Серия пятая. Месье Голубь. (2/2)

Адриан выглядел растерянным; он реально не понимал, и вопрос свой задал не из праздного любопытства. Я скрестила ноги в лотос и потёрла глаза.

— Что ты знаешь об эмоциональном выгорании?

— Это ты здесь ходишь к психотерапевту, а не я.

Ну да, был за мной такой грешок: хоть моё состояние и улучшилось, до полного выздоровления кукухи было ещё ой как далеко. Всё усложнялось тем, что я до сих пор не могла полностью довериться работающей со мной женщине, так что мы второй месяц топтались на месте.

А что я ей скажу? Пардон, мадам, я Ледибаг, так ещё и перерожденка из другого мира. Да меня сразу в дурку увезут или на опыты. Оно нам надо? Оно нам не надо, это я вам точно говорю!

— Это не от психотерапевта… вообще, я удивлена, что про это не говорят в коллеже или даже в саду.

Ну, может про сад я и дала лишку, но вот в колеже я бы ввела основы психологии. Полезная штука, которая, к тому же, помогла бы куче народа. Но не-ет, давайте лучше добавим ещё пару часов в неделю геометрии!

— Короче, — я хлопнула в ладоши, привлекая внимание, — слушай сюда, мой юный падамян.

— Пада-мян?

А, точно. Тут же не было Звёздных Войн.

— Не на том концентрируешься.

В своё время я сталкивалась с перегоранием разной силы. Было обычное отвращение — так вышло с университетом, который я в итоге бросила; решение это было прекрасным и обогатило мою жизнь, однако потом я выслушивала вечное нытьё родственников об обязательности высшего образования. Были жёсткие приступы психосоматического дерматита: при поездке на доконавшую меня работу мои руки покрывались ярко-красными пятнами с шелушащейся кожей; выглядело отвратительно.

Была депрессия, когда я уставала от писательства и не возвращалась к нему по две недели. И просто неприязнь к какому-либо роду деятельности.

Всё это я и рассказала Нуару, не скупясь на детали.

— А всё почему? — я наставительно подняла палец вверх. — Потому, что надо отдыхать!

Университет задолбал меня экзаменами и взятками, работа в общепите — тупыми агрессивными людьми, требованиями начальства и пустыми обещаниями повышения. От писательства я уставала, если брала огромный темп, при этом забивая на планирование сюжета и в итоге застревала на каком-нибудь моменте. Но в последнем случае отдыха было достаточно; так-то я и поняла, что писать — это моё. Моя дверь, как сказал бы Зеланд.

Адриан о важности систематического отдыха не знал. Про себя я предположила, что Габриэлю было просто выгодно такое положение вещей: пока ребёнок что-то делает — он не требует твоего внимания. Мой дорогой напарник был занят до двенадцати часов в сутки с учёбой, репетиторами или кружками.

— Отец считает, что лучший отдых — это смена деятельности, — сказал мрачный Кот.

— Ну, так-то оно верно, — я подобралась ближе к напарнику, панибратски закидывая ему руку на плечи в полуобъятии. — Но ещё нужно время на развлечения и просто на ничего.

— В смысле?

— Ох, эти великолепные моменты, когда ты просто лежишь и смотришь в потолок… вот тебе задание, котёнок: лежи пятнадцать минут где угодно, ни о чём не думая. Или думая, но не очень сильно.

— Это же будет дико скучно! — рассмеялся Нуар.

— В том-то и дело. Если тебе скучно — значит, твоя тыковка отдыхает, — я взлохматила светлые волосы. — Перезагрузка, считай.

Кот так умилительно улыбался, что я не выдержала и накинулась на него с щекоткой. Нуар её не боялся, как и я, так что в итоге мы просто валяли друг друга на крыше, будто два больших котёнка.

Устав от дурачеств, мы разлеглись и снова стали смотреть на небо.

— Ледибаг, — позвал меня Нуар, когда я уже почти уснула.

Облака убаюкивали больше поезда.

— М?

— А сколько тебе лет?

Он говорил так тихо, что его голос вплетался в мой сон. Не особо отдавая себе в этом отчёт, я ответила правду:

— Двадцать шесть будет.