На этот раз (1/2)

Удача решила подмигнуть мне. Не улыбнуться — но и этого достаточно. Дверь открывает бывший Номер один. По отсутствию «лишних» пар обуви я делаю вывод, что он один. Старатель сухо приветствует меня и предлагает войти.

— Чувствуй себя, как дома, — говорит безэмоционально он, и от этого моя решимость испаряется.

— Ты один?

— Ты и так это понял.

— А Шото?

— Он у Фуюми.

— Понятно.

— Продолжим светскую беседу или скажешь что-то толковое?

Слова выливаются до того, как я успеваю достать импровизированные бокалы и взболтать речь. Я сам не понимаю, что несу, поэтому заранее прошу меня простить.

— Я наркоман и алкоголик, — он явно не ожидал этого услышать. Но признание не удивляет, в его глазах лишь мельком проскакивает «а я же говорил» — или какая-то синонимичная эмоция. Энджи скрещивает руки на груди и готовится выслушать мой бред. — У меня серьезные проблемы с веществами. Я бываю невыносим… я невыносим 24/7, — неуверенно поправляю себя я. — А еще я не умею быть откровенным. Я привык скрывать все, что хоть как-то может быть использовано против меня. У меня никогда не было отношений, а единственная моя подруга… мы больше никогда не сможем с ней общаться… Я постоянно унижал тебя. Использовал. Манипулировал. Я презирал тебя за то, что ты решил измениться. Потому что создал больной образ тебя в голове и хотел ему подражать. Но вместо того, чтобы копировать хорошее, я скопировал плохое — то, что сам навесил на тебя. Но… это все бред, — я нервно смеюсь и хватаюсь за голову, все еще стоя у входной двери и даже не закрыв ее за собой. — Я не думал, что ты скажешь им о нас. И когда ты это сделал… я все понял — каким уебком я был. Так что я заслужил это. Я не злюсь. На твоем месте я бы был менее тактичным. Я бы послал себя нахрен, как только увидел Тойю. Потому что больше нет смысла терпеть меня. Я…

— Ты плачешь? — спрашивает он, и мои щеки обдает краской. Мне стыдно, что он видит меня таким. Я отвратителен. Я пьян в говно, расплакался перед Номером один, так еще и красивыми словами извиняюсь, как в каком-нибудь дешевом фильме. Жаль только дождь не пошел, и свет луны снова раскрасил мрачные улицы города.

— Я не умею жить. Я не знаю, кто я без костюма. Не знаю что такое радость. Не умею быть счастливым. Не умею выражать чувства и без понятия, что я сейчас несу. Но я просто… Я просто не могу сейчас быть там. Один. В этом чертовом доме.

— Идем, — как-то не в тему говорит он, и я следую за ним. Мы проходим на кухню, и Тодороки предлагает мне выпить, на что я впервые в жизни отказываюсь. Я — отказываюсь от алкоголя!

— Я не знаю, что со мной не так. Но я не хочу скатываться в обвинение Комиссии. Я делал это больше десяти лет. С самого момента, как они подобрали меня с улицы. Но это ведь неправда! Я устал искать оправдания своим ошибкам. Я — это я. Правда в том, что… я ничего им не должен. Я мог уйти уже давно, — голос ломается, и я закрываю рот рукой. Я отвратителен. Я, нахрен, омерзителен. — Что плохого могло произойти? Даже если бы они сказали про моего папашу? Да плевать, мы бы разрулили это за пару пресс-конференций. Я бы продолжил делать то, что делаю без их финансирования и удовлетворения моих хотелок… но, понимаешь, я просто… раб этой проклятой системы. И то, во что я тебя впутал, — моя личная подростковая истерика. Потому что я… — он подходит ближе и укрывает ладонью мою щеку. — Я все разрушил. На моих руках кровь людей. Потому что больше всего в жизни я хотел внимания. И мне так нравилось, — сквозь слезы проступает детская радость от больных воспоминаний, — что они смотрят на меня. Как выстраиваются в очередь ради автографа. Как аплодируют мне. Как все девчонки текут от моих фильмов и интервью. Я, блять, жил этим. Но это все… нереально. Я продукт этой системы и никто больше. А снять этот костюм — кто я? Забитый малолетка, родители которого ненавидели и единственного сына, и друг друга. В этом моя суть! Мастерски лгу, улыбаюсь в камеру, спасаю напоказ людей и убиваю по приказу сверху, пока никто не видит. Вот и весь я.

— Это не так…

— В последние месяцы ты был омерзителен мне, потому что я… завидовал. В отличие от меня ты захотел измениться. И смог! А я нет. Что я вообще творю? Зачем я заварил эту кашу? Я мерзок. И я, — я перехожу на шепот, — не могу так… Ты, — продолжаю я после небольшой паузы, — единственное хорошее, что случилось со мной когда-то в детстве и что происходит со мной в здесь и сейчас.

— Кейго…

— Мое имя Кейго Таками, — всхлипывая, заверяю его я, борясь с закипающей ненавистью к своему детству. — Этого нет в моем паспорте, но это правда. Я сын серийного убийцы и вора. Но это всего лишь начало моей истории. Дальше — лажал я. Врал — я. Воровал информацию — я. Убивал — я. Я такой же наркоман и алкоголик, как моя мать. И я точно так же, как она, ничего не знаю о реальной жизни. Энджи, — он берет меня за руку и смотрит прямо в глаза, — все, что я говорил, — правда. В наш большой час фарса. На свадьбе. Единственный момент, когда я смог сказать правду, потому что все в ГК, и ты тоже, верили, что это ложь… Это безумие, но я такой! Я… я был таким, сколько себя помню. И мне нужно измениться! Я не хочу и не знаю как, но я должен. Потому что у меня больше нет выбора. Я загнал себя в тупик… Энджи, — я встаю на колено и смотрю на него сквозь слезы, с трудом угадывая эмоцию на лице. — Я люблю тебя. И я не могу тебя отпустить. Потому что мне нужна твоя помощь. Не в качестве сиделки, кошелька или личного психотерапевта. Мне просто… хочется быть рядом. И если ты дашь мне тысячный шанс…