Глава 1 (1/1)

*** Michael Bublé — Home Портленд, штат Мэн, США, 2014 годРезной багряный лист клена с надрывом покинул свою уютную обитель и закружил в легком ветерке, выписывая в воздухе завораживающие пируэты. Его полет хоть был и недолгим, но уж точно каким-то логичным и очень значимым. Намотав несколько кругов и выполнив свою миссию, лист приземлился рядом с темно-коричневой резиновой подошвой моих армейских ботинок. Я засмотрелся на него, отчего на моем лице появилась широкая улыбка. Но, вспомнив, что на данный момент у меня есть дела поважнее, перешагнул прекрасное творение природы и отправился дальше.Иногда я позволял себе остановиться, не замечая сумасшедшего течения жизни, просто знал, что если не притормаживать, можно пропустить маленькие волшебные моменты, как, например: разноцветный осенний листопад. Из-за этой моей странности отец часто был недоволен мной, а друзья по академии прозвали мечтателем. Но почему бы иногда не побыть мечтателем? Что в этом плохого?Я не могу сказать, что слишком беспечен и легкомыслен, скорее, вижу прекрасное в обычных вещах. Видимо, в моем таком мироощущении сыграла роль дружба со старым и добродушным смотрителем маяка. Дода с первого дня нашего знакомства рассказывал мне удивительные и поражающие воображение истории. Я приходил к нему каждый день, усаживался на старый тяжелый сундук, похожий на те, которые возили на кораблях во времена мореплавателей, и с жадностью ловил каждое слово старика. В его рассказах были разные персонажи: грозные пираты, хитрые торговцы, неизвестные аборигены и мечтательные покорители неба. Именно после рассказов Доды я понял, что покорять необъятное небесное пространство?— мое призвание, моя мечта, моя цель.Дода разрешал мне забираться на самый верх, туда, где располагается святая святых?— огромная лампа. В наше время все автоматизировано, но крепость этого человека будто не подвластна эпохам. Да и сам старик всегда казался мне странником во времени. И вот я забирался на этот маяк, застывая у металлических прутьев ограждения или у кристально прозрачных стекол колпака, и смотрел вдаль. Мне чудились далекие страны, невиданные существа и бесчисленные скопления ярких звезд. Я мог сидеть там часами, неотрывно пронзая взглядом пространство. А если вдруг мое сознание внезапно утягивало в царство морфея, то Дода забирал меня в свою комнатку, накрывал лоскутным одеялом и сидел рядом. Даже когда я вырос и уехал учиться в академию, то не забывал своего старого друга.Так странно… Я не был дома почти пять лет… Мне давали отпуск, но я не хотел бередить душу редкими вылазками в родные края, поэтому предпочитал оставаться в расположении нашей части. Эти пять долгих лет обязательной службы, искривившие… Нет, даже не так. Практически стёршие в порошок мои романтизированные представления о самолетах, небе и всем остальном, о чем я так отчаянно грезил, будучи еще мальчишкой.А виной тому банальная, но такая ужасная по своей натуре, война, в которую наша человеческая раса готова ввязываться без разбора. И, наверное, я не буду сейчас вспоминать подробности всех пяти лет, возможно, когда-нибудь, когда у меня будет подходящее настроение. Сейчас же мне просто-напросто хочется увидеть моих близких и вдохнуть полной грудью воздух родного Портленда: с нотами соленого бриза, морепродуктов из многочисленных ресторанчиков и хорошего ирландского пива из паба Малкольма.Свернув на тенистую улочку, находящуюся неподалеку от аэропорта, я увидел уличный телефон ярко-красного цвета, таковые находятся в нашем городке чуть ли не на каждом шагу и являются одним из отличительных знаков. Подумав о том, что было бы неплохо позвонить домой, я поменял направление и устремился прямиком к винтажному экспонату. Своим сотовым я пользовался крайне редко во время службы, лишь по исключительной нужде, чтобы позвонить родителям или лучшему другу. А за пару дней до вылета домой, я его вовсе потерял. Надо сказать, что этот факт меня ничуть не расстроил, ведь я достаточно легко относился к мирским мелочам. Порывшись в глубоких карманах, я нащупал пригоршню звонких монет, оживившихся в моих руках и издавших мелодичный перезвон. Я уже предвкушал, как услышу растерянный голос матери, но за спиной у меня раздался какой-то шорох, заставивший обернуться.—?Привет, Эндрю,?— я кивнул мистеру Уильямсу?— нашему бакалейщику, который являлся владельцем старого магазина времен девятнадцатого столетия. Несмотря на век высоких технологий, его магазинчик до сих пор пользовался популярностью, возможно, по причине нахождения там редких, но доступных по цене товаров. —?Ты что ли домой вернулся? Родители будут очень рады.Мужчина снисходительно качнул головой и прошел мимо меня, переваливаясь с ноги на ногу, как упитанный селезень. Его тучное тело с легкостью можно было заметить на расстоянии ярда, а прерывистое дыхание разносилось на мили вокруг. Поговаривали, что мистер Уильямс разбогател за счет того, что не нанимал никого в свою бакалею, а занимался всем сам. Правда, тогда возникал вопрос, как ему удавалось содержать достаточно приличную по размерам лавку в надлежащем виде, учитывая комплекцию мужчины. Но это уже было не моего ума дела, как любил говаривать дедушка Гордон. Ведь вторая версия причин огромного состояния мистера Уильямса гласила: ?Да он держит свою прислугу в подвале, почти не кормит их и не платит, заставляя работать задаром?. Это сумасшедшее предположение принадлежало моему лучшему другу, только в его голову могла взбрести вся эта чепуха.Проследив взглядом за удаляющимся мужчиной, перебиравшим в руках толстую связку ключей, я вернулся к своим намерениям, оценивая лежащие на ладони монеты со скептичным прищуром. Задумчиво вздохнув, я подкинул их немного вверх, позволяя друг о друга удариться, а после спрятал обратно в карман. Звонить домой мне совершенно перехотелось, да и устроить сюрприз?— виделось куда более приятной перспективой. Похлопав по шероховатому красному боку телефонной будки, я поудобнее перекинул через плечо ремень дорожной сумки, чтобы поскорее отправиться домой. Сообщать о своем приезде не было нужды еще по одной причине: городок у нас хоть и не маленький, но все друг друга знают. Стоит тебе чихнуть на одном конце города, как на другом через пару минут уже скажут: ?будь здоров?. И раз меня увидел мистер Уильямс, значит, весть о моем приезде доберется до родного дома быстрее света.Пока я шел, пара желтых листьев сорвалась с ветки и закружилась в чарующем вальсе, заставляя мечтательно наблюдать за ними. Осень, как по мне, самое уютное и приятное время года. И если не смотреть на нее только с точки зрения дождей и серости, то можно увидеть множество красок и сделать уйму открытий. Осенью можно долго гулять по усыпанным разноцветными листьями дорожкам парков или пить горячее какао, закутавшись в пушистый плед с увлекательной книгой в руках. А вы, небось, уже подумали, что я тупой солдафон, способный существовать только в военной обстановке и думать о ней же. Но если вы меня внимательно слушали, то могли уже заметить, что мне далеко не чуждо прекрасное.Да, за годы в армии я ожесточился, стал более прагматичен, но не настолько, чтобы забыть, кем являюсь на самом деле. А я, на секундочку, человек, живой человек. Поэтому сейчас снова затихаю и смотрю, как желтые листья плавно ложатся мне под ноги. Осень?— удивительное время года. А осень в Портленде?— вдвойне. Вам доводилось когда-нибудь бывать в осеннем Портленде? Если нет, то я настоятельно рекомендую вам это сделать, как можно скорее.Вообще этот город прекрасен в любое время года, но именно осень?— символ домашнего очага. В это время года вы обязательно почувствуете себя здесь, будто на своем месте. За своими размышлениями я не заметил, как оказался на пороге своего дома. Дом наш находился ближе к окраине, в старой части города, обделенный вниманием больших небоскребов и кучи сувенирных магазинчиков. В свое время дедушка воевал с местными властями, чтобы сохранить наше наследие в целости и сохранности, ему это удалось. Умел дед добиваться своего, отец мой в этом плане совсем на него не похож, ему проще махнуть на все рукой, а я, видимо, пошел в деда.Здесь ничего не изменилось. Зеленый плющ, как и прежде, обвивал всю стену дома с правой стороны, создавая естественную завесу из тени. Его тонкие, но очень крепкие нити тянулись по стене и цеплялись за конек крыши светло-коричневого цвета. В детстве я любил прятаться в зелени от деда. Я залезал по плющу наверх или укрывался в его густых зарослях, слушая, как дедушка Гордон ворчит на весь двор: ?Бесстыдник! Если я тебя сейчас найду, Дрю, то оторву тебе все уши?. Надо признать, прятался я чаще всего не просто так, а по причине очередной совершенной шалости или проказы. Но деду найти меня не удавалось никогда, в маскировке я знал толк.На деревянной веранде, выкрашенной в белый цвет, в уголке уныло стояло кресло-качалка. Спросите, почему уныло? Когда дедушка еще ходил, то часто по вечерам сидел в этом кресле и курил трубку. Так он себя ощущал знатным господином, а не простым рыбаком. Кресло это, выполненное из ротанга, к слову, довольно недешевого материала, ему удалось выкупить практически за бесценок у одного торговца из Юго-Восточной Азии. Дед гордился своим трофеем?— одним из немногих предметов роскоши, а трофеев, надо сказать, у него было немало. Потом у дедушки защемило какой-то нерв в позвоночнике, причем спина после стольких лет изнурительного труда его беспокоила давно. В итоге, у дедушки Гордона отказали ноги. Теперь он садится в свое любимое кресло только по праздникам или выходным, когда отец может помочь ему пересесть.Под моими ногами скрипнула половица, когда я тихонько отворил дверь из темного дерева и перешагнул порог, озираясь по сторонам. Сумка сползла с моего плеча и с грохотом приземлилась на пол, пока я подмечал для себя, что время не властно над нашим домом. Рассеянный тусклый свет проникал через плотные серые шторы из рогожки, которые моя мать сшила из фабричных остатков. Она работала на фабрике по производству тканей, когда возникали излишки, работникам разрешали забрать их домой. Поэтому у нас были шторы из рогожки, коврики и даже обивка дивана и кресел в гостиной.Пройдя мимо круглого журнального столика с отслаивающейся полировкой, я плюхнулся в старое кресло и замахал руками, разгоняя поднявшуюся пыль. Закинув по привычке ноги на журнальный столик, как всегда делал мой отец, приходя с работы, я с удовольствием прикрыл глаза. Какое-то приятное чувство разливалось по телу, словно выпил горячего чая или шоколада. Кстати, при упоминании еды в животе противно заурчало, вынуждая скривить недовольно лицо. Надо было поесть и найти хоть кого-то живого в этом доме.—?Ну что за дурацкая привычка задирать ноги? —?раздался рассерженный голос матери, отчего я открыл глаза и радостно улыбнулся.—?Я тоже очень рад тебя видеть, мам,?— слабая улыбка скользнула по сжатым в полоску тонким губам, а после вернулось прежнее хмурое выражение лица. В нашей семье не было заведено показывать свои чувства. И мать, и отец были достаточно сухи эмоционально, зато у нас был дедушка Гордон, возможно, благодаря деду, мы с сестрой выросли не такими черствыми.—?Мой руки и за стол, Эндрю,?— на секунду мне показалось, что я вернулся в детство. Во времена, когда мамина стряпня была самой вкусной во всем свете, а ее редкие знаки внимания?— приятным бонусом.—?А где все? —?озадаченно поинтересовался я, следуя за матерью на кухню. Обычно дедушка выскакивал навстречу всем входящим, все равно, что в инвалидном кресле.—?Отец еще на работе, можешь сходить к нему по старой памяти. Дедушка прилег после обеда, а у Эшли появился поклонник,?— отрапортовала мне мама, пока я старательно намыливал руки и переваривал сказанное ею.Эшли была младше меня на десять лет, когда я уезжал в академию, она была еще совсем ребенком. А сейчас у нее появился поклонник, у моей малышки Эшли появился бойфренд. С ума можно сойти! Придется серьезно поговорить с этим наглецом, но после, когда приведу свое состояние в порядок. В детстве сестра постоянно влипала в разные неприятности, однажды мы с ней пошли навестить отца во время обеденного перерыва. Кто-то готовил новую лодку для спуска на воду, поэтому рядом с самой деревянной конструкцией стояли разные растворы для осмолки. Мы с Эшли дурачились, и я даже не успел сообразить, как она споткнулась, а раствор смолы с бензином оказался у нее на голове. Волосы пришлось остричь под ноль… Зато она потом была такая забавная, с торчащими в разные стороны темно-русыми волосами. Но оттирала мама это все с нее очень долго и с трудом, сопровождая процесс длинными нотациями.—?А ты почему дома? —?снова нарушил я тишину, усаживаясь на деревянный стул с решетчатой спинкой и подгибая под себя, по привычке, одну ногу.—?Два года назад нашу фабрику закрыли, теперь я сижу дома,?— тяжело вздохнула мать, пряча от меня глаза и делая вид, что переставляет сиреневые керамические банки для специй на полке.—?Закрыли фабрику? Но зачем? И почему мне ничего не сказали? —?от пулеметной очереди из моих вопросов, женщина лишь сильнее сжала губы и нахмурила брови, поправляя темно-русые волосы, собранные в простой низкий пучок.—?Ешь,?— тихо, но очень твердо ответила она, обойдя вниманием все мое недоумение. —?Ни к чему тебе эти проблемы, Эндрю, поэтому мы решили не говорить,?— мать поставила передо мной тарелку с картофельным супом и посыпала его сверху укропом. —?Лучше сходи к старику Доде, проведай его.Я замолк и закусил нижнюю губу. Меня поражало, что мать все еще считала меня ребенком, хотя я уже давно был взрослым состоявшимся мужчиной. Семья для меня много значила, и я хотел быть полезным, нужным и важным. Фабрика, на которой работала моя мать, была единственной текстильной фабрикой в нашем городе. А текстиль пользовался популярностью всегда. Поэтому, я вообще не мог взять в толк, как можно было закрыть такое предприятие. Или я чего-то не знал? Список важных дел пополнялся каждую минуту, долго же меня не было дома. Мама делала вид, что занята нарезкой какого-то не особо нужного салата, пока я изучал ее сгорбленную спину и осунувшиеся плечи. Через минут пять она откинула с раздражением нож и уселась напротив меня, заламывая свои костлявые руки.От супа исходил дивный аромат, будоражащий обонятельные рецепторы и мой изголодавшийся пищевод. Как же я скучал по всему этому… Отправив первую ложку в рот, я оглядел нашу маленькую кухоньку. На полках появилось с дюжину новых баночек, бережно хранящих сыпучие продукты; на плите стояла закопченная сковорода, а ситцевые занавески, в мелкий фиолетовый горошек, развевало слабыми порывами ветра, впархивающими в распахнутое окно. Ничего не изменилось…—?Мам, я вернулся домой, тебе больше не нужно работать,?— тихо прошептал я, беря ее испещренные морщинками руки в свои ладони.—?Спасибо, сынок,?— мать проредила тонкими узловатыми пальцами мои отрастающие темно-русые волосы, а потом смахнула с щеки крохотную слезинку. —?Где твоя парадная форма?—?В сумке,?— на вздернутую в непонимании бровь матери, я поспешил пояснить, оглядывая гражданскую одежду:?— Не хотел красоваться, ты ведь знаешь, как я это не люблю. Приму душ и схожу к отцу, остальные подождут до завтра.Мать кивнула мне, поднимаясь на ноги и принимаясь за мытье посуды, пока я с аппетитом доедал остатки пропущенного обеда. День медленно перекатывался в сторону окончания, я немного устал с дороги, поэтому решил сходить за отцом и вернуться домой. Быстренько приняв душ и переодевшись, буквально через полчаса я уже вышагивал по знакомым улочкам. Многочисленные здания из красного кирпича приятно рябили в глазах, напоминая о детстве. Красные кирпичные здания являлись еще одной из отличительных особенностей нашего городка и вообще городов Новой Англии, здесь такие постройки были практически на каждом углу. В детстве мы с моим лучшим другом часто забирались на крышу одного из таких старых зданий и плевались оттуда семечками. Ох, и попадало же нам потом…Повернув в сторону рыбацкой набережной, я краем глаза заметил мистера Кеннеди?— владельца пекарни, пользующейся у жителей города огромным спросом. Он махнул своей внушительной пятерней и расплылся в широченной улыбке. Однажды мы с Найлом?— моим лучшим другом?— стащили из пекарни десять ароматных булочек с изюмом, пока мистер Кеннеди обслуживал посетителя. Эти булочки так вкусно пахли, что мы не удержались и начали запихивать за пазуху все еще пышущую жаром выпечку. В итоге, кожа на груди потом шелушилась от ожогов, зато мы вдоволь наелись душистых лакомств. Мистер Кеннеди, на удивление, совсем на нас не ругался, а даже предложил приходить к нему за булочками каждый четверг. Широчайшей души человеком был этот мужчина. Кивком головы я показал мистеру Кеннеди, что обязательно загляну позже, в этот момент меня сбило с ног непонятное существо.—?Таг, ты чертов засранец! Почему не сказал, что прилетаешь сегодня? —?я лежал на тротуаре, пока по моему лицу елозил огромный шершавый язык.—?Твою мать, Найлер, убери с меня Немо! Я уже весь в собачьей слюне! —?я даже уже не помню, почему мой друг назвал своего бобтейла таким именем, то ли в честь ?капитана Немо? из книг Жюля Верна, то ли в честь рыбки из мультфильма. Но это дебильное имя иногда раздражало.—?Немо, фу! —?спокойно приказал собаке парень, а мне, наконец, удалось принять сидячее положение, поглаживая серо-белую запутавшуюся шерсть пса.Все наше детство Немо был с нами, он выручал нас с Найлом, защищал и был еще одним верным другом. Мы везде таскали этого пса с собой, а он отвечал нам искренней любовью, выражающейся в преданном взгляде. Хоран постоянно мучился с длинной вьющейся шерстью собаки, и мне приходилось помогать ему в стрижке Немо. Зато потом язык пса одаривал нас волной благодарности. Нет на земле более преданных существ, чем собаки, а Немо?— часть семьи. Несмотря на то, что он довольно стар, живости и добродушия ему не занимать. К слову, своей собаки у меня никогда не было, поэтому я всегда считал пса лучшего друга?— своим. Как ни странно, в тот момент я был безумно рад видеть их обоих.Кстати, о Найле. Найл Хоран?— парень, который знал мои страшные тайны, моменты, где я облажался или одержал верх, а еще он мог просчитать все действия наперед. Этот ирландец, в свое время, обходил меня по физическим показателям, но потом я стал быстро догонять его. И к окончанию школы я был уже выше друга и шире в плечах, но это нисколько не мешало нашей дружбе, даже добавляло нужный дух соперничества. Найл всегда был этакой душой компании, и это, надо сказать, неудивительно. Все делала гитара в его умелых руках и открытый громогласный смех. Я был свидетелем всех его оглушительных промахов и убедительных побед. В девятом классе девчонки пошутили над парнем и стащили из раздевалки штаны, благо, трусы чудом остались. Но бегущий по коридору Хоран, в одних трусах, еще долго вызывал громкий смех.—?Ты вернулся вовремя, дружище, сегодня в пабе Малкольма выступает местная кантри-фолк группа,?— Найл протянул мне руку, помогая подняться на ноги. Я обтряхнул свою ветровку защитного цвета от толстого слоя пыли, а потом запрыгнул на друга, взъерошивая торчащие темно-русые волосы.—?Я не успел вернуться, а ты уже тянешь меня туда, где море выпивки и толпы доступных девиц. Ты не меняешься, Хоран,?— шатен разразился заразительным смехом, который я не преминул подхватить, похлопывая друга по спине.—?Не свисти, Таггарт, меня интересует не только выпивка и девицы, но шутка удалась,?— искренняя улыбка Найла давала понять, как мне не хватало его во время учебы и службы, из-за которых наши пути разошлись. Только он умел привнести нотку беззаботности в серые будни.—?Я бы хотел сегодня отдохнуть, Найл,?— уже серьезнее ответил я, парень недоверчиво качнул головой, ведь раньше Дрю Таггарт подписывался на любую аферу. Просто он не знает, как сильно меня изменила служба в этом плане.—?Какой ты стал скучный, Таг,?— задумчиво изрек шатен, дернув вниз нижний край полосатого сине-зеленого пуловера. Помнится, у него всегда была мания на различные свитера. —?Я сейчас тоже не так часто позволяю себе отрываться, но сегодня сам Бог велел. В общем, я жду тебя вечером и не принимаю отказа.Спорить с этим ирландцем было бесполезно, он все равно убедит даже покойника. Обняв меня напоследок, парень зашагал вверх по длинной извилистой улице, пряча руки в карманах своих серых джинс. Немо пару секунд озадаченно смотрел то на меня, то на Найла, не понимая, почему мы не пошли вместе, а после побежал вслед за хозяином. Я вздохнул и продолжил свой путь. Через минут десять мои ноги вывели меня на знакомый рыбацкий причал. Несмотря на довольно теплую для осени и Портленда погоду, солнце в тот день так и не вышло. Небо было затянуто серыми тучами, а на воде имелась легкая рябь. Дощатый настил пирса, немного покосившегося от времени, еле слышно скрипел под ногами. Я увидел рыбацкий трал и, уже было, направился к нему, но отец, заприметив меня, лишь свел густые брови у переносицы и продолжил разбирать улов, перебрасывая его по двум кучкам.Я решил, что лучше подождать отца в стороне, поэтому снял свои кеды и уселся на краю пирса, опустив ноги в воду. Прохладная вода приятно щекотала мои пятки, еле дотягиваясь до них своими щупальцами. В детстве я часто приходил сюда к отцу, и точно также сидел, свесив ноги вниз, в ожидании. От него, в редком случае, можно было получить хоть какие-то эмоции, за исключением факта моего поступления в академию и рождения Эшли. Когда родилась моя сестра, я чуть ли не впервые увидел на лице отца искреннюю и открытую улыбку. Но я все равно любил папу, понимая, что не все способны показывать и выражать свои чувства. Да и потом, какое может быть веселье, когда тебе каждый день приходится ловить рыбу. Да только отец, как оказалось, был доволен своей работой. Многочисленные лодки мерно покачивались на воде, убаюкивая меня, но я вспомнил об обещании, данном Найлу.—?Можем идти домой, Эндрю, сегодня у нас на ужин лобстеры,?— раздался над головой хриплый голос отца, он и в детстве так всегда говорил.Я поднялся на ноги и крепко обнял его, вкладывая в объятия всю свою любовь. На секунду мне показалось, что он растрогался, но уже почти сразу прокашлялся и похлопал меня по плечу своей мозолистой ладонью. Поймав на лице отца подобие улыбки, я забрал у него сегодняшний ужин, готовясь пойти домой.***—?Кто к нам пожаловал, мистер Таггарт?— собственной персоной,?— Малкольм подскочил на месте, чуть не стукнувшись головой о потолок, а при его высоком росте это могло быть запросто. —?Дрю, я очень рад тебя видеть.—?Взаимно, Малкольм,?— я устало кивнул мужчине, озираясь по сторонам в поисках лучшего друга. —?А Найл еще не появлялся? —?Бэрк пару секунд подумал, прищурив один глаз, словно не мог вспомнить: видел Хорана или нет. А после качнул своей лысеющей головой, с проблесками рыжеватых волос.Я вымученно улыбнулся ему и присел на высокий стул у барной стойки, бездумно рассматривая прибывающих посетителей. Больше всего я хотел в тот момент: поскорее закончить этот вечер и лечь спать, и меньше всего?— завести новое знакомство. Но, как часто это и бывает, судьба вмешивается в наши планы, чтобы смешать все карты. Именно в тот момент, когда я уже хотел плюнуть на все, а потом соврать Хорану, что мне стало плохо, мой блуждающий отрешенный взгляд остановился на ней.