3. Слышу голос (2/2)

Глядя вслед удаляющемуся мужику, Сергей вздохнул. Первое время после инициации мысль о том, что ты стоишь на ступень выше, чем обычные люди, вызывает восторг. Естественно, осознание того, что одним взмахом руки ты можешь влиять на сознание людей — будоражит. Но это только поначалу. Потом оказывается, что все твои действия ограничиваются Договором и творить что душе угодно у тебя не выйдет, а те вмешательства в сознание людей, которые Договором разрешены, не такие уж интересные. Люди наскучивают, как надоевшая игрушка.

Матвиенко раскинул над машиной сферу невнимания<span class="footnote" id="fn_32644354_1"></span>, чтобы местные лишний раз не ломали голову над тем, кто же посетил их деревеньку, и направился в противоположную от деревянных домов сторону — в лес.

На первый взгляд, цель предельно ясна — найти ведьму. Задача кажется не такой уж сложной, если не знать, что ведьма гораздо сильнее Сергея. К тому же, о том, что ее ищут Дозоры, она должна быть осведомлена. Найти целенаправленно прячущуюся ведьму высшей категории — теперь задача усложнилась достаточно, чтобы начать сомневаться в своих способностях.

Но Матвиенко не сомневался. Уверенности добавляла и экипировка — этот малец Арсений столько амулетов ему всучил, сколько Сергей со времен Великой Отечественной при себе не носил. Как рождественская елка, ей-богу. И ведь хватило сил, Сергей чувствовал, что Арсений лично заряжал каждый из амулетов.

Амулет-компас походил на обычный компас лишь округлой формой и предназначением. Никаких стрелок у него не наблюдалось, как и других составных частей — обычный плоский красный камень, размером с ладонь.

Сергей прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Компас тянул его идти прямо по тропинке, и он пошел, хотя нить энергии пульсировала очень слабо. Первое время Сергей старался чаще поглядывать на лес сквозь Сумрак, но следов магии по прежнему не обнаруживалось и вскоре это занятие ему наскучило. Амулет с каждым пройденным шагом передавал энергию все хуже и в конце концов перестал работать совсем. Такое поведение компаса, как ни странно, вселяло надежду — если на этой территории леса стоят заглушающие заклинания, значит здесь есть кому их поставить, и Матвиенко идет верной дорогой.

Мимо пробежал бурундук, где-то засвистела иволга. Лес жил своей жизнью, Сергею оставалось только головой вертеть на такие знакомые, но уже подзабытые звуки. В какой-то момент его внимание привлекло ярко-желтое пятно на ветке дуба, сильно выбивающееся из картины всепоглощающей зелени. Сергей приблизился. Венок. Из одуванчиков. Самый обычный, абсолютно неволшебный. Но откуда тут ему взяться? Деревенские оставили? Зачем бы им в лес ходить, для ягод и грибов еще рано. Хотя всякое бывает, мало ли что людям в голову пришло.

Матвиенко не понял, какое расстояние он прошел, когда увидел под ногами на траве пучок клевера. Тонкие стебельки сорванных цветов были аккуратно перемотаны ниткой, создавая маленький букетик. Нет, ну точно дети игрались.

Он не удивился, когда через пару шагов заметил потукневшую от времени, повязанную на ветке березы красную ленточку. А потом новый одуванчиковый венок.

Чтобы найти Высшую ведьму, нужно думать как Высшая ведьма, но Сергей под эти критерии явно не подходил, поэтому выбрал самый очевидный вариант — двигаться по следу. И не прогадал. Уже через буквально пять минут он вышел к маленькому бревенчатому домику на небольшой опушке.

Именно такой дом Бабы Яги и рисуют в сказках — приземистый, с крохотными окошками, только ног куриных не хватает. А что самое странное — кроме, собственно, дома на опушке ничего и не было. Ни пристроек, ни бани, ни огорода, ни — даже самого банального — забора. Да не бывает таких избушек в лесу.

— Эй, есть кто дома? — крикнул Матвиенко.

Тишина. Но Сергей тактичностью не отличался, поэтому направился прямиком к двери. Ну а что тянуть кота за яйца — попытка не пытка, если открыто, то подождет хозяев внутри, если закрыто, то… он подумает об этом потом.

Стоило ему потянуться к резной железной ручке, как дверь распахнулась и точно бы съездила Сергею по носу, не успей он отшатнуться в сторону с нечеловеческой реакцией. Когда-то ему приходилось уклоняться от пуль, так что обычные двери опасности не представляли.

— Ой, извините. Добрый день, — чуть виновато, но в то же время обворожительно улыбнулась женщина лет тридцати.

Очень красивая женщина. Она была в обычных джинсах и клетчатой рубашке, завязанной под грудью, — вполне себе заурядный домашний образ, но даже в такой одежде женщина выглядела потрясающе. Джинсы так выгодно обтягивали длинные ровные ноги и округлые бедра, что Матвиенко одновременно пожалел и мысленно вздохнул с облегчением от того, что на женщине надеты все же брюки, а не мини-юбка. Завязанная рубашка подчеркивала подтянутую грудь и открывала полоску загорелого поджарого живота.

Сергею приходилось смотреть на нее снизу вверх — женщина оказалось высокой. Казалось бы, с такой фигурой и внешность красивая не нужна, но и лицу у женщины оказалось идеальным. Прямой нос, точеные скулы, покрытые легким румянцем. Искрящиеся каре-зеленые глаза смотрели из-под пушистых ресниц насмешливо, будто бы с вызовом.

— Здравствуйте, — враз охрипшим голосом произнес Сергей.

Да что это с ним? Матвиенко всегда был не прочь поразвлечься с женщинами, и пусть секс для него — лучший антидепрессант и лекарство от головной боли, работу он все же ставил превыше всего. Никакое сексуальное влечение никогда не кружило ему голову настолько, чтобы отвлекать от исполнения своих обязанностей.

Сергей чуть махнул головой, стряхивая наваждение и тут же становясь самим собой:

— Прошу меня простить, мадам, я заблудился в лесу и набрел на ваш дом. Обычно я не теряю дар речи при виде девушек, но ваша красота меня поразила, — он ослепительно улыбнулся, и глаза женщины сверкнули неподдельным интересом.

— Ох, не смущайте меня, — женщина кокетливо повела плечами и отошла от двери, пропуская Сергея вглубь дома. — Вы проходите, присаживайтесь, ко мне часто заплутавшие городские захаживают, прям как вы. Меня кстати Анной зовут.

Речь Анны отличалась явным украинским акцентом с характерным «гэканьем», но эта особенность почему-то делала ее еще привлекательней.

— Сергей, — эхом отозвался Матвиенко, внимательно разглядывая избушку изнутри.

Дом как дом, самый обычный. Стол у окна, деревянные лавочки и две трехногие табуретки. Интерес вызывал только старый книжный шкаф, но к нему Сергей идти повременил — не хотелось вызывать подозрений у хозяйки.

— Давайте я вам чаек заварю, — радушно предложила Анна. — Травяной, душистый, сама лично травки в лесу собирала. А то сейчас, знаете, в магазинах продают одну химию, и как люди это пойло ароматизированное пьют!

— Вы ботаник? — предположил Сергей, ни разу в собственное предположение не веря.

— Да-да, — закивала Анна. — Докторскую вот пишу по местной флоре, зимой защищаться буду.

— Это библиотека ваша? — он красноречиво мотнул головой в сторону книжных полок.

— Да, она самая. Интернет тут совсем не ловит, но мне и книг хватает.

— Я взгляну?

Дождавшись разрешения Анны, Сергей приблизился к шкафу, вдоль и поперек разглядывая его через Сумрак. Ни-че-го. Хотя книги, безусловно, были удивительны — самая «молодая» из них издана по меньшей мере лет пятьдесят назад. И зачем Анне в ее возрасте такое старье? Потрепанные корешки, ветхие желтые страницы, рассыпающиеся от прикосновений. Неужели советское образование, по ее мнению, настолько лучше, что она предпочла интернету вот это?

Или на все эти книги, на самом деле представляющие огромную магическую ценность, наведен такой мощный морок, что Сергею не хватает сил его разглядеть?

— Как же вы тут живете одна, не скучно вам? — он пытался Анну прощупать, задавая ненавязчивые вопросы. Вдруг проколется где-то. — Откуда же вы продукты берете?

— Да тут неподалеку деревня есть побольше, — и глазом не моргнув ответила женщина. — В ихнем супермаркете и затариваюсь.

Что-то не видел он рядом с избушкой следы колес. Не ходит же она пешком туда-обратно с тяжеленными пакетами. Хотя на задний двор Матвиенко заглянуть не успел, быть может именно там скрывался проезд для машин.

Он уныло уставился на спину Анны, которая ловко сыпала в заварочный чайник неизвестные ему сухие травы, по очереди зачерпывая их ложкой из холщовых мешочков. В один момент Сергей осознал, что ее уверенная сосредоточенность кажется ему до жути сексуальной. Да и взгляд постоянно случайным образом соскальзывает со спины женщины на упругие ягодицы. Вот если бы он подошел к ней сейчас…

Грудь под рубашкой обожгло, как клеймом, еще и так неожиданно, что мысли Сергея с интимных моментально переключились на «какого черта так больно?». Он понял, что причиной ожога стал накалившийся амулет — подвеска с полудрагоценным камнем лабрадором, еще один подарочек от Арсения. Подумать о его значении Сергей не успел — закипел чайник, и вскоре Анна сообщила, что чай готов.

Они уселись за стол, напротив друг друга. Аромат чая, витающий в воздухе, был просто восхитителен. Цветочный, с нотками цитрусов и смолы. Сергей понятия не имел какие травы дают такое сочетание.

— Пахнет великолепно, — признался он.

— Приятно слышать. Вы, главное, на вкус попробуйте, — Анна кокетливо улыбнулась, корпусом подавшись вперед, и взгляд Сергея предсказуемо опустился на расстегнутые верхние пуговицы рубашки. Но там и остановился, потому что амулет на груди вновь начал накаляться.

Мысленно отметив, что нужно не забыть поблагодарить Арсения за эту шутку, Сергей наконец взялся за чай. И лишь тогда осознал, что разлит он не по чашкам, а по самым обычным граненым стаканам. Но наибольший восторг вызывали даже не стаканы, а мельхиоровые советские подстаканники, с горделиво выгравированными серпом и молотом и крупной аббревиатурой «СССР». Нахлынувшую ностальгию по временам девяностых, когда Сергей практически ежедневно видел такие же подстаканники в поездах, отравляло отчетливое ощущение неправильности. Что-то было не так, но что?

Нахмурившись, он старался не слишком заметно оглядываться по сторонам, но Анна пристально следила за каждым его движением, прикрываясь дружелюбной улыбкой.

— Вы что-то потеряли, Сергей? — миролюбиво поинтересовалась женщина.

И тут Сергея осенило. Он хитро прищурился, смотря прямо в красивые ореховые глаза, и, подавшись корпусом вперед, произнес:

— Потерял. Хорошо, когда чайник электрический, вода быстро закипает. Только я у вас тут что-то розеток не наблюдаю.

Анна не стала прикидываться непонимающей.

— Вот всегда у меня так — прокалываюсь на мелочах, — пожаловалась она.

И исчезла. В Сумрак ушла, да так легко, что Сергей поспешил за ней, опасаясь не догнать.

Какой же качественный мираж навешен на дом, если даже на первом слое никаких изменений! Сергей бегло окинул взглядом книжные полки, отметив все те же ботанические пособия и потянулся за своей тенью. Шагнул на второй слой легко — за сто лет оперативной работы в Дозоре и не такому научишься. А вот теперь дом стал другим — стены покрылись мхом, вместо чайника появилась березовая кадушка, а от книжного шкафа потянуло магическим теплом. Но комната все еще была пуста, очевидно, что ведьме хватало силы спуститься на третий или даже на четвертый слой. И столь же очевидно, что Сергею не хватит.

На этот случай у него в кармане ждал своего часа последний амулет от Арсения (боги, благословите мальчишку, даже с учетом того, что почти все Иные — атеисты), дающий дополнительную силу. Но Матвиенко хотел попробовать сам спуститься на третий слой. Он бывал там всего два раза за жизнь, для Иного второго уровня это предел способностей и настоящий вызов самому себе. Просто захотелось устроить проверку на прочность.

Сложнее всего найти свою тень. На втором слое Сумрака все серое, тень сливается с полом намертво, но Матвиенко все же удалось разглядеть ее очертания и потянуть на себя.

Здесь дом перестал быть домом в первоначальном его значении. Жилище ведьмы, больше напоминающее гнездо, было устроено из веток деревьев и толстых стволов, книжный шкаф исчез, как и остальная мебель. В метре от Сергея мелькнула призрачная тень — Анна вошла в четвертый слой.

Это было рискованно. Немало Иных по глупости тратили все свои силы и спускались глубже в Сумрак, не имея потом возможности выбраться.

Сергей не боялся — опасался. С одной стороны, если он использует амулет и спустится на четвертый слой, но заряд кончится быстрее, чем он вернется на «поверхность», его ждет забвение. С другой — Арсений не дал бы ему плохо заряженный амулет. А Арсению Сергей верил.

Поэтому он сжал кристалл в ладони, чувствуя как по всему телу разливается тепло Силы, и шагнул в свою тень, ставшую в одно мгновение идеально четкой.

Ведьму он увидел сразу же. В Сумраке она выглядела совершенно иначе, от пышущего молодостью тела не осталось ни следа. Перед ним стояла сморщенная старуха, одетая в длинную холщевую рубаху. Впрочем, Сергей и сам в сумеречном обличье отличался от привычного себя — даже сейчас он чувствовал удлинившиеся когти на руках. Изменение внешности Анны было предсказуемо.

— Дневной Дозор! Выйти из Сумрака, — приказал Матвиенко, как и обязывал регламент, но тут же прибавил: — Давайте не будем усугублять ситуацию. Я — свой, Анна.

Он знал, она — Высшая ведьма, которую оба Дозора во главе с Инквизицией искали больше восьмидесяти лет — могла сбежать. Но не стала.

***</p>

Людей в метро на Кольцевой, как и всегда, было немерено. Антон скорбно размышлял о своей жизни, о том, что он не какой-то безвольный мешок, чтобы каждый встречный-поперечный его затыкал сонным заклинанием. Он, между прочим, личность и право голоса имеет.

Но жизнь насмешливо возвращала его с небес на землю — поразмышляешь тут о собственной гордости, когда тебя со всех сторон зажимают окружающие пассажиры и норовят отдавить все пальцы. Антон уже почти слился с поручнем, к которому его оттеснила толпа, когда состав остановился на Курской. «Ну куда еще больше, поезд ведь не резиновый», — отчаянно кричал в мыслях Антон. Загрузившись людьми под завязку, поезд тронулся, и хотя в вагоне и так плюнуть некуда, кто-то все равно умудрился врезаться Антону в спину, да так сильно, что тот чудом удержался на ногах. Шастун обернулся.

Девушка. Молодая, скорее всего ровесница Антона. С приятными чертами лица, обрамленными кудрями медовых волос. И с таким черным вихрем над головой, каких Антон в жизни не видел — только на страницах учебников.

Их взгляды пересеклись. Глаза карие, теплые, с янтарными пузырьками на дне. По телу Антона прошла судорога.

— Извините, вы не ушиблись? — проговорил он, с трудом ворочая языком от страха.

Воронка, и так имеющая недетские размеры, стремительно разрасталась, скручивая сумеречное пространство в себя.

— Н-ничего, я в норме, — поморщившись, ответила девушка дрожащим голосом и поспешила отойти подальше.

Он не стал препятствовать, пытаясь унять собственную нарастающую истерику. А девушка в это время забилась в угол вагона, продолжая с опаской поглядывать на Антона и окружающих. Зато воронка стабилизировалась: перестала разрастаться и даже чуть присела, сантиметра на два-три. Девушке наверное до ужаса страшно — черный вихрь над собой она увидеть не может, но навязчивое ощущение тревоги и приближающейся опасности должно преследовать ее уже не один день.

На самом деле черная воронка — дело обычное. Даже сейчас в вагоне находилось человек шесть с зависшими над головами вихрями, но те были слабенькими, едва заметными. Бросил кто-нибудь человеку в спину «будь ты проклят», и сформировался вихрь, несущий неприятности и питающийся энергией носителя, как паразит. От этого никто не застрахован, но подобные дилетантские проклятия висели недолго, максимум сутки, да и последствия от них не критические, а так, мелкие неудачи. Насыпешь случайно в чай соль вместо сахара или на работу опоздаешь.

В общем, проклятия над окружающими людьми ни в какое сравнение не шли с черной воронкой над той девушкой. Ее вихрь имел гигантские размеры, выраженную структуру и форму, и, кажется, даже легкие зачатки интеллекта, потому как хищно тянулся в сторону Антона, словно собака, принюхивающаяся к незнакомцу. Такое проклятие явно ставил Иной, при чем опытный Иной.

Антон с замиранием сердца понял, что девушке суждено умереть. С такими штуками над головой долго не живут, сегодня-завтра на нее случайно упадет кирпич, или она сама шагнет под машину неосознанно, будто какая-то неведомая сила толкнет ее на дорогу.

Что ему с этой информацией делать, Шастун не знал. Зато знал другое — девушке нужно помочь. Но как? С его четвертым уровнем снять такое проклятие не удастся никогда в жизни.

Он сжал в кармане кристалл — амулет, который шеф ему дал. Можно попытаться снять воронку с помощью него. Но он нужен Антону на задании…

Девушка все еще испуганно смотрела на него. В янтарных глазах плескался то ли страх самого Антона, то ли мучительная мольба о помощи, а может быть и то, и другое. Неосознанно она чувствовала, что Шастун относится к категории тех, кто может помочь ей выжить.

Плевать! Пусть шеф делает с ним что хочет, но по-другому Антон не может.

Он мягко провел большим пальцем по холодной грани амулета, окончательно выбирая его, и сжал кристалл в ладони. Руку пронзило током, а потом кипящая, тягучая энергия, словно магма, захлестнула Антона. Он бросил взгляд на черную воронку, так задрожала, изгибаясь.

И тогда Антон ударил. Полыхнула ослепительная белая вспышка, и, если в поезде находился хоть один Иной помимо Антона, он бы точно ее заметил.

Шастун первый раз в жизни имел дело с проклятиями, поэтому эффект от применения амулета поразил его. Маленькие воронки над остальными пассажирами как рукой смахнуло, а черный вихрь над девушкой отнесло метров на пять, он почти выскочил из вагона. Антон читал, что вихрь, отделившийся от хозяина минимум на два метра, теряет ориентировку и цепляется к первому попавшемуся человеку. Это тоже нехорошо, но чужое проклятие действует на носителя гораздо слабее, поэтому подцепившему вихрь человеку ничего не грозит. Вот только эта пакость цели не потеряла и уперто поплыла обратно к своей жертве, ворочая пухлыми черными боками.

Вот это целеустремленность! Антон растерянно смотрел на даже ускоривший вращение вихрь и бессмысленно продолжал сжимать бесполезный разряженный кристалл. Теперь ему точно ничего не оставалось, кроме как проследить за девушкой до ее дома или места работы, и предупредить об этом шефа. От том, сколько же выговоров он получит за проваленное задание и впустую потраченный амулет, Антон старался не думать.

***</p>

слышу голос, голос спрашивает строго</p>

— а сегодня что для завтра сделал я<span class="footnote" id="fn_32644354_2"></span></p>