Часть 22 (1/2)

Оставив Кэти в компании Грегори, я мчался на всех парах в сторону, куда улетел Рудольф после того, как застал нас на крыше. Сердце явно чувствовало что-то неладное — так просто не втыкается куча острых игл где-то под одеждой, ведь правда же? Моё чутье мне подсказывало, что вот-вот должна случиться беда, поскольку ноги сводило непонятной судорогой, а дыхание стало сбивчивым.

Я летел с такой бешенной скоростью, что деревья мелькали мимо меня, превращаясь в единое серое пятно. Где он? Куда направился? Глупый, ведь я же люблю его всё равно, неужели он этого еще не понял? Мысли стучали по черепу звенящими молоточками, переворачивая всё с ног на голову. Только бы успеть!

Ночь была на удивление светлой: лунный диск в небе казался настолько большим, что, можно разглядеть на нём каждый рельеф, каждый кратер. Освещенные просторы лесистой местности отливались бледно-желтыми оттенками, придавая некую таинственность. В данном случае — предвещали ночь, наполненную неприятностями.

Кряхтя и перепрыгивая через ветки словно кенгурёнок я наконец-то смог преодолеть кустарники, которые изгородью обрамляли величие ночного отеля. Будто у жадного хищника, высматривающего жертву, мои глаза стали нервно бегать по сторонам в поисках знакомого вампирского силуэта. Немного прищурившись, я всё же смог увидеть то, чего боялся больше всего: к земле ястребом нёсся Секвиллбэк, вытянувшись тонкой стрелой и прижав руки к телу. Дрогнувшее нутро и страх всадили мне оглушительного пинка, что сорвало меня с места и на какой-то неимоверной скорости понесло в сторону места падения, вернее, предстоящего удара.

— Рудольф, не смей!!! — хрипло вырывалось сквозь сбитое дыхание. — Друг, остановись! Не делай этого!

Я встал как вкопанный и вытянул ладони к верху, готовясь принять «посадку» на себя, чтобы хоть как-то смягчить падение Секвиллбэка. Вампир тут же пришел в себя: он стал резко тормозить, находясь в считанных метрах от земли, а точнее, от меня, но законам инерции противостоять было практически невозможно. Поэтому, через секунду я получил сокрушительный хук, от налетевшей на меня вампирской тушки.

*****</p>

— Кхе… Кхе… — распластавшись под Секвиллбеком, я пытался прокашляться и посчитать многочисленное количество парящих перед глазами ярких, разноцветных звёздочек. — Ты, что творишь, идиот!

— Мгм… — раздался протяжный стон из уст вампира где-то в моём напрочь отбитом плече. — Тони, это ты что творишь, я же мог тебя убить.

— Кха… ну… кха… мне уже не привыкать. Но вот я тебя точно сейчас добью. Ты что творишь, дурачок. Ты решил умереть дважды?

Я был зол на бессмертного. Мне хотелось его отмутузить по полной программе за столь глупый поступок но понимал, что, из-за инцидента на крыше, он мог потерять рассудок. От осознания того, что я мог больше не увидеть Рудольфа, все ругательства, которые были приготовлены в его адрес, запутались в дрожащих губах и вылетали лишь несвязными обрывками непонятных фраз. Мне ничего не оставалось, как крепко обнять своё маленькое, родное существо. Я был виноват перед Секвиллбэком: позволил себе слабину, да ещё и на том месте, где бессмертный был завсегдатаем посетителем ночных любований лунной ночи. Вот же дурак. Знал же, что он ревнивый.

Я поглаживал по спине стонущего вампира и старался прогонять от себя самые гадкие мысли, но они протискивались пиявкой под кожу и проедали мою совесть. Я метался между Кэт и Рудольфом, не понимая того, что сам себя всё это время обманывал — любовь, которая была самой настоящей и непоколебимой, сейчас лежала на мне и протяжно стонала от полученных ударов. На свою боль я не обращал внимания, поскольку мысли были заняты упорными самобичеваниями и самоистязаниями: видите ли, захотелось мне романтики и интима на крыше… Чем близость с лежащим на мне вампиром, была хуже? Нет, не правильно. Близость с Секвиллбэком — это самое лучшее и фантастическое чувство, которое я испытывал за свои последние 16 лет.

— Руди, ты как? — я беспокоился за самочувствие бессмертного, который, зараза, уже лежал и улыбался в ноющее плечо.

— А ты как думаешь? — усмехнулся клыкастик, почесав бледный нос своими черными когтями и вновь положил на меня голову. — Почти жив. Ну… или же, мертв.

— Может всё-таки слезешь с меня? Не хотелось, чтобы кто-нибудь из твоих сородичей нас увидел в лежачем положении — боюсь, неправильно поймут, — я пытался донести до вампира, одновременно крепко сжимая его в своих объятиях: честно говоря, отпускать этого «ястреба» больше не хотелось. Никогда.

— Тони… я… — наконец Рудольф освободился из человеческих рук и воспарил в воздух, потирая свои бардовые, непонимающие глазёнки. — Я не знаю, что произошло. Какой-то туман овладел моим разумом, обволакивая черной пеленой. Последнее, что всплывает перед моим взором — крыша, твоя близость с этой суч… кхм… прости, девушкой. А потом, как будто провалился в бездну. И очнулся, когда увидел тебя перед собой.

— Прости Рудольф, это я во всём виноват. Я не должен был этого делать, по крайней мере, там, где мы с тобой любили проводить время. Ведь это твое место, а я… Честно говоря, я и сам как будто был под чарами и не понимал, что я делаю.

— Нет-нет, смертный, не оправдывайся, — подлетев сзади и, положив свою холодную руку мне на плечо, тихо молвил вампир, вероятно, смирившись с моим выбором. — Ты человек. У вас — людей жизнь итак коротка, чтобы посвящать себя таким никчемным существам, как мы. Так что, друг, всё в порядке. Не волнуйся, мы можем остаться просто друзьями.

Рудольф оторвал ладонь от моего плеча и было уже пытался взлететь, но моё ожившее человеческое сердце сейчас просто не хотело его отпускать. Я резко развернулся и схватил вампира за руку, пытаясь хотя бы ещё ненадолго продлить присутствие бессмертного рядом с собой.

Внутри всё дрожало и клокотало, но сдерживать эти муки в себе невыносимо и до тошноты мучительно. В глазах темнело от того, что мои слова, которые готовы были вырваться наружу, могут изменить судьбу окончательно и бесповоротно. Страшно, волнительно, но в то же время, на душе становилось невероятно тепло. Видимо моё дребезжащее сердце под слоем «непробиваемой шкуры», уже давно сделало правильный выбор за меня.

— Рудольф… я…

— Да смертный, — подлетев чуть ближе, ожидающе парил вампир. Черт, сейчас в свете лунного света, поблескивающие искры его рубиновых глаз, окончательно сбивали моё взволнованное дыхание. Черные волосы отливали синим цветом, будто впитывали в себя краску небесного ночного фонаря, переливаясь при малейшем движении головы. Из-под немного разомкнутых губ виднелись кончики вампирских, обворожительных клыков, добавляющих в его и без того харизматичный образ, капельку шарма. Острые черты лица Секвиллбэка были настолько правильными, что в сочетании с его худощавой, стройной фигурой, завораживали и отключали мозг окончательно. А немного вьющийся на ветру атласный плащ, подчеркивал всю первозданную красоту этого неимоверно прекрасного существа, парившего над землей. Впервые я смог разглядеть в нём то, чего раньше никогда не хотел замечать — вампир выглядел невероятно круто и крайне… сексуально.

Я еще немного приблизился к Секвиллбэку, который даже не сдвинулся с места. Вероятно, именно сейчас он ждал самых важных слов в его бессмертной жизни. А может, и опровержений.

— Я… я… очень люблю тебя, — наконец, дрожащими губами я смог произнести долгожданные для нас обоих признания, отчего с души свалился камень исполинских размеров. Вампир немного одёрнулся назад и забегал своими глазами-семафорами по моему раскрасневшемуся лицу.

— До сих пор я не мог найти в себе силы признаться… признаться, в первую очередь себе. Я каждую ночь ложился с мыслью о тебе, вампир, и начинал своё утро с этой же мыслью. Я видел тебя во сне, снова и снова. И с каждым разом сны становились всё ощутимее и ярче, отчего я просыпался, стыдно сказать… в общем… с липкостью под нижним бельем.

Бессмертный крепче сжал мою ладонь, всё также не отрывая свой огненный взгляд, лишь изредка хлопая своими длинными густыми ресницами.

— Поверь, Рудольф, несмотря на все наши отношения с Кэт, я ни на минуту не прекращал думать о тебе. Я понял, что с момента нашего с тобой знакомства, меня буквально рвёт на части от того, что ещё тогда, в комнате, я не смог подобрать правильных слов. И от этого только злился на самого себя. В момент, когда ты остался спать в моей спальне в шкафу, я еле сдерживался, чтобы не забраться в него и не прижаться к твоей груди, укутавшись вампирским плащом. А я ведь не спал, когда ты впервые в ночной тишине сказал самые важные для меня слова: «смертный, я тебя люблю!». Ты думал, что я вижу десятый сон… Но, нет… я плакал в подушку, потому что был неимоверно счастлив от вышесказанного.

— Так, значит, ты не спал, — покрылся стыдливым румянцем вампир, отводя глаза в сторону.

— Нет. Но, я был безумно счастлив от этого. Подружиться с вампиром — моя мечта. А любить вампира — видимо, моя судьба.

— А чего ж ты тогда столько лет молчал, Тони? — нервно сглотнул бессмертный, теряясь в собственном вопросе. — Почему ты раньше мне всего этого не рассказал?

— Потому что, дурак и полный кретин. Я боялся, что не смогу сократить между нами расстояние. Ведь ты же вампир, а я… просто смертный. Протянув мне свою руку, ты разделил мою жизнь на «до» и «после». Три года я терзал себя мыслями, что не могу тебе по-настоящему открыться. Помнишь, ты спросил: «Готов ли я посвятить свою жизнь вампиру?».

Я приложил свою руку к лицу оторопевшего Секвиллбэка, ожидающего от меня лишь какие-то мелкие фразы, типа: «да, вампир, ты классный друг» или «ты крутой парень», но никак ни столь откровенных, а главное, искренних признаний. Бессмертный боялся моргнуть, стараясь не упустить ни единого сказанного мною слова.

— Рудольф… — я потянул клыкастого к себе, обводя взглядом его тонкие, темные губы, которые меня притягивали магнитом, заставляя сердце трепыхаться перепуганной птицей в клетке. — Прости меня… прости, если сможешь.

— Ничего не говори, смертный, — тихо прошептал Секвиллбэк, прикоснувшись ладонью к моей горящей от эмоций щеке. — Я… тоже… — дрогнул голосом вампир и робея, прильнул своими губами к моим. Сознание тут же помутнело и в ушах раздался оглушительный звон, видимо от подскочившего кровяного давления. Я целовал своего мальчика, захлебываясь в собственных слезах. Я плакал от счастья, словно в первый раз — я смог, я наконец признался себе и ему в чувствах, которые так давно копились где-то в глубинах души и просили выпустить их на свет божий. К жаркому пламени внутри меня добавлялись тихие вампирские стоны. Я был счастлив от того, что чувства Секвиллбэка не остыли ко мне, а лишь возрождались с новой силой. Бессмертный сжимал меня в своих объятиях, но этого было мало. Я желал его целиком и полностью, поскольку ощущение сжатости под ремнем узких джинсов, стало только нарастать. Мне хотелось целовать Рудольфа до посинения губ, не отрываясь до самого рассвета. А потом, закрывшись в его гробу, предаться страстным объятиям и сладостной близости с этим бледнокожим красавцем-вампиром.

— Томпсон! Ик… — раздался голос откуда-то издали, заставивший нас разорвать сладкий поцелуй и отстраниться друг от друга. Из темноты приближалась немного растрепанная Кэти. — Тони, ты меня оставил одну с этим… с этим чудовищем и испарился. Ты же знаешь, я их до смерти боюсь.

— Это Грегори, а не чудовище! — сейчас мои глаза наливались некой злобой от столь резких отзывов со стороны юной леди. — И он классный парень, между прочим! Кстати, познакомься, это Ру…

Я вскинул ладонь в сторону парившего вампира, но его уже и след простыл. Видимо, приметив объект своей ненависти, бессмертный решил удалиться, дабы вновь не бзыкнуть от злости и не вызвать очередной конфликт.

— Ты чего тут стоишь один? Пошли к костру, там Райли уже нас заждался, — протараторила Кэт чуть пьяненьким тонким голоском, обняв меня за плечи и потянула губы в надежде на страстный поцелуй.

— Нам надо поговорить Кэт, — я опустил руки девушки, дабы не желая больше тактильной близости с юной красоткой, поскольку моё сердце было наконец-то свободно от гнетущих оков лживых чувств. Кэти удивленно выгнула брови, в непонимании сказанных мною, интригующих эпитетов.