Часть 38 (2/2)

— Ты не прав Рудольф! — моя упёртая натура пыталась настаивать на своём. — Мы дружим с тобой много лет и я всегда во всём тебя поддерживал и буду поддерживать. Ты же знаешь, что мне никто не нужен кроме тебя, мой вампир. Сколько мне позволит моё время я буду рядышком с тобой, малыш, но я никогда не смирюсь с убийством людей, как бы ты этому не противился.

— А с убийством вампиров ты смириться можешь?! — с хрипотцой в голосе надрывно выдал Секвиллбэк, резко развернувшись в мою сторону. — Я же говорил, что тебе мой мир не понять, потому что мы — разные. Ты даже не представляешь, как мне было больно смотреть на то, как охотники безжалостно истребляли моих товарищей: молодых, энергичных, еще не вкусивших истинных прекрас ночного бытия. Мне было страшно находиться в опале огня и стрел, будучи загнанным словно помойная крыса в окружении людской ненависти ко всему вампирскому роду, когда каждая минута могла стать для меня последней. В тот момент я молился всем тёмным силам, чтобы они помогли мне сохранить мою грешную душу. Если бы не тот самый Шон, с которым ты только что познакомился, возможно, мы больше никогда бы с тобой не встретились, Тони. И то, по воле судьбы, он в последний момент перешёл на нашу сторону. В то время, когда ты развлекался где-то в далеком Сан-Диего под лучами летнего солнца, я менялся… менялся только ради одного живого существа на этой треклятой земле. Ради тебя, смертный. Всё это только ради тебя!

— Ради тебя я согласился пройти неимоверные испытания и невыносимую боль, чтобы заслужить хотя бы капельку твоего тепла. Мысль о том, что однажды я вновь смогу погрузиться в твои объятия, предавало мне немыслимые силы и рвение к победе, хотя в какой-то момент ты был стёрт из моей памяти. Но глубоко в душе всё же чувствовал твоё присутствие даже за тысячи километров. Я падал и вновь поднимался, чтобы сохранить свою мечту — мечту быть рядом с тобой. Понимаешь, смертный? Ну конечно, кто мы для вас — всего лишь кучка жалких, вонючих мертвецов, которые только и делают, что кусаются, пьют кровь и прячутся во тьме, и которых надо изничтожить, как погань! Разве не так?

Тони, скажи мне, тебе когда-нибудь доводилось видеть, как твои друзья погибают на твоих руках? Нет? Чего молчишь? — Секвиллбэк приблизился почти вплотную. — Тогда ты никогда меня не поймешь. И не тебе судить, прав я или нет! Запомни, смертный, я вампир — ночной охотник и другим мне быть уже не суждено! Никогда! Прости… — клыкастый вытер рукавом слезные дорожки, скатившиеся по капиллярным щекам и направился к окну.

— Рудольф, подожди… Я… — но мне нечего было сказать в ответ, как будто Секвиллбэк смог достучаться до самых тонких струн моей опустошенной души, болезненно уколов клыками своего здравомыслия. А ведь правда — не мне его осуждать и не мне вмешиваться в естественное русло времени его потустороннего мира, в котором в реальности, я мало что понимал. Это я никчемный друг, если сегодня, вместо того, чтобы одаривать его пожеланиями и тайными поцелуями, взялся «пинать» за то, что он кровопийца по своей природе. Клясть его за то, что он пытался защитить бессмертных братьев от врагов: от нас — людей. Да, я всё это понимал, но мне совершенно было неясно, почему мой маленький вампир так категорично агрессировал в мою сторону… В последнее время в его голосе я стал замечать некий враждебный подтекст, что очень настораживало, а иногда, пугало. Было явно что-то не так… Складывалось ощущение, что я раздражал его своим присутствием.

— А вот и я, цветов побольше! — дверь в комнату распахнулась и на пороге появился наш курьер-потеряшка Райли с кучей сумок в руках. — Томпсон, я стою значит, сигналю, чтобы ты вышел и помог мне всё затащить, а они тут мило беседуют.

— Мы уже обо всё поговорили. — Вампир нахмурился и выпорхнул в окно.

— Чего это с ним? — Браун вопросительно посмотрел в сторону колышущихся штор, свалив на кровать магазинно-закупочный ворох. — Вы что, опять поссорились? В его-то день рождения? Тони, вы совсем спятили? У мальчика такой праздник, а ты… Вас ни на минуту одних оставить нельзя: постоянно шумите, не от секса, так от ругани.

— Вот только не начинай свой старый Райли-Хит, ладно? — я окончательно разнервничался. — И без тебя тошно! Ладно, извини. Нервы ни к черту. Рассказывай, как съездил?

— Да манал я такую поездку, — парень распластался на кровати рядом с покупками и глубоко выдохнул. — Устал как собака. К тому же, у тебя бортовой компьютер в машине накрылся. Думал, не доеду. Что-то надо с ним решать, дружище, а то, обратно в Сан-Диего мы уже точно не вернемся. В общем, всё по списку, как ты и просил: с кровью пришлось изрядно повозиться. Я два часа доказывал фермерам, что работаю в фармацевтической компании и кровь нужна мне для изготовления гематогена.

— Хах, а умнее ничего не мог придумать?

— Ну конечно, — приподнялся Браун, усевшись на край кровати. — «Здравствуйте, а не будет у вас литров пять-десять крови? Знаете ли, еду на вампирскую тусовку и мои друзья шнырики-упырики попросили привезти им бухлишка из-под коровы» — ты так себе это представлял, Томсон?

— Короче, не важно! — мне уже не терпелось скорее посмотреть на чудо-техники, над которым мы работали несколько лет и, которое даст возможность вампирам наконец-то увидеть себя со стороны. — Ты забрал главный подарок для Рудольфа? Где мой фотоаппарат?

— Слушай, Тони, ну и гаденький у тебя напарник в офисе сидит, — кареглазый расстегнул черный рюкзак и сделал попытку достать оттуда кофр с тем самым заветным гаджетом. — Очкарик гребаный. Триста баксов с меня содрал и не хотел сразу отдавать, всё пытаясь уточнить: «кто я», «откуда тебя знаю». Так и хотелось ему по линзам съездить. Ну да ладно. На, держи своего Каспера<span class="footnote" id="fn_32155152_0"></span>. Там кстати инструкция имеется. Ботан сказал, что нужно правильно его настроить, чтобы он корректно работал.

В небольшой коробочке, похожей на старый Полароид уместились современные нанотехнологии, которые станут неким открытием не только в области науки, но и полезным девайсом для любителей погони за сверхъестественным. Хотя стоит еще всё как следует проверить и испытать.

— Так, господа, заносим аккуратнее, — в открывшейся двери спальни нарисовалась фигура отца, который решил напрячь парочку вампиров, чтобы те помогли затащить привезенный подарок для Рудольфа. Кряхтя и пыжась представители клана затаскивали в нашу спальню новенький, эмалированный гроб. — Парни, пожалуйста, только не поцарапайте, умоляю. О, привет, Райли!

— Здравствуйте Мистер Томпсон. — Браун приветственно воскликнул. — Вы решили окончательно выгнать своего сына из дома и перевезти его вещи сюда?

— Наш Тони итак сюда похоже перебрался навсегда, — Боб решил блеснуть чувством юмора. — Это подарок для Рудольфа.

— Отец, так вот почему вы приехали с нашим трейлером? — честно говоря, батька умел удивлять. — Я даже и не мог подумать, что вы с мамой купите новую кровать для Секвиллбэка.

— Ну а как же, сын, Рудольф стал для нас почти родным, хоть и вампир, — горделиво произнес Мистер Томпсон, помогая бледнолицым ставить приобретение за место старого, местами потертого гроба. — Ты бы видел глаза матери, когда я сказал, что в качестве подарка привезем атрибут из похоронного бюро. Она пол дня успокоительные лекарства из рук не выпускала. Но, коли ты оговорился про необходимость ложа для друга, думаю, это самое то! Конечно, в нем нет встроенного кондиционера и телевизора, но надеюсь, нашему имениннику понравится. Самый дорогой купили, между прочим. Немного дешевле твоего авто.

— Еще как понравится! — гроб для Рудольфа был действительно шикарен: раза в два больше, а изнутри обшит мягкими, дорогостоящими материалами. — Спасибо, отец — это суперский подарок для моего кусачего друга! А по-поводу встроенного телевизора — это кста, идея… Ладно, шучу. Не надо на меня смотреть как на идиота.

— Тони, — Браун тихо толкнул меня в плечо и указал на бессмертных, обустраивающих вампирский спальный уголок. — Не хочешь испытать свою технику на них?

— Хм, почему бы и нет, — я нажал на кнопку запуска и фотоаппарат издал характерный писк, означающий готовность к работе.

— Мистер Томпсон, вроде всё готово, — один из клыкастых потёр бледные ладошки, оглядев со стороны плоды своего пятиминутного напряженного труда. — Подумать только, смертный дарит гроб бессмертному. Прям феномен какой-то…

— Ну, а как же, уважаемый — Рудольф для нашей семьи — это целая история. Если бы не Тони мы бы не знали вас, а вы не знали нас. Ведь так, сынок?

— Всё верно, па. А теперь улыбочку! — я посмотрел в объектив камеры и нажал на кнопку затвора. Пространство озарила яркая вспышка, переполошив кровососов до крайней истерики. Несчастные упыри заметались по комнате и с шипящими восклицаниями испарились за дверьми, даже забыв вытащить старый гроб Секвиллбэка, чуть не разбив себе лбы об косяк. Через полминуты из фотоаппарата выехала карточка, на которой стали отчетливо проявляться контуры, а потом и вовсе перепуганные лица представителей клана. Снимки были немного засвечены, но это уже огромное достижение, учитывая «неотразимость» всех красноглазых. Ура! Работает! А вот интенсивность фотовспышки нужно поубавить, иначе всех вампиров доведу до сердечного приступа.

***</p>

Празднование Дня рождения моего клыкастика было в самом разгаре. Огромный стол в украшенной нами столовой, просто ломился от яств, как вампирских, так и людских. Поздравления для Секвиллбэка звучали одно за другим, вот только сам Рудольф был каким-то нервозным и совершенно отстраненным от этого мира. Неужели я его так сильно огорчил своим разговором или, может, было что-то другое? Возможно, моего подлунного бродягу напрягала шумная вечеринка и многочисленное количество гостей. В его глазах я отчетливо видел пустоту. Со мной разговаривать он сегодня не особо желал, всё больше отмалчиваясь при попытке завести с ним беседу. Рудольф — вампирская особь со своеобразным, а порою, несносным складом характера. За все годы, что я успел его изучить, я понял лишь одно, что в действительности, ничего о нём не знал, ведь в самые потаённые глубины своей души Секвиллбэк никогда никого не подпускал. Даже меня.

Безусловно, от главы клана мне немного влетело за свою выходку с фотоаппаратом, но я объяснил, что это всего лишь прибор для фотоснимков и для бессмертных он не представляет никакой опасности. Навряд ли, Мистер Секвиллбэк меня понял. Зато двое папиных бледных помощников пол ночи с опаской косились в мою сторону, ведь яркий свет от вспышки заставил вампиров не раз взмолиться, а вся их бессмертная жизнь за доли секунд пронеслась перед алыми глазами. Если бы вампиры умели мочиться от страха, они непременно украсили свои штаны расписными узорами.

Зато мой закадычный дружбан Райли хлопал один бокал за другим, закусывая знаменитыми немецкими колбасками. Глядя на то, как Браун поглощал эти деликатесы мой папаня пододвинул ему всю тарелку под самый нос. На крайний случай будет на чём выспаться, если переберёт со спиртным. Тащить его на себе до самой спальни точно не стану. Странным образом на празднике не было вампира Оллистера, который обещал прилететь из Германии к Секвиллбэку, а точнее, к моему кареглазому приятелю. Наверное, не смог. Мало ли, какие причины могут быть у их Высочества. Было заметно невооруженным глазом, как Браун нервничал и постоянно концентрировал внимание на входных дверях столовой, в надежде увидеть в них бледнолицую копию Рудольфа. Но Олли так и не появился. Значит, обманул. Нервы стали сдавать, отчего Райли пытался по-быстрому накидаться и послав всё к черту, завалиться в дальней комнате, закрывшись от внешнего мира.

Анна продолжала засирать мозги своей подружке Кэт, не замолкая ни на минуту. Если бы я был на месте Паттерсон, я бы непременно застрелился или пристрелил неугомонную рыжеволосую бестию. Хотя, смертная девушка похоже совершенно не слышала, о чём ей трындела красноокая миледи, поскольку внимание было сконцентрировано на Грегори, который с гордым видом цедил бокал красного и хитро озирался на всех гостей.

Но больше всего мне нравилось наблюдать за своей мамулей, которая по-началу морщилась оттого, как бессмертные вливали в себя кровушку коровушки, а потом и вовсе стала пить вино с Миссис Фридой на брудершафт. Во дела.

До меня только стало доходить, что впервые за всё время моей дружбы с Рудольфом, в этом зале ночного отеля, и смертные, и бессмертные собрались за одним большим семейным столом, напрочь стерев границы между мирами. Ведь прежде никогда такого не было, чтобы вампиры и люди объединялись в единое общество и могли вот так запросто смотреть друг другу в глаза и общаться на какие-то соприкасающиеся темы. А ведь всё началось совершенно случайным образом: кто бы мог подумать, что моё знакомство с Секвиллбэком заведет огромный механизм истории, остановить который будет уже невозможно. Моя семья и семья Рудольфа стали настолько близки, что складывалось полное ощущение некой гармонии единства и родства. И факт того, что по другую сторону стола восседали не люди, а вампиры — сущности темной стороны и жители загробного мира, растворялся в праздничной суматохе. А что касается меня и моего красноглазого мышонка, то вопрос очень сложный. Я по-прежнему очень боялся — самая сокровенная тайна наших с ним «недружеских» отношений рано или поздно всплывет на поверхность и тогда всё может в раз измениться. Тем более, Анне было известно о вампирско-смертных шурах-мурах, но за молчание ей нужно отдать должное. Несмотря на свою стервозность, писклявая умела держать язык за клыками. Надолго ли её хватит? Хотя о наших отношениях ещё знал Грегори, но он-то точно никому не скажет.

— Друзья мои! — громоздкая фигура Мистера Фредерика водрузилась над столом, заставив создать звенящую тишину и обратить на его Величество внимание всех присутствующих. — Сегодня я несметно рад испить этот бокал за моего сына Рудольфа, а по совместительству защитника клана и пожелать всем нам дальнейшего спокойного существования. Я не могу не сказать об изменении хода времени с момента появления в нашей жизни одного смертного мальчика. Скажу честно, я не особо счастлив водить дружбу с теми, кто может считаться для нас пищей и зачастую, врагами. Но, что произошло, то произошло. Если так решили великие силы, то так тому и быть. Не поймите меня неправильно, мои смертные друзья, просто это впервые за всю историю нашего существования, когда мы стали связаны одними нитями судьбы с миром живых. Наш Рудольф, а ныне уже взрослый и самостоятельный мужчина доказал, что может быть сильным и отважным. Так пусть же с этим выпитым бокалом в твой жизни, сын мой, начнется новая эра, в которой ты обретешь истинное счастье! И да, пора бы уже подумать о более серьезных отношениях, если ты понимаешь, о чём я говорю, Рудольф.

— Щ-щаз-з! — выстрелило в моей голове. — У него уже есть отношения серьезней некуда. Так что, не надейтесь Господин папа Рудольфа. За Вашего сына буду бороться до последнего. Вот помру, пусть тогда хоть всех вампирш перетрахает, — мда, о чём сейчас думаю? Видимо, крепленое винцо давало о себе знать. Вон, даже Анна поперхнулась от слов своего клыкастого главы семейства. Она-то как никто другой знает, что у её брата совершенно другие предпочтения по части отношений и что мы с мышонком не разлей вода.

— Хм, а я бы с радостью погулял на вампирской свадьбе, — подлил масла в огонь мой папанька, тем самым ещё больше воспламенив ревностное, необузданное чувство внутри. — Подумать только, еще недавно наш Рудольф был совсем мальчиком, а теперь скоро станет женихом.

Рудольф всё также молча состряпал недовольную моську.

— Простите, мне нужно подышать свежим воздухом. Что-то совсем нехорошо. Наверное, выпил лишка, — я молча вышел из-за стола и направился на улицу, только чтобы не слышать бредовые идеи вампирского папаши. Всё бы ничего, но глава клана просто так не бросает слов на ветер и если он обмолвился о чём-то подобном, значит, в ближайшем будущем моего клыкастого могут насильно обвенчать с какой-нибудь красноглазой страхолюдиной. И самое страшное, что я этому не в силах буду помешать. Что я ему скажу? — «Простите меня, конечно, уважаемый Мистер Секвиллбэк, но ваш сын давно занят и мы трахаемся с ним уже много лет?»

Еще минут двадцать я блуждал по улице, наблюдая за тем, как вдалеке за озером мелькал огонек от костра ночных скаутов, устроивших на опушке леса стан для отдыха. Оттуда еле слышно доносились голоса и звуки шестиструнки. А ребята, оказывается, не плохо поют. Может забрать сейчас Рудольфа и улететь к ним, чтобы больше не слышать всех этих упоротых разговоров по поводу женитьбы моего кофейного бродяги. Не думаю, что Секвиллбэк на это просто так согласится, ведь чего нам стоило сохранить любовь и вопреки всему, пронести её через долгие годы.

— Тони, ты почему оставил нас? — от любования мелькающим огненным бликом вдали меня отвлек сладкоголосый мальчонка, который бесшумно подлетел со спины. — Тебе плохо? Может не стоит налегать на зелье?

— Нет, всё хорошо, малыш, — именно сейчас я боялся посмотреть в глаза Секвиллбэку, страшась увидеть в них что-то иное, кроме прежних чувств… что-то чужое и отстраненное, учитывая, как он отчитал меня, словно первоклашку за попытку воспрепятствовать наказанию Мэни. — Просто решил немного подышать вечерней прохладой. Хороший вечер, не правда ли?

— Смертный, не лги мне, — Рудольф облетел с другой стороны и завис передо мной словно черный призрак. — Ты расстроился из-за слов отца по поводу других отношений? Пустяки… не обращай внимания.

— Нет, не пустяки! — краски внутри только сгущались и переживания накатывали снежным комом. Мой голос сильно дрогнул. — Я читал, что в вашем мире сватовство или как там у вас — вампиров это называется, принято проводить по условию старших из клана. В твоем случае, Мистера Секвиллбэка. Мышонок, не хочу тебя потерять. Не хочу, чтобы тебя у меня забрали, когда столько всего пройдено и пережито вместе… Не только ты, Рудольф, менялся ради меня, но и я старался сломать себя, ради тебя. И я сломал. А теперь вообще не представляю, по какому руслу потечет моя жизнь, если однажды какая нибудь вампирошлюха возжелает тебя на себе женить. Сам лично вобью ей кол в сердце, ты меня понял, Секвиллбэк?!

— Тссс, — клыкастый заставил меня замолчать, приставив свой палец к смертным губам. — Тебе надо для начала успокоиться и немного проветриться, — вампир сжал мою ладонь и взмыл вверх. Через минуту мы оказались на крыше отеля — самом романтичном месте за всю историю со дня нашего с ним знакомства, где-когда-то всё и началось. Не хочу, чтобы здесь же всё и закончилось.

— Не верь всему, что написано в книгах о нас, — Секвиллбэк блеснул в темноте своими алыми фонарями, продолжая держать за руку. — Никто насильно не сможет изменить то, что находится в сердце, поверь. Потому что… «Мон айлэ вантИс», что означает: «Я тебя люблю!»

— Ты выучил Румынский? — я удивленно покосился на красноглазого, почесав взъерошенный от встречного ветра затылок.

— Нет, смертный, это язык моего мира, — Рудольф устроился поудобнее на черепице, сложив руки на коленях.

— И давно ты начал лепетать на родном вампирском? — честно говоря, клыкастик меня удивил познанием незнакомой речи, ведь раньше я никогда подобного не слышал в его лексиконе. А звучит чертовски красиво.

— Понятия не имею, откуда я это знаю, но я готов говорить тебе эти слова хоть каждый день, — Рудольф как-то странно отвернулся в сторону и замолчал. Искренность сказанных Секвиллбэком слов вызывала сомнения. Складывалось ощущение, что признания прозвучали ради галочки в его личном дневнике достижений, а не для того, чтобы выразить истинные чувства, потому что интонация в голосе была неестественной. Во всяком случае, не такой, как раньше. Я совершенно не хотел придавать этому какого-либо значения, потому что любил… очень! Сильно! Безбожно!

— Мон айлэ вантис, — я процитировал мышонка и повернув его голову к себе, прикоснулся к тёмным губам своими, проведя языком по самым красивым клыкам на свете. — Ты невероятное и прекрасное создание, которое есть в этом мире. Мне не верится, что мы с тобой столько лет вместе. Я до сих пор не могу поверить в то, что однажды наша дружба стала настолько пьянящей, что мы смогли позволить себе запретный плод любви, Рудольф.

— Смертный, скажи, а что ты чувствовал, когда я впервые к тебе прикоснулся? — Секвиллбэк вспомнил случай многолетней давности, произошедший в нашей комнате. — Я ведь всего не помню, так как находился на стадии перерождения, но всё же… Можешь рассказать? Мне просто любопытно.

— Что я чувствовал? Хех… Страх. Дикий страх, ведь никогда не мог подумать, что мой друг способен на такое. Разум был словно в тумане и я сам не понимал реальности, лишь ощущая приятный жар и невероятное возбуждение. Я тогда впервые испытал жёсткий оргазм, которого никогда не испытывал. Ты думаешь, я всегда был таким, как сейчас? Нет. Я был обычным пацаном, который любил кино, компании девчонок и как ты их называешь, развратные фильмы. У меня появилась первая любовь, первый поцелуй… Ой, прости… — я резко опомнился, потому что чуть не проговорился про нас с Кэт, что могло вновь взорвать клыкастого.

— Нет, продолжай, всё в порядке, — как-то холодно ответил Секвиллбэк, уставившись в одну точку на небе. — Что было, то прошло. Не волнуйся.

— Позже я стал чувствовать себя совершенно растерянным, поскольку понимал — я в тебя по уши втрескался, о чём боялся признаться даже самому себе. А Кэти стала для меня неким противостоянием. Я пытался закрыться её чувствами. Днём старался проводить с ней время, а по ночам, стыдно сказать, частенько делал это, думая о тебе, вампир. Тогда-то я совсем потерял голову. Даже неоднократно представлял, как ты и я… в общем… целуемся на этой самой крыше. Бывало, видел во сне как мы с тобой занимаемся любовью, а потом просыпался от сильного возбуждения и сдрачивал себе на живот. Иногда всё происходило само собой. Господи, стыд-то какой… — я шлепнул себя по щеке ладошкой и крепко зажмурился.

— Зря ты так стыдишься, смертный, — поддержал красноокий, сжав мою руку. — У меня было всё тоже самое. Через год после нашего с тобой знакомства, я не знал куда себя девать и с нетерпением ждал встречи. Хотел тебя видеть, осязать, слышать стук твоего сердца. А когда ты приезжал, я наверное, был самым счастливым вампиром на свете. Внутри приятно покалывало, а там, — клыкастый кинул взгляд на свой живот, — частенько твердело. А однажды, после очередного твоего прикосновения и крепких объятий я ощутил приятную волну, которая стала для меня чем-то новым. Тогда-то я впервые испытал Это. Мой дружок был мокрым и скользким, а на ткани появились пятна чего-то белого и непонятного. Вот теперь стыдно мне, — Секвиллбэк хмыкнул и отвернулся, чтобы спрятать свой румянец. — Но мне понравились эти головокружительные ощущения… Я даже прозвал их сладкой смертью.

— И что потом? — теперь я был весь во внимании, ведь об этом я слышу впервые.

— Однажды утром я подглядел за тобой, как ты быстро двигал рукой под одеялом и красиво облизывал свои алые губы. Ты так забавно морщился и вздрагивал. Приятные ощущения вновь вернулись ко мне, а там снова всё отвердело и сильно заныло, — Рудольф покачал головой, готовый сгореть от собственного стыда. — После того, как ты уснул, я решил повторить за тобой и, как ты говоришь, сдрочил себе на живот. А потом еще некоторое время изучал тонкие, белые нити, растягивающиеся меж пальцев. Так я и познал смертные забавы.

— Ах ты ж маленький вампирский негодяй, — я в шутку принялся душить клыкастого, прикусив ему мочку уха. — Ты еще и шпионил за мной? А ты в курсе, что в это время я представлял, как ты тоже мастурбируешь. Даже мечтал, что мы делаем это вместе. А дальше что?

— Потом я стал понимать, что приятные ощущения внизу возникают только когда ты рядом, Тони, — вампир нервно защелкал пальцами, переминая свои тонкие губы. — Со временем я уже не мог представлять своё существование без тебя. Я готов был рыть землю, лишь бы заслужить хотя бы каплю твоей взаимности. А когда ты стал постоянно говорить о своей Кэт, мне от злости и отчаяния сносило крышу. И тогда я решил, что сделаю всё, чтобы ты стал ко мне намного ближе. Стал больше, чем другом. Собственно это и явилось причиной моего согласия на перевоплощение. Я жил одной только мыслью: если я стану взрослым и сильным, то смогу быть твоим защитником и завоюю твоё сердце, смертный. Отец на тот момент посчитал меня безумцем, когда узнал о желании измениться, но не стал препятствовать, — Секвиллбэк как-то странно прищурился и оскалился.

— И ты сейчас жалеешь об этом? — гримаса бессмертного посеяла зерно сомнения в правильности его выбора по отношению ко мне. — Ты как-то странно это сказал, а там в комнате и вовсе накричал.

— Нет, Тони, я сказал, как есть, — вампир приставил ладони к вескам и провел ими по кругу. — Просто в последнее время в голове часто шумит и стали появляться какие-то странные звуки. Но, это пустяки… Тебе незачем заострять на этом внимания.

— Может, я смогу чем тебе помочь? — я приобнял своего чёрного ангела, поцеловав в бледную сопатку.

— Всё в порядке, смертный, мне уже лучше, — клыкастый встряхнул головой и укрыл меня свои плащом. — Скажи, Тони, а в какой момент ты осознал, что тебе нужен именно я, а не твоя девушка?

— В момент, когда ты впервые поцеловал меня и одурманил своим кофейно-восковым запахом, — я улыбнулся в глаза своему мышонку, проведя большим пальцем по острым линиям капиллярного личика. — Я до последнего противился и искал объяснения всему, что со мной происходило, думая, что это пубертат и в скором времени всё пройдет. Но нет. Не прошло. Я постоянно находился в борьбе с самим собой: с одной стороны всеми принятые правила, которые не позволяли мне любить мальчика, друга, да ещё и вампира; а с другой — сердце. Сердце, которое уже давно сделало выбор и не хотело тебя отпускать. А когда я услышал, как твой отец сегодня сказал про иные отношения, меня прострелило до самых пяток. Я очень испугался, что однажды не смогу к тебе прикоснуться, а буду наблюдать за тем, как тебя целует какая-нибудь вампирша.

— Ой, любите вы смертные всё выдумывать! — Рудольф пожал плечами и потянувшись ко мне, одарил поцелуем покрывшуюся мурашками шею, заставив издать томное мычание.

— Погоди, малыш, а как же… ведь нас могут здесь увидеть, — я немного боялся быть замеченным бессмертными родственниками в объятиях моей самой драгоценной «шипучки», но увы, поделать с собой уже ничего не мог. Внутри всё опять начинало гореть огнём и разгонять кровь по венам со скоростью звука. Возбуждение захлестывало так, что уже через мгновение мой член готов был прорвать джинсы и вырваться наружу от жёсткого стояка.

— Не волнуйся, Тони, мы здесь ненадолго. Тем более, ты сам мечтал заняться этим на крыше, — прошептал подлунный и поводил пальцами по твёрдому стволу, сквозь выпирающую ткань. — Пока я наслаждался бархатом завораживающего голоса, вампир уже приспустил мне немного штаны, продолжая нацеловывать область шеи. Но всё равно было всё не так. Совершенно не так. Страстная дерзость Рудольфа, которую я обожал во время наших с ним игр, сошла практически к нулю. Вроде бы целовал. Вроде бы ласкал. Почему тогда от него не исходило той самой мощной энергии, кружившей нам обоим голову и порождавшей безудержные чувства.

— Иди ко мне, моя шипящая любовь, — я вытянул ноги и затащил Секвиллбэка на себя, чтобы немного его раздраконить. Он культурно устроился на моих коленях, продолжая обихаживать смертный раскрасневшийся и эрегированный пенис, пробегаясь пальцами по всей длине и зарываясь в густоту лобковых волос. Я старался с головой погружаться в поцелуй, но Секвиллбэк это делал без особого удовольствия. Что ж, придётся взять инициативу в свои руки, поэтому, долго не думая, я чуток приспустил имениннику штаны и огладив свисающие яички, принялся сминать мягкий вампирский орган, который никак не реагировал на мои прикосновения. После попытки сделать ему минет, возбуждения так и наступило. Это на Рудольфа точно не похоже. Если еще недавно черный ангел мог не раз кончить от одних моих ласк, то сейчас как будто делал всё через силу и даже с неким презрением. Получается, вампир больше не желает со мной близости? Или я ему попросту надоел? Зачем, тогда он завел весь этот бессмысленный разговор о воспоминаниях.

Рудольф медленно, будто нехотя мне мастурбировал, странно обнюхивая и облизывая шею, словно пытаясь прочувствовать запах крови сквозь вспотевшую кожу. В принципе, это дело обычное, учитывая его сущность, поэтому его поцелуи усыпляли мою бдительность. В то время, как я был уже на пороге гормонального сброса, член вампира лишь немного привстал, но оставался по-прежнему сухим. Я чувствовал на своей шее микроуколы от его сексуальных клыков и был уже на грани своих ощущений громко дыша и совершенно забывая о том, что нас могут ненароком спалить. Вампир стянул с меня рубашку и спины коснулся легкий холодок, блуждающий по ночной крыше.

Бледная рука на моём члене задвигалась быстрее, в такт с толчками тела, заскользив по обильным природным выделениям, стекавшим по тонким пальцам. Да, малыш, продолжай… Еще. Хочу еще! Уже… Почти… Ах… Я уж было хотел напомнить Секвиллбэку про наш уговор по поводу смены постельных ролей, обхватив его гладкие ягодицы, как в этот момент из темных уст прозвучало знакомое змеиное шипение и тот самый диковатый рык, который не предвещал ничего хорошего. Рудольф сжал мне головку и выдав злобную улыбку, со всей дури вцепился клыками в шею. Оглушённый мощным оргазмом, я даже не сразу понял, что произошло, потому что именно в этот момент, еле сдерживая стоны, кончал себе на живот и в вампирскую ладонь. Растворившийся туман сладостных ощущений вернул меня с небес на землю и дал понять всю пугающую ситуацию: по моему телу вновь поскользили две темные полоски, ударив в нос металлическим привкусом. Ладно в первый раз клыкастый мог не сдержаться, но очередной укус говорил о некой закономерности и вызывал сильное беспокойство, ведь теперь он напоминал далеко не любовный трюк, а настоящий охотничий процесс. Клыкастый мог бы прокусить мне яремную вену, что могло меня убить за считанные минуты. А это уже серьезно. Улетучившийся адреналин запустил все осязательные механизмы и я резко почувствовал жгучую боль в области шеи.

— Рудольф, да что с тобой?! — я провел ладонью по месту укуса и осмотрел свои окровавленные пальцы. — Это уже не смешно! Ты опять меня цапнул! Мне очень больно.

— Нет, Тони, прости, я не специально, — Секвиллбэк испуганно забегал глазами, осознав очередной косяк со своей стороны, немного отстранившись. — Я не понимаю, что со мной происходит. В голове сильно шумит, — вампир схватился за уши и прищурился, как будто претерпевал ужасный дискомфорт и это меня напугало еще больше. Теперь я не знал, что от него ждать в следующий момент.

— Мало того, что у тебя даже на меня не встал, так ты еще решил мной поужинать? Давай обратно в отель! — я быстро накинул на себя рубашку и схватив красноглазого за руку, дал команду к взлету. — А мне срочно нужен пластырь и теплый душ. Сразу предупреждаю, в речку не бросать!

***</p>

— Кэти, может всё-таки пригласишь моего брата на танец. Хватит сидеть и наращивать жир на боках, — клыкастая девчушка подбивала свою смертную подругу на романтическую встречу с Грегом, который по-прежнему вливал в себя кровавый напиток. — Все давно танцуют, а ты прилипла к стулу… Вперед, не дрейфь.

— Не знаю, Анна, мне как-то страшно, — отнекивалась пьяненькая Паттерсон, боясь не только отказа со стороны статного Секвиллбэка, но и его бесповоротного согласия. Всё-таки романтик с вампиром — это по меньшей мере, волнительно. — А вдруг он нашипит на меня или того хуже, укусит.

— Да брось ты, Кэти, — добивалась своего красноглазая, нашептывая на ухо о делах сердечных. — Вон, даже Рудольф с Тони и те куда-то свалили. Думаешь, умчались просто подышать ночным воздухом? Как бы не так! Руку даю на отсечение — уже целуются где-нибудь за углом. Давай, подруга, главное не трусь. Грегори у нас очень хороший парень. Ты же сама хотела с ним познакомиться поближе.

— Да, хотела, но мне кажется, я не в его вкусе, — смертная гостья влила в себя очередную партию винца для храбрости, стукнув по столу фужером. — Я человек, а он вампир. Зря я тебя об этом попросила. Глупо всё это… Больше похоже на какой-то безумный сон.

— Вот пока ты окончательно не проснулась, цепляйся за свою надежду, если мой брат тебе действительно нравится, — Анна схватила подругу за руку и потянула, пытаясь оторвать её от стула. — Не вред-ни-чай, — прокряхтела красноглазая, преодолевая упертость прилипшей к своему месту Паттерсон. — Так, ладно… Не хочешь по хорошему, значит, будет по-вампирски, — Секвиллбэк резко испарилась и облетев стол, образовалась перед своим старшим братом.

— Тебе чего? — Грегори с недоумением посмотрел на сестру, подлив из кувшина алого напитка. — Если ты хочешь пригласить меня потанцевать, то это плохая идея, Анна. Иди лучше предложи это нашему новому гостю Доминику, а то он немного заскучал. Вон, посмотри, его смертный собеседник Райли уснул на колбасе.

— Да нужен ты мне больно, чтобы я с тобой тут вальсировала, — клыкастая девчушка насупилась в своей пресловутой манере, окинув взглядом взрослых вампиров, круживших по залу под звуки старинных мелодий. — Тут кое-кто хочет с тобой потанцевать, но очень стесняется к тебе подойти, боясь твоего отрицания.

— Анна, фиговая с тебя сваха, я скажу, — съязвил старший, оперевшись локтями о стол. — Передай даме, что я подумаю на счет её предложения.

— Знаешь что, братец, — пискнула малая, растопырив руки в боки. — Я не собираюсь быть почтовым голубем и носить вам письма. Кэти с ума сходит по тебе, а ты сидишь тут как истукан и хлещешь зелье. Могу вторую тарелку с колбасой пододвинуть, будете на пару с Брауном дрыхнуть.

— А ты, не видела Рудольфа? Они с Тони куда-то пропали, — Грег вспомнил про сладкую парочку, которых нет в зале уже больше часа. — Праздник в разгаре, а именинника и его смертного приятеля где-то черти носят.

— Я за ними, не слежу, мой дорогой, — продолжала стервозничать юная особа, закатив свои блюдца. — Опять где-нибудь сидят на крыше и милуются. Подумай на счёт моего предложения, Грегушка, — Анна напоследок обернулась и схватив из-за стола опешившего Доминика, потащила его в центр хореографического круговорота. — Разрешите, Милорд с вами потанцевать, а не то вы немного впали в забвение.

Бродбери согласительно улыбнулся и взяв рыжеволосую за талию растворился вместе с ней в стае мельтешащих фигур.

— Можно вас? — перед глазами Кэти из ниоткуда появилась бледная рука, с раскрытыми элегантными пальцами. — Не желаете, миледи, разделить со мной этот танец? — услышав завораживающий голос Грегори, Паттерсон обомлела. Она и предположить не могла, что сам Секвиллбэк одарит её знаками внимания и заставит сердце звонко прогреметь где-то внутри. Выпитый алкоголь тут же улетучился от волнения.

— С удовольствием, Милорд, — девчушка кокетливо улыбнулась и поправив праздничное платье, вложила тёплую ладонь в ладонь красавчика-вампира. Пара стремительно ворвалась на танцпол и закружилась вместе со всеми.

***</p>

— Рудольф, скажи честно, ты так на меня рассержен, что решил таким образом отомстить? — я рылся в вещах, пытаясь найти полотенце и пластырь с перекисью, чтобы залатать очередные дырки в своей шее. — Мне совершенно не нравится, что наши последние встречи стали заканчиваться посещением твоих клыков под мою шкуру. Ты так не считаешь, дорогой?

— Смертный, я же тебе говорю, я не специально, — оправдывался красноокий, блуждая за мной по пятам. — Это словно какое-то наваждение, которому я не могу противиться. Ты же знаешь, что я…

— Вампир. Знаю, — подытожил я, состряпав недовольную мину. — Но ты же обещал мне больше не кусаться. А что в итоге? Моё туловище будет скоро похоже на кухонный дуршлаг. Если ты чем-то недоволен, лучше выскажи мне в глаза, а не делай всё исподтишка. Скажи честно, я тебе уже не интересен в качестве второй половинки? — я грозно посмотрел бледному в очи, сжав в руках найденные вещи. — Ты даже не возбудился. Что-то мне подсказывает, что у тебя созрел план от меня скоренько избавиться, сделав себе подарок на День рождения. А подрочить мне согласился, чтобы я не почувствовал укуса? Хитро придумано, ничего не скажешь… Значит, ты всё-таки решил сменить образ жизни и поддаться воле отца?

— Тони, да ты чего? — испуганно гаркнул красноглазый, выставив ладони. — Нет-нет, я люблю тебя также, как и всегда, просто… Просто не могу понять, что со мной происходит. Будто ничего не хочется и тяга к тебе стала совершенно другой. — Секвиллбэк вновь прищурился и схватился за голову. — Чёрт, опять этот шум. И голоса. Много голосов.

— Хватит врать, Рудольф, — мои нервы были на пределе. — Каждый раз ты оправдываешься, просишь прощения, а потом всё снова повторяется. Да, я полюбил вампира — кровососа, но ты никогда таким не был. Ты сильно изменился. И я сейчас не про твою шикарную внешность, а про твой характер, который стал совершенно несносным. Разговаривать ты со мной не хочешь. Заниматься любовью не хочешь. Только строишь вечно недовольные рожицы и ищешь повод, чтобы отхлебнуть из меня красного. Знаешь, я устал. Устал и хочу домой. — Кинув напоследок взгляд обиженки и громко хлопнув дверью, моя покоцанная кровососом туша быстрым шагом направилась в душевую комнату. Нужно срочно смыть кровь и заштопать шею, пока клыкастая братия не почуяла запах. Свою белую элегантную рубашку можно отправить в мусорное ведро. Навряд ли её теперь отстираешь.

— Ну и катись на все четыре стороны! — бзыкнул подлунный, швырнув в дверь подушкой. — Никто мне не нужен! Хочу побыть один. — В какой-то момент вампир стал осознавать, что всё вокруг постепенно становилось чуждым и обрыдлым. Пламенный реактор внутри холодного сердца будто заглох, отдаляя чувства в безликую неизвестность и разбивая прежнюю страсть о камни безразличия. Даже последняя близость на крыше не принесла удовольствия, как это было раньше, когда от жаркого секса трещали стены отеля. Рудольф приложил руку к своему паху и попытался мысленно воспроизвести все мгновения, проведенные в объятии человека: его искорки в глазах во время оргазмов, его сладкие речи, его прикосновения. Но это не только не возбудило, но и вызвало некий внутренний конфликт, перетекающий в отторжение. Неужели незыблемые чувства Секвиллбэка дали трещину и стали угасать словно утренний костёр, оставляя лишь еле теплящиеся угли вчерашней, казалось бы, несгораемой любви.