На этот раз (2/2)

— Иди сюда, — он поднимает меня с колен и целует. Вот так просто! Целует, ничего не отвечая. А после он прерывается, чтобы заботливо вытереть все еще льющие слезы. — Если бы ты остался…

— О чем ты?

— Я думал, что мы выясним все. Поставим точки над «i». Но ты улетел, и я решил — это конец

— Так ты не собирался порвать со мной?!

— Нет.

— Но…

— Я оставил это для личной беседы. Но я сомневался, что тебе это нужно. Я думал, ты присоединишься к Томоясу.

— Собирался, но понял, что это… совершенно не то, что мне нужно.

— Если ты хочешь остаться — оставайся.

— Правда?

— Да, — мы молча смотрим друг другу в глаза, а после он снова целует меня, а я взлетаю и обхватываю его талию ногами. Это безумие — мы оба безумны до безобразия, но он несет меня в спальню и спустя мгновение я оказываюсь на спине. Он сверху, продолжает выцеловывать мою шею. — Ты не против? — спрашивает он прежде чем прикоснуться к торсу.

Никогда в жизни я не раздевался во время секса. Это не мой стиль. Раньше ведь это ничего не значило, но сейчас… Я отвечаю что-то неразборчиво, и Энджи осторожно, будто боясь сломать меня одним прикосновением, снимает майку. Его руки оказываются между моих ног, и я выдыхаю стоном.

Сдерживаться больше нет смысла.

Старатель сверху — впервые так между нами. Смотрит мне прямо в глаза и одновременно обхватывает и себя, и меня. Одной рукой. Иногда я забываю, насколько он огромный, — даже его пальцы. Энджи двигает медленно, будто хочет растянуть миг беспрецедентной уязвимости. Но мужчина быстро сдается, когда я поднимаю голову и целую его в губы: жадно и трепетно, страстно и ранимо. Он кончает раньше меня, но не останавливается, пока я не кончу вслед за ним.

Тодороки ложится справа и обнимает, рассматривая мои побелевшие и свежие шрамы. Он проводит пальцами по едва проступающему прессу и коротко целует ниже ключицы.

— Энджи?

— Мм?

— На этот раз я не сбегу.