XIII (2/2)
Во дворе пропало солнце. Немного похолодало, взъерошилась трава. Исходя из того, что посерело небо Эдит могла предположить, что скоро начнётся дождь — на простынь уже успело распластаться пару капель.
— А кто он, твой идеальный избранник? — поинтересовалась Эдит, уже не зная, что спросить.
— Тот, кто будет меня любить и уважать. Всё предельно просто. — ответила ей Луиза, словив каплю вытянутой вперёд рукой.
— А я даже не знаю… Никогда в жизни не влюблялась. — ответила Эдит, наконец отложив чашечку чая в сторону.
Луиза будто с сожалением опустила голову вбок, тоскливо вздохнув. Она всё ещё была при полном параде, правда, возле глаз уже виднелись чёрные разводы, да и белая пудра начала сползать с лица, словно штукатурка.
— Хочешь сказать, что никогда не познавала этого прекрасного чувства? — спросила девушка с неким интересом, ведь подобный исход вещей её несколько удивил. Все девочки, которых она знала, хвастались количеством своим возлюбленных, причём делая это без капли похоти.
— Для меня оно вполне обыкновенное. Красивое в книжках и на словах. В жизни всё гораздо сложнее. — высказала свою точку Бейкер, вновь прокручивая в голове воспоминания о жизни за стенами этого особняка.
— Неужели и в мальчика не влюблялась? — вновь спросила Луиза, обеспокоенно оглянувшись. Серые, наполненные влагой облака уже норовили вылить всё своё содержимое во двор.
— Хлеб сам себя не испечёт. — коротко, но интересно выкрутилась Эдит, в конце иронично усмехнувшись. Кажется, до Луизы наконец дошло.
— Если мы прямо сейчас не войдём внутрь, промокнем до ниточки. Собирай вещи. — произнесла Гибсон, нагнувшись лишь для того, чтобы поднять чайный сервиз. В её ручках так же оказались чаши для фруктов, чайные ложки, торчащие из-под чашек и прочие столовые приборы, которых нет смысла лишний раз называть. Эдит, как очень трудолюбивая натура, тут же принялась помогать подруге, нисколечко не отлынивая. Дочь пекаря и аристократка почувствовали, насколько же поблестела на дожде трава, помявшись под весом их туфель. Клетчатая простынь протянулась назад на несколько метров, полностью погружаясь в дождевую грязь. После пикника следовало бы её хорошенько отстирать в горячей воде, чем и займётся Эдит завтра.
Девочки бежали, запыхаясь от огромного количества посуды на руках, а также нарастающего дождя. Луизе иногда казалось, что если она отвлечется хоть на одну постороннюю мысль, споткнётся об складки пышной юбки и разобьёт всю посуду, и непонятно, откуда она возьмёт новую для собственных нужд. Как хорошо, что дворик при особняке не был длинной улицей оживленного Лондона, и девушки спустя кучу испытаний уже оказались на деревянном пороге, сырым и промокшим.
Эдит взглянула на свою подругу — выглядела она откровенно смешно. Некогда белое, с голубыми полосами платьице превратилось в склизкое подобие самого себя. Шляпка осела, волосы промокли, потеряв прошлую кудрявую форму. Теперь она выглядела не просто как фарфоровая кукла, а как кукла, которая попала в руки к неуклюжему и резвому ребёнку, который наигрался с ней вдоволь в своей привычной жестокой манере. Но Луиза не выглядела грустной из-за мокрых нарядов, скорей напротив, ей самой было немножко весело.
И легко на душе.
— Ты выглядишь такой забавной. — хихикнула Луиза, пока Эдит стучалась в дверь.
— Ты тоже. — ответила ей Бейкер, перекинув испачканную простынь через мокрую спину.
Девочки разразились старым добрым смехом, который свойственнен хорошим друзьям. За их промокшими силуэтами виднелось синеватый, пустой горизонт неба, наполовину закрытый темными стенами кирпичного забора. Послышалось движение работающего механизма, и дверь наконец открылась. На пороге виднелся яркий свет ламп, а человеком, решившим открыть двери, оказалась Анна. Исследовательница тут же сморщила носик, поправив шаль на плечах.
— Заходите быстрей! Не хватало нам тут ещё больных, вы бы видели, как Эмили из кожи вон выходит ради Эдгара? — возмутилась Верн, помахав рукой в свою сторону, словно указывая на место назначения.
Девочки убавили смех, покачав головой и помычав несколько раз. Они оказались внутри, сняли обувь уличную, грязную, надели обувь чистую. Потом положили столовые приборы на стол, а простынь Эдит отнесла наверх. Все дела наконец были сделаны, да и шума больше не было, поэтому Верн могла расслабиться, удобно усевшись возле камина с интересной книжкой. Эта книжка была о любимых Анной приключениях, о бесстрашных завоевателях, великих умах, о людях, полностью посвящавшим себя ради исследований. Девочка яро восхищалась этими людьми и мечтала быть как они, такими же
храбрыми и стойкими так и на дух, так и на тело. Она постарается сделать всё для этой цели…
Дедушка…
Почему она вновь вспоминает его? Возможно потому, что благодаря нему она стала тем, кем является сейчас? Он дал ей уникальную возможность поглощать географические знания любых оттенков — начиная от описания великих горных хребтов Кавказа и заканчивая бытом индейских племён. Англия стала её второй родиной, вторым домом, хотя иногда казалось, что тут она чувствует себя одинок и обделённой. Холодная и гордая страна, как никак, не то что добродушная и веселая Бельгия, в которой ей удавалось побыть пару раз. Свою родину она запомнила именно такой, возможно, исключив и неприятные моменты, совсем забыв про них…
Каждый из жильцов особняка постепенно терял рассудок, все сильнее тоскуя по родному дому, не зависимо от того, было ли там плохо или хорошо. Кто скучал по матери, кто по отцу, некоторые ограничивались сёстрами или друзьями, вспоминая все тёплые моменты, проведённые с ними наедине. Эти тесные помещения, этот тесный двор начинал пугать ещё сильнее — не хватало простой свободы… До полного безумия осталось совсем немного, скоро начнётся массовый геноцид. Геноцид среди брошенных на произвол судьбы детей!..
Анна задышала ещё сильнее, а зрачки бедной девочки сузились в несколько раз. Стёкла очков разбились бы так же, как и её надежды на светлое будущее, и исследовательница бросила книгу сторону, словно отбросив хищного зверя в угол. Ей уже стало всё равно на её будущее состояние, пусть она помнётся или порвётся по несколько раз, ситуацию уже ничто не спасёт. Верн задышала ещё сильнее, попытаясь отогнать негативные мысли из тесной черепушки. Вроде, помогло, она уже стала разборчивей понимать разговоры доносящиеся сверху — Эмили помогала разобрать Гилберту вещи, к тому же, делая это с особым удовольствием и энтузиазмом. Несмотря на мешки под глазами и бледноту лица, она выглядела вполне счастливой — улыбалась живо и искренне, руководя процессом.
— В этом чемоданчике находятся твои брюки и рубашки, а в этом — носки и прочее белье, ну а в этой сумке… — тщательно объясняла медсестра, инструктируя Харриса лучше любой служанки в гостинице.
Гилберт поддакивал и относил багаж в комнату, параллельно слушав советы Эмили на счёт хранения носков, например. Девушка даже не забыла про научные книги — под мышкой уже находилось несколько томиков.
Всё происходящее выматывало Анну ещё сильнее, эти крики, этот шум, то, как хихикали Эдит и Луиза на лестничной площадке… Какой кошмар, поскорей бы запереться в комнате и погрузиться в собственный, пускай и воображаемый мир морских путешествий и великих открытий, каких ещё свет не видывал.