Когда все закончится (1/2)
— Прости, Дабс, но у нас, как и в прошлый раз, не слишком много времени, — говорю я и выключаю звукозаписывающие устройства. — Две минуты максимум.
Следовало подготовить Старателя к этой встрече, как следует, но я был слишком увлечен победой в игру «игнорируй слона в комнате». Неловко поздоровался с ним, вкратце рассказал об условиях Даби и что он нужен нам в качестве союзника. С этим Номер один не спорил. Как-никак, отцовские чувства накатили. Сложно представить, что они успеют за эти жалкие минуты, но лучше так, чем потерять важного игрока в нашем сражении.
Гарантировать, что Даби не наебет нас и не сбежит к тому же Томоясу, было невозможно. Тодороки и без меня это прекрасно понимал. Но выбора у нас нет. С другой стороны… возможно, если Старатель последует моим уговорам и покинет геройский пост, ему будет плевать на правду? Черт, я ведь все еще не догоняю, что произошло.
Наверное, есть связь с его уже бывшей женой. Если она сошла с ума и отправилась в психушку — случилось что-то непоправимое. Может ли быть, что ее психоз был связан с Даби? Или же Старатель довел ее? Но это пустые догадки.
Я слишком увлекся собственными размышлениями и отчаянно отчитывал часы. Осталось не многим больше полутора дней. А после — сигнал Томоясу. Будет ли Тодороки в семейном логове? Или рассказать ему о моем плане? Отправится ли он в патруль (если он еще не забыл, что это)? Черт… нам столько всего надо обсудить, но я не могу даже в глаза ему смотреть. Этот взгляд послушного щенка, который не отстанет от тебя, пока ты не огреешь его камнем. И зачем ты все так усложняешь? Хоукс, зачем ты все так усложняешь?
Старатель выходит в коридор, упирается спиной о стену и молча садится на корточки. Он закрывает лицо руками и — чего я ожидал меньше всего — поддается беззвучным рыданиям. Его сильные плечи дрожат, точно передо мной хрупкий ребенок, а не Номер один. Я беру его под руку, тактично намекая, что нам стоит возвращаться, но возвращение пришлось отложить.
Мы завернули за угол и остановились у парковки. Старатель тупо смотрел на чей-то автомобиль. Он не проронил ни слова, даже несмотря на то, что до встречи с Даби только и пытался, что спровоцировать откровенный разговор.
— Спасибо, — выдыхает он и вытирает и без того успевшие высохнуть щеки.
— Что он сказал?
— Я до последнего не мог поверить, что это правда. Но это он. Мой старший сын, мой Тойя — он жив.
— Тойя, — я повторяю имя, будто пытаясь распробовать его вкус. — И как прошло воссоединение?
— Сначала я думал… все закончится плохо. Но…
— Но?
— Все сложно, Хоукс.
— И как это понимать? — мне совестно, что я давлю, но я не понимаю обрывков толкового пояснения. Мне важно знать, выживет ли наша команда спасения мира от героев или все пойдет коту под хвост. Может, мне все же придется за спиной у Старателя замарать свои руки? В самый последний раз?
Нет, я не могу поступить так с ним… с кем угодно, но только не с Энджи. От одного только допущения стало мерзко. Я слишком хорош в роли злодея — и какого черта я столько лет тратил себя на игру в хорошего парня? Мне самое место в Тартаре. Или в лечебнице, в соседней палате от Тойи.