетённых в косу чёрных волосах.
— Ярослава Ростиславовна Каргина́, — произнесла женщина за секунду до того, как Наташа вспомнила её имя. — Здравствуйтэ. Очэнь рада вас всэх видэть! — Ярослава Ростиславовна улыбалась, здороваясь за руку с Адамом и Наташей, которые представились в ответ. А через миг Каргина удивила последнюю, крепко обнявшись с Громовой.
— Ярослава, ты нисколько не изменилась! — засмеялась та. — Только в плечах раздалась.
— Копаэм курганы в низовьях Карасу и по пэщэрам лазаэм. Эщё калым бэрём на шурфах, когда шахты и ЛЭП строят. Нормально. А вообщэ пойдёмтэ — отвэзу вас в общэжитиэ. Хорошиэ комнаты. А потом — ужинать! Завтра с утра пойдём в бухгалтэрию: командировочныэ получим, продуктами закупимся, дэла сдэлаэм...
Акцент Ярославы Ростиславовны очень странно ложился на слух. Вроде было понятно, что она говорит, но хотелось потрясти головой, чтобы упорядочить все эти твердые гласные. Наташа время от времени встречалась с шорцами и телеутами в летних лагерях, но особо близко не общалась: малые коренные народы предпочитали держаться вместе.
Комнаты в общаге оказались, вопреки опасениям, светлыми, чистыми и, на первый взгляд, без тараканов. Наташа помнила, что эта «третья общага», по типу гостиных комнат, предназначалась для иностранных и семейных студентов. Её, ожидаемо, поселили с Громовой, а Адама — отдельно, но Наташа сладко надеялась, что в полночь ей удастся улизнуть к нему. В конце концов, не будет же за ней следить и блюсти её нравственность Маргарита Алексеевна, которая наверняка захочет пообщаться с, судя по всему, давней подругой.
— Ярослава Ростиславовна, она же археолог? — шепнула Наташа Адаму, когда тихонько проскользнула к нему в комнату, пока Громова принимала душ с дороги. Было жарко, а вечернее солнце пекло вдвойне. Над раскалённым асфальтом висело подрагивающее марево.
— Да. Она — кандидат исторических наук, сейчас идёт на докторскую по местным пещерам. — Адам тоже вышел из душа и теперь вытирал россыпь капель с пока что едва тронутой солнцем кожи. Наташа невольно залюбовалась его сухим, но жилистым телом. — Сидит в Общественной палате по вопросу поддержки малых коренных народов. Ты же заметила, Наташ, что она — шорка? ― Наташа кивнула, а Адам продолжил:
— Ярослава Ростиславовна много делает для своего и других народов республики. Пьёт, правда, как настоящий археолог, поэтому готовь печень, Наташенька. — Он улыбнулся, подошёл к ней и коротко, но крепко поцеловал в губы, да так, что у Наташи сладко заныло внизу живота и затряслись поджилки. — Переодевайся и пойдём. А то Маргарита Алексеевна и Ярослава Ростиславовна всю водку выпьют!
Каргина встретила их возле общаги, где преспокойно сидела на лавочке, перебрасывалась резкими фразами на родном языке со студентами-археологами и курила крепкую «Приму». Она успела съездить домой ― переодеться. Вместо спортивного костюма на Ярославе Ростиславовне было светлое летнее платье с этническим орнаментом. Поскольку кроме Наташи никто не знал город, было решено пойти в ресторан «Карасу» на набережной.
Высокие стеклянные окна, надпись золотыми буквами, живые цветы на тонких многоярусных полочках, мягкая вечерняя подсветка, открытая веранда, увитая плющом, и пастельные тона ― всё это в сочетании с тёплым, уже почти ночным воздухом и видом зелёных островов на тёмной реке навевало щемящее чувство нереальности, боязливого предвкушения и ностальгии.
Вопреки заверениям Адама, что геолог и археолог будут пить исключительно водку, Каргина и Громова заказали себе игристого вина «Абрау-Дюрсо». Наташа, немного поколебавшись, присоединилась к ним. Адам же заказал армянский коньяк.
— Выпить крэпкоэ только в полэ, — произнесла Каргина, когда бокалы звякнули за знакомство. — В городэ нэльзя, работать нэ получится.
― А я вечерами, когда на работе кошмар и становится совсем грустно, покупаю бутылочку коньяка и выпиваю её за ужином, ― возразил Адам, отправляя в рот кусок индюшачьей грудки.
Наташа усмехнулась, перекатывая на языке послевкусие карамели. Она постепенно расслаблялась, с каждым глотком сердце билось чаще, а открытые коротким коктейльным платьем ноги в балетках обдувал ночной ветер, доносивший запах реки.
Каргина и Громова говорили об общих знакомых, и Наташа не знала половину имён. Они вспоминали старые поля и экспедиции, последние вылазки и их результаты. Наташа сначала слушала жадно, стараясь прикоснуться к двум таким далёким для неё наукам, а потом внимание рассеялось и стало клонить в сон. Наташа хотела было достать смартфон, но чёрный экран недвусмысленно намекнул на разряженную батарею, и она бросила это гиблое дело, затолкав его в сумку. Зато, когда подняла голову, столкнулась взглядом с Адамом. Хвоя встретилась с малахитом, Адам едва заметно кивнул и громко сообщил, что он что-то устал и, пожалуй, вызовет себе такси до общежития, если ему подскажут адрес ресторана. А ещё поинтересовался, не хочет ли кто с ним? Наташа лишь усмехнулась на обманный манёвр и согласилась поехать. Это не родная контора: оставшимся в ресторане подругам на личную жизнь товарищей по экспедиции явно всё равно. Не мешают и ладно.
Ночной Карасукск был почти что таким, каким его помнила Наташа. Только неоновых вывесок стало в несколько раз больше, а фасад университета сиял приятным зелёным светом, призывая объединять людей и знания.
Первый лозунг попал в цель, когда они переступили порог его комнаты. Хлопнула дверь, щёлкнул замок, отделяя всё вокруг от того, что внутри: прильнувших друг к другу в темноте Наташи и Адама. Он целовал нежно и страстно, завладев её ртом настойчивыми губами.
Они даже не стали раздеваться, а рухнули на узкую, жалобно скрипнувшую кровать одетыми. Горячие ладони Адама шарили по голым бёдрам Наташи, добрались до промокших от возбуждения трусиков и стянули их. Наташа застонала, когда ловкие пальцы Адама коснулись её внизу, прошлись по тугому бутону и скользнули внутрь.
Она скомкала простынь и впилась поцелуем в его шею, когда он стянул с себя брюки и, устроившись между её разведённых ног, вошёл в неё. Адам двигался порывисто и резко, балансировал на вытянутых руках, а Наташа обнимала его, забиралась ладонями под рубашку и шарила по его телу, обводила плечи, ласкала спину и безволосую грудь.
Адам резко подался вперёд, прижимая Наташу к матрасу, а в следующий миг кончил. Она чувствовала, как внутри у неё всё сжалось, обхватило его член, а внизу всё отзывалось пульсирующими толчками. Наташа ещё крепче прижала к себе Адама, он на мгновение отодвинулся, поцеловал её, а затем вышел и отправился в ванную, располагавшуюся, по счастью, в комнате.
Когда Адам вернулся, Наташа тоже привела себя в порядок. Главное, что простыни не запачкали. За всё остальное она не переживала: таблетки ещё никогда не подводили. Она уже легла, как вдруг Адам, куривший в открытое окно, неожиданно спросил:
― Так что тебе снилось в самолёте?
― Да ерунда всякая, не вникай. ― Наташа с удивлением посмотрела на него. Уличные фонари и луна освещали комнату, и Адам в наброшенной на плечи рубашке казался ожившей античной статуей. ― Мне снилось, что я бегу одна по лесу, а вокруг всё заволокло туманом. И вроде в целом не особо страшно, но так жутко, что боишься осмотреться: вдруг в тумане появятся голубые огни…
― По осени так обычно светится грибница опят в холодную погоду, ― отозвался Адам, закапав в глаза какое-то лекарство и ложась рядом с Наташей. ― Ты ведь это знаешь?
― Да. ― Наташа пододвинулась. ― Но всё равно как-то… стрёмно. Я же говорю, ерунда.
Она хотела сказать ещё что-то, но увидела, что Адам уже спит. Вот бы ей научиться так же быстро засыпать. Понятно, зачем он выпивает коньяк, ей вот вино совсем не помогло. Даже папа жаловался, что в редких случаях, когда он выпьет, водка идёт легче гадости с пузырьками.
Наташа распахнула начавшие слипаться глаза. Завтра же она пойдёт к папе, который тоже часть их команды! Ещё неизвестно, как он отреагирует на то, что мужчина его дочери старше неё на двадцать пять лет. Стоило сказать ему раньше… Или вовсе не говорить? Но с папой Наташа так не могла. В принципе, он давно в науке, привык, поди, к таким романам, но... Наташа видела разное за время учёбы, поэтому представляла, каких размеров скандал могут закатить родители.
«Так, хватит! ― Она замотала головой и похлопала себя по щекам. ― Пока ничего не случилось. Не буду себя загонять».
Она повернулась к Адаму и, прижавшись к его горячей голой спине, вдохнула запах табака. Наташа засыпала, а вместо скрипа пола в соседних комнатах ей мерещилось деревянное потрескивание огромного колеса луны, катившейся по небу.
Ох, к чему бы всё это?