Часть I. Колесо. Глава 1. Прибытие (1/2)

июль, 2021 год, Карасукск</p>

Полная луна заливала всё вокруг ровным мертвенным светом, а Наташа Нехлюдова бежала через лес. Под ногами хрустели ветки, ступни тонули в осыпавшейся хвое. Чёрные в ночи ели и сосны обступали со всех сторон, сплетали над головой коридор из разлапистых колючих ветвей.

Наташа бежала, а густой, как молоко, туман наползал из-за деревьев впереди, преследовал позади. Казалось, белизну тишины вокруг не нарушало ничто, только собственное тяжёлое сбившееся дыхание и топот. Падающая с неба тьма проникала в лес, спускалась по деревьям, и Наташа старалась не оглядываться, не смотреть по сторонам, чтобы не видеть мерещившиеся в тумане голубоватые огни. Не хотелось знать, что это — осиновые трухляшки, грибница ранних опят или... Лучше не думать, а бежать вслед за луной, которая подобно колесу катилась по небу, с каждым оборотом набирая разгон.

Ведь трухляшки не должны светиться в тумане, они так только в холод делают... Или нет? Наташа уже ни в чем не была уверена, только в том, что должна добежать. Чёртова луна будто насмехалась над ней, падая за лес. Вот бы развести огонь, но останавливаться нельзя. Ещё не пришло время. Не время...

— Наташенька!

― А! Что? ― Наташа обернулась, вздрогнула, не столько видя, сколько чувствуя, как туманный лес бледнеет, и… открыла глаза. И тут же об этом пожалела: в них словно насыпали песок.

Сердце колотилось, рискуя пробить рёбра, дыхание сбилось, словно она взаправду бежала. Наташу потряхивало, но вместе с тем приходило осознание, что увиденное ― всего лишь сон.

― Ты плакала, я решил тебя разбудить, ― произнёс Адам Антонов, внимательно глядя на Наташу поверх очков.

В руках у него были исчёрканные черновики договоров и карты экологических экспертиз ложа планируемого водохранилища области, которое уже набило оскомину всем причастным.

― Что, правда? ― неловко улыбнулась Наташа.

― Ты как? ― Адам легко тронул её за руку. ― Позвать стюардессу?

― Не надо, всё нормально. ― Наташа моргнула и поняла, почему щипало глаза: она на самом деле плакала.

Давно с ней такого не случалось. Наверное, лет десять, с того момента, как умерла её бабушка. Тогда Наташа тоже всю ночь, весь бесконечный сон куда-то бежала, а проснулась в слезах. Улыбнувшись Адаму и стараясь отдышаться, Наташа огляделась.

«Нужно реабилитироваться. Посмотреть вокруг. Иначе можно кукухой отъехать, ― подумала она. ― Вот же дичь!»

Пока смотреть было особо не на что. Обычный чартерный рейс «Балясна ― Карасукск», который должен приземлиться в аэропорту Космонавтов небольшой сибирской республики в четыре часа дня по местному времени.

Осторожно вытирая слёзы, засыхающие и неприятно стягивающие щёки, Наташа украдкой, чтобы не показаться навязчивой, посмотрела на Маргариту Алексеевну Громову, завершавшую научное столичное трио. Маргарита Алексеевна что-то сосредоточенно набирала на планшете, то и дело проводя пальцами по коротким ярко-рыжим волосам. Наверное, она писала статью, всё же, как-никак, доктор геологии. Или слушала какую-то лекцию, судя по наушникам и сползшим на самый кончик носа очкам.

Вздохнув, Наташа откинулась на спинку сиденья и размяла плечи, хотя за полёт больше затекли ноги и задница. Скорее бы посадка. Выйти из самолёта, вдохнуть пропитанный сибирским солнцем и пылью воздух, посмотреть, как изменился за семь лет родной город…

― Наташ, у тебя точно всё хорошо? ― Тёплые руки Адама заключили её ладони в переплетение крепких, но нежных пальцев.

Наташа, не сдержавшись, улыбнулась, возможно, слишком поспешно отворачиваясь от сидевшей в соседнем ряду Маргариты Алексеевны. Вот как так Адам умел незаметно проявлять нежность?

― Всё прекрасно, Адам Евгеньевич, ― отозвалась Наташа, поворачиваясь так, чтобы её открытые рваными джинсами коленки коснулись его бедра. Вот чёрт, умела бы она так же конспирироваться! А то за полгода отношений с собственным начальником Наташе, несмотря на все предосторожности, казалось, что о них знает каждая собака в Балясне. ― Над чем работаете? ― Она заглянула в исписанные вдоль и поперёк бумаги, на которых под неразборчивым почерком Адама уже не было видно напечатанного текста.

― Исправляю то, что загадили наши коллеги из универа. ― Адам поднял взгляд на Наташу. В его зелёных, словно хвоя, глазах под густыми навзлёт тёмными бровями полыхал праведный гнев. Как всегда бывало при упоминании разнообразных косяков, связанных с водохранилищем. ― Ведь есть же все бумаги восьмидесятых и девяностых, поднять архивы проще простого. Экологи нашего Департамента проводили там доскональную проверку живой природы, писали ходатайства, а доблестные университетские товарищи не удосужились даже в архив свои исследования сложить!

― Но ведь это отчёты ботаников нашего универа, ― возразила Наташа, узнав характерные построения фраз на одном из листов. ― Вот, Мейер, мой научник, там кандидатскую защитил…

― Он там один из немногих нормальных, ― отмахнулся Адам. ― Тебе повезло у него учиться, Наташ.

― Ага.

Наташа подвинулась ещё ближе и как бы случайно провела по плечу Адама кончиками пальцев. Тут же его взгляд потеплел, а рот растянулся в искренней улыбке, собирая на уголках тонких губ лучики морщин.

Наташа усмехнулась в ответ, быстро наклонилась и мазнула кончиком носа по гладкой щеке Адама. Вспыхивал он мгновенно, как свечка, но Наташа умела его успокаивать и направлять энергию в мирное русло. Наверное, именно поэтому, когда формировали командировку в Карасукскую республику, Наташу отправили без разговоров. Всё же она уже четвёртый год работала в эколого-ботанической лаборатории Департамента охраны природы Подбалясненской области и, быть может, в этом августе подаст документы в аспирантуру.

Адам тихонько обнял Наташу, на миг прижавшись поцелуем к светло-русым вьющимся волосам на её виске, а в следующую секунду старший стюард объявил, что через пятнадцать минут начнётся снижение на посадку. Обещанная температура в Карасукске приятно удивила: почти тридцать градусов и без осадков.

Уши привычно заложило, как всегда бывало при взлёте и посадке, а меняющееся давление вжало в кресло. Наташа мученически переждала, пока желудок перестанет подскакивать к горлу, и, увидев, что самолёт спустился ниже облаков, прильнула к иллюминатору.

Внизу виднелась петляющая Карасу, ставшая в среднем течении спокойной равнинной рекой, рассечённой системами островов. По обе стороны раскинулся город, а на обрывистом правом берегу призывно алела надпись большими буквами «Карасукск».

Наташа совершенно не волновалась до, но сейчас, оказавшись у ленты выдачи багажа, проехав в несколько покоцанном автобусе от самолёта до здания аэропорта, не находила себе места. Она часто-часто дышала, оглядывалась по сторонам. Пыталась убедить себя, что просто опасается потерять багаж. Но как только показались их объёмные походные рюкзаки, Наташа подхватила свою поклажу и поняла, что дело в другом. Она дома. В том доме, где родилась и выросла, который не вспоминала долгие годы. Как её теперь здесь примут?

«Что-то я загоняюсь, ― подумала Наташа, помогая Адаму закинуть на спину тяжеленный рюкзак. В свою очередь он поддержал поклажу Наташи и Маргариты Алексеевны. ― Громова, вон, спокойна».

Маргарита Алексеевна тем временем сделала фото и что-то быстро набрала в смартфоне. Наверное, сообщила мужу, что они благополучно прибыли. Наташа не была близко знакома с Громовой, так, видела несколько раз в конторе и университете, но Адам ещё до поездки много чего наговорил о ней. Как ни странно, хорошего, что для него было редкостью. О коллегах-естественниках он обычно отзывался нейтрально-негативно, если они не лежали в гробах.

Про Громову же Адам не сказал ничего запредельно ужасного, разве только, что она, как и другие геологи, пьёт всё, что горит, а ещё виртуозно играет на гитаре. Последнее вселило в Наташу надежду, что уж в этой-то экспедиции она точно сыграет и споёт с кем-то дуэтом.

Подумав о музыке, Наташа с нежностью провела ладонью по чехлу своей гитары и глянула на инструмент Маргариты Алексеевны. Её гитара покоилась в потёртом, когда-то чёрном, а теперь выгоревшем до грязно-серого чехле, явно пережившем не один десяток полей. Аппликации «Аквариума», «Крематория», «КиШа», «Мельницы» и «Наутилуса Помпилиуса» говорили о репертуаре Громовой лучше любых слов.

— Насколько я помню, нас должны встретить, — произнесла Наташа, к своему стыду забывшая, что по этому поводу сказал Адам. — Всё же это командировка здорового человека, принимающая сторона должна быть здесь.