XXX (1/2)

До обеда оставалось совсем немного. Настолько немного, насколько это вообще возможно. Ещё пара мгновений, и один из самых важных приёмов пищи развернётся прямо перед твоими глазами. Эмили, как послушная служанка, с особым усердием вытирала стол, тем самым заранее подготавливая его для тарелок, доверху набитых аппетитной едой, коей являлись кусочки овощей, мяса и рыбы. Пища была настолько вкусной, что постепенно этот божественный вкус приедался. Эдит бы в лицо хотела увидеть этого горе-повара, благодаря которому они всё ещё стоят на ногах целые, живые и здоровые.

Она делала вид, будто её сознание чисто от затейливых помыслов. На самом-то деле, Бейкер, как подосланный государственный изменщик, готовилась привлечь новых участников на сторону антигенривцев. И почему-то именно она проявляла большую инициативу, чем те же Гилберт и Луиза, терпеливо дожидающихся своей порции. Возможно, она отнеслась к заданию более серьезно чем остальные лишь из-за того, что питала к Анне гораздо больше чувств. Одним из них было чувство долга. Бейкер просто не могла прийти к Верн с пустыми руками, тем самым разочаровав её. Ей очень хотелось отплатить хоть чем-нибудь в знак их трепетной дружбы. И именно эта цель двигала её вперёд, прямо к своей мечте обрадовать Анну и сделать жизнь в особняке хоть чуточку легче и проще.

Она сделала маленький шажок, ступив на территорию, где номинально начиналась кухня. Столовую с гостиной разделяла деревянная полоска, не очень заметная, но такая символичная. Эдит переступила через неё, оказавшись в зоне, где проходили их шумные застолья. Бейкер тут же почувствовала приятный аромат жареного мяса и картофеля по-деревенски, которые уже успела накрыть на стол ловкая хозяюшка в лице Эмили Шервуд. Её шаги становились всё уверенней, и девичья фигурка в желтом платье проплыла прямо мимо выцветших обоев, кухонной утвари и оконных рам. Теперь она не плелась, как черепаха, а летела, подобно свободной птице. Под собой она слышала цокот детских башмачков и скрип деревянных половиц, приятно ласкающих слух юной и очень веселой особы. С широкой улыбкой на лице она тут же оказалась за столом, заняв свободное место рядом с тоскующим Томасом…

Из мальчишки выжали всю жизнь — выглядел он таким потухшим и безжизненным, что внушал горькое сожаление. Эдит не могла поверить в то, что сидящий рядом с ней мертвец тот самый мальчишка, который с удовольствием вступал в жаркие споры с Алисой. Это точно тот юнец, который мог поставить на место любого, кто встанет у него на пути? Нет, это уже не тот мальчик, которого она знала и любила. Теперь настоящий Томас — лишь жалкое подобие харизматичного бедняка со своей интересной и уникальной историей. Он взял на себя роль тени Генри, тихой и покорной. Бейкер потёрла глаза, чтобы убедиться в том, что её сосед — тот самый Томас. Ничего не изменилось. Прошло столько дней, а она всё ещё не смирилась с этим радикальным изменением не только его наружнего облика, но и личности. К сожалению, если не вмешаться, он останется таким навсегда. Так что надо действовать — так же решительно, как действовал Генри во время привлечения Томаса на свою тёмную сторону. Девочка понадеялась на то, что у неё всё получится…

К счастью, Генри Ульямс не торопился спускаться вниз, но времени всё равно было в обрез. Этот Генри — человек такой непредсказуемый! Никогда не знаешь, когда он появится прямо перед тобой, на месте разрушив столь желанные и хитрые планы. Пока есть такая прекрасная возможность, надо ей воспользоваться. Это словно божий дар! Эдит всегда казалось, будто Ульямс никогда не спускал своего надменного взгляда с мальчика, постоянно сопровождая его везде, где только можно. Бейкер повернула голову, взглянув на поникшего Томаса. Возможно, именно сейчас решится его будущая судьба. Возможно, она снова вселит в него волю и решительность, пока не стало слишком поздно…

— Здравствуй, Томас. — не слишком громко произнесла девочка, тут же встретив на себе встревоженный взгляд мальчика.

— Здравствуй… — ответил тот, почему-то обеспокоено озиравшись по сторонам.

Девочка попыталась наладить с ним зрительный контакт для пущего эффекта, но почему-то мальчик постоянно глядел куда-то вдаль, не желая сближаться с ней. Возможно, Генри научил его этой странной уловке, дабы не подпускать своего «питомца» к злейшим врагам в лице тех, кто оказывал сопротивление его ужасным действиям.

— Томас, как твои дела? Выглядишь встревоженным. — спросила Бейкер, не скрывая собственных мотивов.

Девочка услышала какие-то шаги сверху. Томас зашугался, не так явно, как можно было подумать, но вблизи это ощущалось особенно хорошо. Если бы тут была Анна, путешественница явно бы поняла, что мальчик страдает от действий Генри и всеми силами пытается не расстроить его жадное и требовательное эго. За минимальное проявление доброты со стороны Уильямса он готов быть простой тряпкой, об которую аристократ мог вытирать ноги, ни о чем не беспокоясь. По крайней мере, Эдит видела эту картину именно так. То были её домыслы, которые подкреплялись увиденным.

— Я не встревожен. — серьёзно ответил он. — Просто соблюдаю манеры.

— А зачем их соблюдать? Тут нет никого, кто осудил бы тебя за твоё характерное поведение. Я вижу, что тебе не очень-то и комфортно в образе аристократа, который создал для тебя Генри. — напрямую предположила Эдит, желая добиться цели здесь и сейчас.

Томас выпрямился, взявшись за вилку и нож. Он продолжал пялиться на полную самых разных вкусностей тарелку, желая утолить голод и поскорей избавиться от компании Бейкер. Её пылкий настрой уже начал раздражать мальчика, а все попытки влезть в личное пространство расценивались как преступление. Она слишком глупа, чтобы это понять. «Уж слишком то она наивна для своего тринадцатилетнего возраста!» — подумал Томас, крайней недоверчиво поднеся к губам чашку свежезавареннего чая.

— Томас? — вновь произнесла Эдит, но мальчик был глух к её просьбам. Он продолжал игнорировать девочку, и эту немую и крайне неловкую сцену разбавляли раздававшиеся шаги по лестнице, причём весьма громкие. — Томас? — повторила Эдит, взявшись за плечо мальчика. Бейкер принялась его трясти, ожидая, будто так он решится поговорить с ней. Как же она ошибалась! Подобные, вероятно не очень осторожные действия лишь разозлили мальчишку ещё сильней, и он уже приготовился взорваться от злости, перестав обращаться к Эдит с холодной любезностью, сменив её на пассивную агрессию.

— Не трогай меня! — шикнул он, откинув руку Эдит от себя. Мальчик подобрал тарелки с едой и несколько столовых приборов, усевшись где-то на противоположном краю стола. Бейкер всё ещё чувствовала тепло его вспотевших от напряжения рук, на неё все ещё глядели эти свирепые глаза, полные желчи и ненависти, такие неприятные, чужие. Никто, помимо Луизы и Гилберта как-то не обратили особого внимания на это проишествие. Во взгляде этой парочки всё же читался полный провал миссии. Девочка полностью потеряла надежду и веру в себя. Она профукала такой отличный шанс, столь резко и неумело отчитав Томаса. Может, нужно было вести себя более сдержанно и терпеливо? В любом случае, она опозорила саму себя, не справившись даже с такой пустяковой задачкой…

Пока Эдит раздумывала над собственной ничтожностью, внизу уже оказались Анна и Генри, которые провожали друг друга презренными взглядами. Верн спокойно заняла место рядом с Бейкер и была такова. Конечно, её слегка смутил расстроенный вид лучшей подруги, и она просто не могла пройти мимо. Её забота в тот чудный миг просто не знала границ. Бейкер одновременно почувствовала себя спокойно и крайне неловко…

— Приятного аппетита, Эдит! — столь веселым голоском пролепетала Анна, приступив к приему пищи.

— И тебе приятного! — любезно ответила Эдит, всеми силами стараясь не выдать себя с потрохами.

— Тебя что-то беспокоит? Кто-то тебя обидел? — промычала Анна с полными от еды щеками. Очки сползали всё ниже и ниже, обнажая любопытный взгляд, который будто рассматривал тебя насквозь. Эдит сглотнула накопившийся ком и постаралась успокоиться, натянув на лицо фальшивую улыбку.

Иногда Анна бывает уж слишком назойливой…

— Нет, меня ничего не беспокоит… Чувствуя себя просто отлично! Наслаждаюсь вкусным обедом! — неловко хихикнула Эдит, продемонстрировав полную тарелку.

— Ты даже к еде не притронулась. — заметила Верн, вскинув бровью.

— Всё ещё впереди! — попыталась выкрутиться Эдит, сделав пару глотков чая для пущей уверенности.

Верн наконец прекратила свои расспросы, но не перестала оглядываться то на Эдит, то на Генри, сидящего напротив. Её чуткая интуиция подсказывала, что здесь точно что-то не так, но что именно, она не могла сказать. На лестничной площадке она чуть ли не поссорилась с Генри, но сдержала свой пыл, гордо промолчав. Таким образом она сохранила энергию для чего-то более нужного и полезного, чем являлись её собрания. Она дала себе слово, что будет защищать любого, кто пострадает от рук Генри, даже если это и обернётся огромной катастрофой. Иногда, чтобы добиться справедливости и равенства, нужно пройти через многое. Приходится бороться до последнего и драться с противником, не давая ему пощады. Чистого неба над головой никогда не видать, если сидеть без дела, и Верн всегда старалась верить в свои крайне революционные убеждения…

За столом уже не происходило ничего такого, на что можно было обратить внимание. Простой приём пищи, где дети набивают свои голодные животы. Вскоре обед закончился, не успели узники и глазом моргнуть. С каждым днём они начинали есть все быстрее и быстрее, словно беспокоясь о том, что еда исчезнет, если её есть слишком долго. Вот фантазеры! Хотя, причина могла быть и в другом — возможно, они спешили по своим делам, на первый взгляд бесполезными и пустыми. Но именно так они коротали столь долгие и нудные вечера, которые могли растягиваться неделями. Нужно было приносить в свою жизнь хоть немножко разнообразия, помимо внезапных убийств, конечно же. Напротив Анны как раз сидела одна девочка, которую до сих пор беспокоила потеря родного человека. Джейн Коуэл, потерявшая свою психически нездоровую сестру с тягой убивать представителей мужского пола. Верн даже не помнила, когда она в последний раз улыбалась. Из её памяти вылетели все те немногочисленные композиции, сыгранные ею на стареньком пианино. Пускай на ней не было чёрных одежд, весь ее облик олицетворял один большой траур — начиная от выражения лица и заканчивая весьма запуганными и неуверенными движениями. Пускай она и стала общаться с Эмили и стала с ней чуть ближе, ситуацию это особо не изменило. Им обеим ещё нужно немного времени, чтобы оправиться от всех тех ужасов, что им пришлось пережить.

И тут Анну осенило!

Верн осознала, что эти двое как нельзя лучше подходят для роли новобранок, ведь расстроенные и униженные люди всегда жаждут защиты со стороны. Пережившими горькую потерю легче управлять, намного легче чем уверенными в себе личностями. Они купятся на любые обещания лишь для того, чтобы почувствовать себя значимыми. Нет, в замыслах Анны не было ничего плохого или позорного, но эти занятные мыслишки вызывали кучу мурашек по телу. Приятно осознавать, что с помощью нескольких громких и вдохновляющих лозунгов можно переманить человека на свою сторону, предложив ему то, что не предложат другие.

Осталось только втереться в доверие с помощью пары-тройки нежных и трепетных слов, чтобы закрыть дело. В переговорах Анна считала себя мастером и просто не могла дождаться этой судьбоносной встречи. Ещё совсем немного, и они наконец свергнут Генри общими усилиями, ведь нет ничего лучше, чем трепетное ожидание победы, греющее тебя изнутри!

***</p>

Анна лежала на кровати, по-мальчишески положив одну ногу на другую. Она листала книгу, сгибая уголки страниц. Этой книгой был толстенный атлас, который подарил своей горячо любимой внучке дедушка Верн. Ей было интересно рассматривать все эти карты, читать толстенные абзацы и водить пальцем по замысловатым схемам. Пускай эта книга была далеко не единственной в её большой коллекции, но именно эту она любила и ценила больше всего. Иногда ей было интересно, откуда же здесь оказались её любимые вещи, но её беспокоили более интересные вопросы, касающиеся естествознания. Наверное, они и были единственными, для которых можно было найти ясный и доходчивый ответ.

В комнату вошла Эмили, вспотевшая и тяжело уставшая. Её взъерошенные волосы не первой свежести торчали туда-сюда, походя на русый пушок. В руках она крепко держала корзину с бельём, чистым и аккуратно выглаженным, а её массивная фигура прошла прямо мимо кровати Анны. Медсестра положила груз на пол, стряхнув с лица пот, после чего тяжело вздохнула, с грохотом свалившись на спальное место.

Верн оторвала взгляд от книги, поправив очки. Зрелище, развернувшееся перед ней выглядело очень даже интересным — Эмили выглядела так, будто пробежала вокруг земли сотни, нет, тысячи раз! Пот лил с неё рекой, а раскрасневшееся, взбухшее лицо походило на помидор. Наверное, снова прибиралась по всей территории особняка, не жалея ни времени, ни сил…

Она сидела на неком подобии постели, коей являлись сложенные друг на друга покрывала. Эмили не жаловалась на своё спальное место и спокойно терпела соседство с Анной. Почему-то исследовательнице казалось, что их совместное проживание будет таким же впечатляющим, как и иллюстрации в книжках, которые она так любила читать, но каждодневная, унылая рутина сделала своё дело. Они были слишком заняты, чтобы пообщаться по душам. Да и Анна не считала Эмили лучшей подругой, лишь обычной приятельницей, приветливой и дружелюбной. Она жила тут с тех пор, как попала в чудный особняк, и давно стала его частью. Верн и глазом не успела моргнуть, как поняла, что многое потеряла за все те дни неловкого молчания, которое постоянно сопровождало их во время соседства. Ведь никогда не знаешь, что будет с Эмили завтра… Может, она умрет, как Алиса и Эдгар, и Верн придётся пожалеть об упущенной возможности, такой мимолетной и на первый взгляд незначительной. Верн захлопнула книжку, собрав накопившуюся волю в кулак. Никогда не поздно начать ещё одну дружбу, пускай и не такую крепкую и важную, как с Эдит Бейкер.

— Не стоило так напрягаться, Эмили. Могла бы позвать меня на помощь. — произнесла Анна, выражая сожаление.

Шервуд закрыла отёкшие глаза, после чего раскрыла их, усмирив учащённое дыхание.