Цена свободы (1/2)
«…А еще Даби передал тебе кое-что», — наш разговор закончился скомканным клочком бумаги, на котором криво было нарисовано подобие человеческой руки с поднятым пальцем. Засранец умеет удивлять. Точнее — устроить шоу.
Но это только начало. Старый приятель может подождать еще несколько дней, ну а пока — ваш покорный слуга переходит к фазе один.
Акио (упругая задница): Камера. Свет. Мотор. 20.
Я прочитываю сообщение Томоясу и тут же удаляю его. Видимо, «20» — это о времени, чтобы я нанес на щеки грим и натянул улыбку.
«Умеешь же ты испортить перерыв на кофе», — говорю и отправляю недопитую банку в мусорное ведро.
Веди себя естественно, Хоукс. Сейчас все, что от тебя требуется, — незатейливо подняться наверх, чтобы быть в двух этажах от офиса Президента, и делать вид, что все в порядке. В идеале не попадаться никому на глаза. Вы, верно, думаете, какого черта я здесь делаю в свой выходной? Нетрудно объяснить — что, если я нарыл что-то интересное для Комиссии? Или пришел перетереть с пиарщицей за очередные листы сценария? Или еще что в голову взбредет герою-самодуру.
Время тянется ужасно медленно. В какой-то момент я начинаю переживать, что Президента не будет на месте. Что она оставила в своем офисе какого-то фрика, который ценой жизни будет охранять грязное белье ГК. Но нет. Хоукс, прекрати думать о негативном, подумай лучше о своей заднице.
Старатель остался дома. Что-то мне подсказывает, не до конца понимающий цену своей свободы герой может помешать. А ведь наша задача — не атаковать. Я защищаю данные (а точнее вставляю флешку и жду, пока компьютер запустит антивирус), а остальные герои, которые торчат здесь днями напролет, — будут заняты эвакуацией. Безумная мощь Старателя нанесла бы, скажем, существенный материальный ущерб нашим теневым партнерам. Кому бы такое понравилось?
А: Дива вышла на сцену. 2.
Две минуты. Две чертовы минуты.
Я в панике? О нет, я в гребанном предвкушении! Чем быстрее все начнется, тем быстрее… все закончится. Флешка в кармане. Актерская маска — всегда на моем лице. Что ж, надеюсь, сделал правильный выбор. Что разрушений не предвидится и мы сможем выиграть время.
Томоясу нужно двадцать-тридцать минут. На моих плечах — следить, чтобы все эвакуировались, никто не вошел в офис и чтобы этаж здания не был разрушен к чертовой матери.
А: Как тебе ее платье, малыш?
Вместо очередного предупреждения — взрыв и ужас в глазах обычных сотрудников. Один из героев тут же собирается и указывает на эвакуационные выходы. Некоторые пренебрегают правилам безопасности и вызывают лифт. Я же бегу против течения — мне нужно как можно скорее добраться до нее.
— Хоукс? Что ты здесь…
— Скорее! — говорю я, и мне даже не нужно подтверждать свои опасения — небо укрыто вспышками взрывов. Крылья дронов блестят в лучах солнца. Я оцениваю ситуацию — выстрелы метят мимо. Скорее всего, они целятся в крышу, так как заряды обманом покидают поле зрения и исчезают за оконной рамой. — Вам нужно эвакуироваться.
— А ты?
— Перестаньте, госпожа Президент, — я сжимаю ее пальцы и делаю максимально обеспокоенное лицо человека, который пожертвует всем ради нее, — моя жизнь не имеет значения.
— Конечно же, ты в курсе, — улыбается она устало и похлопывает меня по плечу.
— Моих перьев хватит, чтобы даже настенные часы не задело, — кажется, она покупается на мою ложь. Фактор шока играет мне на руку.
— Забудь о часах, Хоукс. Ты знаешь, что именно должно остаться в целости. В абсолютной целости.
— Конечно, — я торопливо кланяюсь ей и подталкиваю к лестнице.
Взрывы становятся громче, а паника захватывает уже эвакуировавшихся людей. Но нет времени отвлекаться. Когда в офисе и на всем этаже остается лишь моя крылатая задница, я вставляю флешку в разъем и торопливо постукиваю пальцами.
«Ну же, ну же!»
А: Она танцует слишком медленно. Она даже не попадает в ритм.
Речь о работе компьютера. Я практически чувствую улыбку Томоясу на другой стороне. Я не могу наблюдать за работой хакера, поэтому все, что я могу сделать, — засечь двадцать пять минут и непрестанно следить за дверью. Если я закрою ее, это вызовет подозрения. Тут повсюду камеры, и, не будь я самым быстрым героем, мне в жизни не удалось бы провернуть незамысловатый трюк с флешкой. Я был рожден для этого часа — чтобы хорошенько вставить этой системе.
А: Не переживай, эта пьеса еще покажет себя через двадцать пять минут. Я дам тебе знак.
«Так это пьеса, танцевальное представление или…», — думаю я и молюсь всем богам, что со взломом у него не так туго, как с метафорами.
Я настолько увлекаюсь лицезрением темного экрана, что почти не успеваю отреагировать на треснувшее стекло. Еще пара ударов, и оно посыплется пазлами вниз. Какого черта, Томоясу?
Один залп следует за другим, и я не сразу понимаю, куда именно стреляет дрон. Камеры? К чему такая осторожность, не доверяешь мне?
Когда стекло рассыпается за моими распахнутыми крыльями, следует четвертый удар — вспышка пролетает в сантиметре от моих волос и попадает прямо в яблочко — камера, которую не каждый заметит, с правой стороны от входной двери.
А: Этот придурок на третьем ряду слишком много болтает. И эти двое слева на балконе.
Я падаю на колени и укрываюсь крыльями — ровно за мгновение до очередного удара, который поражает камеру на потолке, прямо над компьютерным столом президента. Почти сразу выстрел сбивает камеру слева. Кажется, настенные часы Президента все-таки не доживут до ее возвращения. Какая жалость, не сдержал слова.
А: Прости, что напугал тебя, малыш. Но можешь доверять моему вкусу. Взгляни на вторую сцену.
«Вторую сцену»? Он имеет в виду то, что происходит за окнами?
Любопытство берет верх. Уже несколько скучающих героев скучковались у входа в здание. Но, чтобы создать панику, недостаточно все время стрелять мимо, поэтому без разрушений не обошлось. Из разрушений — несколько машин да два этажа — пятьдесят пятый и пятьдесят шестой. Надо же, какое человеколюбие, метили в заброшенные богом офисы, которые со временем превратились в бесконечную съемочную площадку для питомцев Комиссии.