Пролог (1/1)

*** Портленд, штат Мэн, США, 2016 год?И из пепла я воскресну вновь?… Нет, это я сейчас не цитирую слова какого-то философа или знаменитости. С недавних пор эти слова струятся по моим венам, став частью организма и мыслей. Эти несколько слов являются девизом моего родного города?— места, где я сделал свой первый неуверенный шаг, сознательно выбрал дорогу жизни и впервые поцеловал соседскую девчонку. Этот город был неотъемлемой частью моего мировосприятия, пока я искал смысл жизни и себя настоящего.Когда я окреп и встал на ноги, отец, посвятивший свою жизнь тяжелому ремеслу суровых рыбаков, вытолкнул меня из гнезда, чтобы я отправился в свободный полет. Я всегда прислушивался к мнению своего ?старика?, поэтому в восемнадцать уехал учиться в Колорадо-Спрингс. Думаю, здесь нужно немного пояснить, какого черта я забрался так далеко от дома, практически на противоположный конец страны, когда в родном Портленде была отличная система образования.Меня всегда тянуло в неизведанные небесные просторы. Лет с десяти я грезил о бескрайнем небе, могучих стальных птицах и заполняющем каждую клеточку естества чувстве свободы. Я буквально жил этой мечтой, поэтому усердно тренировал тело и мозг, понимая, что без этого меня не примут в самое лучшее учебное заведение страны: Академию ВВС США. Мой отец?— жесткий и строгий человек, каким он был, сколько я себя помню, чуть не расплакался в день, когда я переступил порог дома во время каникул. Его нижняя массивная губа дрожала, а в уголках глаз, обрамленных мелкими морщинками?— следствия соленого порывистого ветра,?— блестели крохотные слезинки.Он, определенно, гордился мной. И я был этому безмерно рад, его одобрение было очень важным для меня, как и одобрение дедушки, к слову, тоже положившим свою жизнь на алтарь рыболовного промысла. Так что, я был первым в семье, кто решился сменить величественные морские воды на невесомое полотно неба. В свои первые заслуженные каникулы, после изнуряющих месяцев учебы, я ехал домой с замиранием сердца. Мне хотелось показать, что мои родные могут гордиться мной, но засевший внутри благоговейный трепет не давал дышать полной грудью.Когда я уже был на подступах к родному дому, в груди приятно защемило. Знаете, то самое чувство, когда встречаешь старого друга. Наш дом, находящийся неподалеку от бухты Дайер, всегда выступал в роли этого старого друга, а если быть точнее, то это было предназначением маяка Кейп-Элизабет и его смотрителя старика Доды. И хоть я провел вдали от дома почти девять лет, у меня всегда было стойкое чувство, что я никогда не уезжал отсюда. Все здесь навевало уют и умиротворение, несмотря на немного недружелюбную погоду. И вот когда я несмело распахнул дверь из темного дубового дерева, добытую моим дедом в каком-то сумасшедшем пари, то застыл на пороге, переминаясь с ноги на ногу и теребя темно-синюю пилотку из плотной материи.?Черт тебя дери, Дрю! —?мой дед от неожиданности подскочил в своем инвалидном кресле и замахал на меня руками, сигнализируя о моем появлении отцу. —?Халл, этот пострел обскакал тебя по всем направлениям?. Мать с отцом выскочили на крик и застыли в дверях, как я минуту назад. Достаточно редко я слышал от своего отца слова похвалы, но в тот момент видел нужные мне подтверждения чувств в его глазах, а недостающие слова всегда восполнял дед. Умел этот человек засунуть за пояс любого своим хлестким словом, а иногда даже емким матом. Он всегда ставил на первое место гордость, этого у него было не отнять, дед учил меня, что чувство собственного достоинства определяет характер человека.И пусть мне статус не позволяет иногда выражаться так же развязно, как он, но я согласен с его суждением, что, в редких случаях, эмоции без мата трудно выразить. Вот и в тот день я не раз еще услышал, как дедушка выражает свое восхищение с помощью выражения: ?Сукин сын?. Похоже на оскорбление, правда? Нет, он не хотел меня оскорбить, просто не мог поверить, что я все же стану офицером ВВС.После Академии я должен был поступить на службу в военно-воздушные силы родной страны. Меня ждал срок в пять обязательных лет. Я с воодушевлением представлял: как буду осваивать небесное пространство; как моя душа будет замирать каждый раз, перед очередным вылетом; как сердце будет бешено колотиться в груди от набираемой высоты и чувства контроля над могущественным небом. Я даже не представлял, как сильно могу ошибаться. Да, все эти чувства я действительно испытывал, только продлилось все это недолго. Меня не просто спустили с небес на землю, меня буквально швырнули с огромной высоты прямо об острые скалы. Через полгода обязательной службы мирное небо резко сменилось на грозовые тучи. Нас забросили в горячую точку, в самое пекло, где адский огонь обжигает молодые розовые щеки.Не могу сказать, что я не представлял всей серьезности, но мои взгляды на попадание в гущу военных действий были чересчур наивны. Все же не хочется сейчас заострять внимание на том, что мне пришлось пережить за эти пять лет. Но с каждым днем мне хотелось вернуться домой все больше, а видеть все эти ужасы все меньше. И вот, спустя пять долгих лет, мой контракт, наконец-то, приблизился к своему логическому завершению.Перекинув через плечо ремень объемной дорожной сумки, я в последний раз с тоской взглянул на такие значимые для меня, но невыносимые в последнее время, самолеты. Я дал себе слово, что подумаю об этом позже, мне был необходим отдых, уединение и разговор со ?старым другом?. Маяк?— это то, что я видел во снах во времена боевых действий. Маяк?— оплот надежности, уверенности и надежды. А надежда?— это то, чего так не хватало людям в горячих точках, и то, в чем нуждаюсь сейчас я.Маяк знает все мои тайны еще с пеленок, я приходил к нему каждый раз, когда мне нужно было успокоиться, разложить все мысли по полочкам и даже спросить совета. Волны всегда давали мне ответ на все важные вопросы, возможно, потому, что моя семья много поколений самозабвенно поклонялась им. Даже в данный момент я ищу источник сил, которые бы смогли наполнить меня, помогая снова броситься в бой. В последнее время я все более замкнут, и друзья давно махнули на меня рукой. А все потому, что никому нет дела до чужих проблем, да и сам я не хочу об этом рассказывать. Поэтому прихожу сюда и подолгу наблюдаю за неуемными гигантскими волнами, скалами, которые противостоят стихии, словно стражники наших снов, и маяком, подобным четырем миллионам свечек. Его свет будто подает сигнал заплутавшим душам, погрязшим во мраке, говоря, что можно воскреснуть из пепла, как феникс?— символ Портленда. Я так нуждаюсь в этой ничтожной крохе надежды, в этом свете и этой силе…Наверное, пришло время рассказать немного о том, что приводит меня к маяку практически каждый день, вот уже два года. Как бы странно это сейчас не прозвучало, но причиной моих душевных терзаний является девушка. Мадлен Кэрролл ворвалась в мою жизнь мимолетным сквозняком в одну из вечерних вылазок во владения Малкольма?— старого приятеля отца. Этот человек был ирландцем до мозга костей, его предки когда-то переселились из старой доброй Ирландии, чтобы покорять эти земли. Переселенцев привлекали сосновые леса, вскоре пра-пра-прадед Малкольма смог каким-то чудом выкупить внушительную партию добротных бревен. Так на свет появился фамильный салун Бэрков.И вот, когда я очутился в пабе, за стойкой из сосны, которая, к слову, была старше меня на пару сотен лет. Мой блуждающий взгляд остановился на привлекательной девушке, по виду погруженной в свои какие-то удручающие мысли. Я довольно щепетилен в вопросах супружеской жизни, в прямом ее смысле, но в тот момент меня эти вопросы и не интересовали. Мне просто хотелось развлечься и хорошо провести время. Я был удивлен, что Мадлен не оттолкнула меня, а даже с какой-то легкостью и присущим, как мне показалось, безразличием, согласилась выпить со мной, а потом уехать в неизвестном направлении. Только после я понял, что ей далеко было не все равно с кем проводить время, но это все было спустя многие недели, а то и месяцы, взаимных упреков, обид и боли.Она не искала серьезных отношений, а мне почему-то хотелось все делать ей наперекор, я вдруг осознал, что патриархален от пяток до кончиков волос. И когда сквозняк в виде Кэрролл пронесся мимо и захлопнул за собой окно, мне ничего не оставалось, как снова и снова стучаться в закрытые двери. Девушка отталкивала меня, а я не мог понять почему, пока в один из обычных с виду дней, она не призналась мне в страшной тайне. Я даже представить себе не мог, во что обернется для меня обыденное знакомство в пабе Малкольма. Я не догадывался, через что нам придется пройти. Да, не только мне, но и Мадлен.Почему-то я наивно полагал, что война для меня закончится, когда мои ноги ступят на родную землю, оставив все тревоги и пережитые ужасы за бортом боевого самолета. Как я ошибался… Я оставил свою мечту ради мирного существования, но не получил желаемого. Нет, я пока не опустил руки и продолжаю бороться, но с каждым днем свет моей надежды все слабее. И моя жизнь теперь стала очень странной, но я вряд ли бы изменил в ней хоть что-то. Ведь я осознанно подписался на все, что со мной происходит. Я готов биться ради нее и глубоких глаз редкого красновато-медного оттенка.И вот сейчас, я сижу на каменном утесе, отпустив все мысли и сложив ноги по-турецки. Мое тело неподвижно, а взгляд устремлен в сторону занимающейся зари. Волны с напором одолевают прибрежные скалы, испытывая их на прочность, тогда как маяк, словно наблюдает за всем с высоты своего положения. Прохладный ветер шевелит уложенные набок пряди волос, внося свое видение в мой внешний вид. И я позволяю себе на секунду расслабиться и прикрыть измученные веки.Ветер вдруг круто меняет направление, вынуждая удивленно распахнуть глаза. В наших краях не так часто встретишь теплый ветер, чаще всего он северный или северо-западный, но сейчас он больше похож на юго-западный. Ветер такой теплый и ласкающий, он гонит облака в сторону залива Каско. Легкие и воздушные перья облаков окрашиваются в золотисто-ванильный цвет от лучей восходящего солнца. И это так красиво, удивительно и почти ощутимо, будто я могу прикоснуться ко всему.Хотите сказать, что моя история пока не очень понятна? Ну что ж, хоть и сложно это все вспоминать, но мне нужно выговориться, ведь иногда это помогает. Возможно, юго-западный, не будем забывать, такой редкий ветер?— предвестник перемен.